Духовный путь гоголя кратко
Обновлено: 01.07.2024
Мочульский, К. В. Духовный путь Гоголя / К. В. Мочульский. – Париж: ИМКА – Пресс, 1976. – 147с.
Дунаев, М. М. Николай Васильевич Гоголь (1809 – 1852) / М. М. Дунаев // Православие и русская литература: в 2 ч.– М., 1997.
Ч. 2. – С. 85-214.
Ермишин, О. Т. Н. В. Гоголь и эстетика В. В. Зеньковского (о принципах религиозной эстетики) / О. Т. Ермишин // Н. В. Гоголь и Русское Зарубежье: Пятые Гоголевские чтения: сб. докл. – М.: КДУ, 2006. – С. 217-221.
Есаулов, И. А. Богословие и русская словесность: о. Георгий Флоровский о Гоголе / И. А. Есаулов // Н. В. Гоголь и русское Зарубежье: Пятые Гоголевские чтения: сб. докл. – М.: КДУ, 2006. – С. 222-230.
Жаравина, Л. В. Гоголь между христианством и позитивизмом / Л. В. Жаравина // Христианство и русская литература: сборник. – СПб.: Наука, 1999. – С. 164-212.
Концевич, И. М. Н. В. Гоголь / И. М. Концевич // Оптина Пустынь и ее время. – Владимир, 1995. – С. 593-596.
Назаров, В. Н. Нравственно-богословские искания Н. В. Гоголя: этика реального добра / В. Н. Назаров // История русской этики: учеб. пособие для студентов вузов. – М.: Гардарики, 2006. – С. 50-56.
Монахова, И. Начала братства Христова / И. Монахова // Историческая газ. - 2008. - № 12. - C. 4; Литературная газ. - 2008. - 26 нояб.-2 дек. (№ 48). - C. 7.
Воронцов, А. В. Гоголь - русский патриот / А. В. Воронцов // Русский Дом. - 2007. - №3. - C. 46-47.
Все да управляется у нас любовью к Богу: поучит. письма Гоголя: проповедь длиной в жизнь / подгот. И. Монахова // Роман-журнал XXI век: путеводитель русской литературы. - 2006. - № 11. - C. 40-45.
Воропаев, В. А. Значение великих истин: Пушкин и Гоголь о вере и Государстве Российском / В. А. Воропаев // К единству. – 2006. - № 6. – С. 30-32.
Воропаев, В. А. Под защитой угодника Божия: Диканьск. образ Св. Николая Чудотворца и его значение в жизни Гоголя / В. А. Воропаев // Литературная Россия. – 2003. – 24 окт. (№ 43). - С. 14.
Воропаев, В. А. Инок в миру: духовные искания Гоголя / В. А. Воропаев // Москва. – 2003. - № 9. – С. 239-240.
Воропаев, В. А. Гоголь над страницами духовных книг: науч.-попул. очерки / В. А. Воропаев. – М.: Макариев. фонд; Воронеж.: Изд-во Воронеж.-Липец. Епархии, 2002. – 205с.
Рец.: Афанасьев В. Опыт живой веры / В. Афанасьев // Москва. – 2003. - № 3. – С. 169-173.
Капилин, К. И. Духовные завещания Гоголя / К. И. Капилин // Русский вестник. – 2002. - № 8/9. – С. 14.
Воропаев, В. А. Да будет воля твоя: о духовно-религиозном устроении Гоголя / В. А. Воропаев // Московский журнал. – 2000. - № 2. – С. 31-34.
Воропаев, В. А. Гоголь над страницами духовных книг / В. А. Воропаев // Православная беседа. – 1999. - № 6. – С. 42-46.
Личко, А. Трагический закат жизни Гоголя: религиозность Н. В. Гоголя / А. Личко // Школа. – 1999. - № 5. – С. 66-67.
Воропаев, В. А. Ночь у Святого Гроба: Гоголь в Иерусалиме [1848 г.] / В. А. Воропаев // Русь Державная. – 1999. - № 3. – С. 7.
Воропаев, В. А. Ржевский знаменитый проповедник: история взаимоотношений Гоголя и отца Матфея / В. А. Воропаев // Москва. – 1997. - № 6. – С. 162-174.
Воропаев, В. А. Последний выезд из Москвы: Гоголь в Троице-Сергиевой лавре и в Московской Духов. акад. [1851 г.] / В. А. Воропаев // Литературная Россия. – 1996. – 6 сент. (№ 36). – С. 6.
Воропаев, В. А. Гоголь и отец Матфей: [о взаимоотношениях Н. В. Гоголя и ржевского священника М. А. Константиновского] / В. А. Воропаев // Литературная Россия. – 1996. – 19 янв. (№ 3). – С. 3.
Дьячков, В. С. Последнее причастие: [об отношениях между Н. В. Гоголем и священником М. Константиновским] / В. С. Дьячков // Русь державная. – 1995. - № 4/6. – С. 6.
Гоголь, Н. В. Духовная проза / Н. В. Гоголь. – М.: Рус. книга, 1992. – 558с.
Рец.: Споров Б. Наш Гоголь / Б. Споров // Литературная Россия. – 1994. – 8 апр. (№ 14). – С. 11.
Воропаев, В. А. Гоголь и монашество / В. А. Воропаев // Лепта. – 1993. - № 2. – С. 123-143.
Анненкова, Е. Православие в историко-культурной концепции А. С. Хомякова и в творческом сознании Н. В. Гоголя / Е. Анненков // Вопросы литературы – 1991. - № 8. – С. 89-105.
Гоголь — одна из самых аскетических фигур нашей литературы, единственная, исключительная в своем роде. Вся его жизнь, подобно жизни инока, была непрерывным подвигом и восхождением к высотам духа, но знали об этой стороне его личности только ближайшие к нему духовные лица и некоторые из друзей. В сознании большинства современников Гоголь представлял собой классический тип писателя-сатирика, обличителя пороков, общественных и человеческих, блестящего юмориста. Гоголя в другом его качестве, как начинателя святоотеческой традиции в русской литературе, как религиозного мыслителя и публициста и даже автора молитв, его современники не узнали. За исключением “Выбранных мест из переписки с друзьями”, изданных со значительными цензурными изъятиями и большинством читателей неверно воспринятых, духовная проза Гоголя при жизни его оставалась неопубликованной. Последующие поколения уже смогли отчасти познакомиться с ней, и к началу ХХ столетия истинный облик Гоголя был в какой-то степени восстановлен.
Однако возникла другая крайность: религиозно-мистическая критика рубежа веков (и более всего известная книга Дмитрия Мережковского “Гоголь. Творчество, жизнь и религия”. СПб., 1909) — выстраивала духовный путь Гоголя по своей мерке, изображая его едва ли не болезненным фанатиком, неким мистиком со средневековым сознанием, одиноким борцом с нечистой силой, а главное — полностью оторванным от Православной Церкви и даже каким-то образом противопоставленным ей, отчего образ писателя представал в совершенно искаженном виде.
В дальнейшем вопросами духовной биографии Гоголя занималось почти исключительно Русское зарубежье, отчасти выровнившее уклоны модернистского подхода, — мы имеем в виду в первую очередь книги Константина Мочульского “Духовный путь Гоголя” (Париж, 1934) и профессора протопресвитера Василия Зеньковского “Н. В. Гоголь” (Париж, 1961). Однако многие темы, например такая основополагающая, как Гоголь и монашество, в них практически не затронуты. Это касается не только биографических моментов, но и внутренней, идейной жизни писателя.
Долгие годы в силу известных причин духовно-нравственные произведения Гоголя не только не изучались, но были как бы изъяты из наследия писателя. В Полное академическое собрание сочинений Гоголя (1937 — 1952) не включены, например, “Размышления о Божественной Литургии”, как не представляющие “литературного интереса”. Многие десятилетия советская школа литературоведения либо вовсе оставляла в стороне развитие идейных исканий Гоголя, либо объясняла их слишком узко. В последнее время постепенно преодолевается традиционное противопоставление художественных произведений Гоголя его позднейшей публицистике, ведущее начало от В. Г. Белинского. И все же нельзя не признать, что и сегодня Гоголь не открыт как мыслитель, а его сочинения недостаточно изучены в их содержательном и мировоззренческом аспектах.
Новая эпоха, открывшая читателям произведения Гоголя последнего периода его жизни, поставила перед исследователями целый ряд проблем как текстологического, так и историко-литературного характера. Многие десятилетия в архивах Киева, Москвы и Санкт-Петербурга невостребованными хранились рукописи Гоголя — тетради его выписок из творений святых отцов и богослужебных книг. Эти материалы (около двадцати печатных листов) впервые были изданы в девятитомном Собрании сочинений Гоголя. Опубликованные тексты показывают позднего Гоголя в новом свете и в то же время заставляют пересмотреть многие традиционные представления о духовном облике писателя. Как не раз признавался Гоголь, сочинения его самым непосредственным образом связаны с его духовным образованием.
Один из плодотворных путей постижения личности Гоголя — выявление круга его знакомств. Долгое время многие факты биографии писателя оставались в тени, по разным причинам исследователи не придавали им должного значения. Прежде всего это относится к лицам духовного звания, соприкасавшихся с Гоголем в последний период его жизни. Спустя сорок лет после смерти Гоголя его биограф отмечал, что “мы еще не только более чем недостаточно знаем его жизнь и почти еще не уяснили его нравственную личность, но даже характер его отношений к более или менее близким людям остается мало известным и почти вовсе не был до сих пор предметом внимательного изучения”.
Сегодня мы по-прежнему очень мало знаем о ближайшем окружении Гоголя, особенно в последнее десятилетие его жизни. И в первую очередь это касается таких людей, как граф Александр Петрович Толстой и протоиерей Матфей Александрович Константиновский. Почти все писавшееся о них в связи с Гоголем (в том числе и дореволюционными исследователями) требует пересмотра. Их отношения с Гоголем превратно истолкованы частью за недостатком сведений, а частью, может быть, и намеренно.
Новизна предлагаемого нами подхода к биографии и творчеству Гоголя заключается прежде всего в том, что мы рассматриваем их сквозь призму религиозного миросозерцания писателя. Гоголь был православным христианином, и его православие было не номинальным, а действенным, — без учета этого мы мало что поймем в его жизни и творчестве. Гений Гоголя до сих пор остается неизвестным в желаемой полноте не только широкому читателю, но и литературоведам, которые при нынешнем состоянии отечественной науки, очевидно, не всегда способны осмыслить судьбу писателя и его зрелую прозу. Настоящее исследование — попытка наметить вехи духовной биографии Гоголя, особенно в его связях с русским монашеством.
Под защитой угодника Божия
19 марта 1809 года в местечке Великие Сорочинцы Миргородского уезда Полтавской губернии в семье помещиков среднего достатка Василия Афанасьевича и Марии Ивановны Гоголь-Яновских родился сын Николай. Три дня спустя младенец был крещен в местной Спасо-Преображенской церкви. Мать Гоголя, у которой двое детей перед тем умерло, едва появившись на свет, дала обет перед чудотворным образом святителя Николая, называемым Диканьским, если будет у нее сын, наречь его Николаем, и просила местного священника молиться до тех пор, пока его не известят о рождении дитяти и попросят отслужить благодарственный молебен. Испрошенный молитвой, новорожденный Николай и был встречен в этом мире молитвой благодарения Богу. По словам сестры писателя, Ольги Васильевны Гоголь-Головни, брат ее любил вспоминать, почему назвали его Николаем.
Среди предков Гоголя были люди духовного звания: прадед его по отцовской линии был священником, дед закончил Киевскую Духовную академию, а отец — Полтавскую семинарию. Впоследствии Гоголь посещал Крестовоздвиженский монастырь в Полтаве, где помещалась семинария.
Семейные предания определили первые понятия и верования Гоголя. Об истории своего замужества Мария Ивановна рассказывала: “…выдали меня четырнадцати лет за моего доброго мужа, в семи верстах живущего от моих родителей. Ему указала меня Царица Небесная, во сне являясь ему. Он меня тогда увидал, не имеющую году, и узнал, когда нечаянно увидал меня в том же самом возрасте, и следил за мной во все возрасты моего детства”.
Мария Ивановна отличалась набожностью. После смерти мужа весной 1825 года она до конца жизни носила траур — “из самого грубого, шерстяного изделия платье” — как бы по образцу монашеских власяниц, и по свидетельству знавших ее людей была похожа на игуменью монастыря. В семье по традиции был благочестивый обычай посещать, по возможности пешком, святые места в Ахтырке, Будищах, Лубнах, Воронеже, Киеве. Но чаще бывали на богомолье в Диканьке, отстоящей от Васильевки на тридцать верст.
Внимание! Сайт использует cookie-файлы. Продолжая работать с сайтом, вы соглашаетесь на условия работы с cookie.
Его [Гоголя] назвали помешанным. За что? За тот духовный перелом, который в нем произошел, и после которого Гоголь твердо пошел по пути Богослужения, Богоугождения. Как же это случилось?
— Читал, оно-то и сказало мне, что так жить нельзя, но как перестроить жизнь, как сделать ее святой – не знаю.
— Однако, было много людей, угодивших Богу; читайте Жития святых, особенно жития преподобных.
Под тем расслабленным можно разуметь все больное, расслабленное человечество, бедное, зараженное первородным грехом и ждущее себе исцеления. Томилось человечество, а Бог смотрел на него.
Конечно, Своею всемогущей силой Бог в одно мгновение мог переродить человечество, сделать его из грешного святым. Силен был это сделать Господь, но не допустила того Правда Божия. Нельзя было дать повод сатане упрекнуть Бога в несправедливости. Для спасения человечества нужен был человек же. Долгие годы люди ждали Этого Человека и томились, подобно расслабленному при Силоамской купели. И пришел Человек и искупил человечество, очистив его от первородного греха.
Ну, а теперь мы опять заблудились, опять ждем человека, который бы подвел нас к источникам воды живой. Так томился и Гоголь и высказал свое томление у Погодина.
— Теперь-то я понял, что вам надобно, – говорит хозяин, – человека вам надобно, так ли?
— Поняли? Только теперь поняли? Не можете ли вы помочь мне? Можете ли указать такого человека?
— Да! Такой человек есть.
— Где же искать его?
— Надо ехать в один монастырь. При этом слове Гоголь сразу нахохлился.
— В монастырь? Да, что можно услышать в монастыре? Бывал я в Италии у католических монахов, нет, не дали они мне удовлетворения.
— И все-таки я вам повторяю: съездите в этот монастырь.
— Ну, хорошо, в какой же?
— Он называется Оптина Пустынь и находится в Калужской губернии. Это не так далеко от Москвы. Вы человек холостой, семьи у вас нет (известно, что Гоголь не женился), и при выдаваемой вам по приказанию Государя пятитысячной пенсии эта поездка не будет вам не по силам. В Оптиной есть один старец, иеросхимонах Макарий, вот с ним-то вы и поговорите. Это и есть тот человек, которого вы ищете.
— Макарий? Что-то я никогда этого имени не слышал.
— Вот то-то и грех, что вы не знаете этого человека. Мало ли лиц вы видели, мало ли представителей искусства и науки встречали, сколькими художественными произведениями любовались.
— Да, я был в Риме, был в Дрездене, по совету своих знакомых, и что за чудные минуты пережил, рассматривая произведения старинных мастеров. Стоял перед Мадонной Рафаэля, да мало ли еще пришлось видеть произведений искусства.
— Вот видите, многое пришлось вам видеть, а гения искусства из искусств, жизни по Богу, старца о. Макария не знаете!
— Хорошо, послушаюсь вас, слышите? Поеду, положившись на вашу ученость и доверяя вашей искренности.
И поехал. И прибыл в Оптину.
Есть предание, что старец о. Макарий предчувствовал приход Гоголя. Говорят, он был в это время в своей келье, и кто знает, не в этой ли самой? Т.к. пришел-то Гоголь прямо сюда. О. Макарий быстро ходил взад и вперед по келье и говорил бывшему с ним иноку:
— Волнуется что-то сердце у меня. Точно что-то необыкновенное должно совершиться, точно ждет оно кого-то. В это время доложили, что пришел Николай Васильевич Гоголь.
И Гоголь у Старца. Начинается беседа. Без свидетелей происходила она, никем не записана, но во время ее невидимо присутствовал Бог, и Божественная благодать преобразила душу Гоголя.
Как бы я желал, да и вы, я думаю, тоже не отказались бы послушать эту замечательную беседу великого Старца с великим писателем. Вероятно, она была весьма содержательна и представляла величайший интерес. Старец Макарий в высшей степени обладал даром властного слова, и речи его имели огромное влияние на душу слушателей. Выйдя от Старца, Гоголь говорил:
— Ах, как я много потерял, как ужасно много потерял.
— Чего? Что вы потеряли?
— Оттого, что не поступил в монахи. Ах, отчего батюшка о. Макарий не взял меня к себе в Скит?
Неизвестно, заходил ли раньше у Гоголя с батюшкой о. Макарием разговор о монашестве, неизвестно, предлагал ли ему Старец поступить в монастырь; очень возможно, что о. Макарий и не звал его, видя, что он не снесет трудностей нашей скитской жизни.
Духовное перерождение Гоголя под влиянием бесед с преп. старцем Макарием Оптинским
Наш великий писатель Гоголь переродился духовно под влиянием бесед со старцем Макарием, которые происходили в этой самой келье, великий произошел в нем перелом. Как натура цельная, не разорванная, он не был способен на компромисс. Поняв, что нельзя жить так, как он жил раньше, он без оглядки повернул к Христу и устремился к Горнему Иерусалиму. Из Рима и Святых мест, которые он посетил, он писал друзьям своим письма, и письма эти составили целую книгу, за которую современники его осудили. Гоголь еще не начал жить во Христе, он только пожелал этой жизни, и мир, враждебный Христу, воздвиг гонение на него и вынес ему жестокий приговор, признав его полусумасшедшим.
Константин Мочульский - Духовный путь Гоголя краткое содержание
Гоголь был не только великим художником: он был и учителем нравственности, и христианским подвижником, и мистиком.
Духовный путь Гоголя - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
И тут первой мыслью оскорбленного автора было: бежать. Воспользовавшись деньгами, присланными матерью для уплаты процентов в опекунский совет, Гоголь садится на корабль и уезжает в Любек. В связи с этой авантюрой мы располагаем двумя психологическими документами исключительного значения: письмами Гоголя к матери от 22 мая и 24 июля 1829 года.
Ему нужно было получить согласие матери на путешествие и убедить ее в разумности своего странного поступка.
Здесь — возникновение веры Гоголя в особое, преимущественное попечение о нем Промысла Божия.
Оглядываясь через восемнадцать лет на свое прошлое, Гоголь допускает анахронизм: он представляет поездку в Любек в свете своего мировоззрения сороковых годов. Мотив аскетического подвига (чтобы полюбить родину, нужно покинуть ее) — происхождения более позднего. В двадцатых годах Гоголь мечтал о культивировании страстей, а не об аскезе.
Приехав в Любек, он как будто отрезвляется: с удивлением видит себя в чужом городе, среди чужих людей, языка которых не понимает. И впервые задумывается над самим собой, над загадкой собственной натуры.
Читайте также: