Каковы взгляды гумилева на это новое течение кратко
Обновлено: 05.07.2024
Для внимательного читателя ясно, что символизм закончил свой круг развития и теперь падает. И то, что символические произведения уже почти не появляются, а если и появляются, то крайне слабые, даже с точки зрения символизма, и то, что все чаще и чаще раздаются голоса в пользу пересмотра еще так недавно бесспорных ценностей и репутаций, и то, что появились футуристы, эго-футуристы и прочие гиены всегда следующие за львом. * На смену символизма идет новое направление, как бы оно ни называлось, — акмеизм ли (от слова άχμη — высшая степень чего-либо, цвет, цветущая пора), или адамизм (мужественно твердый и ясный взгляд на жизнь), — во всяком случае, требующее большего равновесия сил и более точного знания отношений между субъектом и объектом, чем то было в символизме. Однако, чтобы это течение утвердило себя во всей полноте и явилось достойным преемником предшествующего, надо, чтобы оно приняло его наследство и ответило на все поставленные им вопросы. Слава предков обязывает, а символизм был достойным отцом.
Германский символизм в лице своих родоначальников Ницше и Ибсена выдвигал вопрос о роли человека в мироздании, индивидуума в обществе и разрешал его, находя какую-нибудь объективную цель или догмат, которым должно было служить. В этом сказывалось, что германский символизм не чувствует самоценности каждого явления, не нуждающейся ни в каком оправдании извне. Для нас иерархия в мире явлений — только удельный вес каждого из них, причем вес ничтожнейшего все-таки несоизмеримо больше отсутствия веса, небытия, и поэтому перед лицом небытия — все явления братья.
Мы не решились бы заставить атом поклоняться Богу, если бы это не было в его природе. Но, ощущая себя явлениями среди явлений, мы становимся причастны мировому ритму, принимаем все воздействия на нас и в свою очередь воздействуем сами. Наш долг, наша воля, наше счастье и наша трагедия — ежечасно угадывать то, чем будет следующий час для нас, для нашего дела, для всего мира, и торопить его приближение. И как высшая награда, ни на миг не останавливая нашего внимания, грезится нам образ последнего часа, который не наступит никогда. Бунтовать же во имя иных условий бытия здесь, где есть смерть, так же странно, как узнику ломать стену, когда перед ним — открытая дверь. Здесь этика становится эстетикой, расширяясь до области последней. Здесь индивидуализм в высшем своем напряжении творит общественность. Здесь Бог становится Богом Живым, потому что человек почувствовал себя. достойным такого Бога. Здесь смерть — занавес, отделяющий нас, актеров, от зрителей, и во вдохновении игры мы презираем трусливое заглядывание — что же будет дальше? Как адамисты, мы немного лесные звери и во всяком случае не отдадим того, что в нас есть звериного, в обмен на неврастению. Но тут время говорить русскому символизму.
Русский символизм направил свои главные силы в область неведомого. Попеременно он братался то с мистикой, то с теософией, то с оккультизмом. Некоторые его искания в этом направлении почти приближались к созданию мифа. И он вправе спросить идущее ему на смену течение, только ли звериными добродетелями оно может похвастать, и какое у него отношение к непознаваемому. Первое, что на такой допрос может ответить акмеизм, будет указанием на то, что непознаваемое, по самому смыслу этого слова, нельзя познать. Второе — что все попытки в этом направлении — нецеломудренны. Вся красота, все священное значение звезд в том, что они бесконечно далеки от земли и ни с какими успехами авиации не станут ближе. Бедность воображения обнаружит тот, кто эволюцию личности будет представлять себе всегда в условиях времени и пространства. Как можем мы вспоминать наши прежние существования (если это не явно литературный прием), когда мы были в бездне, где мириады иных возможностей бытия, о которых мы ничего не знаем, кроме того, что они существуют? Ведь каждая из них отрицается нашим бытием и в свою очередь отрицает его. Детски-мудрое, до боли сладкое ощущение собственного незнания, — вот то, что нам дает неведомое. Франсуа Виллон, спрашивая, где теперь прекраснейшие дамы древности, отвечает сам себе горестным восклицанием:
…Mais оu sont les neiges d’antani
И это сильнее дает нам почувствовать нездешнее, чем целые томы рассуждений, на какой стороне луны находятся души усопших… Всегда помнить о непознаваемом, но не оскорблять своей мысли о нем более или менее вероятными догадками — вот принцип акмеизма. Это не значит, чтобы он отвергал для себя право изображать душу в те моменты, когда она дрожит, приближаясь к иному; но тогда она должна только содрогаться. Разумеется, познание Бога, прекрасная дама Теология, останется на своем престоле, но ни ее низводить до степени литературы, ни литературу поднимать в ее алмазный холод акмеисты не хотят. Что же касается ангелов, демонов, стихийных и прочих духов, то они входят в состав материала художника и не должны больше земной тяжестью перевешивать другие взятые им образы.
Всякое направление испытывает влюбленность к тем или иным творцам и эпохам. Дорогие могилы связывают людей больше всего. В кругах, близких к акмеизму, чаще всего произносятся имена Шекспира, Рабле, Виллона и Теофиля Готье. Подбор этих имен не произволен. Каждое из них — краеугольный камень для здания акмеизма, высокое напряжение той или иной его стихии. Шекспир показал нам внутренний мир человека; Рабле — тело и его радости, мудрую физиологичность; Виллон поведал нам о жизни, нимало не сомневающейся в самой себе, хотя знающей все, — и Бога, и порок, и смерть, и бессмертие; Теофиль Готье для этой жизни нашел в искусстве достойные одежды безупречных форм. Соединить в себе эти четыре момента — вот та мечта, которая объединяет сейчас между собою людей, так смело назвавших себя акмеистами.
Свидетельство и скидка на обучение каждому участнику
Зарегистрироваться 15–17 марта 2022 г.
Урок литературы в 11 классе
Николай Степанович Гумилёв и акмеизм. Проблематика и поэтика лирики Н.С. Гумилёва.
Цели урока : познакомить с жизнью и творчеством Н.С. Гумилёва; отметить особенности образа романтического героя Н.С. Гумилёва (яркость восприятия мира, действенность позиции, неприятие серости, обыденности существования); формировать ключевые информационные и коммуникативные компетенции на основе анализа стихотворений Н.С. Гумилёва; воспитывать уважение к отечественной культуре, языку, истории.
Он возвысил слово над «низкой
колени – как мастер, всегда готовый
к продолжению ученичества, как ученик,
свято верующий в возможность научиться
волшебству, стать мастером в ряду мастеров.
1.Проверка домашнего задания .
Ученики отвечают на вопросы, которые были заданы на дом.
- Что представляла собой акмеистическая группа?
- Каковы взгляды Н.С. Гумилёва на это новое течение?
2.Работа по теме урока
2.1. Слово учителя.
- Каким же был этот один из самых ярких представителей акмеистической группы?
2.2.Домашняя подготовка учащихся: выразительное чтение или чтение наизусть стихотворения Гумилёва.
- Поделитесь с нами своими впечатлениями от прочитанных стихотворений.
3. Лекция по теме урока.
- По ходу лекции сделайте записи, которые помогут вам представить образ лирического героя стихотворений Н.С. Гумилёва.
А) Характерной особенностью уже ранней лирики поэта стало перенесение себя и читателя в мир грёз.
И кажется – в мире, как прежде, есть страны,
Куда не ступала людская нога,
Где в солнечных рощах живут великаны
И светят в прозрачной воде жемчуга.
Я с нею буду биться до конца.
И, может быть, рукою мертвеца
Я лилию добуду голубую.
Резкий грохот, тяжкий топот,
Вой, мычанье, стон и рёв,
И зловеще – тихий ропот
Вот несётся слон-пустынник,
Лев стремительно бежит,
Обезьяна держит финик
И пронзительно визжит.
С вепрем стиснутый бок о бок
Легкий волк, душа ловитв,
Зубы белы, взор не робок –
Только время не для битв.
- Прочитайте ещё два стихотворения об Африке.
3.3. Работа по вариантам
Самостоятельное чтение и анализ стихотворений с опорой на материал учебника.
Основная мысль – трагическая обречённость естественной гармонии под напором греховных побуждений человеческой цивилизации.
Основная мысль – выражен идеал красоты автора. Красота экзотического животного здесь – спасение от скуки городов, скудного земного существования.
4. В конце 1903 года Николай Гумилёв познакомился с Аней Горенко – будущей Анной Ахматовой, которая станет его женой. В дальнейшем именно ей будут посвящены шедевры его любовной лирики.
Заранее подготовленный ученик читает
Много есть людей, что полюбив,
Мудрые дома себе возводят,
Возле их благословенных нив
Дети резвые за стадом бродят.
А другим – жестокая любовь,
Горькие ответы и вопросы,
С желчью смешана, кричит их кровь,
Слух их жалят злобным звоном осы.
А иные любят, как поют,-
Как поют и дивно торжествуют,
В сказочный скрываются приют;
А иные любят, как танцуют.
- Какие средства художественной выразительности помогают влюблённому поэту рассказать о своих чувствах?
5. Стихов о России у Гумилёва мало. Но это ни в коем случае не говорит о том, что Гумилёв не любил Родину. Удивительно было, что реальность словно бы не заботила поэта. Или – выразимся точнее – была скучна, неинтересна ему именно как поэту. Почему? Гумилёв сам ответил на этот вопрос:
Я вежлив с жизнью современною,
Но между нами есть преграда,
Все, что смешит её, надменную,
Моя единая отрада.
У Гумилёва вообще нет политических стихов. Он уклонился от прямого диалога с современностью. Он – так, во всяком случае, кажется на первый взгляд – промолчал о том, что творилось со страной и народом в огненное пятилетие 1917-1921 годов. Но это молчание истолковывалось и осознавалось как акт гражданского выбора, как недвусмысленная политическая позиция.
Гибель Гумилёва, при всей кажущейся случайности и трагической нелепости, глубоко закономерна. По-другому не мог уйти из жизни поэт, сам себе напророчивший:
И умру я не на постели,
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще.
- Вернёмся к вопросу, поставленному в начале лекции.
Запись в тетради и на доске
Лирический герой Гумилёва
III . Итоги урока
Домашнее задание.
Продолжите знакомство с творчеством Николая Степановича Гумилёва. Выберите вопрос и подготовьте ответ на него:
В чем трагичность лирического героя Н. Гумилёва?
Гумилев — создатель акмеизма и один из главных поэтов Серебряного века. Познакомимся с биографией автора и экзотикой в его прозе.
Это часть интерактивных уроков, подготовленных образовательной платформой Level One в сотрудничестве с крупнейшими российскими экспертами.
Поговорим о центре акмеистского движения — Николае Степановиче Гумилеве (1886–1921).
Что это был за человек и в чем его значимость для акмеизма 👇
👤 Образ Гумилева окружен героическим ореолом: воин, путешественник, охотник, лидер. Биография Гумилева даже в сухих фактах выглядит как роман: четыре исследовательских экспедиции в Африку, война и два георгиевских креста, расстрел по обвинению в заговоре. А литературная карьера, наоборот, почти академическая: руководил поэтическими объединениями и литературными журналами, много переводил, писал рецензии, равномерно издавал книгу за книгой.
🤜 Если мы представим себе однозначно сильного и деятельного вечного победителя — это будет ошибкой. Гумилеву ничего не давалось легко, на каждом шагу ему нужно было что-то преодолевать — от болезней в детстве до насмешек и суровой критики в литературной жизни.
🧸⚔️ В предметном мире Гумилева постоянно встречаются две противоположные линии:
1️⃣ оружие, битвы, корабли, леопарды — арсенал приключенческих романов,
2️⃣куклы, игрушки, декоративное искусство — все, что у романтиков означало мелкую, фальшивую жизнь.
Николай Гумилев (1886–1921)
За недолгую жизнь Николай Гумилев опубликовал 9 сборников стихов, несколько пьес, путевые очерки, рассказы и новеллы, множество поэтических переводов. Идея поэтического цеха, в котором мастера учат секретам ремесла, подходит и для его внутренней эволюции: между первой и последней его книгой — большой и трудный путь к зрелости и мудрости.
Давайте узнаем, каким он был 👇
⛔️ Символистам такие стихи казались вульгарными — время показало, что Гумилев так вырабатывал свою эстетику, не сводившуюся к ярким эффектам.
🖋 В стихотворении Гумилева герой сам должен творить романтический мир:
Давайте подробнее поговорим об экзотике в текстах Гумилева. Она очень демонстративна и навязчива, особенно в более ранних книгах.
Для чего нужны все эти африканские пейзажи, дикие звери и далекие эпохи 👇
🌿 Гумилев заимствует мотивы романтического ориентализма — искусства, которое любуется чужими странами, необычной природой, непонятными культурами. Ориентализм в 19 веке был результатом знакомства европейцев с Востоком, моды на этнографию и археологию, но в первую очередь он выражал тягу к необыкновенному. В ориенталистской картинке нет диалога с иной культурой, она функционирует как прекрасная и статичная декорация.
🌍 Гумилев тоже, несмотря на богатый биографический опыт, в художественных текстах использует любое экзотическое пространство как сферу действия мифа. Свое первое стихотворение (по свидетельству Ахматовой) он написал в 6 лет — и оно уже о любви к дальнему, воплощенной в географической фантазии:
🗺 Как соотносятся реальная и поэтическая география у Гумилева, можно увидеть на карте.
🕰 Путешествие совершается во времени — на самом деле, конечно, не в историческое прошлое, а в чистый миф. Экзотический мир непроницаем, нерационален, его нельзя понять, к нему нельзя адаптироваться — можно только увидеть, услышать, принять. Это не декорация, а откровение.
Приветствую вас, дорогие друзья. В эфире рубрика "Душа поэта" и ее ведущая Виктория Фролова с программой, посвященной творчеству личностей, которые вошли в историю мировой литературы как выдающиеся поэты эпохи Серебряного века русской поэзии.
Сады моей души всегда узорны,
В них ветры так свежи и тиховейны,
В них золотой песок и мрамор черный,
Глубокие, прозрачные бассейны.
Растенья в них, как сны, необычайны,
Как воды утром, розовеют птицы,
И – кто поймет намек старинной тайны? –
В них девушка в венке великой жрицы.
И щеки – розоватый жемчуг юга,
Сокровище немыслимых фантазий,
И руки, что ласкали лишь друг друга,
Переплетясь в молитвенном экстазе.
У ног ее – две черные пантеры
С отливом металлическим на шкуре.
Вдали от роз таинственной пещеры
Ее фламинго плавает в лазури.
И не смотрю на мир бегущих линий,
Мои мечты лишь вечному покорны.
Пускай сирокко бесится в пустыне,
Сады моей души всегда узорны.
Я знаю женщину: молчанье,
Усталость горькая от слов
Живет в таинственном мерцанье
Ее расширенных зрачков.
Ее душа открыта жадно
Лишь медной музыке стиха,
Пред жизнью дальней и отрадной
Высокомерна и глуха.
Неслышный и неторопливый,
Так странно плавен шаг ее,
Нельзя назвать ее красивой,
Но в ней все счастие мое.
Когда я жажду своеволий
И смел и горд – я к ней иду
Учиться мудрой сладкой боли
В ее истоме и бреду.
Она светла в часы томлений
И держит молнии в руке,
И четки сны ее, как тени
На райском огненном песке.
Я верил, я думал, и свет мне блеснул наконец;
Создав, навсегда уступил меня року Создатель.
Я продан! Я больше не Божий! Ушел продавец
И с явной насмешкой глядит на меня покупатель.
Летящей горою за мною несется Вчера,
А Завтра меня впереди ожидает, как бездна,
Иду… но когда-нибудь в Бездну сорвется Гора,
Я знаю, я знаю, дорога моя бесполезна.
И если я волей себе покоряю людей,
И если слетает ко мне по ночам вдохновенье,
И если я ведаю тайны – поэт, чародей,
Властитель вселенной, – тем будет страшнее паденье.
И вот мне приснилось, что сердце мое не болит,
Оно – колокольчик фарфоровый в желтом Китае
На пагоде пестрой… висит и приветно звенит,
В эмалевом небе дразня журавлиные стаи.
А тихая девушка в платье из красных шелков,
Где золотом вышиты осы, цветы и драконы,
С поджатыми ножками смотрит без мыслей и слов,
Внимательно слушая легкие, легкие звоны…
Точность в деталях и четкость образов, — что, собственно, и отличает акмеизм от других многочисленных направлений русской поэзии начала двадцатого века, — особенно характерны для творчества Анны Ахматовой. Вот, к примеру, одно из ее стихотворений, и, раз уж мы прочли стихи Гумилева, посвященные ей, давайте вспомним посвящение этого периода Ахматовой — ему:
В ремешках пенал и книги были,
Возвращалась я домой из школы.
Эти липы, верно, не забыли
Нашей встречи, мальчик мой веселый.
Только ставши лебедем надменным,
Изменился серый лебеденок.
А на жизнь мою лучом нетленным
Грусть легла, и голос мой незвонок.
1912. Царское Село.
Гумилев и Ахматова обвенчались в апреле 1910-го года, в 1912 у них родился сын Левушка – как известно, впоследствии ставший опальным историком Львом Гумилевым. В 1918 году они развелись: трудно было двум амбициозным творческим личностям ужиться в рамках брачного союза. Как будто сбылось поэтическое пророчество Ахматовой 1909 года –
И когда друг друга проклинали
В страсти, раскаленной добела,
Оба мы еще не понимали,
Как земля для двух людей мала…
А ведь каждый поэт непременно хотел покорить мир. Но на этом пути неизменно ждут разочарования, смятение души и осознание невозможности достижения горделивых притязаний:
Еще один ненужный день,
Великолепный и ненужный!
Приди, ласкающая тень,
И душу смутную одень
Своею ризою жемчужной.
И ты пришла… ты гонишь прочь
Зловещих птиц – мои печали.
О, повелительница ночь,
Никто не в силах превозмочь
Победный шаг твоих сандалий!
От звезд слетает тишина,
Блестит луна – твое запястье,
И мне во сне опять дана
Обетованная страна –
Давно оплаканное счастье.
Надо сказать, что в тот период в литературе появилось не только невероятное количество всяких течений и учений, но и отношение к литературному творчеству и писателям стало каким-то нарочито восторженным, театрально преувеличивавшем значимость тех или иных личностей. Мне кажется, если попробовать подняться над всем этим теоретическим разнообразием, нетрудно будет прийти к выводу, что дробление, я бы даже сказала, расчленение поэтического творчества на составляющие свидетельствует о дробности сознания, без сомнения, творческих личностей.
Я, верно, болен: на сердце туман,
Мне скучно все, и люди, и рассказы,
Мне снятся королевские алмазы
И весь в крови широкий ятаган.
Мне чудится (и это не обман):
Мой предок был татарин косоглазый,
Свирепый гунн… я веяньем заразы,
Через века дошедшей, обуян.
Молчу, томлюсь, и отступают стены –
Вот океан весь в клочьях белой пены,
Закатным солнцем залитый гранит.
И город с голубыми куполами,
С цветущими жасминными садами,
Мы дрались там… Ах, да! Я был убит.
Однако, настоящими акмеистами считались всего несколько человек, и Анна Ахматова была самой яркой из всех поэтов этого направления. И, кто знает, возможно, именно ее авторский стиль и вдохновил Гумилева на создание для него так называемой теоретической базы?
* * *
В последний раз мы встретились тогда
На набережной, где всегда встречались.
Была в Неве высокая вода,
И наводненья в городе боялись.
Он говорил о лете и о том,
Что быть поэтом женщине – нелепость.
Как я запомнила высокий царский дом
И Петропавловскую крепость! –
Затем что воздух был совсем не наш,
А как подарок божий – так чудесен.
И в этот час была мне отдана
Последняя из всех безумных песен.
Ну, а в комнате белой, как прялка, стоит тишина.
Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала.
Помнишь, в греческом доме любимая всеми жена,
Не Елена, другая, как долго она вышивала…
Мандельштам резко и широко взмахивает руками, будто дирижирует невидимым оркестром. Голос его крепнет и ширится. Он уже не говорит, а поет в сомнамбулическом самоупоении:
Золотое руно, где же ты, золотое руно?
Всю дорогу шумели морские тяжелые волны,
И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно,
Одиссей возвратился, пространством и временем полный.
Трудно поверить, что Мандельштам, конечно же, не был свидетелем тех античных событий, хотя точность образов у него вполне акмеистическая**. Зато сам Гумилев, как известно, вполне последовательно теорию старался максимально превратить в практику, и если его душа требовала героических поступков – отправлялся в экзотическую Африку охотиться на львов и на живые впечатления. Шел добровольцем в армию и как офицер храбро вел солдат в бой. Не скрывал своего происхождения и верности монархии в большевистском Петербурге.
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далеко, далеко на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.
Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала болотный туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав…
Ты плачешь? Послушай… далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Но стоит заметить, что насыщенная жизнь и ее осмысление важны для развития любой личности. А поэты имеют счастливый талант – делиться своим творческим опытом и раскрывать самые разнообразные тайны бытия и нашей собственной души. И вы всегда имеете возможность самостоятельно обращаться к любимым стихотворениям.
Читайте также: