Итальянский национализм 19 века кратко

Обновлено: 30.06.2024

Флаг Италии The Altare della Patria in Rome. Итальянский национализм - это движение, которое утверждает, что - это нация с единой однородной идентичностью, и поэтому стремится содействовать культурному единству Италии как страны. С итальянской националистической точки зрения Аннесс определяется как претендующий на культурное и этническое происхождение от латинян, итальского трибе, которое первоначально двинулось в Латиуме и стало доминировать над итальянской пенинсулой и большей частью Европы. Поэтому итальянский нацизм также исторически придерживался империалистических теорий. Романтическая (или мягкая) версия таких взглядов известна как итальянский патриотизм, тогда как их целостная (или жёсткая) версия известна как итальянский фасцизм.

Считается, что итальянский нацизм часто отличает свое происхождение от Ренассанса, но только возбуждается как политическая сила в -е годы под руководством Джузе Мадзини. Она послужила поводом для Рисёйменто в 1860-х - 1870-х годах. Итальянский национализм вновь стал сильным в Первой мировой войне с итальянскими неустранимыми притязаниями на территории, удерживаемые Австро-Венгрией, и в эпоху итальянского фаскизма.

История

Возрождение до XIX века

Никколо Мачиавельли Истоки итальянского нацизма были связаны с возрождением, где Италия возглавила европейский классического греко-римского стиля культуры, философии и искусства. Дипломат эпохи Возрождения и политический Никколо Мачиавельли в своей работе "Принц" (1532), апеллируя к итальянскому патриотизму, призывал Анса " освободить Италию и освободить её от варваров", в которой он ссылался на иностранные державы, оккупировавшие итальянскую пенинсулу.

-е годы по 1848 г.

Первой важной фигурой в развитии итальянского нанизма был Джузе Мадзини, ставший националистом в 1820-х годах. В своей политической карьере Мадзини занимал в качестве целей освобождение Италии от австрийской оккупации, контроль над Австрией, княжеский деспотизм, аристократические привилегии и духовную власть. Мадзини был увлечён Древним Римом, что он считал "храмом гуманности" и стремился основать объединённую Италию как "Третий Рим", который подчеркивал римские духи, ценности, которые итальянские нацисты утверждали, были сохранены католической церковью. Мадзини и итальянские националы в целом пропагандировали концепцию Romanità (the Ro ess), которая утверждала, что римская культура внесла неизменный вклад в итальянскую и западную |. С 1820-х годов Мадзини поддерживал революцию по созданию утопии идеальной итальянской республики, базирующейся в Риме. Мадзини сформировал 2 году патриотическое общество "Молодая Италия". Когда "Молодая Италия" распалась в -х, Мадзини пересмотрел её в 9 с намерением получить поддержку рабочих групп. Однако в то время Мадзини был гостилен к социализму из-за его f, что все классы нужно было объединить в деле создания единой Италии, а не разделить против каждого другого. Giuse Garibaldi, видный итальянский националистический лидер во время Ris iment Vincenzo Gi ti в 1843 году в своей книге О гражданском и нравственном главенстве Италии первенство ан, выступил за федеративное государство.

Камилло Бенсо, будущий премьер-министр королевства Зиния и впоследствии королевства Италия, работал редактором националистической итальянской газеты "Il Ris imento" в 1840-х годах. Кавур был ярким примером cyvic nationism с высоким вниманием к ценностям, включая свободу, терпимость, равенство и индивидуальные права, совместимые с трезвым nationism.

Экономический национал повлиял на бизнесменов и правительственные органы, чтобы они продвигали единую Италию. До унификации стены тарифа, удерживаемые между итальянскими государствами и неорганизованной железнодорожной системой, препятствовали экономическому развитию пенинсулы. До революций 1848 года Карло Каттанео выступал за экономическую федерацию Италии.

Революции 1848 года до Рисёйменто(1859 - 1870)

Дани Манин, основатель Итальянского национального общества. Сторонники итальянского национала варьировались по всему политическому зрелищу: он обращался как к консерваторам, так и к либералам. Революции 1848 года привели к крупному развитию итальянского националистического движения. Либерализация законов о печати в Пьедмонте позволила националистической деятельности раздуваться.

Вслед за Революциями 1848 года и либерализацией законов о печати итальянская националистическая организация, получившая название "Итальянское национальное общество", была создана в 1857 году Даниом Манином и Джорджо Паллевичино. Национальное общество было создано для пропаганды и распространения нацизма на политических в Пьедмонте и собирало деньги, проводило публичные собрания и производило . Национальное общество помогло создать базу для итальянского национализма среди образованного среднего класса. К 1860 году Национальное общество оказало влияние на доминирующие либеральные круги в Италии и завоевало над средним классом поддержку союза Пьедмонта и Ломбарди.

Государственный деятель Дань Манин, похоже, верил в итальянскую унификацию за годы до Камилло Бенсо Кавурского, который фактически унифицировал страну с ДжузеяГарибальди дипломатическими и военными действиями. Во время Парижского конгресса 1856 года Манин беседовал с Кавуром о нескольких планах и стратегиях по достижению унификации Италии; Кавур явно считал эти планы тщетными вещами, а после встречи писал, что Манин говорил о "l 'unità d' a ed altre corbell " ("единстве Италии и других нечувствительных");.

Рисёйменто - идеологическое движение, способствовавшее разжиганию в воображаемой итальянской общине чувств братства и национализма, призывавшее к унификации Италии и вытеснению иностранных держав. Литература, музыка и другие виды самовыражения часто возвращались к великолепному прошлому Рима, и их предки сопровождали смешанные подвиги в защите своей родины и изгнании иностранных жителей.

Пост-Рисёйменто, Первая мировая война и послевоенный период (1870 - 1922гг.)

Франческо Криспи После того, как унификация Италии была завершена в 1870 году, итальянское правительство столкнулось с внутриполитическим парализом и внутренними напряжениями, в результате чего оно решилось короля на колониальную политику, чтобы отвлечь внимание итальянской общественности от внутренних вопросов.

В эти годы одним из наиболее выдающихся политических деятелей был Франческо Криспи, действия которого на посту премьер-министра характеризовались национализмом, который часто появлялся как форма одержимости национальным объединением и обороной со стороны хостильных зарубежных стран. Италия сумела колонизировать восточноафриканское побережье Эритреа и Сомалия, но не сумела постичь Этиопию с 15 тысячами анов, которые обедали в войне и были вынуждены отступить. Затем Италия вела войну с Османской империей с 1911 по 1911 год и получила Либью и Додеканские острова от Турции. Однако эти попытки заручиться народной поддержкой общественности потерпели неудачу, и бунтовщики и жестокие протесты стали настолько интенсивными, что многие одержатели верили, что молодое Королевство Италия не .

Утомленное внутренними в Италии движение интеллигентов-бурже во главе с Хеле д "Аннуньо, Гаэтано Моска и Вильфредо Парето объявило войну парламентской системе, и их положение снискало уважение у . Д "Аннуньо призвал молодых жителей искал исполнения в насильственных действиях и положил конец политическому манерному парламентскому правительству. Итальянская националистическая ассоциация (АНИ) была основана во Флоренции в 1910 году джингоистским националистом Энрико Коррадини, который подчеркнул необходимость мартиального героизма, полного сострадания и равенства своей нации, необходимости дисциплины и послушания в обществе, грандиозного евро и власти Древнего Рима, а также необходимости для людей жить опасно. Экстремистское приложение АНИ Коррадини было с энтузиазмом поддержано многими А. Еле д "Аннуньо На разгаре Первой мировой войны в 1914 году Италия первоначально сохраняла нейтральность, несмотря на официальный союз с Германией и Австро-Венгрией с 1882 года на том основании, что Германия и Австро-Венгрия вели агрессивную войну, в которой она отказалась принимать участие. В 1911 году Италия в итоге решила вступить в войну с британской и французской стороны против Австро-Венгрии и Германии.

Националистическая гордость взлетела в Италии после окончания хостиев в ноябре 1918 года, с победой Италии и Алянских сил над Австро-Венгрией и цюре Италией бывших австро-хунгарских территорий. Итальянский нацизм стал главной силой как на элите, так и на народном уровне до 1945 года, когда народная демократия стала гораздо более важной силой.

Масонство было влиятельной полусекретной силой в итальянской политике с сильным присутствием среди профессионалов и среднего класса по всей Италии, а также среди руководства в парламенте, государственном управлении и армии. Двумя основными организациями были Grand Orient и Grand Lodge of Italy. Они имели 25 000 членов в 500 и более ложах. Масоны взялись за мобилизацию прессы, общественного мнения и ведущих политических партий в поддержку Италии, объединяющей Иес. В целом, итальянский нацизм сосредоточился на унификации и недооценивании власти католической церкви. В 1914-15 годах они отказались от традиционной пацифистской риторики и использовали вместо этого мощный язык итальянского нанизма. Масонство всегда пропагандировало общечеловеческие ценности, и к 1911 году оно потребовало от Лиги Наций содействия новому послевоенному всеобщему порядку, основанному на мирном сосуществовании независимых и демократических наций.

Требования Италии в Парижском мирном урегулировании 1919 года не были полностью выполнены: Италия достигла Трентино, Триеста, Истрианской пенинсулы и Южного Тироля из Австро-Венгрии, хотя другие территории, ранее обещанные Италии, не были предоставлены ей. Бенито Муссолини, в частности, итальянские националисты были облечены Аллией, отказывая Италии в праве присоединить Фи. Д "Аннуньо ответил на это мобилизацией двух тысяч ветеранов войны, которые силой Фиуме; эта акция была встречена международным признанием действий д" Аннуньо, но была поддержана большинством . Хотя правительство д "Аннуньо в Фиуме было вынуждено уйти от власти, несколько лет спустя Италия аннексировала Фиуме.

Фашизм и Вторая мировая война (1922- 1945)

власть итальянским лидером фаски Бенито Муссолини на посту премьер-министра Италии в 1922г. и его развитие в Италии тоталитарного государства фаски включали обращение к итальянскому национализму, выступая за римскую Итальянскую империю в Средиземном море. Муссолини стремился выстраивать более тесные отношения с Германией и Великобританией, проявляя при этом чёткость по отношению к Франции и Югъвиа.

После Второй мировой войны и нынешняя ситуация

Карло Азельо Чампи После падения фаскизма и после рождения Республики интерес к итальянскому национизму со стороны ученых, и масс был относительно низким, главным образом из-за его тесной связи с фаскизмом и, следовательно, с плохими воспоминаниями о мировой войне. В эти годы итальянский нацизм считался идеологией, связанной с правыми политическими партиями и организациями. Тем не менее, два значимых события, казалось, возродили итальянский нацизм среди |, первый в 1953 году с Вопросом о Триесте, когда притязания Италии на полный контроль над городом Триест в значительной степени были оправданы большей частью итальянского общества с патриотическими демострациями, и второй в 1985 году во время кризиса Сигонеллы между Италией и Соединенными Штатами. PalazyVecchio in Floricenty) во Флорoricenty в 2000th, в 2000th. Президент Республики Карло Азельо Чампи часто восхвалял патриотизм среди Анса, упоминая в своих выступлениях национальные события, в том числе Рисёйменто или Энца, и национальные символы, такие как Флаг Италии и Национальный гимн, хотя он, кажется, хочет подчеркнуть уверенность в себе, а не в нанизме. В 2011 году 150-я годовщина итальянской унификации показала возобновившийся интерес к итальянскому нанизму в обществе. Националистические идеологии часто присутствуют во время итальянских антиглобализационных протестов. Сегодня итальянский нацизм по-прежнему в основном поддерживается правыми политическими партиями, такими как "Братья Италии" и незначительными ультраправыми политическими партиями, такими как "Правые", "CasaPound", "Forza ova" и "Tricolour Flame". Небрежный, в последнее время итальянский нацизм время от времени внедряется как форма банального национализма либеральными партиями, такими как Форца-а, центристскими партиями, такими как Союз Центра, или даже левоцентристскими партиями, такими как Демократическая партия.

Итальянский нацизм также столкнулся с большим противодействием внутри самой Италии. Региализм и муниципальная идентичность оспаривали концепцию унифицированной итальянской идентичности, как это было во Фри--Венеа-Джулиа, Неаполе, Сицилии, Сицилии и Венето. Такие региональные идентичности вызвали сильное противодействие после возглавляемой Пьемонтом унификации Италии планам "пьедмонтизации" Италии. Итальянская самобытность также долгое время усугублялась постоянно растущим Севером-Югом, который отчасти развивался на основе экономических различий между высокоиндустриальным Севером и высоко сельскохозяйственным Югом.

Итальянский национализм говорит , что итальянцы нация уникальная идентичность и стремится содействовать культурному единству Италии как страны, в соответствии с определением Italianness утверждая , спускаемых латинян , которые первоначально жили в Лацио и в конечном итоге доминировали итальянский полуостров в Европе . Итальянский национализм также исторически придерживался империалистических теорий .

Романтическая (или мягкая) версия этих взглядов называется итальянским патриотизмом, а их полная (или жесткая) версия - итальянским фашизмом .

Считается, что итальянский национализм берет свое начало в эпоху Возрождения , но возник как политическая сила только в 1830-х годах под руководством Джузеппе Мадзини . Это послужило причиной для Рисорджименто в 1860–1870-х гг. Итальянский национализм снова стал сильным во время Первой мировой войны, когда итальянские ирредентистские претензии на территории, принадлежавшие Австро-Венгрии, и в эпоху итальянского фашизма .

В конце 19 века началась эпоха великой политики. Партии сражались за своих избирателей, предлагая свои способы решения насущных проблем. Мир разделился на идеологии. Часто некоторые историки шутят, что это было противостояние различных “измов”: от коммунизма до национализма.

Особое место в истории Европы отыграл фашизм, который привел к формированию одного из первых тоталитарных государств. В этой статье мы разберем, что же такое фашизм и почему он появился именно в Италии.

Почему именно Италия?

В 1919 году бывший журналист социалистических взглядов основал в Милане “Союз борьбы” - “Fascio di combattimento”. Так в итальянский политический словарь ворвалось слово “фашизм”. Оно использовалось и раньше, но только теперь эта политическая сила претендовала на власть.

Во второй половине 19 столетия возродилось Итальянское королевство. Итальянцы были еще не до конца сформированы как нация, о том, что они потомки великих римлян на Аппенинах помнили все. Страна хотела вернуть себе “место под солнцем”, а значит, как и вся Европа, готовились к Первой мировой войне. Сначала – на стороне немцев и австрийцев, а с 1915 года – на стороне Антанты (Англии, Франции и России).

Два итальянских летчика Франческо Баракка (1-й слева) и Фулько Руффо ди Калабрия (2-й слева) во время Первой Мировой войны.

В 1918 году война закончилась, но принесла итальянскому народу одни разочарования: миллионы людей погибли или получили серьезные ранения, в отдельных районах страны крестьяне жили на грани голода, заводы остановились. Даже новых территорий итальянцы не получили.

Италия оказалась среди победителей, но была словно побежденная. В ситуации экономического краха люди склонны верить популизму, отчаяние склоняет людей к крайностям. В случае с Италией – к очень “правым” крайностям, в политическом смысле.

Бенито Муссолини и его “дружина” предложили итальянцам путь к величию и те в него поверили. “Фашио” – означало “пучок”, единство, которого хотел достигнуть Муссолини, чтобы итальянцы вновь стали империей Средиземноморья, как во времена Цезаря или Октавиана Августа. А там где величие – будет и экономическое процветание. Согласитесь, звучит заманчиво, особенно когда вы разочаровались в старых идеалах.

Итальянский национализм фактически родился в сентябре 1908 года, во время шумного скандала, обнявшего всю буржуазную Италию вследствие присоединения австрийским империалистом Эренталем Боснии и Герцеговины к Венгрии.

Мы будем еще иметь случай показать истинное отношение итальянских националистов к славянам. На Боснию и Герцеговину Италия, конечно, не могла иметь никаких притязаний. Раздражало не это, а прочно укрепившаяся легенда, что союз с Австрией предполагает взаимное ручательство не грабить ничего на Балканском полуострове, не пригласивши в виде компенсации к соответственному грабежу и другого союзника.

Как будто на Балканах не было кусочка, очень удобного для Италии и не принадлежащего Австрии, который последняя со свойственной великим державам развязностью могла бы предложить заадриатической соседке! Этим кусочком была Албания и в особенности порт Валлона, не столько улучшавший печальное положение Италии на Адриатике в случае перехода в итальянские руки, сколько гарантировавший в этом случае Италию от еще горшего ухудшения ее позиции.

Ходили слухи об уступках на трентской границе, но потом выяснилось, что Италии ничего не перепадет.

Целый ряд молодых людей, которые стоят теперь впереди итальянской публицистики, как Папини, Преццолини, Борджезе, присоединился к Коррадини.

Эти нотки были многозначительны. Коррадини ладил с социалистами. Величие Италии, пробуждение народной гордости не казались ему идущими в разрез с социализмом. Он хотел бы только, чтобы за классовыми задачами не забывались задачи общенациональные. Союз с социалистами в общей борьбе против эгоизма хищного или обывательского типа, против невежества, бедности, политического шарлатанства казался ему возможным.

Но юный Френци, многообещающий адъютант из ультраконсервативного штаба, пришел к Коррадини именно для того, чтобы поставить национализм на свое место, т. е. на крайний правый фланг итальянской общественной жизни.

Так же точно Коррадини и первые националисты идеалистического типа вряд ли могли перешагнуть ту черту естественных границ Италии, которую определил Мадзини. Протягивать руку на Далмацию значило раз навсегда порвать возможность солидарности с сербами и переступить порог, отделяющий оборону от наступления.

Осенью 1909 года собрался первый конгресс националистов. Вот важнейшие пункты принятой ими программы: А) Принятие монархии. В) Борьба против попыток церкви или рабочего класса ограничить суверенность государства. С) (здесь привожу дословно). Признание необходимости ориентировать общественное мнение в направлении более мужественной и реалистической оценки наших нужд и интересов и освобождения нашей политики от сентиментальных и доктринерских предрассудков. Д) Обеспечение развития в мире торговли, труда и культуры Италии. Е) Напряжение частных и коллективных сил для завоевания новых колоний и развития тех, которыми мы уже владеем. Защита итальянской национальности в провинциях, где ей угрожают. Военное усиление Италии. На этом конгрессе Коррадини бросил, между прочим, и свой знаменитый лозунг о существовании рядом с пролетарским классом пролетарских наций:

Высказавшись еще в пользу протекционизма, конгресс разошелся, положив основу так называемой Националистической ассоциации.

Ближайшие после конгресса годы были в особенности употреблены на полную барабанного боя и самой несомненной лжи агитацию за захват Триполи. Отметим, что подлинные идеалисты вроде Преццолини с этих пор являются прямыми врагами национализма и видят в проповедоваемой ими политике опаснейший род авантюризма.

В свое время и Коррадини настаивал на подобных мыслях. Но национализм есть наклонная плоскость. Это сказалось на втором конгрессе, имевшем место в Риме в 1912 году. Засилье реакционного демагога Френци здесь вполне давало себя чувствовать.

Если прямых симпатий католической партии не было еще выражено, то тем не менее была объявлена война масонству, явным образом за слишком антиклерикальные тенденции националистов–масонов.**

* Эмфаза (греч.) — напряжение речи, усиление ее эмоциональной выразительности. — Прим. ред.

** Масонство — религиозно–этическое течение, возникшее в начале XVIII в. в Англии; призывало к объединению людей на началах братской любви и равенства с целью искоренения пороков человеческого общества путем нравственного самоусовершенствования. — Прим. ред.

Конгресс своими решениями заставил наиболее приличных националистов уйти, с треском хлопнув дверью. Поправение продолжалось. Осенью 1912 года в Риме Френци выставил свою кандидатуру против всех демократических кандидатов. Бойкий оратор, не брезгающий никакими приемами, демагог, интриган, ни на минуту не порывавший связи с консерваторами и католиками, он собрал вокруг себя поддержку всей реакции в Риме и победил.

В течение всего этого поправения от националистов отставали разного рода недостаточно разборчивые идеалисты, которые понимали теперь, куда их тянут.

Обращая внимание исключительно на внешнюю политику, националисты, даже самые честные и передовые, тотчас же стали отвлекаться от всех вопросов, связанных с неизбежной плодотворной борьбой отдельных элементов внутри страны.

Впрочем, за исключением может быть Коррадини, среди националистов нет талантливых людей, которых можно было бы оплакивать. Такие либо успели соскочить с барки, когда увидели, куда несет ее черный Мальстрем*, другие с самого начала были подлинными агентами реакции.

* Мальстрем — водоворот у северных берегов Норвегии между Двумя островами. Опасен для небольших судов. — Прим. ред.

Об уровне политической мысли даже относительно руководящих националистов, как и о качестве утешений, которые они преподают рабочему классу в награду за преданность государству можете судить хотя бы по такой фразе Кастеллини:

Как видите, трудно догадаться, какая из двух сил скрывается за этой нечеловечески глупой фразой: полная ли наивность абсолютного невежды или наглое лганье демагога, презирающего невежество своего читателя. У националистов можно встретить и то и другое. Но сколько–нибудь тонкого анализа их собственных положений, сколько–нибудь ясной суммировки документов за войну искать приходится не у них.

Сальвемини думает, что нервическое хапанье Италией разных пустых мест в Африке и разевание рта на далекие колонии бессмысленны при наличности задачи обеспечить свою национальную независимость.

Вы помните, что Петтинато выяснял необходимость вести на лоне тройственного союза изменническую политику, направленную к его ослаблению. Сальвемини рекомендует тоже по отношению к четвертому соглашению: для Италии выгодна наличность ссоры между ее новыми друзьями и невыгодно чрезмерное ослабление ее нынешнего врага.

Сальвемини предвидит и другую возможность, возможность возобновления острого конфликта между Англией, с одной стороны, и Францией и Россией — с другой. И в этом случае Италии представляются широкие возможности выгодно лавировать.

Сальвемини и здесь находит, чем утешить себя и своих читателей.

Теперь почтенный автор цитируемой брошюры уже понимает это и пишет статьи, полные горестных размышлений, относительно отсутствия единства в лагере защитников цивилизации.

Пожар пылает, и Италия должна поспешить со своим яйцом!

Наш защитник национальной независимости Италии, теоретик наступательной войны во имя обороны читает этому типу империалистов весьма поучительную отповедь, которую мы считаем полезным привести здесь целиком.

Все это превосходно сказано. Нельзя ответить лучше на зазывания германофилов и мечты колонизаторов.

Официальная итальянская политика, мотивы которой Сальвемини намечает необыкновенно правильно, есть, таким образом, политика слабости, которая тщится стать силой.

Стать силой! Это одновременно и оборона, ведь слабый не может хорошо обороняться, и наступление, ведь сильные любят нападать. Но при молчании на этот счет итальянского правительства влиятельные итальянские круги идут гораздо дальше границ, намеченных Сальвемини. Весьма интересным переходным пунктом от широко понятой оборонительной тактики к прямому империализму является вопрос о Далмации.

Конечно, при помощи сгущения красок и выбора черт можно доказать, что Далмация есть чисто венецианская провинция, до сих пор еще живущая той культурой, которую когда–то принесла ей республика Дожей*. Доказывать это можно, но доказать непредубежденному человеку нельзя. В своем месте мы покажем, как разрушается эта легенда при первом прикосновении критики. Да и кому в сущности интересны теперь какие–то там исторические права? Захват определяется теперь двумя обстоятельствами: степенью надобности для данного хищника данной области и степенью его силы.

* Дож (итал.) — предводитель, титул главы республики, избиравшегося пожизненно. В данном случае имеется в виду одна из двух итальянских республик дожей — Венеция (вторая — Генуя). — Прим. ред.

Но Далматский вопрос с этой стороны и интересен. Итальянские империалистики склонны утверждать, что даже займи они Триест, допустим, и Фиуме, все же этого будет недостаточно. И в этом случае нельзя ручаться за полное владычество на Адриатике!

С другой стороны, не только наиболее крайние требования — требования захвата всего восточного побережья Адриатики с оставлением для сербов какого–нибудь ничтожного порта приводит Италию к столкновению с этим прямым и законным наследником Австрии в соответственных провинциях. Если Австрия утверждает, что не может существовать без Триеста, как своего окна в моря, если Венгрия решительно заявляет то же самое относительно Фиуме, то Сербия со своей стороны заявляет притязания на оба порта: Триест и Фиуме являются на большую половину славянскими городами.

Если славянское население в Триесте сравнительно мало родственно сербам, то в Фиуме — это настоящие кроаты и очень близкие им далматы. Трудно представить себе также, чтобы великая Сербия, недавно еще казавшаяся столь близкой к своему осуществлению и теперь еще являющаяся утешительной мечтой ее политики среди страданий, накликанных на несчастный народ, трудно представить себе, чтобы эта великая Сербия могла обойтись без Фиуме, единственного серьезного порта, которым располагает побережье. Но если бы даже сербам пришлось отказаться от этой части своей мечты не без борьбы конечно, то посягательства Италии на Далмацию не могут не вызвать с ее стороны самого отчаянного сопротивления, что видно уже из нынешних заявлений сербо–кроатских политических деятелей.

Здесь, если мы забудем на минуту Австрию, лицом к лицу встречаются две слабости, которые тщатся быть силой. Сербы имеют в самом худшем случае и по меньшей мере такое же законное право на Далмацию, как итальянцы, и вот тут–то империалистские наклонности Италии обрисовываются с полной ясностью.

Аппетиты этого империализма не ограничиваются Далмацией. Италия давно уже присмотрела себе и Албанию.

Как всем известно, Албания оказалась отторгнутой от Турции старым порядком, которой она была очень верна на основе признания за ней полудикарской феодальной свободы балканскими войнами 1912 года.

На Албанию могли иметь претензию сербы и греки. Существовала также и партия национально–албанская. Эта очень слабая партия, имеющая корни лишь в тонком слое албанской интеллигенции, получила внезапно могучую поддержку со стороны австрийцев и итальянцев, которые и добились для нее самостоятельности с князем Видом на троне.

Соглашение состоялось фактически вследствие таких соображений: первое — не дать Албанию сербам и грекам, второе — не дать Албанию друг другу. Вопрос о том, кто в конце концов скушает Албанию, решено было отложить. Албания получила свободу, потому что слишком много хищников собиралось захватить ее. В сущности говоря, положение всех маленьких стран в нынешний империалистический период таково же. Всякая великая держава с наслаждением захватила бы маленького соседа, но у него есть сосед по другую сторону, желающий захватить ее с неменьшим вожделением. Из взаимного страха, скалящих друг на друга зубы, тигра и крокодила проистекает свобода пощипывающего между ними травку зайца.

Какая прелесть этот простой план. Втравить своего тогдашнего союзника в войну со страной, нынче являющейся дорогим союзником, и… на загоревшемся пожаре испечь для себя яичко!

Я же вам говорю, что итальянские политики отличаются прекрасной откровенностью…

Такая политика, по всей вероятности, порождает немало недоверия к Италии и со стороны союзных ей великих держав, но что касается Сербии и Греции, перед носом которых Италия собирается схватить чисто греческие Эпир и Додеканез и сербскую Далмацию, они не могли, конечно, относиться к вступлению Италии в войну без самых горьких опасений, немедленно сказавшихся на их политике и военной тактике.

Такова, в общем, объективная, общеитальянская политика в нынешней войне. Ею, несомненно, руководится и правительство, ее поддерживает большинство влиятельных газет, она является равнодействующей сил политически активных элементов Италии, она диктуется как силами страны, так и ее положением среди держав. Это политика обязательная, само собой разумеющаяся, поскольку национальный принцип кладется в основу.

Читатель заметил, что, характеризуя политику Италии в целом, мы не пользовались как источниками ни речами министров, ни статьями более или менее официозной прессы, ни официальными сборниками дипломатических документов. Мы сознательно избегали подобных источников, ибо что можно почерпнуть в них, кроме риторики?

В этих случаях безусловно верным является положение: язык дан, чтобы скрывать свои мысли. В официальных речах и в официальных документах руководители реальной политики той или другой страны стараются лишь дать своим поступкам приличную форму, а если можно, то придать своей политике даже черты некоторой идеальной и увлекательной идеологии. Разбор подобных высказываний может быть интересен с точки зрения социально–психологического исследования политических иллюзий и политического гипноза, но не с точки зрения правильного понимания истинных мотивов тех или других политических шагов.

Мы считаем, таким образом, что дали объективную характеристику итальянской политики в целом, равнодействующей руководящих ею социальных сил. Теперь мы займемся анализом итальянской общественной действительности и постараемся определить отношение к войне и роль в нынешней линии Италии каждого в отдельности крупного элемента нации.

Читайте также: