Георгий синяков биография кратко

Обновлено: 04.07.2024

Лагерь смерти

Началось многомесячное мучительное кочевье по концлагерям. Лагерь в Борисполе, лагерь Дарница, наконец, в мае 42-го Кюстринский международный лагерь для военнопленных. Там Георгий Синяков лишился своего имени и стал заключенным № 97625.

Лагерь военнопленных был построен в июне 1940 года на окраине деревни Alt-Drewitz в 6 км от крепости Кюстрин, в 90 км от Берлина.

Первоначально лагерь служил местом содержания нескольких тысяч солдат и унтер-офицеров из Польши, Франции, Великобритании, Югославии и Бельгии.

Советские военнопленные стали поступать в лагерь в июле 1941 года.

Иностранным пленным помогал Красный Крест — присылал посылки, медикаменты, — и только советское правительство отказалось с ним сотрудничать.

Колючая проволока в три ряда, часовые на вышках, голод, холод, болезни, издевательства надзирателей, медицинские опыты на живых людях, ампутирование здоровых конечностей, выкачивание крови, замораживание живьем в специальной комнате для штрафников.

За малейшую провинность — штраф всему бараку, лишение и так истощенных до предела людей на три дня хлеба, супа или того и другого вместе. По ночам надзиратели выбирали очередную жертву и для устрашения убивали человека на глазах у остальных заключенных.

За двумя дополнительными рядами проволоки находился инфекционный барак. В нем вообще творился кромешный ад: голод, грязь, избиения, стоны, смерть.

За всё время существования Кюстринского лагеря в нем погибло более 12 тысяч военнопленных.

Советских пленных вообще не лечили, просто оставляли умирать. При попытке побега расстреливали. Трупы закапывали в братских могилах. Нацисты, не задумываясь, уничтожили бы всех советских пленных сразу, но перед смертью рабы должны были выработать свой ресурс на благо Третьего Рейха. А для этого их нужно было какое-то время поддерживать в более-менее работоспособном состоянии.

Тем не менее, Синякову устроили экзамен — велели провести резекцию желудка. Экзаменаторами были надзиратели и несколько пленных военврачей из европейских стран во главе с доктором Кошелем. Операция шла несколько часов, у ассистентов дрожали руки, но Синяков делал всё настолько четко и уверено, что немцы были вынуждены признать: профпригоден.

Началась работа: ампутации, операции, перевязки практически круглые сутки. При этом положение Синякова ничем не отличалось от положения остальных заключенных — он так же жил в бараке, недоедал, мерз.

Живые и мертвые

Георгий Федорович пользовался льготами по-своему: паек он отдавал раненым, причем менял сало на картошку и хлеб, чтобы накормить побольше людей. За помощью к нему теперь обращались не только пленные и надзиратели, но даже жители окрестных деревень. А он тем временем возглавил подпольный комитет лагеря. Доктор рассказывал пленным о реальном положении дел на фронте, распространял листовки, в которых говорилось о победах советских войск, в общем, поднимал дух. Но главное, он получил возможность спасать людей не только на операционном столе: придумал, как организовывать побеги.

Летчики и разведчики

Среди спасенных русским доктором были известные люди, которые потом и рассказали о подвиге Георгия Синякова. Например, много месяцев доктор прятал среди раненых не то десять, не то шестнадцать советских летчиков. Штурмовика Николая Майорова сбили в воздушном бою. Ранения у него были очень тяжелые, серьезно повреждена рука. Синяков сумел остановить гангрену и руку летчику спас. Летчик-истребитель Александр Каширин в Кюстринский лагерь попал уже без сознания: умирал от гангрены ступней ног. Синяков спас и его, ноги вылечил.

Содержали Анну в охраняемом карцере с цементным полом. Лечил ее доктор Синяков на пару с Павле Трпинацем. Во время перевязки Анна успела рассказать, что спрятала в сапоге награды и партбилет, и попросила всё это сохранить. Просьбу ее выполнили.

А чтобы спасти саму Анну, доктор Синяков пошел проверенным путем: ожоговые раны стал смазывать специальной мазью. Выглядели они чудовищно, создавая впечатление, что несчастная гниет заживо, а на самом деле Егорова шла на поправку и раны отлично заживали. Благодаря Синякову, она осталась жива и дождалась освобождения лагеря нашими войсками. И когда она достаточно окрепла, ей устроили побег.

Но в Советском Союзе её чудесному спасению не поверили. Анне предстояло долго доказывать, что она — не предатель, терпеть пытки и издевательства, и только после реабилитации дождаться заслуженной славы и почета. Звание Героя Советского Союза ей присвоили уже лично, в 1965 году.

Как Синяков всех спас

Синяков спасал десятки, сотни военнопленных, а под конец войны спас разом целых три тысячи человек! Случилось это уже в 45-м. Наши овладели городом Кюстрин. До лагеря оставалось несколько километров. Немцы понимали, что обречены, и спешно готовились к отступлению: расформировали лагерь, а пленных поделили на три части. Одних отправили в Германию, других погнали пешком через замерзший Одер, а оставшихся — раненых и больных — решили просто ликвидировать. Таких набралось больше 3000 человек. Синякову пообещали, что его-то в живых оставят непременно, но доктор отправился к руководству лагеря и каким-то чудом уговорил: после разговора с доктором эсэсовцы ушли из концлагеря без единого выстрела.

А потом пришли наши. Танковая группа майора Ильина из 5-й Ударной армии генерала Берзарина. И у них тоже были раненые, и Синяков быстро организовал в лагере полевой госпиталь и за несколько суток успел прооперировать больше семидесяти танкистов.

Шестнадцать лет тишины

День Победы Георгий Федорович встретил в Берлине — расписался на Рейхстаге. Демобилизовался военврач в 1946 году, возвращаться в родные Воронежские края не стал — переехал в Челябинск и. затаился на целых 16 лет. Никому о своем военном прошлом не рассказывал, жил тихо, скромно, работал хирургом в больнице, писал научные статьи, учил молодых врачей.

Статью прочитали, передачу посмотрели и Георгия Федоровича нашли! Спасенные им люди стали присылать ему письма изо всех уголков Советского Союза! Синякова пригласили в Москву. Говорят, хотели присвоить звание Героя Советского Союза, но прошлое помешало.

Немецкий промышленник Оскар Шиндлер спас от смерти около 1200 евреев. О нем знает весь мир. Георгий Синяков спас от смерти в больше 3000 военнопленных. Сегодня в медицинском музее Челябинска есть небольшая экспозиция, посвященная Георгию Синякову, а на стене городской больницы мемориальная доска в память о легендарном докторе.

Георгий Синяков — советский врач, хирург, а ещё — спаситель сотен пленных концлагерей. В мае 1942 года он попал в Шталаг III‑А, но не пал духом и даже сумел использовать своё особое положение, чтобы избавить от роковой участи других заключённых.

Доктор Георгий Синяков в молодости

Жизнь до войны

Георгий Фёдорович родился в апреле 1903 года в селе Петровское, что в Воронежской губернии. В Воронеже он и окончил медицинский факультет местного университета. О его довоенной жизни известно немного.

Но защищать родину, пусть и под знамёнами красного креста, Синякову долго не пришлось. В самом начале войны, 5 октября 1941 года, у села Борщёвка под Киевом его санитарный батальон был окружён. Вскоре всех взяли в плен. Так началась новая глава в жизни Георгия Фёдоровича.

Кюстринский международный лагерь военнопленных

Прежде чем продолжить историю, расскажем немного о месте, куда попал Синяков и его собратья по несчастью.

По воспоминаниям очевидцев, наиболее жестокое отношение в лагере было к советским военнопленным. К африканцам и то относились лучше. Правда, стоит сказать, что с темнокожими пленными хорошо обращались лишь по одной причине — их здоровье поддерживалось на должном уровне ради будущих медицинских экспериментов. Какие вакцины и препараты на них впоследствии испытывали — неизвестно. Но смертность, естественно, зашкаливала.

Здесь с мая 1942 года и находился советский врач Георгий Фёдорович Синяков.

Верный клятве Гиппократа

Сначала Синякова определили в лагерь в Борисполе, затем перевели в Дарницу и только потом в Кюстрин. Здесь он получил номер 97625. Условия содержания здесь не отличались от других: немцам было плевать на заключённых, их не считали за людей. Но слишком высокая смертность им была не выгодна, поскольку пленных отправляли на тяжёлые физические работы. Хозяева жизни со свастикой на плече поняли, что ситуацию нужно хотя бы немного, но подправить. Вскоре они узнали, что в лагере находится советский врач.

Поначалу немцы к Георгию Фёдоровичу относились настороженно. Его положение в лагере, по факту, ничем не отличалось от положения остальных заключённых.

Но однажды произошёл случай, который всё изменил.

По официальной версии, Синяков спас жизнь ребёнка одного из фашистов. Мальчик подавился костью, и никто из немецких врачей не смог ему помочь. Тогда за дело взялся Синяков, верный клятве Гиппократа. Его операция прошла успешно. Авторитет Георгия Фёдоровича резко вырос. Надо сказать, что немцы отблагодарили врача. Ему разрешили свободно перемещаться по лагерю и даже увеличили паёк. Полученные дивиденды Синяков решил разделить с другими заключёнными.

Георгий Синяков

Синякову повезло, повезло так, как бывает лишь раз в жизни.

На основе рыбьего жира Синяков готовил специальную мазь, которая выглядела и пахла так ужасно, что складывалось впечатление, будто человек начал гнить заживо. На деле же всё было иначе — пациент был жив и практически здоров (понятно, что среди пленных полностью здоровых не было). Также Синяков под присмотром помощника-немца учил своих товарищей по несчастью имитировать агонию, задерживать дыхание, следить за направлением взгляда.

Благодаря этой схеме спастись удалось Герою Советского Союза лётчице Анне Александровне Егоровой. Её самолёт был сбит в августе 1944 года под Варшавой. Женщина выжила, но угодила в плен. Вот, что она вспоминала:

В лагере Георгий Фёдорович сначала вылечил лётчицу, а потом вместе с немцем подготовил её к побегу. В общей сложности тандем Синяков-Чахер спас несколько сотен военнопленных. Свою финальную победу над фашистами они одержали в начале 1945 года.

Советские войска были уже под Кюстрином. Немцы паниковали и в экстренном порядке эвакуировали лагеря, расположенные в тех землях. Пленных, ещё способных принести пользу Третьему рейху, они отправили в Германию на поездах. Больных и раненых, но способных передвигаться, заставили идти по замёрзшему Одеру к Берлину. Но большая часть узников — около трёх тысяч — являлась для фашистов обузой. Они были сильно истощены и слабы, не могли ходить.

Тогда немцы решили не церемониться и просто их расстрелять.

Вмешался Георгий Фёдорович. Неизвестно, что он говорил начальнику лагеря и как эту речь переводил Чахер, но факт остаётся фактом: немцы ушли, оставив людей в живых.

Открытие мемориала в Кюстрине. 17 ноября 1945 года

Исчезновение на 16 лет

Вскоре в лагерь пришли советские солдаты. Как сложилась судьба неравнодушного немца-коммуниста — неизвестно. А вот Георгий Фёдорович вернулся в госпиталь. Вместе с Красной Армией он дошёл до Берлина и даже расписался на здании рейхстага. Был демобилизован в 1946 году и… пропал на 16 лет.

Синяков работал в Челябинской больнице и никому не рассказывал о своём лагерном прошлом. Советская версия гласит, что он был очень скромным человеком, который не считал себя героем, поэтому и молчал.

Среди спасённых Синяковым был и Илья Эренбург

Георгий Синяков на встрече ветеранов войны

Не стало Георгия Фёдоровича 7 февраля 1978 года. Похоронили его на Успенском кладбище в Челябинске.

Синяков Георгий Федорович.

После войны. только спустя 20 лет, Егорова рассказала всему Советскому Союзу о подвиге врача, рисковавшего своей жизнью ради других, и Георгия Синякова завалили письмами люди, которых он спас в кюстринском лагере.

Врач от бога

Георгий Синяков ушел на фронт на второй день войны. Но долго повоевать ему не пришлось: 5 октября его госпиталь вместе с ранеными оказался в тылу у стремительно наступающих немцев. Георгию Федоровичу пришлось пройти несколько концлагерей, прежде чем он оказался в Кюстринском лагере для военнопленных в Польше.

Молодой врач прошёл два концлагеря, Борисполь и Дарницу, прежде чем в мае 1942 года он стал узником № 97625 Кюстринского международного лагеря военнопленных неподалеку от Берлина.

Врачу полагался усиленный паек, да и коллеги из других зон лагеря пытались подкармливать истощенного Синякова. Как-то югославы принесли ему банку молока и шпик, но он выменял на них у немецких охранников пару ведер картошки для больных. Вместе с Павле Трпинацем, югославским профессором медицины и капралом Гельмутом Чахером, немцем-переводчиком, сочувствовавшим русским, Синяков спас множество жизней в самом концлагере, а заодно организовал немалое количество успешных побегов. Как вспоминала Анна Егорова однажды он спас сына одного из гестаповцев, после чего к нему не только стали обращаться за лечением немцы из ближайших поселений, но прониклась доверием вся охрана. Синяков смог свободно передвигаться по лагерю, бывать там, куда пленных не пускали.

Имея подобные привилегии, врач вскоре возглавил подпольный комитет в лагере. Он распространял листовки о положении дел на фронте, поднимая боевой дух узников Кюстрина, и даже организовывал побеги.

Георгий Федорович и Павле лечили раненых и помогали окрепнуть военнопленным, пряча их в инфекционном бараке, куда немцы не заходили, боясь подцепить заразу. Чахер же разрабатывал маршруты побега, доставал компасы и часы для беглецов, рисовал карты. Так удалось спасти восемнадцатилетнего москвича Илью Эренбурга – тезку советского публициста. Вряд ли парень с таким именем сумел бы выжить в концлагере.

Оперировать приходилось без продыху. Узнав о том, что в лагере работает удивительный русский, к нему стали обращаться даже немцы из окрестных городов. Верный клятве Гиппократа, Синяков качественно лечил и оперировал всех. Известен случай спасения немецкого ребенка, подавившегося костью. Благодарная мать на глазах у всех встала на колени и поцеловала спасителю сына руку. Среди такого количества умерших тяжело было найти живых. Кюстринский лагерь, Bundesarchiv.

Без единого выстрела

Первую погрузили в вагоны и отправили в сторону Германии, вторую погнали куда-то через реку пешком, а тех, кто не мог идти или был ранен, оставили в лагере для уничтожения. Георгий Федорович прорвался к охранникам, заряжавшим оружие, вместе с перепуганным переводчиком. Неизвестно, что он им говорил, но охранники ушли из лагеря, не сделав ни единого выстрела. И практически на следующий день заключенные увидели советские танки.

Тогда Синяков не отходил от операционного стола еще много часов – оперировал. Теперь уже раненых танкистов. Известно, что за первые сутки он спас семьдесят раненых танкистов. В 1945-м Георгий Синяков расписался на рейхстаге.

Приёмный сын Георгия Фёдоровича, Сергей Мирющенко, позже рассказывал такой любопытный случай. Однажды в лагере стал свидетелем спора другого пленного советского доктора с фашистским унтером. Отважный доктор говорил фашисту, что ещё увидится с ним в Германии, в Берлине, и выпьет кружку пива за победу советского народа. Унтер в лицо смеялся: мы наступаем, берём советские города, вы гибнете тысячами, о какой победе ты говоришь? Синяков не знал, что стало с тем пленным русским, потому решил в память о нём и о всех несломленных солдатах зайти в мае 1945-го в какой-то берлинский кабачок и пропустить кружку пенного напитка за победу.

После войны

Известно, что свой день рождения Синяков отмечал в день окончания Воронежского университета, считая, что родился тогда, когда получил диплом врача.

До сих пор подвиг русского доктора был забыт. Он не имел в своей жизни громких званий, не был удостоен больших наград. Только в канун 70-летия Великой Победы, общественность Южного Урала вспомнила о героическом хирурге, чей стенд открыт в музее медицины челябинской больницы. Власти Южного Урала планируют увековечить память легендарного земляка, назвать его именем улицу или учредить премию студентам-медикам имени Георгия Синякова.

На войне проявляется суть русской души.

Более 20 лет хирург Георгий Синяков заведовал отделением городской больницы. Никто и не предполагал, что во время Великой Отечественной войны он, находясь в концлагере, спас от смерти тысячи заключённых.

Более 20 лет хирург Георгий Синяков заведовал отделением челябинской больницы. Никто и не предполагал, что во время Великой Отечественной войны он, находясь в концлагере, помог сбежать сотням советских пленных и спас от смерти тысячи заключённых.

Пока лётчица Егорова не рассказала историю гениального врача, Синяков про фронт не говорил никому.

Экзамен на профпригодность

Сюда гнали военнопленных из всех европейских государств. Но тяжелее всего приходилось русским, которых никто никогда не лечил. Люди умирали от голода, измождения, простуды и ран. Весть о том, что в лагере оказался врач, быстро облетела немцев. Решено было устроить русскому доктору экзамен — он, голодный и босой, несколько часов подряд делал резекцию желудка. Экзаменовать молодого русского приставили нескольких военнопленных докторов из европейских стран. У ассистентов Синякова дрожали руки, а Георгий так спокойно и чётко выполнял необходимые манипуляции, что даже у немцев пропала тяга устраивать впредь испытания специалисту. Хотя кто-то из них до этого язвил, что самый лучший хирург из СССР не стоит немецкого санитара.

Фотографии спасённых русских солдат занимают отдельную папку в музее истории медицины Челябинска

Умри, чтобы жить

Синяков не отходил от операционного стола. Сутки напролёт он оперировал раненых солдат. Весть о гениальном враче разошлась далеко за пределы концлагеря. Немцы стали привозить своих родных и знакомых в особо крайних случаях к пленному русскому.

После этого Синякову был назначен дополнительный паёк, а также стали положены некоторые льготы, типа свободного передвижения по территории концлагеря, огорожённого тремя рядами сетки с железной проволокой. Врач же частью своего усиленного пайка с первого дня делился с ранеными: обменивал сало на хлеб и картошку, которой можно было накормить большее число заключённых.

В музее истории медицины есть стенд, посвящённый Синякову. Власти города, где герой работал после войны, решили увековечить память Георгия Синякова

А потом Георгий возглавил подпольный комитет. Врач помогал организовывать побеги из Кюстрина. Он распространял листовки, где рассказывалось об успехах Советской армии, поднимал дух советских пленных: уже тогда доктор предполагал, что это — тоже один из методов лечения.

На самом деле несколько восхищающихся смелостью Анны пленных, и в их числе Синяков, помогали девушке, как могли. Поляк-портной сшил ей из оборванной робы юбку, кто-то собирал по каплям рыбий жир, Синяков лечил, делая вид, что ей лекарства не помогают. Потом Анна поправилась и при помощи Синякова бежала из концлагеря. Советские солдаты, слышавшие о смерти легендарной лётчицы, едва поверили в её чудесное воскрешение.

Анна Егорова

Спасённые лётчики

Илья Эренбург, как и сотни других советских военнопленных, погиб бы, если бы не старания русского доктора.

Чтобы спасти восемнадцатилетнего пленного советского солдата еврейского происхождения по имени Илья Эренбург, Георгию Фёдоровичу пришлось усовершенствовать свой приём с воскрешением.

Без единого выстрела

Оказавшись среди своих, доктор продолжил оперировать. Известно, что за первые сутки он спас семьдесят раненых танкистов.

В 1945-м Георгий Синяков расписался на рейхстаге.

Кружка пива за победу

Приёмный сын Георгия Фёдоровича, Сергей Мирющенко, позже рассказывал такой любопытный случай. Как врач, Синяков никогда не любил пиво. Но однажды в лагере стал свидетелем спора другого пленного советского доктора с фашистским унтером. Отважный доктор говорил фашисту, что ещё увидится с ним в Германии, в Берлине, и выпьет кружку пива за победу советского народа. Унтер в лицо смеялся: мы наступаем, берём советские города, вы гибнете тысячами, о какой победе ты говоришь? Синяков не знал, что стало с тем пленным русским, потому решил в память о нём и о всех несломленных солдатах зайти в мае 1945-го в какой-то берлинский кабачок и пропустить кружку пенного напитка за победу.

Портрет Синякова кисти его коллеги, врача-хирурга Устюжанина

После войны Георгий Фёдорович переехал в Челябинск. Он работал заведующим хирургическим отделением медсанчасти легендарного ЧТЗ, преподавал в мединституте. О войне не говорил. Студенты вспоминали, что Георгий Фёдорович был очень добрым, подчёркнуто вежливым, интересным и спокойным человеком. Многие и не предполагали, что он был на войне, а про концлагерь и вовсе не думали.

Читайте также: