Феноменология и проблема сознания кратко

Обновлено: 03.07.2024

Содержание:

Введение: что такое феноменология

Основатель феноменологии — Эдмунд Гуссерль (1859-1938). По образованию он был математик, но в молодости отличался беспокойным характером, много искал себя, среди прочего увлекался психологией и психологизмом — популярным в конце XIX века учением о том, что психология — основа всех наук, которые имеют дело с человеком. Более того, психология претендовала на статус основной науки даже по отношению к логике. Сторонники этого подхода рассуждали так: логика изучает правильное мышление. Психология изучает мышление вообще. Правильное мышление — вид мышления. Следовательно, логика — часть психологии.

Гуссерль быстро понял, что это порочная аргументация.

Правильность и неправильность невозможно установить изнутри эмпирической науки, ведь представления о логической правильности предшествуют любому рассуждению и даже постановке опытов.

Гуссерль начал заниматься логикой, но не той, которая придумывает новые логические системы, а логикой с точки зрения философии — каким образом человек мыслит логически. Он пишет, что логическую и математическую правильность мы устанавливаем не через психологическое научение, а аналитическими способностями нашего ума. Он считает, что у человека есть как бы врожденная система логических категорий. Он расписывает их совсем не так, как Кант, а с опорой на логику — категории отрицания, конъюнкции, дизъюнкции…

Очень много внимания он уделяет философскому методу исследования сознания. Он называет его феноменологической редукцией.

Чтобы исследовать сознание, прежде всего надо перестать задавать себе онтологический вопрос: существует ли то, что я вижу, или то, о чем я думаю, и как обстоят дела в реальном мире?

Этим может заниматься или эмпирическая наука, например физика, или другие области философии, например онтология, но не феноменология. Для сознания характерно такое свойство, как интенциональность — способность быть направленным на что-то. Всё равно, на что направлено сознание — на реальный объект, на воспоминание, на фантазийное представление, на решение задачи, — у интенциональности будут одинаковые черты. Ведь в некотором смысле сознание — это понимание, а понимаем мы одинаково, независимо от того, реальный предмет мы понимаем, вымышленный, припомненный и так далее. Поэтому нам и не надо отделять реальный мир от всего остального. Редукция должна свести на нет различия между феноменами.

Может быть интересно

Феноменология дала возможность говорить о сознании, дала язык для его описания. Учение об интенциональности противостоит учениям типа логического бихевиоризма. Его теория интенционального акта вводит такие понятия, как ноэма и ноэзис, которые придают сознанию собственное, присущее только ему содержание. Ноэма — это предмет интенционального акта, мысленное представление о предмете, или, другими словами, предметное содержание мысли, представленность предмета в сознании. Ноэзис — реальное содержание переживания сознания, то есть собственно само переживание, взятое как таковое — вне сопряженности с трансцендентной ему реальностью.

Центральная проблема звучит так: как воспринимается временная последовательность? С одной стороны, мы воспринимаем ее как разворачивающуюся во времени. С другой стороны, мы в то же время схватываем ее единым актом мысли. Является ли сам этот акт временным? Должен же он как-то удерживать отличие настоящего от прошлого (и немного захватывать будущее, но это другая проблема). Всего в философии сейчас насчитывается три ответа на этот вопрос (по Стэнфордской энциклопедии). Есть ответ, что сознание имеет характер чисто моментальный, что его способность схватывать время — иллюзия. Это неубедительный ответ. Второй ответ так называемых ретенционалистов, к которым исследователи относят и Гуссерля: сознание не имеет протяженности во времени, но оно само по себе порождает представление о нем. То есть акт мысли является вневременным, хотя это мысль о времени. Третий ответ так называемых экстенционалистов: временным является само сознание. Сознание — это не точка, которая движется по шкале времени, а отрезок.

Гуссерль показывает, что без связи настоящего с прошлым настоящее не имеет смысла, мы не можем его понять. Мы в каждый момент за поиском смысла обращаемся к прошлому, в котором смысл был конституирован. Таким образом, процессы, которые выделяет сознание, всегда осмыслены. Аналогично дело обстоит с выделением предметов, событий. Сознание не дробит предметы на их качества, как сказал бы Локк. Мы воспринимаем сначала целое, потом его части.

Феноменология повлияла на несколько других наук, научив их пристально вглядываться в собственную деятельность и в свой предмет, не внося с собой различные презумпции и предпосылки.

Феноменология существует и в нашей стране. Наши философы работают с наследием и Гуссерля, и его последователей, таких как Ойген Финк, Марк Ришир, Эммануэль Левинас, и я бы хотела рассказать о четырех важнейших российских феноменологах, с работами которых хорошо знакома.

Анна Ямпольская (род. 1970)


Анна В. Ямпольская не просто рассказывает о феноменологии, она вводит нас в ее мир. Сухую и техничную философию она излагает неравнодушно, как историю литературного героя.

Обычно, когда речь о классической феноменологии, мои коллеги прибегают к книгам Виктора Молчанова, журналу Horizon, работам А.Г. Чернякова. Но когда речь о современной постфеноменологии, вспоминают именно Ямпольскую. Она специалист по французской феноменологии и ее производным, в том числе по текстам Деррида, Мишеля Анри, Левинаса. Когда я впервые прочитала одну ее статью, посвященную некоторой частной проблеме у Деррида, я ничего не поняла, настолько непривычно для меня это было. Но второе и третье чтение раскрыло мне мысль Деррида в исполнении Ямпольской, и ее книги оказались уже не просто понятными, но увлекательными. Хотя вплоть до ее последней книги они всё же были от меня достаточно далеки.

Ямпольская показывает: эпохэ — вход в настоящую философию. Это умение отбросить то, что не важно для философии: всё фактуальное, всё, что зависит от случая и произвола, от уникальности конкретного субъекта.

Всё, что кажется важным на первый взгляд, но потом оказывается не имеющим отношения к настоящим философским открытиям. Феноменологическая редукция у нее сравнивается с религиозным обращением, и действительно, те, кто переживал подобное понимание сути философского метода, могут сравнить его с откровением.

Хотя для нас, большинства философов, думаю, это было не одномоментное обращение, а долгая и нелегкая дорога к пониманию.

Об этом, как я это поняла, и пишет Ямпольская в самом начале книги.

Что же дальше? А дальше она переходит к сравнению феноменологии и искусства, беря из последнего русский формализм и теорию Шкловского об остранении. Именно прием остранения она сопоставляет с феноменологической редукцией. Он дает нам возможность увидеть явное в привычном.

Она рассказывает об описанной им гиперболической редукции, основанной на том, что философ пытается остраниться в том числе и от собственных мыслей, поставить под вопрос их принадлежность ему самому.

Здесь уже один шаг до Деррида и его деконструкции.

Григорий Гутнер (1960–2018)


Григорий Гутнер был математиком по образованию, философией заинтересовался уже после вуза.

Философия математики только на первый взгляд кажется областью сухой и формальной, на самом деле в ней бурлят страсти, идут сражения, связанные с идеализмом. Типичная позиция идеалиста в математике — принимать незыблемость математических объектов, их независимое существование, объективность и абсолютность математической истины. Современная философия математики, однако, устроена иначе: она берет на вооружение такие учения, как социальный и радикальный конструктивизм, эволюционная эпистемология и всевозможный скептицизм, более или менее утонченный. Ее пафос — условность и относительность любой математической истины.

Может быть интересно

Григорий Борисович занимал позицию трансцендентализма, суть ее в том, что следует рассуждать не о природе математики, а о свойствах математического мышления.

Любимым философом Гутнера был Гуссерль. Гутнер всегда принимал феноменологическую мысль так близко к сердцу и сознанию, так глубоко ее понимал, что продолжал гуссерлевские идеи в разные области. Он говорил не обязательно о математике — мог говорить и о феноменологической психологии, и о феноменологии вообще.

Книга посвящена той точке, в которой деятельность становится принципиально иной. Эта точка — удивление.

Вдруг подручное средство каким-то удивительным образом перестает быть средством, перестает быть подручным.

Книга Гутнера учит вроде бы простой вещи: удивляться. Однако на самом деле это очень трудная вещь — удивляться тому, что кажется подручным и очевидным. Но у познания нет иного начала, чем удивление.

Михаил Аркадьев (род. 1958)


Михаил Аркадьев — в высшей степени удивительный человек. Он профессиональный музыкант. Много бывает философов с нефилософским образованием, но музыканты среди них всё же редки.

Смысл лингвистической катастрофы, по сути, сводится к тому, что языковое мышление приводит к расколу между человеком и его непосредственным бытием.

Сама культура всегда служит главной цели человека — сжиться с этим свойственным ему расщеплением, гармонизировать его, канализировать свое отчаяние, выразить, дать образ этому своему разлому.

Однако Аркадьев — далеко не автор одной идеи. Я не случайно включила его в ряд российских феноменологов. У него есть замечательные, тонкие работы по феноменологии музыки. Ее ритм, ее тишина, сущность звука, самого звучащего пространства — вот над чем размышляет Аркадьев, в то же время играя, воспроизводя эти звуки и эту тишину. Он писал о А. Веберне, что тот философствовал самой своей музыкой, и, думаю, Аркадьев относится к таким музыкантам, которые тоже музыкой философствуют.

Может быть интересно

Удивительный философский клуб собрал Аркадьев в своем фейсбуке. Там пишут философы, занимающиеся математикой, науками, онтологией.

Я жду от него всё новых и новых удивлений.

Виктор Молчанов (род. 1948)


Виктор Игоревич Молчанов — признанный мэтр феноменологии в нашей стране. Говоря о феноменологии, невозможно не сказать о нем. Он организатор и руководитель Центра феноменологической философии на базе РГГУ, в котором собираются московские феноменологи (хотя большинство отечественных феноменологов, мне кажется, собираются всё же в Санкт-Петербурге), и этот центр проводит регулярные семинары.

Однако из феноменологии Гуссерля следует прежде всего, что сознание конституирует смысл. Смысл же возникает, когда сочетаются различие и отождествление. Предмет надо одновременно и отделить от фона, то есть отличить, и узнать его, то есть сопоставить с чем-то уже известным. У Гуссерля отличие не в начале, у него эти два акта сознания неразрывно связаны. Отличенное узнается, а чтобы узнать, надо отличить. Это две стороны одной монеты.

Критика этих идей феноменологии Гуссерля идет по линии того, что сопоставление и отождествление начинают превалировать. Таково направление критики в постмодерне. Господство отождествления ведет к уничтожению различий. Мы начинаем думать не об уникальном, а об общезначимом, всегда равном самому себе. Таким образом мы нивелируем богатство оттенков, нюансов. Постмодерн наследует средневековому номинализму с его критикой универсалий: универсальное буквально начинает убивать единичное. Универсальность, говорил номинализм, есть порождение человеческого сознания. Постмодерн продолжает: когда мы подгоняем единичное под универсальное, мы как бы стрижем всё уникальное под одну гребенку, укладываем его в прокрустово ложе. Здесь лежит начало тоталитаризма, концлагерей, серой униформы для всех.

Мне думается, пафос Молчанова в чем-то схож с пафосом постмодерна. Вот его собственные слова:

С этим же, если подумать, согласна и современная философия науки. Мало кто в ней сейчас говорит о беспредпосылочном наблюдении, о том, что познание пассивно.

Эксперименты являются проверками теорий и моделей. Мы вмешиваемся в природу, мы проверяем на ней свои теории, а отнюдь не внимаем ей безмолвно.

Правда, кончаются времена, когда ученые думали, что таким образом они достигают объективного познания. Они достигают в лучшем случае хорошего знания собственных теорий.

Очень интересно он пишет об опыте замешательства, с которого начинается, по его мнению, философствование. Он показывает философское замешательство на примере фразы Августина о времени:

Это опыт философского мышления, рефлексией на который и является работа различения. Но не стоит торопиться создавать философию в понятиях, концептах. Конструкция понятий — это работа отождествления, и часто преждевременного.

Среди разнообразных актов сознания Гуссерль выделяет прежде всего чувственное восприятие, представление и воображение, которые выступают как разные способы данности объектов. Важнейшая особенность феноменологического подхода к сознанию заключается в том, что он порывает с традицией понимания сознания как образного представления предметов. Дело в том, что такая концепция заставляет мыслить истину как совпадение или соответствие образа и предмета. Но как установить такое соответствие? Для этого мы должны как бы иметь в одной руке предмет, а в другой образ и посмотреть на них со стороны. Но это невозможно. Кроме того, образная теория навязывает нам допущение о реальном существовании предметов до каких-либо исследований на этот счет. В современной культуре любой исследователь всегда и во всем озабочен прежде всего вопросом о том, существуют ли реально изучаемые объекты. Слишком поспешное приписывание высказываниям статуса реальности приводит к ошибкам. С методологической позиции решение вопроса о том, реально или как-либо еще существуют объекты наших представлений или утверждений, не такое уж и значительное. Например, сами ученые понимают, что большинство объектов, о которых идет речь в теориях, имеют идеальный характер, но это вовсе не подрывает их значения. Приоритет вопроса о реальности связан с господством установки, которая и навязывает нам стремление искать за всяким образом или мыслью какой-либо реальный объект. Между тем, если некто думает, что он видит Кельнский собор или Наполеона, то для него это является истиной, даже если он ни разу в жизни не был в Кельне и тем более не видел воочию Наполеона.

Феноменология (учение о феноменах) — одно из наиболее ориги­нальных и значительных направлений в философии XX в. Возникнове­нию феноменологии способствовали идеи Декарта, Лейбница, Беркли, Канта и неокантианцев марбургской школы. Значительный вклад в создание феноменологии внес Дильтей. Но основоположником фено­менологии как самостоятельного учения является Э. Гуссерль. Идеи феноменологии имеют ряд общих черт с философией буддизма, хотя неизвестно, был ли сам Гуссерль знаком с ней.

На базе философии Гуссерля и в значительной степени под его влиянием феноменология развилась как сложное многоплановое те­чение современной философии. При этом одни исследователи стали развивать гуссерлевский феноменологический идеализм (М. Хай­деггер, Г. Шпет и т.д.), другие же — феноменологический метод анализа, применяя его для исследования этических, культурно-истори­ческих, онтологических и тому подобных проблем (М. Шелер, Н. Гарт­ман, П. Рикер и т.д.). Феноменология оказала серьезное влияние и на ряд других философских учений XX в., в первую очередь на экзистен­циализм и герменевтику.

В основе феноменологии лежат две фундаментальные идеи:

• во-вторых, поскольку орудием познания всего, лежащего за преде­лами сознания (т.е. внешнего мира), является сознание, то любые объекты или факты действительности познаются и осознаются нами, только будучи каким-то образом запечатлены и проявлены в сознании. Следовательно, все то, что мы познаем, есть, строго говоря, не сами объ­екты или факты действительности, а их проявления в сознании, т.е. феномены или явления.

Отсюда следует общий вывод о том, что доминирующее в европей­ской философии со времен Платона резкое противопоставление по­знающего субъекта и познаваемого объекта должно быть устранен« поскольку любой познаваемый объект есть всего лишь феномен созна­ния 1 .

Задача феноменолога состоит в изучении деятельности самого со­знания: в выявлении структуры и основополагающих актов чистого со­знания (т.е. сознания как такового), отличая форму этих актов и струк­тур от их содержания. Для этого необходимо очистить свое сознание с помощью специальных методов (феноменологическая редукция).




1 Интересно отметить, что против резкого противопоставления субъекта и объекта в европейской философии выступал и Ницше, хотя и на несколько иных основаниях.

Гуссерль (Husserl)

Значительная часть работ Гуссерля не была опубликована при его жизни, и их публикация продолжается до настоящего времени.

Философские воззрения. Конец XIX — начало XX вв. ознаменова­лись кризисом науки (прежде всего физики и математики 1 ), что привело к возрождению и широкому распространению различных направлений иррационализма и скептицизма, ставивших под сомнение претензии науки на истинность своих положений и саму возможность получения абсолют­но истинного знания. Гуссерль был одним из первых, кто выступил в защи­ту идеалов рационализма. Его целью стало построение философии как строгой науки,для чего он приступил к разработке нового способа мыш­ления и метода, обеспечивающего достоверность полученного знания.

Убежденный в существовании абсолютно истинного знания (на при­мере математики и логики), Гуссерль предпринял попытку исследовать природу этого знания. Но для этого необходимо было ответить на вопрос: как абсолютная истина (законы логики, положения математики) может возникнуть и существовать в индивидуальном сознании человека? Эта проблема соотношения индивидуального, временного, ограниченного со­знания человека и абсолютного, идеального, вневременного содержания научного знания волновала Гуссерля на протяжении всей его жизни 2 .

Исследование природы истинного знания заставило Гуссерля обра­титься к изучению идеальных структур сознания, что, в конечном счете, означало построение феноменологии.

1 О кризисе в физике см. на с. 451—452, о кризисе в математике — на с. 453.

2 В данном случае мы имеем дело с новой постановкой старой философской пробле­мы о необходимом и всеобщем характере научных законов и ограниченности челове­ческого опыта (см. схему 122).

В более поздних работах эпохе играет роль подготовительного эта­па феноменологической редукции. В результате ее происходит смена наивной познавательной установки на феноменологическую: человек переключает внимание с предметов внешнего мира на жизнь своего сознания.

И как следствие, открывается доступ к чистым феноменам сознания, осмысленным или осознанным объектам. Феноменология исследует не физическое, а интенциональное строение мира, ее предметом стано­вятся не объективные законы действительности, а смыслы бытия.

Схема 175. Интенциональный акт


Схема 176. Ноэма и ноэзис


1 Выделяя априорные структуры сознания, Гуссерль следует Канту, но при этом ин­тенциональность принципиально отличается от тех априорных форм, которые усматри­вал Кант в человеческом сознании.

2 Различия в характеристике направленности не сводятся к трем вышеприведен­ным, они взяты в качестве примера как наиболее простые и понятные.

Схема 177. Гуссерль: истоки и влияние


Феноменология (учение о феноменах) — одно из наиболее ориги­нальных и значительных направлений в философии XX в. Возникнове­нию феноменологии способствовали идеи Декарта, Лейбница, Беркли, Канта и неокантианцев марбургской школы. Значительный вклад в создание феноменологии внес Дильтей. Но основоположником фено­менологии как самостоятельного учения является Э. Гуссерль. Идеи феноменологии имеют ряд общих черт с философией буддизма, хотя неизвестно, был ли сам Гуссерль знаком с ней.

На базе философии Гуссерля и в значительной степени под его влиянием феноменология развилась как сложное многоплановое те­чение современной философии. При этом одни исследователи стали развивать гуссерлевский феноменологический идеализм (М. Хай­деггер, Г. Шпет и т.д.), другие же — феноменологический метод анализа, применяя его для исследования этических, культурно-истори­ческих, онтологических и тому подобных проблем (М. Шелер, Н. Гарт­ман, П. Рикер и т.д.). Феноменология оказала серьезное влияние и на ряд других философских учений XX в., в первую очередь на экзистен­циализм и герменевтику.

В основе феноменологии лежат две фундаментальные идеи:

• во-вторых, поскольку орудием познания всего, лежащего за преде­лами сознания (т.е. внешнего мира), является сознание, то любые объекты или факты действительности познаются и осознаются нами, только будучи каким-то образом запечатлены и проявлены в сознании. Следовательно, все то, что мы познаем, есть, строго говоря, не сами объ­екты или факты действительности, а их проявления в сознании, т.е. феномены или явления.

Отсюда следует общий вывод о том, что доминирующее в европей­ской философии со времен Платона резкое противопоставление по­знающего субъекта и познаваемого объекта должно быть устранен« поскольку любой познаваемый объект есть всего лишь феномен созна­ния 1 .

Задача феноменолога состоит в изучении деятельности самого со­знания: в выявлении структуры и основополагающих актов чистого со­знания (т.е. сознания как такового), отличая форму этих актов и струк­тур от их содержания. Для этого необходимо очистить свое сознание с помощью специальных методов (феноменологическая редукция).

1 Интересно отметить, что против резкого противопоставления субъекта и объекта в европейской философии выступал и Ницше, хотя и на несколько иных основаниях.

Гуссерль (Husserl)

Значительная часть работ Гуссерля не была опубликована при его жизни, и их публикация продолжается до настоящего времени.

Философские воззрения. Конец XIX — начало XX вв. ознаменова­лись кризисом науки (прежде всего физики и математики 1 ), что привело к возрождению и широкому распространению различных направлений иррационализма и скептицизма, ставивших под сомнение претензии науки на истинность своих положений и саму возможность получения абсолют­но истинного знания. Гуссерль был одним из первых, кто выступил в защи­ту идеалов рационализма. Его целью стало построение философии как строгой науки,для чего он приступил к разработке нового способа мыш­ления и метода, обеспечивающего достоверность полученного знания.

Убежденный в существовании абсолютно истинного знания (на при­мере математики и логики), Гуссерль предпринял попытку исследовать природу этого знания. Но для этого необходимо было ответить на вопрос: как абсолютная истина (законы логики, положения математики) может возникнуть и существовать в индивидуальном сознании человека? Эта проблема соотношения индивидуального, временного, ограниченного со­знания человека и абсолютного, идеального, вневременного содержания научного знания волновала Гуссерля на протяжении всей его жизни 2 .

Исследование природы истинного знания заставило Гуссерля обра­титься к изучению идеальных структур сознания, что, в конечном счете, означало построение феноменологии.

1 О кризисе в физике см. на с. 451—452, о кризисе в математике — на с. 453.

2 В данном случае мы имеем дело с новой постановкой старой философской пробле­мы о необходимом и всеобщем характере научных законов и ограниченности челове­ческого опыта (см. схему 122).

В более поздних работах эпохе играет роль подготовительного эта­па феноменологической редукции. В результате ее происходит смена наивной познавательной установки на феноменологическую: человек переключает внимание с предметов внешнего мира на жизнь своего сознания.

И как следствие, открывается доступ к чистым феноменам сознания, осмысленным или осознанным объектам. Феноменология исследует не физическое, а интенциональное строение мира, ее предметом стано­вятся не объективные законы действительности, а смыслы бытия.

Схема 175. Интенциональный акт


Схема 176. Ноэма и ноэзис


1 Выделяя априорные структуры сознания, Гуссерль следует Канту, но при этом ин­тенциональность принципиально отличается от тех априорных форм, которые усматри­вал Кант в человеческом сознании.

2 Различия в характеристике направленности не сводятся к трем вышеприведен­ным, они взяты в качестве примера как наиболее простые и понятные.

Каждый из нас вписан в круг повседневной жизни и мало кто всерьез будет задумываться над тем, что такое стол и каким образом он дан моему сознанию. А вот феноменологи задумались и столкнулись с проблемой невозможности формулирования однозначного ответа на эти вопросы. Concepture публикует заметку о наиболее сложном направлении философии XX века – феноменологии.

Начнем с того, что существует два принципиально различных способа понимания мироустройства, или, если угодно, две установки: естественная и феноменологическая. Естественная установка гласит: вещи существуют сами по себе, как объективная физическая реальность, вне зависимости от моего сознания. Феноменологическая установка утверждает обратное: вещи даны мне посредством моего сознания, поэтому я имею дело не с вещами, как они есть, а с их образами, которые существуют в моем сознании.

Вот почему для феноменологии важны не предметы восприятия, а способы восприятия этих предметов; не сознаваемое, а сознание. По этой причине феноменологию зачастую определяют как философию сознания. Причем эту философию интересует представленность в нашем сознании вполне обыденных, самоочевидных явлений, таких как стол, красный цвет, пища и т. д. Словом все то, что входит в состав опыта повседневности.


В рамках данной заметки мы остановимся на проблемах, с которыми столкнулась феноменология и способах, которые предложили феноменологи для их решения.

К таковым можно отнести: Другого, Плоть, Событие, Нарратив, Дифферанс, Дар – феномены, про которые нельзя говорить, что они суть предметы и вообще нельзя говорить, что они суть. В этой заметке мы ограничимся 3-мя наиболее проблематичными (с точки зрения философии сознания) феноменами, которые соответственно разрабатывали 3 наиболее видных представителя феноменологической философии.

Эмануэль Левинас: Проблема Другого


Морис Мерло-Понти: Плоть Мира


Вообще феноменология тела (телесности) – это одна из отличительных черт современной философии. В классической философии тело понималось либо как орагнизм, либо как механизм, физический носитель разума, темница души, сосуд духа и т. д. В современной феноменологии тело трактуется как особый феномен, который фиксирует до-индивидуальный онтологический модус человека, другими словами, феноменология тела показывает как бытийствует человек в качестве человека (а не только биологического организма) до возникновения у него способности отличать себя от других (сознания).

Поль Рикер: Нарративная Идентичность


Большой интерес также представляет феномен нарративной идентичности, которым занимался выдающийся философ Поль Рикер. Он утверждал, что сознание воспринимает мир не в чистом акте созерцания, но всегда будучи нагруженным контекстуальными значениями той культуры, внутри которой оно сформировалось. То есть, между миром и сознанием находятся тексты, произведения культурной среды, которые выступают в качестве опосредующих реальность практик. Коротко говоря, сознание не воспринимает, а интерпретирует. Потому что оно всегда есть сознание человека, принадлежащего конкретной исторической эпохе с присущими только ей способами понимания реальности. Согласно Рикеру человека как такового определяют четыре существенные черты: 1) способность говорить, вступать в общение с другими посредством языка; 2) способность участвовать в ходе событий посредством действий и прокладывать свой путь в окружающем мире; 3) способность быть субъектом собственной деятельности, за которую он несет ответственность; 4) умение повествовать о своей жизни и тем самым формировать собственную идентичность.

Способность не просто жить, но еще и рассказывать о своей жизни (рассказывать свою жизнь) трактовалась Рикером как особая форма существования человека. Новизна рикёровской концепции нарративной идентичности состояла в диалектичности решения проблемы соотношения тождества и самости. Проблема ставилась так: каким образом сохраняется целостность человеческого Я, даже несмотря на то, что человек меняется: растет, взрослеет, стареет и т. д.? Традиционно существовала два варианта ответа.

1.Теория самости. Человеческое Я представляет собой Самость, некую неизменную изначальную сущность. А любые изменения — это лишь изменения качеств этой сущности, но не самой сущности. Например, чай может быть горячим или холодным, но это все равно чай. Конкретный человек может заболеть, лишиться конечностей, поглупеть, но он все равно останется собой. Его самость не изменится оттого, что изменились его качества. При этом Самость понимается как то, что существует до рождения самого человека.

2.Теория тождественности. Я сохраняется, потому что человеческое сознание логически фиксирует самотождественность производимых им актов. Например, я смотрю на левую руку, потом я смотрю на правую руку, при этом я понимаю, что один и тот же человек смотрел сначала на левую, потом на правую руки (и это был я). В нейрофизиологическом варианте тождественность определяется как функция памяти. Не будет памяти, не будет цельного "Я", не будет понимания, что один и тот же "Я" смотрел на свои руки.

Читайте также: