Карнавал в средневековье кратко
Обновлено: 05.07.2024
2.1.1 Литургическая и полулитургическая драма.
2.1.2 Миракль.
2.1.3 Мистерия.
2.1.4 Моралите.
Карнавал эпохи средневековья
Заключение
Введение
Социальная культура средневековья выступает, прежде всего, как строго определенное взаимодействие социальных групп, основанное на сочетании прав на землю с местом в обществе.
Взаимодействие этих начал дало мощный импульс становлению собственно западноевропейской средневековой культуры.
Сущность культуры любой эпохи, прежде всего, выражается в представлениях человека о себе самом, своих целях, возможностях, интересах.
В средневековой культуре эти представления во многом формировали деятели церкви. Они стремились общественные отношения объяснить по образцу отношений человека и бога. Подчинение, смирение, покорность становятся главными ценностями общественной жизни, которые проповедует христианское духовенство.
Праздничная культура
Средневековья
Средневековые городские праздники, с их яркими зрелищами, развлечениями, маскарадами восходили к языческим культам и обрядам. Так, новогодний римский языческий праздник календ,которому церковь противопоставила свой рождественский цикл, в Византии справлялся вплоть до XIII века.
Новогодним календам (1—5 января) предшествовали врумалии(с 24 ноября по 17 декабря), сопровождавшиеся карнавальными шествиями ряженых и плясками, которые первоначально имитировали различные действия при уборке урожая и изготовлении вина. Ряженые лихо плясали и распевали песни, в которых высмеивались вельможи, церковнослужители и судейские чиновники. С 17 по 23 декабря справлялись необузданно веселые сатурналии, сцирковыми представлениями, жертвоприношениями свиньи.
И все-таки отдельные виды увеселений продолжали жить, породив новый вид народного зрелища — представления гистрионов, которые внесли большой вклад в становление культуры Западной цивилизации.
| Гистрионы частично использовали опыт римских мимов. Но не подражание римским мимам. Ранние языческие обряды, непосредственно связанные с материальным и духовным миром земледельца, были той главной живительной силой, которая дала толчок развитию театрализованных представлений гистрионов. Народные забавники гистрионы существовали у всех народов Европы. В разных странах их называли по-разному: жонглерами, шпильманами, менестрелями и т. д. В России |  |
они назывались скоморохами.
Расцвет деятельности гистрионов в Западной Европе как массового и популярного искусства происходит с XI по XIII век, т. е. падает на время возникновения средневековых городов. Гистрионы были ярчайшими выразителями мирского, жизнелюбивого духа в средневековом городе. В их веселых, дерзких песнях, в их пародийных сценках, затеях и маскарадных представлениях проявилось стихийное бунтарство народных масс. Особенно ярко это выразилось в деятельности вагантов.
Гистрионы устраивали и представления кукольного театра, первые упоминания о которых относятся к концу XII века.
2.1 Театр средневековья:
2.1.1 Литургическая и полулитургическая драма.
Одной из форм театрального искусства раннего средневековья стала церковная драма. Борясь против остатков античного театра, против сельских игрищ, церковь стремилась использовать действенность театральной пропаганды в своих целях. Как я уже говорила театрализуется месса, вырабатывается ритуал чтения в лицах эпизодов из легенд о жизни Христа, о его погребении и воскрешении. Из этих диалогов рождается ранняя литургическая драма. Существовало два цикла такой драмы – Рождественский, рассказывающий о рождении Христа, и Пасхальный, передающий историю его воскрешения.
Устроители литургических представлений накопили постановочный опыт и стали искусно показывать народу вознесение Христа и другие евангельские чудеса. Приближаясь к жизни и используя постановочные эффекты, литургическая драма уже не привлекала, а отвлекала прихожан от службы. Развитие жанра таило в себе его самоуничтожение.
Не желая отказаться от услуг театра, и не будучи в силах совладать с ним, церковные власти выводят литургическую драму из-под сводов храмов на паперти. Нарождается полулитургическая драма (середина XII в.). И тут церковный театр, формально находясь во власти духовенства, подпал под влияние городской толпы. Теперь она уже диктует ему свои вкусы, заставляет давать представления в дни ярмарок, а не церковных праздников; заставляет полностью перейти на родной, понятный толпе язык. Заботясь об успехе, церковники стали подбирать более житейские сюжеты, и материалом для полулитургической драмы становятся библейские сюжеты, подверженные бытовому толкованию. Библейские легенды подвергаются с течением времени поэтической обработке. Вводятся и технические новшества: окончательно устанавливается принцип симультанной декорации (от франц. simultane – одновременный) при котором на сцене по прямой линии устанавливаются одновременно все декорации, необходимые по ходу действия; увеличивается число трюков.
Однако, несмотря на все это, церковная драма продолжала сохранять тесную связь с церковью. Драма ставилась на паперти, на церковные средства, ее репертуар составлялся духовными лицами.
Так, причудливо объединяя взаимоисключающие элементы, церковная драма существовала долгое время.
2.1.2 Миракль.
Двойственность миракля была связана с идеологической незрелостью городского бюргерства того времени. Не случайно миракль, начинавшийся обычно с обличительного изображения действительности, всегда заканчивался компромиссом, актом раскаяния и прощения, что практически означало примирение с только что показанными злодеяниями, ибо предполагало в каждом злодее возможного праведника. Это устраивало и бюргерское сознание, и церковь.
2.1.3 Мистерия.
Представления мистерий организовывались не церковью, а городскими цехами и муниципалитетами. Авторами выступали деятели нового типа: ученые, богословы, юристы, врачи. Несмотря на то, что руководила постановками высшая буржуазия города, мистерии были массовым площадным самодеятельным искусством. В представлениях участвовали сотни человек.
Мистерия раздвинула тематический диапазон средневекового театра, накопила огромный сценический опыт, который был использован последующими жанрами средневековья.
Исполнителем мистерии был городской люд. Отдельные эпизоды огромного театрального представления исполнялись представителями различных городских цехов. При этом мистерия давала возможность каждой профессии проявить себя как можно полней.
Мистерии развили театральную технику, утвердили в народе вкус к театру, подготовили некоторые особенности ренессансной драмы. Но к 1548 году мистериальным обществам, особенно широко распространенным во Франции, запретили показ мистерий: слишком ощутимой стала комедийная критическая линия мистериального театра. Причина гибели еще и в том, что она не получила поддержки со стороны новых, прогрессивных сил общества. Религиозное содержание отталкивало людей гуманистически настроенных, а площадная форма и критические элементы вызывали гонения церкви.
Историческая обреченность мистерии была предрешена внутренней противоречивостью жанра. К тому же мистериальный театр потерял и свою организационную почву: королевская власть искореняла все городские вольности и запрещала цеховые союзы. Мистерия подверглась резкой критике со стороны, как католической церкви, так и реформационного движения.
2.1.4 Моралите.
Реформационное движение (Реформация) развернулось в Европе в XVI в. Оно носило антифеодальный характер и приняло форму борьбы с идеологической опорой феодализма – католической церковью.
Основным признаком моралите являлся аллегоризм. В пьесах действовали аллегорические персонажи, каждый из которых олицетворял какой-то человеческий порок или добродетель. Эти персонажи были лишены индивидуальных характеров, и даже реальные вещи в их руках превращались в символы. Столкновения героев строились соответственно на борьбе двух начал: добра и зла, духа и тела. Этот конфликт чаще всего изображался в виде противопоставления двух фигур, двух персонажей, олицетворяющих собой доброе и злое начало, воздействующее на человека.
Разумные люди идут по стезе добродетели, неразумные же становятся жертвами порока – эту основную дидактическую мысль утверждали на разные лады все моралите.
Авторами некоторых моралите были ранние гуманисты, профессора средневековых школ. В Нидерландах сочинением и постановкой моралите занимались патриоты, борющиеся против испанского насилия. Их пьесы были полны современных политических намеков, за что авторы и актеры нередко преследовались.
В своем развитии моралите частично освобождалось от строгой аскетической морали; под воздействием новых общественных сил в нем проявлялось некоторое стремление к реализму. Противоречия жанра были признаком сближения с жизнью. В иных моралите уже можно было встретить мотивы социальной критики.
Историческое значение аллегорического жанра было в том, что он внес в средневековую драматургию четкость, поставил перед театром задачу построения типического образа. Но, будучи во власти догматической морали, этот жанр не смог породить ничего значительного.
Фарс повернут всем своим содержанием и художественным строем к действительности. Он высмеивает солдат-мародеров, монахов-торговцев индульгенциями, чванливых дворян, скаредных купцов. Остро подмеченные и обрисованные черты характеров несли сатирически заостренный жизненный материал.
Главными принципами актерского искусства для фарсеров были характерность, доведенная до пародийной карикатуры, и динамизм, выражающий активность и жизнерадостность самих исполнителей.
Сценической задачей фарсеров было воссоздание определенных типов: ловкого городского молодчика, хвастливого солдата, хитрого слуги и т.п. Но при определенности сценических типов-масок была развита и импровизация – следствие живого общения фарсеров с шумной ярмарочной аудиторией.
Судьба веселых комических любительских корпораций фарсеров от год в год становилась все плачевнее. Монархическая и церковная власть все сильнее наступала на городское вольномыслие и на одну из его форм – фарсовый театр. В конце XVI-начале XVII в. под ударами властей прекращают существование крупнейшие корпорации фарсеров.
Карнавалы эпохи Средневековья
Празднества карнавального типа и связанные с ними смеховые действа или обряды занимали в жизни средневекового человека огромное место. Кроме карнавалов в собственном смысле с их многодневными и сложными площадными и уличными действами и шествиями, справлялись особые праздники дураков (festa stultorum) и праздник осла, существовал особый, освященный традицией вольный пасхальный смех. Более того, почти каждый церковный праздник имел свою, тоже освященную традицией, народно-площадную смеховую сторону. Таковы, например, так называемые храмовые праздники, обычно сопровождаемые ярмарками с их богатой и разнообразной системой площадных увеселений (с участием великанов, карликов и т.д.).
Карнавальная атмосфера господствовала и в дни постановок мистерий и соте. Царила она также на таких сельскохозяйственных праздниках, как сбор винограда, проходивший и в городах. Смех сопровождал обычно и гражданские и бытовые церемониалы и обряды: шуты были их неизменными участниками и пародийно дублировали различные моменты серьезного церемониала (прославления победителей на турнирах, церемонии передачи ленных прав, посвящений в рыцари и др.). И бытовые пирушки не обходились без элементов смеховой организации, например, избрания на время пира королев и королей для смеха.
Все эти обрядово-зрелищные формы давали, подчеркнуто неофициальный, внецерковный и в негосударственный аспект мира, человека и человеческих отношений. Они как бы строили по ту сторону всего официального второй мир и вторую жизнь, которым все средневековые люди были в большей или меньшей степени причастны, в которых они в определенные сроки жили. Каковы же специфические особенности карнавалов средневековья и прежде всего какова их природа?
Прежде всего, необходимо отметить, что все карнавальные формы последовательно внецерковны и внерелигиозны. Они принадлежат к совершенно иной сфере бытия.
По своему наглядному, конкретно-чувственному характеру и по наличию сильного игрового элемента, они близки к художественно-образным формам. К театрально-зрелищным. Но основное карнавальное ядро этой культуры вовсе не является чисто художественной театрально-зрелищной формой и вообще не входит в область искусства. Оно находится на границах искусства и самой жизни. В сущности, это сама жизнь, но оформленная особым игровым образом.
Для смеховой культуры средневековья характерны такие фигуры, как шуты и дураки. Они были как бы постоянными, закрепленными в обычной (т.е. не карнавальной) жизни, носителями карнавального начала. Такие шуты и дураки, как, например, Трибуле при Франциске, вовсе не были актерами, разыгрывавшими на сценической площадке роли шута и дурака (как позже комические актеры, исполнявшие на сцене роли Арлекина, Гансвурста и др.). Они оставались шутами и дураками всегда и повсюду, где бы они ни появлялись в жизни. Как шуты и дураки, они являются носителями особой жизненной формы, реальной и идеальной одновременно. Они находятся на границах жизни и искусства (как бы в особой промежуточной сфере): это не просто чудаки или глупые люди (в бытовом смысле), но это и не комические актеры.
Официальные праздники средневековья и церковные и феодально-государственные никуда не уводили из существующего миропорядка и не создавали никакой второй жизни. Официальный праздник, в сущности, смотрел только назад, в прошлое и этим прошлым освящал существующий в настоящем строй. Официальный праздник, иногда даже вопреки собственной идее, утверждал стабильность, неизменность и вечность всего существующего миропорядка: существующей иерархии, существующих религиозных, политических и моральных ценностей, норм, запретов. Праздник был торжеством уже готовой, победившей, господствующей правды, которая выступала как вечная, неизменная и непререкаемая правда. Поэтому и тон официального праздника мог быть только монолитно серьезным, смеховое начало было чуждо его природе.
В противоположность официальному празднику карнавал торжествовал как бы временное освобождение от господствующей правды и существующего строя, временную отмену всех иерархических отношений, привилегий, норм и запретов. Это был подлинный праздник времени, праздник становления, смен и обновлений. Он был враждебен всякому увековечению, завершению и концу. Он смотрел в не за вершимое будущее.
Особо важное значение имела отмена во время карнавала всех иерархических отношений. На официальных праздниках иерархические различия подчеркнуто демонстрировались: на них полагалось являться во всех регалиях своего звания, чина, заслуг и занимать место, соответствующее своему рангу. Праздник освящал неравенство. В противоположность этому на карнавале все считались равными. Человек как бы перерождался для новых, чисто человеческих отношений.
Это временное идеально-реальное упразднение иерархических отношений между людьми создавало на карнавальной площади особый тип общения, невозможный в обычной жизни. На карнавале вырабатывались и особые формы площадной речи и площадного жеста, откровенные и вольные, не признающие никаких дистанций между общающимися. Свободные от обычных, вне карнавальных норм этикета и пристойности.
В карнавале сама жизнь играет, а игра на время становится самой жизнью. В этом специфическая природа карнавала, особый род его бытия. Карнавал это вторая жизнь народа, организованная на начале смеха. Это его праздничная жизнь. Праздничность здесь становилась формой второй жизни народа, вступавшего временно в утопическое царство всеобщности, свободы, равенства и изобилия.
Заключение
Средние века – время напряженной духовной жизни, сложных и трудных поисков мировоззренческих конструкций, которые могли бы синтезировать исторический опыт и знания предшествующих тысячелетий.
В эту эпоху люди смогли выйти на новую дорогу культурного развития, иную, чем знали прежние времена. Пытаясь примерить веру и разум, строя картины мира на основе доступных им знаний и с помощью христианского догматизма, культура средних веков создала новые художественные стили, новый городской образ жизни. Вопреки мнению мыслителей итальянского Возрождения, средние века оставили нам важнейшие достижения духовной культуры, в том числе институты научного познания и образования.
Как нельзя более удачным представляется образ, предложенный философом, науковедом и культурологом М.К. Петровым: он сравнил средневековую культуру со строительными лесами. Возвести постройку без них невозможно. Но когда здание завершено, леса удаляют, и можно только догадываться, как они выглядели и как были устроены. Средневековая культура, по отношению к нашей, современной, сыграла именно роль таких лесов: без нее западная культура не возникала бы, хотя сама средневековая культура была на нее в основном не похожа. Поэтому надо понимать историческую причину столь странного названия этой длительной и важной эпохи развития европейской культуры.
Список используемой литературы
1.Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. – М., 1965 г.
2.Беспятов Е. Театр под открытым небом. – Народный театр, 1948 г.
3.Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. – М., 1987 г.
4.Гуревич А.Я. Культура и общество Средневековой Европы глазами современников. – М., 1989 г.
5.Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. – М., 1990 г.
6.Даркевич В.П. Народная культура средневековья. Светская праздничная жизнь в искусстве XI-XVI вв. – М., 1988 г.
7.Добиаш-Рождественская О.А. Культура западноевропейского средневековья. – М., 1989 г.
8.Ле Гофф. Ж. Цивилизация средневекового Запада. – М., 1992 г.
9.Рутенбург В.И. Городская культура: Средневековье и начало нового времени… – Л., 1986 г.
10.Рюмин Е.Н. Массовые празднества. – М.-Л., 1927 г.
Задачи и функции аптечной организации: Аптеки классифицируют на обслуживающие население; они могут быть.
За безудержным разгульем карнавала можно разглядеть особую жизненную философию.
Карнавал — разгульное празднество перед Великим постом, и поныне популярное в Европе и странах Латинской Америки. Однако за безудержным весельем и народным гуляньем русскому философу Михаилу Бахтину удалось разглядеть особое измерение человеческого миросозерцания, особую онтологию. Его концепция карнавала получила всемирное признание, став важным инструментом в анализе подобных практик.
В принципе, любой праздник обладает чертами карнавала. Праздник на время отменяет действие обычных правил, привнося собственный порядок и законы. Но именно в средневековом карнавале эти черты получили наибольшее выражение. Давайте на время погрузимся в атмосферу средневекового карнавала, чтобы лучше понять всю силу этой стихии.
Итак, подходит к концу церковное богослужение, поучающее искупать греховную природу человека во имя вечного блаженства в жизни загробной и напоминающее о вечных муках тому, кто будет недостаточно прилежен в борьбе со своими страстями. Мужчины стоят справа, женщины — слева, в первых рядах — знатные люди. В руках у них Священное Писание. Сзади толпятся бедняки.
И вот настаёт время карнавала. Шутовская процессия шествует через весь город. Ряженые олицетворяют всевозможные пороки: алчность, обжорство, похоть. Раздаётся звон многочисленных бубенчиков. Тут и там шныряют черти. Среди них артисты будущих бесовских представлений — дьяблерий.
Черти вырядились в волчьи, телячьи и ягнячьи шкуры, напялили бараньи головы, нацепили на себя кто – бычьи рога, кто – здоровенные рогатки от ухвата и подпоясались толстыми ремнями, на которых висели огромные, снятые с коровьих ошейников бубенцы и снятые с мулов колокольчики, – звон стоял от них нестерпимый. У иных в руках были черные палки, набитые порохом, иные несли длинные горящие головешки и на каждом перекрестке целыми пригоршнями сыпали на них толченую смолу, отчего в тот же миг поднимался столб пламени и валил страшный дым.
Такой разгул нечисти в православной традиции случается в ночь перед Рождеством. Сейчас мы можем наблюдать подобное явление в канун Дня всех святых в католической традиции — Хэллоуин. Когда-то локальный праздник Британских островов стал необычайно модным в наши дни.
Средневековый набожный человек попадает в сущий ад. Только не страшный, а весёлый. Перестаёт ли он от этого бояться чертей? Вовсе нет. Это двойственная ситуация игры: всё как бы понарошку рационально и по-настоящему эмоционально. Человек получает некоторую разрядку в таком воображаемом нестрашном мире, где главный преследующий его всю жизнь страх ада уже воплощён здесь и сейчас.
Ситуация, надо сказать, пограничная, держащаяся на балансе веры и игры, всегда несущая некоторую угрозу власти церкви. Поэтому при всей вольности карнавал остаётся обрядом со своими правилами и, главное, жёсткими рамками. Многократно священнослужители пытались запретить бесовское разгулье, но лишь становились пародируемыми персонажами. Человек ни за что не хотел совсем расстаться со своей языческой природой, отстаивая для неё время перед подвигами, которые его дух готовился совершить во время Великого Поста.
Отрицание и утверждение, смерть и рождение, синтез и расчленение в праздничной среде неразрывно слиты. Образ беременной старости или смерти предлагается Бахтиным для понимания этого явления. Смех и смерть идут рука об руку. У Гаргантюа одновременно рождается сын и умирает жена.
Сомнение же, обуревавшее его, заключалось в следующем: он колебался, то ли ему плакать от горя, что у него умерла жена, то ли смеяться от радости, что у него родился сын.
Особенно доставалось от него несчастным магистрам наук и богословам. Встретит, бывало, кого-нибудь из них на улице – и не преминет сделать гадость: одному насыплет навозу в шляпу, другому привесит сзади лисий хвост или заячьи уши, а не то придумает еще какую-нибудь пакость. В тот день, когда всем богословам было велено явиться в Сорбонну на предмет раскумекивания догматов, он приготовил так называемую бурбонскую смесь – смесь чеснока, гальбанума, асафетиды, кастореума и теплого навоза, подлил туда гною из злокачественных нарывов и рано утром густо намазал этой смесью всю мостовую – так, чтобы самому черту стало невмочь. И уж как начали эти добрые люди драть при всех козла, так все нутро свое здесь и оставили. Человек десять–двенадцать умерли потом от чумы, четырнадцать заболели проказой, восемнадцать покрылись паршой, а более двадцати семи подхватили дурную болезнь.
Но не стоит печалиться о погибших богословах, ведь здесь в языческой стихии близость к божественному делает их демонами вечно обновляющейся природы, демонами плодородия.
Твоя жена может быть так же уродлива, как Прозерпина, но если только где-нибудь поблизости завелись монахи, они уж ей проходу не дадут, и то сказать: хороший мастер для всякой вещи найдет применение. Пусть я заболею дурной болезнью, ежели по возвращении вы не найдете, что женки ваши растолстели, потому как даже в тени от монастырской колокольни есть нечто оплодотворяющее.
Карнавальная стихия низводит восприятие на человеческий уровень к понятному телесному выражению. Здесь нет места трансцендентному, всё чужое и пугающее становится интимно-близким. Мир начинает говорить на языке материи и тела.
Карнавальный смех направлен против всего идеального, надмирного. Любая вертикаль должна быть опрокинута, а обломки рассыпаны по широкому ровному плодородному полю. Поэтому врачи, богословы, проповедники — все, к кому в обычной жизни относились с особым пиететом, теперь атакуются со всех сторон. Они становятся главными действующими лицами празднества, входя в команду корабля дураков наряду с чертями. Штурм дьявольского судна был кульминацией праздника.
Наконец Пантагрюэль сказал: – Пора, друзья мои! Загуляли мы с вами, а между тем вряд ли великие чревоугодники способны на ратные подвиги. Нет лучше тени, чем тень от знамени, лучше пара, чем пар от коня, лучше звона, чем звон доспехов. При этих словах Эпистемон усмехнулся и сказал: – Нет лучше тени, чем тень от кухни, лучше пара, чем пар от пирога, и лучше звона, чем звон чаш. Панург же на это сказал: – Нет лучше тени, чем тень от полога, лучше пара, чем пар от женских грудей, и лучше звона, чем звон мужских доспехов.
В этом же духе участниками карнавала трактуется традиция украшать себя колокольчиками. Гаргантюа, приехав в Париж, первым делом снимает колокола с церкви и вешает их на свою кобылу. Их пытается вернуть старейший и достойнейший магистр богословского факультета Сорбонны, но получает лишь вино, сосиски, перины, миску и сукно на штаны.
Колокола, будучи центральным элементом церковного культа, в стихии карнавала, где их звон сопровождал запретные обычно действия, начинали играть общую кощунственную роль, одновременно освящая и возвышая до ритуала царящий праздник живота.
А там, где из ценностей остаётся только отбывание потребностей тела, не может быть и никакой иерархии. Все равны перед плотью и смертью. Разгульная толпа уносит всех, попадающих в её поток. Бахтин подчёркивал народный характер карнавального празднества. Однако коль скоро он отменяет всякую иерархию, не считаясь с чином и званием, то и равно относится ко всем. Каждый заинтересован в исполнении обряда: как бьющие горшки дети под окнами какого-нибудь богача, так и хозяин, угощающий их за это блинами. Сам церковный клир любил посмеяться над собой, периодически устраивая праздники дураков, где выбирали шутовского епископа.
Карнавал стирает социальное разделение, на время отменяя всякую иерархию. Он выполняет объединяющую и скрепляющую общество роль.
На время карнавала назначали шутовского короля, которого затем с насмешками развенчивали. Так же поступали в церковной среде, выбирая епископа дураков, которого потом, посадив задом наперёд, пускали по городу на осле. У Рабле побеждённый король становится разносчиком зелени. А Эпистемон, спутник Пантагрюэля, рассказывает, что в аду не так уж плохо, только мир перевёрнут.
В средние века это день разрушал барьеры между сословиями, игнорировал правила приличия и допускал открытое высмеивание власти. Это было время бесконтрольного веселья, отдыха и вседозволенности. Закрывались школы и суды. Забывались недопонимания и ссоры. Даже войны останавливали свой ход.
Как зарождался карнавал и какие его традиции дошли до наших дней, узнала Анна Баклага.
Прообразом этого праздника в дохристианской эпохе можно назвать Римские Сатурналии. Они были связаны с окончанием сельскохозяйственных работ. Мотивом же был отдых, и переворот существующего миропорядка. Власть переходила к выдуманному королю, низшие сословия становились высшими. Одним словом, люди менялись местами и делали то, что не могут себе позволить в обычной жизни. Маска на лице была главным составляющим образа. Она позволяла остаться не узнанным и избежать наказания за свои проделки. Люди в масках могли публично критиковать неправедную власть и тех, кто скрывал свои безнравственные поступки. Причем делалось это в крайне жесткой форме.
Спустя некоторое время, традиция карнавала распространилась по всей Европе. Сейчас же, этот праздник устраивают во всем мире. Однако, в каждой стране он имеет свою собственную историю и неповторимый стиль.
Венецианский карнавал
Карнавал в Венеции считается одним из самых популярных в мире. Ему присуща таинственность и мистика. Помимо традиционных ритуалов, которые представляют собой огромное по масштабам сценическое действие, венецианский карнавал каждый год проходит под особой темой. Это зрелище захватывает дух приезжих и не только. Сценой действия становится весь город. Церемония открытия карнавала проводится на главной площади города, перед собором Святого апостола Марка. Именно оттуда и начинается первый костюмированный парад.
На карнавале, в Венеции, можно встретить целое обилие загадочных масок. И только там можно увидеть маскарадную регату местных гондольеров. Кстати, любимая туристами белая маска с огромным носом, имеет для горожан неприятные ассоциации. Ведь в Италии такие маски носили во время чумы, а в длинный нос клали губку с уксусом, чтобы не подхватить болезнь. Так же, ее носили очень таинственные люди или убийцы.
Бразильский карнавал
Каждая деталь в этом шоу продумана до мелочей, ведь в соревновании оценивается не только мастерство танцевальных школ. На суд экспертов выносятся костюмы, декорации, художественное воплощение темы, ритмическая точность, а также степень восторженности публики. На время карнавала, в Рио-де Жанейро забывают про работу и погружаются в ритм самбы, которую танцует практически весь город.
Кёльнский карнавал
Многочисленные гулянья, переодевания, музыкальные представления и костюмированные балы- все это не обошло и жителей Кёльна. Грандиозное карнавальное шествие проходит по центральным улицам и площадям города. За несколько месяцев до основного праздника, организаторы придумывают лозунг карнавала — песню, с которой пройдет шествие, и трех главных персонажей. Традиционно, ими являются — принц, крестьянин и дева. А уже в феврале, в городе начинают проходить карнавальные заседания, балы и шествия. И это продолжается на протяжении шести дней. С раннего утра, во время официального открытия праздника, улицы города заполняются женщинами. Они штурмуют ратушу Кёльна и делают в этот день все, что им вздумается. Все дни город наполнен яркими музыкальными и карнавальными мероприятиями. В завершение карнавала проводится обязательный ритуал — сожжение большого соломенного чучела. Жители города верят, что таким образом перед Великим постом, им прощаются все грехи, накопившиеся за год.
Карнавал в Ницце
Праздник в Ницце жители города отмечают две недели. Главные герои карнавала — гигантские куклы из папье-маше. Весят они до двух тонн и возвышаются над повозками на восемь или двенадцать метров. На площади Массена воздвигается целый сборный стадион, а дома одеваются в 120 тысяч квадратных метров фанеры, которую расписывают 120 художников.
Там же можно увидеть настоящие цветочные шествия. Около двадцати платформ украшены свежими цветами. Чтобы проделать эту долгую и кропотливую работу, флористам требуется 4000−5000 стеблей. Позже, во время прогулки тысячи цветов летят в толпу. Веселый праздник сопровождается концертами, фейерверками, и Его Величеством Карнавалом, со своей королевой.
Карнавал в Санта-Крус-де-Тенерифе
Испанский карнавал уступает свой величиной только бразильскому шествию. Нарядившись в разнообразные костюмы, в карнавале участвуют, практически, все. Повсюду играет живая музыка и продаются различные сувениры и еда. Проходят разнообразные балы, спектакли и концерты. Не обходится и без парада зажигательных танцев под латиноамериканские мелодии. Знаменательным событием праздника можно назвать и выбор королевы карнавала, которая на протяжении всех дней будет участвовать в празднике.
Кандидаток для этого подбирают в течении всего года. Королева должна быть не только красивой, но и довольно выносливой. Ведь, все эти невероятные костюмы, которые шьются для карнавала, могут весить не один десяток килограммов.
Карнавал в Барранкилье
Празднества карнавального типа и связанные с ними смеховые действа или обряды занимали в жизни средневекового человека огромное место. Кроме карнавалов в собственном смысле с их многодневными и сложными площадными, и уличными действами, и шествиями, справлялись особые праздники дураков (festa stultorum) и праздник осла, существовал особый, освященный традицией вольный пасхальный смех. Более того, почти каждый церковный праздник имел свою, тоже освященную традицией, народно-площадную смеховую сторону. Таковы, например, так называемые храмовые праздники, обычно сопровождаемые ярмарками с их богатой и разнообразной системой площадных увеселений (с участием великанов, карликов и т.д.).
Карнавальная атмосфера господствовала и в дни постановок мистерий и соте. Царила она также на таких сельскохозяйственных праздниках, как сбор винограда, проходивший и в городах. Смех сопровождал обычно и гражданские и бытовые церемониалы и обряды: шуты были их неизменными участниками и пародийно дублировали различные моменты серьезного церемониала (прославления победителей на турнирах, церемонии передачи ленных прав, посвящений в рыцари и др.). И бытовые пирушки не обходились без элементов смеховой организации, например, избрания на время пира королев и королей для смеха.
Все эти обрядово-зрелищные формы давали, подчеркнуто неофициальный, внецерковный и в негосударственный аспект мира, человека и человеческих отношений. Они как бы строили по ту сторону всего официального второй мир и вторую жизнь, которым все средневековые люди были в большей или меньшей степени причастны, в которых они в определенные сроки жили. Каковы же специфические особенности карнавалов средневековья и прежде всего какова их природа?
Прежде всего, необходимо отметить, что все карнавальные формы последовательно внецерковны и внерелигиозны. Они принадлежат к совершенно иной сфере бытия.
По своему наглядному, конкретно-чувственному характеру и по наличию сильного игрового элемента, они близки к художественно-образны, театрально-зрелищным формам. Но основное карнавальное ядро этой культуры вовсе не является чисто художественной театрально-зрелищной формой и вообще не входит в область искусства. Оно находится на границах искусства и самой жизни. В сущности, это сама жизнь, но оформленная особым игровым образом.
Для смеховой культуры средневековья характерны такие фигуры, как шуты и дураки. Они были как бы постоянными, закрепленными в обычной (т.е. не карнавальной) жизни, носителями карнавального начала. Такие шуты и дураки, как, например, Трибуле при Франциске, вовсе не были актерами, разыгрывавшими на сценической площадке роли шута и дурака (как позже комические актеры, исполнявшие на сцене роли Арлекина, Гансвурста и др.). Они оставались шутами и дураками всегда и повсюду, где бы они ни появлялись в жизни. Как шуты и дураки, они являются носителями особой жизненной формы, реальной и идеальной одновременно. Они находятся на границах жизни и искусства (как бы в особой промежуточной сфере): это не просто чудаки или глупые люди (в бытовом смысле), но это и не комические актеры.
Официальные праздники средневековья и церковные и феодально-государственные никуда не уводили из существующего миропорядка и не создавали никакой второй жизни. Официальный праздник, в сущности, смотрел только назад, в прошлое и этим прошлым освящал существующий в настоящем строй. Официальный праздник, иногда даже вопреки собственной идее, утверждал стабильность, неизменность и вечность всего существующего миропорядка: существующей иерархии, существующих религиозных, политических и моральных ценностей, норм, запретов. Праздник был торжеством уже готовой, победившей, господствующей правды, которая выступала как вечная, неизменная и непререкаемая правда. Поэтому и тон официального праздника мог быть только монолитно серьезным, смеховое начало было чуждо его природе.
В противоположность официальному празднику карнавал торжествовал как бы временное освобождение от господствующей правды и существующего строя, временную отмену всех иерархических отношений, привилегий, норм и запретов. Это был подлинный праздник времени, праздник становления, смен и обновлений. Он был враждебен всякому увековечению, завершению и концу. Он смотрел в не за вершимое будущее.
Особо важное значение имела отмена во время карнавала всех иерархических отношений. На официальных праздниках иерархические различия подчеркнуто демонстрировались: на них полагалось являться во всех регалиях своего звания, чина, заслуг и занимать место, соответствующее своему рангу. Праздник освящал неравенство. В противоположность этому на карнавале все считались равными. Человек как бы перерождался для новых, чисто человеческих отношений.
Это временное идеально-реальное упразднение иерархических отношений между людьми создавало на карнавальной площади особый тип общения, невозможный в обычной жизни. На карнавале вырабатывались и особые формы площадной речи и площадного жеста, откровенные и вольные, не признающие никаких дистанций между общающимися. Свободные от обычных, вне карнавальных норм этикета и пристойности.
В карнавале сама жизнь играет, а игра на время становится самой жизнью. В этом специфическая природа карнавала, особый род его бытия. Карнавал это вторая жизнь народа, организованная на начале смеха. Это его праздничная жизнь. Праздничность здесь становилась формой второй жизни народа, вступавшего временно в утопическое царство всеобщности, свободы, равенства и изобилия.
Заключение
Средние века – время напряженной духовной жизни, сложных и трудных поисков мировоззренческих конструкций, которые могли бы синтезировать исторический опыт и знания предшествующих тысячелетий.
В эту эпоху люди смогли выйти на новую дорогу культурного развития, иную, чем знали прежние времена. Пытаясь примерить веру и разум, строя картины мира на основе доступных им знаний и с помощью христианского догматизма, культура средних веков создала новые художественные стили, новый городской образ жизни. Вопреки мнению мыслителей итальянского Возрождения, средние века оставили нам важнейшие достижения духовной культуры, в том числе институты научного познания и образования.
Как нельзя более удачным представляется образ, предложенный философом, науковедом и культурологом М.К. Петровым: он сравнил средневековую культуру со строительными лесами. Возвести постройку без них невозможно. Но когда здание завершено, леса удаляют, и можно только догадываться, как они выглядели и как были устроены. Средневековая культура, по отношению к нашей, современной, сыграла именно роль таких лесов: без нее западная культура не возникала бы, хотя сама средневековая культура была на нее в основном не похожа. Поэтому надо понимать историческую причину столь странного названия этой длительной и важной эпохи развития европейской культуры.
Список используемой литературы
Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. – М., 1965 г.
Беспятов Е. Театр под открытым небом. – Народный театр, 1948 г.
Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. – М., 1987 г.
Гуревич А.Я. Культура и общество Средневековой Европы глазами современников. – М., 1989 г.
Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. – М., 1990 г.
Даркевич В.П. Народная культура средневековья. Светская праздничная жизнь в искусстве XI-XVI вв. – М., 1988 г.
Добиаш-Рождественская О.А. Культура западноевропейского средневековья. – М., 1989 г.
Ле Гофф. Ж. Цивилизация средневекового Запада. – М., 1992 г.
Рутенбург В.И. Городская культура: Средневековье и начало нового времени… – Л., 1986 г.
Рюмин Е.Н. Массовые празднества. – М.-Л., 1927 г.
Читайте также: