Институт монашества в 16 веке кратко

Обновлено: 02.07.2024

Почему же, спрашивает профессор, у нашего отечественного русского монашества в начальный его период не было очевидной ревности создавать монастыри строго общежительные, с настоящим укладом монашеской жизни? И делает такой вывод: поскольку мы восприняли монашество от греков, то, следовательно, сами греки в этот период истории страдали оскудением ревности к уставному монашескому житию. Однако это мнение противоречит выводам профессора И.И. Соколова, который доказывал обратное: монашество греческое в IX–XI веках достигло максимума своего развития и по количеству монашествующих, и качеству их подвига.

Всего монастырей в домонгольский период Е.Е. Голубинский насчитал около 70. Прием и выход из таких слободок был делом свободного произволения их насельников, но поскольку Русская митрополия была частью Константинопольской Церкви, то, следовательно, на нее распространялось каноническое право последней. Все каноны Православной Церкви имели полную силу на территории Русской митрополии, но вот как они выполнялись – это вопрос отдельного исследования.

Общежитие и особножитие

Монашество восточное, как и российское, по сути своей началось по одному образцу. Первыми монахами были подвизающиеся самостоятельно индивидуумы, у которых совершенно не было никаких уставов, а подвизались они, сколько хватало ревности. Они сами себе устанавливали правила благочестивой жизни, которых и старались придерживаться. На Востоке первым написал общежительный устав для монахов преподобный Пахомий Великий, а у нас в России первым, кто дал настоящий строгий общежительный устав, был преподобный Феодосий Печерский. Он ввел в Киево-Печерской лавре устав Студийского общежительного монастыря. И, как пишет профессор Е.Е. Голубинский, монашество должно было придти к нам из Греции с каким-нибудь уставом. На самом деле случилось так, что оно пришло к нам без всякого устава [9] . Первым строгим монашеским уставом для русских монахов стал устав Студийский.

В последующие эпохи российской жизни многие из вопиющих недостатков домонгольского монашества удалось преодолеть и изжить, но не до конца. Во всяком случае перестали существовать такие уродливые формы монашества, как свободные монастырские слободки, двойные монастыри, исчезли странствующие безмонастырские монахи и монахини, но строгого общежительного монашества у нас так и не было. В большинстве своем присутствовал уклад монашеской жизни с сохранением частной собственности.

Трагедия русского монашества заключалась в том, что оно не смогло удержаться на высоте истинного общинножития и избрало для своего существования облегченное общинножитие с сохранением права частной собственности, а также третий, совсем уже слабый вариант – келиотство, когда частная собственность имела верховенство.

В истории русского монашества было несколько ярких всплесков, связанных с появлением на духовном горизонте таких сильных личностей, как преподобные Сергий Радонежский, Паисий Величковский и Нил Сорский, которые собой явили высокие идеалы иночества, но с их уходом строгое монашеское житие ослабевало и возвращалось особножитие. К сожалению, большинство монашествующих тянулось к частной собственности, к свободе, к независимому существованию.

С введением Студийского устава в Киево-Печерской лавре преподобным Феодосием появились у нас две разновидности иноков – мантийные монахи и схимники. В позднейшее время кроме двух образов монашества появился еще и третий образ иночества – так называемый рясофор. Этот образ является как бы предварительным, или подготовительным к монашеству.

Своекоштное монашество

При поступлении в своекоштные монастыри делались вклады, что было одним из обязательных условий поступления туда. Впоследствии при поступлении в общежительные монастыри стали также брать вклады; особенно сильно эта практика развилась в городских монастырях. Одновременно эти вклады делались камнем преткновения для монашествующих. Из-за вкладов чаще всего происходило нарушение дисциплины.

Своекоштное монашество существенно отличалось и по своим идеалам, и по своему образу жизни от монашества общежительного. Конечно, и среди монахов особножитных встречались образцы высокого подвижничества, но в основной своей массе они значительно уступали монахам общежительным. Условия общежития способствовали быстрейшему духовному возрастанию и явили больше образцов истинно монашеской жизни. Если в общежительных монастырях спасались благодаря порядку и уставу, то в особножительных монастырях спасались вопреки беспорядку и отсутствию устава. Так сказать – на личном энтузиазме.

Первые русские канонические сборники

Кормчие как сборники гражданских и церковных законов были основным источником права на Руси. На них ссылались при разрешении вопросов о вступлении в монашество (и выходе из него).

Стоглавый Собор

Постановления Стоглавого Собора дополняют общую картину монастырского быта XVII века, которые характеризуются упадком монашеских идеалов жизни – нестяжания, молитвы и послушания. А распространение в среде монашеского духовенства и мирян духа религиозного формализма вызвало справедливую критику со стороны ревнителей святоотеческого благочестия, каковыми были преподобные Максим Грек и Нил Сорский со своими учениками [20] .

Синодальной период

Патриаршество было упразднено в 1721 году. Всеми церковными делами стал заниматься сначала некий Духовный коллегиум, а затем – Святейший Синод. Это был новый коллегиальный орган, который заменил собой и патриарха, и Поместные Соборы. С этого момента Соборы перестают созываться. Святейший Синод становится высшим органом церковной власти, но, кроме того, он же является и одним из правительственных (государственных) учреждений, где со стороны государства председательствовал мирской чиновник – обер-прокурор Синода. Как и прочие государственные учреждения, Синод имел полномочия настолько, насколько он ими наделялся от высшей мирской власти – от императора.

В данный период источниками законов для Русской Церкви служат царские указы или постановления Святейшего Синода, подписанные императором.

Вот какие меры, по мнению Феофана Прокоповича и Петра I, необходимо было принять для улучшения духовной жизни в монастырях российских.

Монашество в синодальный период

И только в XIX веке произошли позитивные изменения в отношении государства к монастырям и монахам. Стали открывать новые и восстанавливать старые обители. К 1907 году в России насчитывалось уже 970 монастырей, а число монашествующих с 1764 по 1907 год возросло почти в 18 раз.

Законы Российской империи о монастырях и монахах

– Полного собрания законов Российской империи (далее – ПСЗРИ),

– Свода законов Российской империи (далее – СЗРИ),

– Полного собрания постановлений и распоряжений по Ведомству православного исповедания (далее – ВПИ),

– устава духовных консисторий (далее – УДК),

– определений Святейшего Синода (далее – ОСС),

– указов Святейшего Синода, хранящихся в Московской духовной консистории (далее – УСС).

Если первые четыре после революции 1917 года потеряли юридическую силу, то ОСС и УСС продолжают действовать и ныне с поправками на Устав РПЦ 2000 года и постановлений Синода последних лет. К сожалению, многие из постановлений дореволюционного Синода мало кто знал, поэтому если подходить к существующему каноническому праву с полной ответственностью, то необходимо провести ревизию всех прошлых законов и предписаний Святейшего Синода (1721–1918 гг.) в соответствии с современными нормами канонического права.

Главное отличие, которое выделяет данный период, – это разделение русского общества на сословия [27] . Сословия разделялись на податные и неподатные (привилегированные). Неподатных было два сословия – дворянское и духовное, а остальные были податными. Каждое сословие имело свои привилегии и отличия. Переход из одного сословия в другое был крайне редок и труден. Все сложности при вступлении в монашество возникали потому, что оно подразумевало чаще всего переход в другое сословие. Например, если в монашество приходил дворянин, то это означало утрату каких-то дворянских привилегий, а если приходил крестьянин, то, напротив, привилегии прибавлялись. Желающие принять монашество должны были предоставить документы, свидетельствующие о том, что общество, к которому они были приписаны, не возражает против поступления его члена в монастырь [28] . Не во всякий монастырь можно было попасть, так как существовали определенные штаты, на которые государство выделяло деньги, и эти штаты увеличивать было никак нельзя, поэтому иногда ждали по много лет, чтобы поступить в монастырь и получить постриг, пока не освобождалось определенное штатом место.

Монашество в Российской империи можно было принимать мужчинам – не ранее 30 лет, женщинам – не ранее 40 лет, а окончившим курс семинарии – не ранее 25 лет. Всем кандидатам в монашество предписывалось пройти послушнический искус не менее трех лет. От искуса освобождались вдовые священники и прошедшие курс семинаристы. Насильно в монашество никого не постригали. Для военнообязанных были определенные препятствия в поступлении в монашество: их могли принять только после окончания призывного возраста [29] . Не принимали в монашество: мужа при живой жене, законно с ним не разведенной; при наличии у супругов малолетних детей; обреченных на монашество в малолетстве родителями; обязанных долгами и состоящих под судом [30] . Без письменных документов вообще никого в монастыри не принимали.

О сложении монашества

Мотивировкой к этим законам было то рассуждение, что беззаконное сожитие, совершаемое втайне, имеет худшие последствия для нравственной жизни общества, чем недопускаемое ранее по канонам, но дозволенное потом по снисхождению сожитие супругов.

Синодальных законов о снятии монашества и священнического сана никто не упразднял, значит, они продолжают иметь официальную юридическую силу. Эти акты позволяют подходить к решению проблемы об оставлении монашества (и священства) или с максимальной строгостью (по принципу акривии), что соответствует требованиям Вселенских Соборов, или с максимальным снисхождением (по принципу икономии), что соответствует практике позднего Синодального периода.

В Российской империи снимали монашество в трех случаях.

Снятие монашества по непреклонному желанию монаха непредосудительно поведения. Таковой просто возвращался в состояние гражданское, и ему предоставлялось пользоваться правами, по роду ему принадлежащими, без возврата преимуществ, чинов и отличий, которые он имел до пострига. Он в течение последующих семи лет находится под церковной эпитимией: во-первых, он не может быть определен на гражданскую службу; во-вторых, он не может иметь жительства в той губернии, где был монахом; в-третьих, он не может приписаться ни к какому обществу в той губернии, где был монахом; в-четвертых, он не может жить в обеих столицах, пока не кончится его эпитимия; в-пятых, он не получает обратно своего имущества, которым он распорядился при пострижении в монашество.

Снятие монашества по непреклонному желанию монаха предосудительного поведения. Во-первых, он навсегда лишается права жить в той губернии, где был монахом; во-вторых, он навсегда лишается права приписываться к городскому или сельскому обществу в той губернии, где был монахом; в-третьих, он навсегда лишается права жить в обеих столицах.

Снятие монашества за пороки, оскорбляющие монашеский сан, по решению духовного суда, без прошения со стороны монаха.

Во-первых, он отсылается в распоряжение гражданского начальства; во-вторых, кроме вышеперечисленных лишений прав, он также лишается права участвовать в голосовании на избирательных земских съездах; в-третьих, он также лишается права участвовать в городских избирательных собраниях; в-четвертых, он также лишается права быть поверенным по гражданским делам; в-пятых, он также лишается права быть присяжным заседателем по делам уголовным [40] .

В России в синодальный период существовала система наказаний, которая включала в себя как крайний случай снятие монашества. Эта мера наказания была обусловлена тем, что все монашествующие принадлежали к духовному сословию. Духовное сословие было привилегированным. Для того чтобы лишить всех прав состояния преступников, если таковые были монахами, их надо было лишить монашества как принадлежащего к духовному сословию. Преступник в наказание за провинность лишался всех сословных прав и всех привилегий, принадлежащих данному сословию. Когда же сословные преграды исчезли, то снятие монашества в постсинодальный период стало явлением крайне редким, так как оно не лишало никаких прав и привилегий монаха и не могло быть формой наказания.

Российское правительство не признавало монашества, принятого за границей, в том числе и на Афоне.

К родоначальникам монашества Предание Православной Церкви относит святого Предтечу Господня Иоанна, святого пророка Божия Илию, святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова, Саму Пречистую Деву Богородицу.

Формирование монашеской традиции

Основания монашеского образа жизни

Но как массовое явление, со своими уставами, порядками и совершенно особенной философией жизни, монашество появилось в конце III – начале IV веков[12]. До этого времени Церковь знала лишь единичные случаи подвижничества, когда из желания совершенства некоторые из христиан принимали на себя обеты девства или добровольной нищеты, а некоторые посвящали свою жизнь непрестанной молитве или всяческому воздержанию[13]. Такие подвижники назывались аскетами[14]. Со временем таких подвижников становилось все больше и больше, однако они еще были достаточно разрознены., но они проводили жизнь среди единоверцев и не образовывали отдельных сообществ, не уходили в пустыню

Причины возникновения монашества

Но главным толчком к возникновению и развитию такого странного и необычного сообщества, каким стало монашество, послужили не гонения, а как раз напротив – внезапный мир и благоденствие Церкви. Массовое монашеское движение возникло как реакция на секуляризацию Церкви и церковного общества.

Множество язычников потекло в Церковь, которая стала наполняться неофитами. Если к приходу Константина Великого число жителей империи, исповедавших христианство, по подсчетам современных историков, составляло от 7 до 10% от всего населения империи, то к концу IV века их было уже более 50%. Многие становились лояльными к Православию, глядя на императора, а некоторые приходили в Церковь из корыстных (конъюнктурных) побуждений, для скорейшего продвижения по службе. Империя, тем не менее, продолжала жить своей привычной жизнью, а это значило, что продолжали существовать многие языческие обычаи. Например, на стадионах часто устраивались конские бега, в амфитеатрах – театральные представления, авторами которых были язычники. Различные празднества в честь многочисленных языческих божков увеселяли и развлекали население империи. Всеобщим почетом пользовались Олимпийские игры и другие спортивные и не только спортивные состязания. Считалось, например, почетным участие в эзотерических мистериях или в торжественных процессиях, сопровождающих некоторые языческие культы. В некоторых интеллектуальных центрах империи продолжали функционировать языческие школы, в которых преподавались языческие философские учения, а в простом народе сохранялись многие обряды и суеверия, которые очень плохо сочетались с чистой христианской жизнью[16].

Киновия – идеальное христианское общежитие

Основатели монашества восточного и западного

На Запад уставы монашеской жизни попали благодаря деятельности преподобного Бенедикта Нурсийского, который основал вблизи Неаполя общежительный монастырь с уставом, похожим на устав преподобного Пахомия Великого. Он адаптировал для итальянского монашества уставы египетских киновий. Монашество нашло здесь благоприятную почву и стало быстро развиваться. От главного монастыря преподобного Бенедикта отпочковались еще несколько дочерних монастырей[25]. Монастыри, возникшие в Западных провинциях Римской империи, образцом для себя брали уставы, принесенные в Рим преподорбным Иоанном Кассианом, а это были знаменитые уставы пахомианских монастырей.

Появление первых монашеских уставов

Монашество, зародившееся в самый ранний период истории христианства, не имело уставов. Оно родилось как бы интуитивно из евангельских заповедей и из пламенной любви ко Христу. Первых монахов сжигала ревность ко благочестию, и писанные уставы им были совершенно не нужны. Каждый из подвижников был сам себе уставом[26]. Но со временем ревность ослабевала, а число монахов росло[27].

Когда монашество сильно увеличилось в числе и стало массовым новым явлением в Римской империи, тогда у имперской администрации возникла необходимость регламентировать жизнь такого большого числа людей (насельники многих египетских монастырей исчислялись тысячами), живущих по иным законам, чем жило большинство жителей Империи[28]. Эти законы стали появляться из под пера императоров, но происходить это стало значительно позже – где-то в VI веке.

Первоначально сами монашествующие стали вырабатывать определенные правила, которые они считали необходимыми для поддержания порядка в своих все более увеличивающихся рядах.

Монашеские одежды мог надевать на себя каждый, кто хотел жить по-монашески по собственному усмотрению, применяясь в выборе одежды, в покрое и цвете к тем одеждам, которые были приняты в том или ином монастыре. И это неудивительно для монашества отшельнического, потому что оно признает значительную степень свободы подвижника от внешних форм и ограничений. Однако свободу следует понимать только в сторону большего аскетизма, а не в сторону излишеств и поблажек плоти.

Павел стал подвизаться невдалеке от преподобного Антония. Никаких торжественных обетов он не произносил[34].

Одними из первых, кто составил письменные правила монашеской жизни, были преподобный Пахомий Великий и святитель Василий Великий, архиепископ Кесарии Каппадокийской. Эти правила легли в основу почти всех последующих монашеских уставов. Они дошли и до нашего времени. И уже в них мы видим, как решаются вопросы вступления в монашество и как резко осуждается выход из него.

Если раньше, до образования строгой киновиальной структуры монастырей, всякий желающий мог считать себя монахом, если жил уединенно и подвизался в благочестии, то с возникновением общежития появились обряды, свидетельствующие о том, что тот или иной человек, вступая в братство монашеское, обязывался вести иной образ жизни. Чтобы как-то обозначить эту инаковость, были установлены признаки, по которым жизнь монаха отличалась от жизни в миру. Во-первых, это были внутренние установления, которые назывались монашескими обетами, а во-вторых, были приняты и внешние отличия (в одежде, пище и поведении), выделявшие монахов от мирян[36].

Со второй половины XIV века начинается постепенное возрождение русского монашества, связанное с именем преподобного Сергия Радонежского. Он не был чужд в своей деятельности и политики. Как и московские митрополиты, он оказывал поддержку Московским князьям, понимая значимость их объединительного курса для будущего Руси и Русской Церкви. Деятельность Сергия и подвижников его круга привела к активизации монастырской жизни, причем в такой синтетической форме, которая совершенно и гармонично сочетала в себе как отшельническое (анахоретское), так и общежительное (киновиальное) начала, дополняя их обращенностью внутрь общества, духовным и социальным попечением о народе, освящением государственного строительства. В таком ключе протекала деятельность почти всех учеников Сергия. Почти все они, начав с общего жития в Троицком монастыре, основанного Сергием, достигают той духовной высоты, которая требует уединенного созерцательного образа жизни и невольное собирание вокруг себя учеников и создание новой киновиальной обители. Так многократно, в геометрической прогрессии, умножалось в XIV-XV в.в. достояние преп. Сергия. Около 180 монастырей возникает в это время, главным образом, в северных пределах Руси. Большинство из них связано с традицией Троице-Сергиева монастыря.

Монастыри, появляясь и укрепляя свой духовный авторитет, очень скоро обзаводились земельными владениями. В сравнении с вотчинным и помещичьим землевладением, монастырские земли обыкновенно освобождались от разного рода выплат в княжескую казну и принудительных работ для нужд князя. Это привлекало крестьян на монастырские земли настолько, что вокруг каждого монастыря неминуемо и вполне добровольно возникали сельские поселения. При этом противниками монастырей в эту эпоху выступают отнюдь не крестьяне, которым был выгоден симбиоз с монастырским хозяйством, а крупные землевладельцы, боявшиеся конкуренции. Лишь много позже, в основном в XVI в., когда меняется характер монастырского землевладения, отмечены несколько случаев противодействия свободных крестьян основанию монастырей вблизи их поселений. Крепостного права в его законченной форме на Руси в ту пору еще не существовало, и частым явлением был переход крестьян с боярских земель на монастырские, где их ожидали различные льготы и гораздо более человечное отношение. Таким образом, монастыри становились мощным фактором колонизации и освоения малонаселенного Русского Севера.

Монастырское хозяйство было необходимо монастырю для осуществления его просветительской и благотворительной деятельности. При должном духовном уровне обители средства, полученные от владения селами, расходовались отнюдь не для нужд самих аскетов-монахов, нуждавшихся в минимуме. Известно, что Кириллов-Белозерский монастырь в голодные годы бесплатно кормил до 600 нищих ежедневно, а Пафнутиев-Боровский – до 1000 человек. Больницы, школы, гостиницы и богадельни были почти при каждой обители, на что также шла львиная доля доходов от земельной собственности. Библиотеки также при существовавшей тогда дороговизне книг требовали гигантских расходов, так же как и мастерские по переписыванию и изготовлению книг. Многие монастыри были настоящими центрами церковного искусства, как, например, Спасо-Андронников в Москве, где подвизались преп. Андрей Рублев и Даниил Черный.

Вопрос о монастырском землевладении в связи с усилением государства приобретает в период конца XV – XVI веков особую остроту. Великий князь Иван III сделал первую попытку секуляризовать вотчины монастырей. Однако добиться этого ему не удалось. Духовенство Русской Церкви решительно воспротивилось притязаниям государя, который, встретив отпор со стороны Церкви, вынужден был отступить. На рубеже XV-XVI веков оформились и обострились два взгляда на монастырское землевладение со стороны самого монашества: нестяжатели и иосфляне. Основателем и идеологом первого из них можно назвать Нила Сорского, который смотрел на иночество как на полное отречение от мира, отрицал всякую церковно-административную деятельность монахов. Его идеалом монашеской жизни были скиты, где монахи добывали пропитание собственным трудом и заботились исключительно о собственном спасении. Главой противоположного направления являлся Иосиф Волоцкий, который считал, что монашество должно стоять во главе всей церковной жизни и должно быть рассадников церковных властей, просвещения, социальной работы, что невозможно без высокого материального обеспечения. Первоначально Иван 3 поддержал позицию нестяжателей, рассчитывая, таким образом обосновать изъятия монастырских земель в руки государства. Но вскоре укрепляются позиции иосифлян, которые оказывали идейную поддержку великокняжеской власти в деле утверждения самодержавной монархии на Руси. Это дает лишь отсрочку в решении вопроса о монастырском землевладении.

Введение

Евангельский идеал христианина во все времена находил отклик в верующих сердцах и получил свое полное раскрытие в институте монашества. Монашество – это реализация на земле Царства Небесного, пришедшего в силе. С момента своего появления местá подвигов монашествующих стали теми местами, к которым на протяжении своей истории стремится человечество, поскольку именно в них оно всегда находит успокоение от зноя страстей и утоляет свой духовный голод.

Зарождение монашества

Монашество в период Вселенских соборов

Монашество на Западе

Святая гора Афон

Монашество на Руси

Новые обители «имели большое значение в древнерусской жизни, как экономическое, так и религиозно-просветительное. Основание монастырей служило одним из лучших средств для колонизации незаселенных местностей. Пустынножители избирали обыкновенно для своего поселения места, удаленные от человеческого жилья; возле них селился народ, и таким образом возникал поселок, разраставшийся впоследствии в крупное поселение. Город Устюг, например, возник возле Гледенского монастыря, Ветлуга – около Варнавинского, Кашин – около Калязинского. Расширение монастырских земельных владений также способствовало колонизационной деятельности монастырей: они разрабатывали пустыри, сзывали на них жителей и заводили новые поселения.

К XVII веку на Руси в полной мере развился и получил свое внешнее оформление феномен ученого монашества. Посвятившие себя полностью науке, монахи не только достигали огромных успехов в исследованиях, писаниях книг, просвещении, но и становились святыми.

XVIII–XIX века явились эпохой старчества. Древний дух подвижников, которые предали себя исключительному подвигу сострадательной любви к миру, обращенные к нему с исцелительной молитвой и советом, вновь явился в подвиге духовничества и старчества преподобных Паисия Величковского, Серафима Саровского и знаменитых Оптинских и Глинских старцев [28].

Выводы

Читайте также: