Эмиль золя импрессионизм кратко
Обновлено: 04.07.2024
Недавно я задумался о том, почему именно Эдуарда Мане, а не какого-либо другого художника, знаменитый романист, публицист, мудрец и великий знаток живописи, прекрасно разбирающийся в живописи того времени – Эмиль Золя (1840-1902), называл революционером в живописи, с которого берёт начало всё современное изобразительное искусство.
Начиная с флорентинца Джотто ди Бондоне (1266—1337), который первый поставил во главу живописи "изображение сюжета", вокруг которого крутится всё художественное произведение. Задачей художника является как можно доходчивей изобразить то, что в связи с этим сюжетом, думает художник, изобразить как можно более похоже на реальность, ассоциированную с этим сюжетом, чтобы ни на минуту у зрителя не возникало сомнение в изображаемом художником сюжете. Отсюда возникали проблемы с "похожестью", с "типизацией персонажей, или канонизацией их ракурсов", "достоверностью и узнаваемостью изображаемого события". Всякий раз представляя на суд зрителю своё произведение, художник боялся, того, чтобы зритель не сказал "не верю", как когда-то Константин Сергеевич Станиславский говаривал, оценивая игру театральных актёров.
Отсюда у художников появилась стремление к тщательной отделке своих полотен, вплоть до того, что зритель иногда вооружался лорнетом рассматривая с близкого расстояния полотна художников, оценивая качество отделки сюжета картины.
Художники почти перестали обращаться к душевным чувствам зрителя. Да и сам зритель от общения с картиной художника развивал всё чаще не свои душевные качества, а знания предмета изображения и знания нюансов техники изображения, восхищаясь мастерством отделки картины.
Мане первый стал изображать не готовый сюжет, а некоторое впечатление (хотя этот термин появился позже) от отдельного мгновения жизни. Из этих мгновений соткана вся жизнь, перенесённая на холст художником. Каждое из этих впечатлений, не трактуется художником как законченный сюжет, а как некоторое впечатление, с которым художник делится со зрителем. Зритель же в, свою очередь, включая совою фантазию, развивая впечатление, подмеченное художником, строит свой сюжет (лишь только намеченный художником), творя (занимаясь творчеством) непосредственно у картины.
Стоит заметить, что кроме своей фантазии, зритель должен был на такое расстояние встать от картины импрессиониста, чтобы увидеть мечущиеся по картине световые блики и отражения, подчёркивающие достоверность изображённого художником мгновения. Кроме того, зритель должен был доброжелательно относиться к творению художника, доверяя его откровению, как мы иногда доверяем детским рисункам, зная, что они сделаны для нас, а не для денег.
После этого зритель, включив свою фантазию, может попытаться решить одну или несколько загадок, содержащихся в изображённом художником впечатлении о природе или человеке (людях), в подмеченном или придуманном художником мгновении жизни.
Заметим, что на художников времени Мане сильно давила нарождающаяся и развивающаяся (в то время ещё чёрно-белая) фотография.
У других импрессионистов тоже не всё "в лоб". У Дега можно задуматься о чём думает каждая готовившаяся к выступлению балерина (заметь это не образ, изображающийся ей на сцене). Это её внутренняя, психологическая жизнь.
У Клода Мане это загадки цвета стогов в разное время суток, цвета релаксирующего Руанского собора (в принципе имеющего лишь оттенки серого цвета), цвета дымки тумана или игра цвета в клубах дыма провоза.
У Ренуара это загадка "в чём же заключается красота изображаемой им женщины или цветка?".
У Базиля загадки ракурса "почему изображён человек именно в этом ракурсе, а не в другом? Что скрывает и что показывает изображённый на картине человек?".
У Писсарро каждая картина имеет не простые загадки цветовых рефлексов для теней, контрастов дополнительных цветов, создающих эффект дрожащей воздушно-водной среды.
У всех импрессионистов есть то "непрозаическое", о чём можно подумать зрителю, стоя около картины.
Импрессионисты в своем творчестве сумели донести тот принципиальный факт, что человеческий мир может состоять не только из социальных проблем, коллизий, потрясений, но и быть сотканным из ярких, светлых, красочных, поэтических реалий. Это зависит лишь от того, какой выбор делает каждый человек, в состоянии ли он преодолеть прозу своего драматического существования и погрузиться в мир вечно прекрасных мгновений.
Примерно тогда же во Франции возник импрессионизм – художественный стиль, основанный на описании впечатлений (“импрессии”) какой-то момент жизни со всеми ее вытекающими звуками, цветами и ощущениями (название “импрессионизм” возникло в живописи, и сначала воспринималась как некая негативная оценка этого явления). Эмиль Золя увлекался идеями художественного импрессионизма, очень схожими с его личными творческими направлениями. Так, в романе “Чрево Парижа” Центральный рынок столицы Франции описан в явной импрессионистической
Главный герой данного романа Флоран въехал в Париж на тележке, нагруженной овощами, свежий запах которых, сопровождает его от первых страниц произведения.
Попутно отметим, что детализированные описания в произведениях Золя сочетаются определенно с глубокими символическими обобщениями. Недаром же роман “Чрево Парижа” называли метафорой сытого и спокойного буржуазного образа жизни. Перед голодным Клодом Флораном Центральный рынок выступает как гигантское брюхо столицы Франции, которое переваривает несметные запасы пищи, источник жизни сытой и самодовольного города, как гладкий
Вокруг него были одни Толстые, – с круглыми животами; почти щелкая от здоровья, они приветствовали новый день замечательного пищеварения… Полосы сала и половины свиных туш, подвешенные на мраморных стенах, дополняли картину, выставляя живот, победное брюхо”. Ключевыми в нем отрывке есть слова, связанные с едой и насыщением “брюхо”, “толстый”, “пищеварение”, “сало”, “свиная туша”. Не случайно Мопассан назвал этот роман “симфонией сыров”, заявив, что “данная книга пропитана запахом рыбы, которую везет в порт рыбацкая лодка, веет от нее свежестью овощей и тяжким дыханием прелой земли”.
Но с уверенностью можно назвать Эмиля Золю одним из родоначальников импрессионизма поэтического.
Главный герой
Но больше всего от Поля Сезанна: его юность, проведенная вместе с Золя в Эксе (в книге он заменен на Плассан), их общие воспоминания и реальные случаи, жесты и фразы Сезанна, и даже копирование (не во всём) жизненного пути художника. Поль тоже подвергался осмеянию Салона, был замкнутым и нелюдимым человеком, вечно раздираемым сомнениями, так же как и Клод, он женился на натурщице и прижил с ней сына, но на этом сходство и заканчивается, ибо его отношение к живописи, то, что он стремился изобразить, его творчество — целиком и полностью расходится с тем, что показал Золя.
Откровенно говоря, от писателя досталось всем художникам, он буквально выливает на них ушат грязи: жалкие неудачники, лицемеры, ворующие друг у друга идеи, пораженцы с громкими рассуждениями, погрязшие в пороке и пьянстве. А посреди этой грязи автор поставил самого себя в облике писателя Сандоза: в белом плаще, с чистым и верным сердцем, разумной головой — олицетворение благородного, щедрого, разумного друга, всегда готового помочь Клоду и делом, и советом.
Самолюбование писателя в этих сценах зашкаливающее, а уж если учесть, что в этой книге он поливает грязью своих реальных друзей, то обеление своей персоны и вовсе выглядит неприглядным. Впрочем, своего друга Сезанна он оскорбил не только этим романом, как принято считать, а и реальным пренебрежением.
Связь жизни писателя с романом
Практически сразу становится ясно, что Золя в живописи не разбирался совершенно, он рассуждает о ней с позиции писателя, а не художника. Он высмеивает эксперименты Клода с красками, с манерой письма, считая это несущественными мелочами, но ведь это поиск своего стиля! Путь, который проходит каждый художник.
Момент, где Клод пишет портрет мертвого сына, явный камень в сторону Моне, который изображал на своей картине умирающую жену [10]. Моне говорил: «Мне казалось, нет ничего естественнее, чем передать лицо человека, который вот-вот покинет нас.
Противостояние в романе
Итог романа
Но Золя ошибся и в характеристике импрессионизма, и в суждении о Сезанне. Всего через десять лет к Полю пришла его первая и заслуженная слава, сейчас же имена Сезанна, Моне, Мане, Ренуара, Дега, Базиля известны на весь мир, их полотна выставляются в крупнейших музеях и стоят целые состояния.
Примерно тогда же во Франции возник импрессионизм - художественный стиль, основанный на описании впечатлений ("импрессии") какой-то момент жизни со всеми ее вытекающими звуками, цветами и ощущениями (название "импрессионизм" возникло в живописи, и сначала воспринималась как некая негативная оценка этого явления). Эмиль Золя увлекался идеями художественного импрессионизма, очень схожими с его личными творческими направлениями. Так, в романе "Чрево Парижа" Центральный рынок столицы Франции описан в явной импрессионистической манере. Главный герой данного романа Флоран въехал в Париж на тележке, нагруженной овощами, свежий запах которых, сопровождает его от первых страниц произведения.
Попутно отметим, что детализированные описания в произведениях Золя сочетаются определенно с глубокими символическими обобщениями. Недаром же роман "Чрево Парижа" называли метафорой сытого и спокойного буржуазного образа жизни. Перед голодным Клодом Флораном Центральный рынок выступает как гигантское брюхо столицы Франции, которое переваривает несметные запасы пищи, источник жизни сытой и самодовольного города, как гладкий буржуа: "Клод . ругал Толстых, говоря, что они победили. Вокруг него были одни Толстые, - с круглыми животами; почти щелкая от здоровья, они приветствовали новый день замечательного пищеварения. Полосы сала и половины свиных туш, подвешенные на мраморных стенах, дополняли картину, выставляя живот, победное брюхо". Ключевыми в нем отрывке есть слова, связанные с едой и насыщением "брюхо", "толстый", "пищеварение", "сало", "свиная туша". Не случайно Мопассан назвал этот роман "симфонией сыров", заявив, что "данная книга пропитана запахом рыбы, которую везет в порт рыбацкая лодка, веет от нее свежестью овощей и тяжким дыханием прелой земли". Маленький парадокс: сам Золя знал вкусностей и был довольно-таки упитанным, чем многие современники, увидев его впервые, удивлялись, ведь представляли автора подобных строк как некоего желчного аскета.
Как выглядит бартер в среде художников? Нестеров пишет портрет Васнецова, а Васнецов – Нестерова. Репин – Поленова, а Поленов – Репина. Справедливо, удобно и бесплатно. Ну а художник, который завел себе друзей других профессий, находится в менее выгодном положении. Хотя с писателями и скульпторами дело тоже выгорит, и дружба Золя с художниками-импрессионистами – тому подтверждение.
Золя и Мане
Они начали общаться в парижском богемном кафе Гербуа на Манмартре – в гнездовье искусства, где вылуплялись новые таланты.
А вот и живописный прообраз:
Мане. Завтрак на траве
С другой стороны, все названные пункты (кроме C) подходят под описание любого французского импрессиониста. Кажется, взять бы наугад любого, назвать Клодом Лантье (имя главного героя романа) – и откликнется.
Всех, кто не читал, отсылаю к первоисточнику. Для художника это лучшее чтение после утомительного трудового дня за мольбертом, хотя иногда немного удручающее:
Золя и Сезанн
Сезанн, Портрет Эмиля Золя
Золя и другие импрессионисты
Многие художники-импрессионисты были до предела недовольны поворотом судьбы главного героя, поэтому роман означал для писателя камень в огород завсегдатаев кафе Гербуа (в романе – кафе Бодекен) и разрыв с Салоном отверженных. Возможно, имя персонажа появилось тоже не случайно, а было позаимствовано у другого импрессиониста Клода Моне. После выхода романа он писал Золя:
При жизни импрессионисты и без того не видели ничего, кроме ударов, но боялись финального, нокаутирующего.
Если статьи в блоге Вам полезны, буду благодарна за взнос любого размера. Осуществить перевод можно через ЯндексДеньги, Qiwi-копилку или PayPal, воспользовавшись банковской картой или электронными платежными системами.
Читайте также: