Гностицизм в христианстве кратко

Обновлено: 04.07.2024

Истоки Г.

Источники

Исследование Г.- причин его возникновения и истории развития - производится на основании 2 типов источников: 1) внешние свидетельства о Г.- гл. обр. трактаты и отдельные высказывания христ. писателей, полемизировавших с Г.; к этой же группе относятся антигностические сочинения и высказывания неоплатоников Плотина и Порфирия; 2) прямые свидетельства - сохранившаяся гностическая лит-ра.

В качестве дополнительных источников привлекаются тексты манихеев и мандеев, нек-рые трактаты герметического корпуса (см. в статьях Манихейство, Мандеизм, Герметизм) и целый ряд раннехрист., гл. обр. апокрифических, текстов, к-рые, возможно, отражают отдельные гностические идеи: Оды Соломона, Псевдоклементины, апокрифические деяния апостолов (см. ст. Деяния апокрифические).

Свидетельства противников Г.

Гностическая литература

До кон. XIX в. основным источником научных представлений о Г. были перечисленные сочинения христ. ересиологов. Содержащиеся в них цитаты из писаний гностиков представляют собой небольшую часть обширной лит-ры Г., возникшей во II-III вв. и значительно превосходившей по объему церковную письменность того времени ( Поснов . С. XX; Rudolph . 1990. S. 30). Впервые более или менее полные тексты гностических трактатов попали в поле зрения исследователей только в XIX в., когда были изданы копт. рукописи - Аскевианский и Брукианский кодексы.

Наибольшее значение для научной традиции изучения Г. имело появление в поле зрения исследователей целой гностической б-ки из 12 кодексов и неск. листов, содержащих 52 текста, большинство из к-рых - копт. переводы гностических трактатов, первоначально написанных на греч. языке. Б-ка была обнаружена предположительно в дек. 1945 г. в В. Египте, вблизи древ. сел. Хенобоскион (в районе совр. г. Наг-Хаммади), местными жителями и хранится в наст. время в Каирском музее (см. ст. Наг-Хаммади).

Обзор истории Г.

Достигнув в первые десятилетия II в. Александрии и Рима, Г. переживает время расцвета. Большинство имеющихся свидетельств относятся именно к этому периоду. Главными представителями Г. этого периода, о к-рых сообщают источники, были Василид и Валентин. Ряд общих с Г. черт имело учение Маркиона. И хотя в целом оно не может быть квалифицировано как гностическое ( Rudolph . 1990. S. 340-341; Aland . S. 98; Harnak . 1921. S. 196. Anm. 1), о близости идей Маркиона к Г. говорит развитие, к-рое они получили во взглядах его ученика - Апеллеса ( Aland . S. 99-100), а также древняя традиция, считающая Маркиона учеником гностика Кердона (ср.: Iren . Adv. haer. I 27. 2).

От лит. наследия Василида, включавшего некое Евангелие (κατὰ Βασιλείδην εὐαγγέλιον - Orig . Hom. in Luc. 1), 24 книги комментариев на канонические Евангелия (᾿Εξηγητικά - Clem . Alex . Strom. IV 12. 81; ср.: Euseb . Hist. eccl. IV 7. 7; Hegemon . Arch. 67. 5) и некие гимнографические сочинения (ᾠδαί - Orig . Hom in Job. 21. 11-12; ср.: Can. Murat. 81-85), сохранились только фрагменты ( Clem . Alex . Strom. II 8. 36; 20. 112-114; III 1. 1-3; IV 12. 81-87; 24. 153; 25. 162; 26. 165; V 1. 3; 11. 74; Orig . Comm. in Rom. V 1). Евангельский комментарий Василида - древнейший из упоминаемых в лит-ре.

При реконструкции учения Василида основным источником служат его высказывания и свидетельства о взглядах его учеников, цитируемые в сочинениях Климента Александрийского и Оригена. Описания системы Василида у сщмч. Иринея Лионского (Adv. haer. I 24) и мч. Ипполита Римского (VII 20-27) значительно различаются, попытки их согласования не дают удовлетворительных результатов. Возможно, они отражают развитие взглядов Василида в учениях его последователей, он сам не излагал свое учение систематически, но высказывал отдельные положения в устных беседах с учениками и в евангельских комментариях, что и объясняет разнообразие систем его учеников ( Rudolph . 1990. S. 334-335; Mühlenberg . S. 297).

Италийские валентиниане доминировали в Риме и распространяли свое влияние до Юж. Галлии, вост.- в Египте, Сирии и М. Азии. Из множества учителей и последователей валентинианского Г., упоминаемых в ересиологической лит-ре, наиболее значительными в италийской школе были Птолемей и Ираклеон, в вост.- Феодот и Марк.

В ересиологической лит-ре имеется ряд более или менее подробных описаний систем, принадлежащих последователям Валентина ( Iren . Adv. haer. I 1-8, 11-12, 13-21; Hipp . Refut. VI 29-36; Orig . Comm. in In.; Clem . Alex . Exc. Theod.; Epiph . Adv. haer. 31. 5-8; 35; 36). Несмотря на разнообразие этих учений, демонстрирующее принципиальную адогматичность мышления валентиниан (ср.: Iren . Adv. haer. I 11. 1), они сохраняют нек-рые общие черты, восходящие к системе Валентина (см. статьи Птолемей, Феодот, Марк).

Общие черты гностических систем

Описание основополагающих черт Г. значительно затруднено большими различиями между отдельными взглядами и целыми системами, отраженными в сохранившихся свидетельствах. Эта особенность Г., отмеченная еще древними ересиологами ( Iren . Adv. haer. I 30. 15; Hipp . Refut. V 1), связана с отсутствием в Г. единой нормы в виде общепризнанной устной традиции или определенного собрания текстов, ограничивающих свободу богословствования, и с принципиальной синкретичностью гностических систем, заимствующих разнообразные древние традиции, свободно их истолковывая и сочетая. Отсутствию богословской нормы в Г. соответствует предпочтение аллегорического типа толкования, позволяющего беспредельно расширять спектр возможных смыслов используемого текста или традиц. сюжета вплоть до прямо противоположных первоначальному. Отличительным признаком гностических учений является также предпочтение мифологического языка при изложении основных положений.

Богословие

Трансцендентный Бог, однако, принимает участие в спасении человека, употребляя для этого Свой Промысл (πρόνοια). Наличие Промысла отличает внемирного Бога от создавших этот мир и управляющих им сил, некогда имевших, но утративших знание об истинном Боге.

Космология

Причины возникновения существующего мирового порядка в гностических текстах объясняются посредством космогоний - мифологических описаний процесса возникновения тварного мира и предшествующих ему событий. При значительном разнообразии деталей космогонии в разных гностических системах большинство из них отражает общую схему, включающую основополагающие сюжеты.

Началом цепи событий, приведших к возникновению тварного мира и существующего в нем порядка, является стремление одного из низших эонов - как правило, Софии - познать Отца ( Iren . Adv. haer. I 2. 2; ср.: ЕвИст. NHC I 3. 17. 5-15) или уподобиться Ему, автономно породив из себя некую новую сущность ( Iren . Adv. haer. I 2. 3; 29. 4; Hipp . Refut. VI 30. 7; ср.: ТрТракт. NHC I 5. 77. 11-36; АпИн. NHC II 1. 9. 25-10. 14). В результате происходит отпадение от плиромы Софии или порожденного ею Помышления, к-рое и производит демиурга - творца материального мира ( Iren . Adv. haer. I 4. 1-2). Или же, по другой версии, демиурга порождает сама падшая София ( Iren . Adv. haer. I 29. 4; Clem . Alex . Exc. Theod. 33. 3-4; ПроисхМир. NHC II 5 99. 23-100. 29).

Антропология

Как и космология гностиков, их представления о человеке дуалистичны. Используя известную мн. традициям трихотомичную антропологическую структуру (дух-душа-тело), гностические системы вносят в нее двойственность: тварные, принадлежащие этому миру элементы противопоставляются внемирной, непознаваемой и, возможно, родственной божественной природе составляющей.

Телесная природа человека, как и весь тварный мир, являясь продуктом деятельности демиурга и подвластных ему сил (ср.: Tertull . De carn. Chr. 5), противопоставлена духовному миру божественного света как сфера власти богоборческих сил, правящих посредством страстей и страданий. Душевная, психическая деятельность человека может отождествляться с деятельностью злых сил. Поэтому человек может быть как субъектом, так и объектом своей психики ( Clem . Alex . Strom. II 20. 114).

Уже первые гностики - Симон Маг, Менандр, Епифан,- согласно свидетельству христ. ересиологов, практически осуществляют этот принцип, провозглашая себя богами. Цитируемый мч. Ипполитом текст гностиков - наассенов, используя греч. миф о происхождении богов и людей из моря ( Homer . Il. 14. 201), представляет двунаправленное течение единого небесного океана как возникновение людей (течение вниз) и богов (течение вверх) ( Hipp . Refut. V 7. 36-41). Поэтому познание человека является началом совершенства, ведущим к полноте,- познанию Бога (Ibid. V 6. 6; 8. 38).

Соответственно гностические тексты толкуют библейское повествование о грехопадении Адама (Быт 2): вкушая от древа познания, человек узнает о своем превосходстве над демиургом; змей в этой интерпретации имеет позитивное значение - он действует по заданию верховного Бога, желающего спасти человека от власти творца и повелителя материального мира (ПроисхМир. NHC II 5. 118. 25-120. 15). При этом темные силы часто бывают представлены как пребывающие в неведении относительно последствий создания человека, к-рый должен стать для них судом (Прот. NHC XIII 1. 40. 25-28).

Сотериология

Начатое в самопознании освобождение скрытой в человеке божественной частицы и возвращение ее в царство света происходит только после смерти (ФомАтл. NHC II 7. 138. 39-139. 12). Этот последний акт спасения сопряжен с мн. опасностями, вызванными противодействием сил мира материи и тьмы. Он именуется восхождением души и принадлежит эсхатологии. В нем окончательно реализуется уже достигнутое посредством гносиса спасение. Поэтому актуальное и возможное в гностической эсхатологии тесно переплетено (ЕвФил. NHC II 3. 84. 1-20). Т. о., индивидуальный акт познания, устраняющий незнание и тьму, к-рые лежат в основании тварного мира, имеет универсальное значение ( Iren . Adv. haer. I 21. 4; ЕвИст. NHC I 3. 23. 34-25. 1), в чем проявляется характерная для Г. аналогия макрокосма и микрокосма. Искупление в Г. есть освобождение от мира и тела, а не от греха, хотя мир и тело могут отождествляться с грехом, в к-рый попала частица божественного света и сама стала виновной по причине смешения с материей.

Образы, в к-рые гностические трактаты облекают носителей откровения, очень разнообразны: это исторические личности, напр., Иисус Христос, Зороастр, Симон Волхв, герои ветхозаветной и апокрифической иудейской лит-р, напр., Адам, Ева, Авель, Сиф, Енох, Мелхиседек, а также персонификации различных отвлеченных понятий, напр., Премудрость, Ум в разных его проявлениях (νοῦς, ἐπίνοια, ἔννοια), Слово (λόγος) и особые имена, характерные только для отдельных традиций, напр., Пастырь людей (Ποιμάνδρης) и Гермес Триждывеличайший в герметическом корпусе или Гносис жизни (manda d-haiji) в мандейских текстах.

Эсхатология

Учение гностических систем о конечной судьбе мира предполагает представление об истории как о линеарном процессе, имеющем определенные начало и конец. Смысл истории заключается в постепенном восполнении недостатка Плиромы в процессе возвращения ее частиц, рассеянных в материальном мире. С возвращением последней частицы, достойной возвращения в Плирому, и устранением возникшего в результате творения мира смешения света и тьмы история утрачивает смысл, и наступает конец тварного мира. Т. о., последние события представляют собой окончательное отделение царства света от материального мира зла и тьмы.

Ист.: Völker W . Quellen zur Geschichte der christl. Gnosis. Tüb., 1932; Foerster W . Gnosis: A Selection of Gnostic Тexts / Engl. transl. ed. by R. McL. Wilson. Oxf., 1972. Vol. 1: Patristic Evidence; Vol. 2: Coptic and Mandean Sources. 1974; The Facsimile ed. of the Nag Hammadi Codices / Publ. under the auspices of the Dep. of Antiquities of the Arab Republic of Egypt. Leiden, 1977-1984. Vol. 1-13; Böhlig A . , Wisse F . , ed . Nag Hammadi Codices III, 2 and IV, 2: The Gospel of the Egyptians: (The Holy Book of the Great Invisible Spirit). Leiden, 1975. (NHS; 4); Schmidt C . , ed . The Books of Jeu and the Untitled Text in the Bruce Codex / Transl. and not. V. MacDermot. Leiden, 1978. (NHS; 13); idem . Pistis Sophia / Transl. and not. V. MacDermot. Leiden, 1978. (NHS; 9); Parrott D . M . , ed . Nag Hammadi Codices V, 2-5 and VI with Papyrus Berolinensis 8502, 1 and 4. Leiden, 1979. (NHS; 11); Barns J . W . B . e . a . , ed . Nag Hammadi Codices: Greek and Coptic Papyri from the Cartonnage of the Covers. Leiden, 1981. (NHS; 16); Pearson B . A . , ed . Nag Hammadi Codices IX and X. Leiden, 1981. (NHS; 15); Grant R . M . Gnosticism: A Source Book of Нeretical Writings from the Early Christian Period. N. Y., 1982; Emmel S . , ed . Nag Hammadi Codex III,5: The Dialogue of the Savior. Leiden, 1984. (NHS; 26); Attridge H . , ed . Nag Hammadi Codex I (The Jung Codex): Introd., texts, transl., indices. Leiden, 1985. (NHS; 22); idem . Nag Hammadi Codex I (The Jung Codex): Not. Leiden, 1985. (NHS; 23); Layton B . , ed . Nag Hammadi Codex II, 2-7: Together with XIII, 2*, Brit. Lib. Or. 4926(1), and P. OXY. 1, 654, 655. Vol. 1: Gospel according to Thomas, Gospel according to Philip, Hypostasis of the Archons, and Indexes. Leiden, 1989. (NHS; 20); idem . Vol. 2: On the Origin of the World, Expository Treatise on the Soul, Book of Thomas the Contender. Leiden, 1989. (NHS; 21); Hedrick C . W . Nag Hammadi Codices XI, XII, XIII. Leiden, 1990. (NHS; 28); Parrott D . M . Nag Hammadi Codices III, 3-4 and V, 1: Papyrus Berolinensis 8502,3 and Oxyrhynchus Papyrus 1081: Eugnostos and the Sophia of Jesus Christ. Leiden, 1991. (NHS; 27); Sieber J . H . , ed . Nag Hammadi Codices VIII. Leiden, 1991. (NHS; 31); Simonetti M . , ed . Testi gnostici in lingua greca e latina. Vincenza, 1993; Waldstein M . , ed . The Apocryphon of John: Synopsis of Nag Hammadi Codices II, 1, III, 1 and IV, 1 with BG 8502,2 / Griech., kopt., dt. Leiden, 1995. (NHMS; 33); Wisse F . , Pearson B . A . , ed . Nag Hammadi Codices VII. Leiden, 1996. (NHMS; 30); Еланская А . И . Премудрость Иисуса Христа: Апокрифич. беседы Иисуса с учениками. СПб., 2004; Четверухин А . С . Сочинения гностиков в Берлинском коптском папирусе 8502: Пер. с нем. и копт. СПб., 2004.

Богослужение

Данные Евангелия от Филиппа перекликаются с тем, что рассказывают о гностическом богослужении св. отцы. Множество дополнительных сведений приводит сщмч. Ириней: о совершении Евхаристии у маркосиан ( Iren . Adv. haer. I 13. 2), об использовании мира в таинстве Искупления (Ibid. 21. 3), о значении таинства Брачного чертога (Ibid. I 13. 3), и проч.

Лит.: Fendt L . Gnostische Mysterien: Ein Beitr. z. Geschichte des christl. Gottesdienstes. Münch., 1922; Grant M . The Mystery of Marriage in the Gospel of Philip // VChr. 1961. Vol. 15. P. 129-140; Gaffron H . G . Studien zum koptischen Philippusevangelium mit besonderer Berücksichtigung der Sakramente: Diss. Bonn, 1969; Segelberg E . Prayer among the Gnostics?: The Evidence of Some Nag Hammadi Documents // Gnosis and Gnosticism: Papers. 8th Intern. Conf. on Patristic Stud. (Oxf., Sept. 1979) / Ed. M. Krause. Leiden, 1977, 1981. P. 55-89. (NHS; 8, 17); Claude P . Les trois stèles de Seth: Hymne gnostique à la Triade. Québec, 1983. (BCNH; 8); Sevrin J . M . Le dossier baptismal séthien. Québec, 1986. (BCNH; 2); L ü demann G . , Janssen M . Suppressed Prayers: Gnostic Spirituality in Early Christianity. L., 1998; Dubois J . -D . Les pratiques eucharistiques des gnostiques valentiniens // Nourriture et repas dans les milleux juifs et chrétiens de l'antiquité: Mélanges offerts au Ch. Perrot. P., 1999. P. 255-266. (Lectio divina; 178); DeConick A . D . The True Mysteries: Sacramentalism in the Gospel of Philip // VChr. 2001. Vol. 55. P. 225-261.

Появившись еще до рождения Христа, гностицизм на протяжении двухсот лет, словно темный двойник, повсюду сопровождал ортодоксальное христианство, тесно переплетаясь с его главным течением и создавая с ним странные и причудливые гибриды.

Первые два века от Рождества Христа были для богословия чем-то вроде нильского ила – мутной и плодородной жижей, из которой, как зеленые ростки, в изобилии вылезали самые удивительные ереси. Тот Новый Завет, каким мы знаем его сегодня, выкристаллизовался только к IV столетию, а до этого параллельно с ним ходило немало апокрифических книг, где евангельские события представали в самом сказочном и причудливом виде.

Мир для гностиков представлял собой трагическое смешение духовных и плотских элементов, а смысл и суть спасения заключались в отделении первых от вторых. С точки зрения гностицизма плохо не то, что существует материя, а то, что она пленяет и подавляет дух. Духовное не может просветить материю, а может лишь освобождаться от него, да и то только после титанических усилий.

Поскольку мир сотворен злым демиургом, который в Библии называется Богом, то надо быть на стороне всех, кто боролся в Богом и выступал против Него. Святость и греховность у гностиков были перевернуты наоборот: Каина они считали святым, а Авеля преступником, Иуду – добрым началом, а Христа – злым. В отношении телесной жизни гностики делились на строгих аскетов, не принимавших ничего плотского, и антиномов, предававшихся разнузданным удовольствиям и пренебрегавшим плотью как чем-то безразличным и не влияющим на дух.

Системы гностиков до сих пор поражают своей громоздкостью, гигантскими масштабами небесных катаклизмов и бесконечным множеством разных персонажей, вступающих между собой в запутанные отношения. Это драматичный мир зависти, мести, борьбы, обманов, падений и самопожертвований.

Христиане потратили немало сил и трудов, чтобы подробно описать головоломные учения гностиков. Это было важно, потому что именно такими причудливыми историями гностики привлекали к себе учеников, выдавая свои мифы за сокровенную истину, которая понемногу, шаг за шагом, открывалась изумленным неофитам. Сама сложность и многоступенчатость системы, усугубленная к тому же недосказанностью, казалась залогом ее истинности. Описать ее во всей наготе и нелепости значило ее разоблачить.

Офиты и симониане

Гностицизм породил огромное количество сект, которые трудно не только описать, но и просто перечислить. Одни только офиты создали несколько ветвей своей доктрины, разделившись на наассенов, ператиков, сифиан, каинитов, архонтиков, барбелиотов и многих других. Представители этой ереси поклоняясь змею-искусителю, соблазнившему в Раю Еву и Адама, и считали его Мессией и Христом, который научил людей познавать самих себя.

Другие гностики, симониане, обожествляли Симона Волхва, о котором мы уже рассказывали. Многие считают его главным основателем гностицизма. Не сумев стать апостолом, Симон объявил себя Богом и придумал один из первых гностических мифов, где земной мир оказывался творением злых архангелов. В этой красочной истории порожденные божественной Мыслью (по-гречески Энноя) архангелы подняли мятеж, создали наш ущербный мир и, захватив Энною в плен, заключили ее в тело женщины по имени Елена.

Пройдя длинную цепочку воплощений – в том числе и как Елена Прекрасная в Спарте, – Энноя дошла до последней степени падения и стала проституткой в Тире. Но плотские воплощения никак не затронули ее духовной божественной и бессмертной сути. Симон, ее истинный отец, следил за Еленой с неба и сошел в мир, чтобы спасти ее из плена. На земле Симон принял облик Христа и освободил Елену, а вместе с ней – и все духовное, плененное материей в этом мире.

Система Василида

Еще более замысловатую сказку придумал Василид, сириец, живший в Египте при императоре Адриане. Это был большой фантазер и выдумщик, не стеснявшийся искажать общеизвестные факты и перекраивать по своему желанию евангельскую историю.

Например, он уверял, что когда во время шествия на Голгофу Иисус передал Симону Киренейскому Свой крест, то вместе с ним отдал и Свой наружный вид, так что на самом деле распяли не Иисуса, а Симона. Василид придумывал разных несуществующих пророков с варварскими именами – Варкоф, Варкавва, – приписывал апостолу Петру тайное учение, которое Василид якобы перенял у его последователей, и, подражая Пифагору, требовал пятилетнего молчания от своих учеников.

Василид учил, что сотворенный мир естественным образом разделился на три слоя, примерно так же, как это происходит в жидких средах: легкая духовная часть сразу вознеслась к Творцу, более тяжелая душевная с трудом последовала за ней, а самая массивная материальная осела на дне, прихлопнутая, словно надгробной крышкой, небесной Твердью. Здесь в косной и бездуховной тьме, ничего не знавшей о светлом мире, обитали творцы-архонты, создавая землю и людей и искренне считая себя высшими богами.

Мировая трагедия заключалась в том, что некоторые частицы небесной сущности застряли во мраке материальности и оказались в плену. Эта светоносная часть всегда жила в духовных людях, которым было тесно и тяжело в грубой материальной оболочке. Их-то и пришел освободить Иисус, посланец высшего мира, который в конце концов соберет все частицы света и духа и вернет их обратно к Творцу. А материальный мир, больше не тревожимый ничем духовным и навсегда забывший о его существовании, сможет благополучно и самодовольно пребывать в своем мраке.

Сатурнин и Карпократ

Но, пожалуй, проще и понятней всего была система Сатурнина. По его мнению, Бог сотворил множество миров, из которых последние семь объединились во главе с божеством Яхве, образовали союз семи планет и решили создать новый мир наподобие того, что существовал наверху. Для этого они отвоевывали у сатаны часть злой материи и сотворили из нее земной мир и человека. Поскольку творцы из них были неважные, человек получился несчастным и жалким созданием, которое не могло даже ходить и только ползало как червь.

Учение Карпократа призывало попирать все законы морали, поскольку они придуманы сторонниками разделения целого. Борьба с плотью не имеет значения, и вообще, ни с чем не надо бороться, тем более, с естественными влечениями: гностик отдается им, но не подчиняется, сохраняя свой путь к единству. Сын Карпократа Епифан подошел к этому вопросу более практически и ввел единство жен.

Мандеи

Особняком в гностическом мире стояли древние мандеи, или христиане св. Иоанна. Члены этой секты признавали истинным пророком только Иоанна Крестителя, а всех остальных, в том числе Моисея и Иисуса, считали лжепророками. По представлениям мандеев, мир должен существовать 480 тысяч лет, после чего последует 50-тысячелетнее царство праведников, а затем всякое зло исчезнет и наступит вечное царство света.

Мандейская ветвь гностицизма отличалась строгим аскетизмом и крайней щепетильностью в проведении таинств и обрядов. У пресвитеров существовал обычай перед посвящением два месяца соблюдать строжайший пост, а если по каким-то причинам он нарушался, начинать его заново, поэтому иногда им приходилось поститься по полгода и больше.

Из тех же благочестивых соображений мандеи крестились не один, а много раз, – иногда по три раза в день, – чтобы очищаться от своих грехов. Хлеб, который они принимали при причащении, священник давал им прямо в рот, чтобы от прикосновения пальцев тот не утратил свою тайную силу.

Практически все гностические секты исчезли бесследно или остались только в отрывках и упоминаниях церковных писателей, и лишь мандеям удалось дожить до наших дней. Их небольшая община, сохранившаяся недалеко от иракского города Басры, насчитывает несколько тысяч человек.

Вообще, чисто технически, гностики — это не христиане. Просто как-то так получилось, что большая часть богословов определяли их именно как еретиков, а не как язычников. А всё почему — а всё потому, что в гностицизме один бог. Но само это учение очень многое взяло и из других религий — по сути, гностицизм представлял из себя египетские мистерии, иудейские культы и какие-нибудь индуистские верования, смазанные огромным слоем эллинистической философии с возведёнными в абсолют идеями (вроде отрицания материи). Ну, а уже потом, когда появилось христианство, часть идей взяли и оттуда.

Добавьте на эту схему перед гностицизмом и герметизмом христианство, и получится, в общем-то, сущность гностицизма

На этом моменте я постепенно начал терять смысл написанного, но это, как говорится, ещё не конец Смуты. Дальше — больше.

Вернёмся к несчастной Ахамот. После изгнания Христос вложил в неё инстинктивное знание о существовании Плеромы — чтобы она знала, что потеряла что-то очень важное, и чтобы знала, что возможно сумеет это обрести опять. Это и привело к рождению всей материи на земле — вода, как не сложно догадаться, это слёзы, а твёрдое вещество — это печаль. Единственное хорошее, что произошло от неё — это вторая сущность-творец, Демиург.

Демиург (он же Ялдабаоф, Саклас, Самаэль, Архонт) — это условно-злая сущность гностицизма. И вот тут христианство передаёт привет вторично. Демиург — это иудейский и христианский Яхве, он же исламский Аллах, он же Бог-творец. Именно из-за него в мире существует всё зло — но, опять же, не всё так просто. Демиург стоит в ранге божественности на одну ступень ниже Ахамот, следовательно, не обладает всей полнотой божественности (Ахамот, хоть и выкидыш, но полноценный эон), следовательно, не может так же хорошо формировать материю. В результате, движимый желанием Ахамот придать форму своим творениям, Демиург создаёт наш материальный мир и далее по тексту Библии — но создаёт его несовершенным, ибо смотри выше. Соответственно, сама возможность зла в мире идёт из этого же несовершенства. Надо понимать, что Демиург не злой сам по себе — эту роль исполняет христианский Сатана — а всего лишь творец с недостатком таланта.

Но это всё было в самом начале. Из-за запредельной сложности своей космологии, а так же желания сочетать в себе все философские идеи, какие только можно, гностицизм был не особо популярен среди людей, которые разбирались в вопросах религии — то есть, других богословов. Среди народа-то ситуация была обратная. Предполагалось, что если ты записался в гностики, то ты уже не гилик, а значит, ты уже спасён. Да и в конце концов, глядя на некоторые современные странные отклонения от христианства — например, на мормонов. которые не просто живут, но и процветают — удивляться нечему.

Но время не стоит на месте, и гностицизм начал постепенно трансформироваться в нечто совершенно иное. Ну, как — он начал стремительно распадаться на различные течения и трактовки. Первым шагом в этом направлении стало то, что отвалилась философия. Ну а потом пошла вообще лютая дичь. Вот несколько примеров:

1) Весёлые ребята — каиниты. Они, например, почитали братоубийцу Каина, считая, что совершив акт убийства, он дал людям возможность не убивать , и преодолевать препятствие, которое люди сами же себе и поставили.

4) Офиты. Змеепоклонники — почитали змея-искусителя, поскольку познание добра и зла — это тоже познание. Наиболее странные ребята из всей этой банды, и наиболее далёкие от христианства, почти язычники. Согласно некоторым источникам, также почитали Каина, Иуду и жителей Содома — что, скорее всего, тоже наветы, но вполне могло быть — у змеепоклонников-то.

7) Симониане. Последователи полулегендарного Симона Волхва — человека, который пытался купить статус апостола у Христа, а так же первого в христианстве еретика. Собственно, автор всего бардака в гностицизме. Каким-то чудом прожили века до III, потом исчезли.

И это только самые интересные. И это только из христианских. Потому что гностики успели и позажигать в иудаизме, и в Персии (Манихейство — это как раз-таки гностическая религия), и даже в эллинском язычестве. Из этой оргии потом родились герметики, а от них — розенкрейцеры, масоны, иллюминаты, и прочие тайные мировые правительства.

Гностицизм в разном виде сохранился до средних веков, после чего окончательно потерял свою идентичность. Наиболее близкое, что есть сейчас к гностицизму — это еврейская Каббала. А остальные исчезли с укреплением позиций христианства в мире. Появились ортодоксы, появились миафизиты, ариане — их догматы были в 10 раз понятнее, что среди простого народа давало им огромный плюс к популярности. Потом пришёл ислам, и калёным железом выжег на Ближнем Востоке и в Египте — месте наибольшей популярности гностицизма — всех его последователей. А остальные культы пали жертвами христианских нападок и неравнодушной толпы.

Гностицизм и христианство

Представителем этой традиции толкования, сочетающего иудаистские религиозные установки и методы античной философии, уже в I в. был (не имеющий отношения к гностицизму) Филон Александрийский (ок. 20 г. до н.э. – ок. 40 г. н.э.), иудейский религиозный мыслитель, создатель учения о Логосе как о посреднике между Богом и миром. Экзегетика Филона имела символико-аллегорический характер (в отличие от буквального истолкования и понимания Ветхого Завета большинством еврейских богословов). С помощью аллегорий он пыталася объединить в своем учении ветхозаветное богословие с эклектически воспринимаемой античной мыслью, что было характерно для того времени и особенно для Александрии. С одной стороны, в специфическом филоновском синтезе античной философии (включая платонизм, стоицизм, перипатетизм и др.) и иудейского Писания проступают контуры будущего христианского богословия. С другой стороны, учение Филона опосредованно оказывает влияние на неоплатонизм, в первую очередь, на Плотина.

Имея в виду гностицизм вообще и гностицизм II в. в частности, следует говорить не о едином мировоззрении или о целостной системе, но именно о совокупности различных учений или направлений гностической мысли, связанных с именами Валентина, Василида, Маркиона, Апеллеса, Сатурнила и др., объединяемых некоторыми общими моментами.

К этим общим моментам в первую очередь относится понимание гносиса как некоего особого – абсолютного – рода знания, достигаемого нерациональным, мистическим путём, где познание тождественно самопознанию.

Недоступное познанию сверхсущее божество, властвующее в мире духовных сущностей – в Плероме, порождает психический и материальный мир, причем в иллюстрации этого процесса смешиваются и рождение, и творение, и эманация. Интересно, что гносеологический оптимизм соседствует в мировоззрении гностиков с пессимистическим взглядом на низший природный мир.

Популярность гностических учений в первые века христианства была связана с тем, что в этих учениях ставились в практической плоскости смысложизненные, богословско-антропологические вопросы (о существовании мира, судьбе и предназначении человека, возможности его спасения и т.п.). Гностицизм предоставлял человеку известную интеллектуальную свободу, не требующую признания общего учения Церкви для достижения знания. Кроме того, абсолютное гностическое знание противопоставлялось вере как чему-то недостаточному или даже невежественному.

Гностики не только пытаются ассимилировать иудейско-христианскую религиозную систему, включая в гностицизм идею Мессии, но и использовать платонизм, делая акцент на том, что античные философские учения успешно описывают этот низший мир, в то время как гностицизм, не останавливаясь на этом, открывает нашему сознанию Плерому и непостижимого ни в христианстве, ни в языческой философии Бога.

Новый божественный эон, Иисус, появляется в материальном мире в образе человека (но не принимая человеческой природы), чтобы искупить греховность мира, которая в свою очередь есть следствие греховности Великого архонта, вначале полагавшего себя верховным божеством, а затем раскаявшегося под воздействием гносиса, открывшегося ему в виде Евангелия. Просвещающий гносис Иисуса спасет людей, поверивших в это знание, а затем мир забудет обо всём этом, и у любого сущего исчезнет само желание сравнивать себя с божеством.

В истории философии существуют различные точки зрения на гностицизм. Иногда его понимают как первую (поскольку это происходит до появление религиозно-философских учений патристики) попытку построения общехристианской философии; иногда – как попытку радикальной эллинизации христианской мысли; иногда – как стремление создать новые философские мифологии, в том числе (но не только) для овладения христианством, включения его в орбиту собственного учения. Последнее мнение нам кажется более близким к действительности, поскольку перевод на язык мифов философских (платонизм, пифагореизм и др.) учений и элементов христианской доктрины делал последние доступными, популярными и весьма устойчивыми в сознании людей, о чем свидетельствует, с одной стороны, распространение гностицизма и борьба с ним христианских авторов (в III в. эта борьба увенчивается успехом – начинается отток из гностических общин в христианские), с другой стороны, сохранение ряда сходных черт в более поздних – средневековых – еретических учениях (у манихеев, богомилов, катаров), также оспаривавших ортодоксальную церковную позицию в трактовке учений о творении мира, о роли Христа, о предназначении человека и его спасении и т. д. Такая оценка гностицизма, по нашему представлению, не противоречит современной исследовательской установке, которая рассматривает гностицизм как вполне самостоятельное религиозно-философское мировоззрение переходной от античности к Средневековью эпохи.

[1] Жильсон Э. Философия в Средние века. С. 27.

[2] См. об этом: Афонасин Е.В. В начале было. (Античный гностицизм в свидетельствах христианских апологетов). СПб., 2002; Светлов Р.В. Гносис и экзегетика. СПб., 1998; Хосроев А.Л. Александрийское христианство. По данным текстов из Наг-Хаммади. Л., 1991.

Читайте также: