Быт и нравы допетровской руси кратко
Обновлено: 02.07.2024
Сельское население
Главным элементом одежды была рубаха. Причем покрой у крестьян и феодалов был одинаковым, различалось лишь качество ткани. Женская рубашка была длиной до полу. Для украшения рубахи и верхней одежды использовали яркие, нарядные вышивки, игравшие роль оберега от злых сил. Для них использовали лен, коноплю, шерсть или даже серебро золото, если речь шла о феодалах. На голове женщины носили обруч из кожи, чепец, металлические подвески и т.д.
На юге основными жилищами восточных славян служили полуземлянки с земляными полами, крышей, сверху покрытой также землей. На севере это были невысокие деревянные срубы, покрытые досками или соломой. В избе, как правило, была печь, вся целиком включенная в помещение и топившаяся по-черному. Жилища освещались лучинами.
Городское население
В городах Древней Руси жили князья, дружинники, ремесленники и купцы. Именно в городах долгое время продолжали сохраняться вечевые порядки. Они были центрами культуры: в них существовали школы, создавались летописи, функционировали иконописные и ремесленные мастерские. Самую многочисленную часть городского населения составляли ремесленники, как свободные, так и зависимые. Существовали самые разные виды ремесел: кузнечное, оружейное, ювелирное (ковка и чеканка, тиснение и штамповка серебра и золота, филигрань, зернь), гончарное, кожевенное, портняжное. Даже небольшие и новые города имели домницы для изготовления железа. Но большинство простых горожан продолжало заниматься земледелием и скотоводством. При этом городские жители, как правило, строили высокие дома, в которых жилым помещением служил второй этаж. В нижней части располагался погреб. Города в основном строились из дерева, но некоторые храмы и дворцы знати возводились из камня.
Высокие деревянные дома назывались хоромами. В них проживали князь и бояре. Часто хоромы состояли из нескольких строений, соединенных между собой переходами (сенями). Вокруг княжеского терема располагались хозяйственные строения для слуг и хранения зерна, мяса, меда, вина и т.д. Хоромы были окружены оградой с крепкими воротами. Приёмные в великокняжеском тереме назывались гридницами, здесь князь пировал со своей дружиной. Столы были уставлены дорогой посудой, часто украшавшейся золотом и серебром. Гостей развлекали гусляры и скоморохи. Но при этом и князь, и самые простые крестьяне строго соблюдали посты: по понедельникам, средам, пятницам и даже по субботам.
Большинство жителей Древней Руси жили в сельской местности. Люди боролись за существование, распахивали земли, разводили скот, охотились, бортничали, оборонялись от разбойников, а на юге — от кочевников.
На Руси наиболее распространёнными были большие семьи, в которых совместно вели хозяйство все не отделившиеся сыновья с жёнами и детьми. Они вместе обрабатывали землю. Главой семьи был старший из мужчин. Он распоряжался имуществом и судьбой всех её членов. Это касалось и браков детей, которых против воли могли женить или выдать замуж.
Воспитание детей было трудовым. Мальчиков с семи лет брали на полевые работы, приучали к делу и учили грамоте, если была такая возможность. Девочки присматривали за младшими детьми, помогали по хозяйству, учились прясть пряжу, шить одежду, ткать полотно.
В Древней Руси рано вступали в брак, потому что ценились трудовые руки.
Часть населения проживала в городах. Там селились князья и дружина Князья правили суд, управляли землями, принимали послов. На площадях собиралось вече.
Города росли и становились ремесленными и торговыми центрами. Распространённым видом ремесла было кузнечное дело. Крупными центрами, производившими металлические изделия, были Киев, Чернигов, Галич, Вышгород, Новгород.
Из России вывозились воск, мёд, меха. Расширился со временем вывоз льна и пеньки, выделанных кож, продуктов северных морских промыслов, лесоматериалов.
Бортничество – это сбор дикого меда.
Купцы значительную роль играли как в городской жизни, так и в политических делах. В общественной структуре они занимали место за боярами.
В городах сосредоточилась религиозная жизнь. Здесь возводились большие храмы, жили митрополит и епископы, стояли монастыри.
Готовые работы на аналогичную тему
Быт горожан имел мало отличий от крестьянского. Помимо торговли и ремесла, занимались скотоводством, огородничеством, бортничеством. Глава семьи участвовал в вече, отвечал за выполнение повинностей и за нетяжкие преступления членов семьи.
В знатных и богатых семьях были собственные порядки. Дети до года находились в руках кормилицы, затем до пяти лет — на попечении нянек. Мальчиков нередко начинали уже с пяти лет учить грамоте и воспитывать сообразно будущей службе. Воспитанием княжича руководил брат матери.
Развлечениями богатых людей была соколиная и псовая охота. Для простого народа устраивались турниры, скачки и игрища.
С принятием христианства население стало носить славянские имена. Знатные люди, при крещении получив имена святых, а в быту продолжали именоваться славянскими — Святослав, Всеволод, Ярослав, Мстислав.
Военное дело
Большое место занимали военные дела. Княжеские дружинники были профессиональными воинами. По суше они передвигались на конях, по рекам – в ладьях. Вооружались мечами и копьями. На головах воинов были шишаки — остроконечные шлемы. Защитой служили щит, кольчуга и броня. Во время сражений специальные телохранители защищали князя, щитами и телами заслоняя его от вражеских ударов и стрел.
Дружина – это вооруженный отряд князя.
Во время больших походов собиралось народное ополчение. Его члены вооружались просто: лук и стрелы, копьё, нож или боевой топор, пробивавший броню. Броню не носили, так как она была дорогой.
Жилище
Между образом жизни основной массы населения и верхушки общества в Древнерусском государстве была существенная разница.
Жилища бояр — хоромы — состояли из нескольких деревянных строений, соединённых переходами. В центре был терем — высокое здание, где размещалось отапливаемое помещение, а также холодные горницы. Рядом с теремом стояли летние неотапливаемые помещения. С избой их соединяли переходы — сени. В хоромах была также гридница — большая горница, где хозяин мог пировать с дружиной.
Рядом с хоромами находились жилища управителей, конюшня, поварня, кузница. Рядом располагались кладовые, амбары, зерновые ямы, ледники, погреба, в которых хранились продукты. В отдалении стояла баня. Постройки объединялись в единый двор, который мог быть окружен каменной или деревянной оградой.
Зажиточные горожане жили в двухэтажных срубах. На нижнем этаже были хозяйственные помещения, на верхнем – жилые. В зданиях было несколько комнат. В покоях стояли деревянные кровати, столы, скамьи, лари для одежды. На стенах висели полки для посуды. Богатые покои украшались дорогими греческими тканями и восточными коврами. На полу и скамьях были разбросаны шкуры. Жилые покои освещались свечами.
Простые горожане обитали в слободах на городских окраинах, состоящих из рубленых изб.
Крестьяне жили в маленьких домах. На юге это были полуземлянки с земляными полами, с покрытой землей крышей. На севере – срубные, постройки с деревянными полами. Печи топились по-чёрному. Маленькие окна обтягивались коровьими пузырями или холстиной. Помещения освещались лучинами.
Одежда
Главными элементами мужской одежды были рубаха и порты.
Порты — это сужающиеся к низу штаны, доходящие до щиколотки.
Одежда простолюдина состояла из длинной холщовой рубахи с разрезанным воротом, шерстяных портов. Единственным украшением был узкий пояс, украшенный металлическими бляшками. Верхней одеждой также были зипуны — кафтаны без воротника, с длинными рукавами. Зимой носили шубы и островерхие войлочные или меховые шапки. Ноги оборачивали онучами – длинными узкими кусками ткани, на которые надевали лапти.
Знатные и богатые люди носили рубахи из шёлка или тонкого полотна. Порты шились из парчи и шёлка. Верхней одеждой служили епанчи — широкие плащи, украшенные мехом, пряжками из драгоценных металлов, драгоценными камнями. На ногах были кожаные сапоги.
У женщин главной частью костюма была длинная рубашка. Поверх понёва — шерстяная домотканая юбка с набивным рисунком, состоящая из нескольких собранных на шнуре полотнищ. Поверх рубах иногда надевали кусок прямоугольной ткани с отверстием для головы. На голове носили обручи из бересты или кожи. Голову замужних женщин украшал чепец.
Костюм знатных женщин отличался богатством тканей. Обувь делалась из сафьяна и отличалась роскошными узорами, шитыми золотом или жемчугом.
Войти через uID
И в доме почти все показалось бы нам незнакомым. Крестьянская изба, не разделенная на разные комнаты, в которой основное место занимает русская печь, нам бы уж точно не показалась ни особо знакомой, ни так уж сильно привлекательной. Глядя на это, в общем-то, небольшое пространство (даже богатой северной избы), всегда удивляешься — да как же они все тут помещались?! Несколько супружеских пар, принадлежащих к разным поколениям, куча ребятишек и подростков обоего пола, старики… И все эти десятки людей — на сорока, от силы 50–60 квадратных метрах?! А ведь помещались, помещались…
У туристов, впервые посещающих музеи под открытым небом, где хранятся памятники деревянного зодчества (они есть в Суздале, под Новгородом), обязательно возникает вопрос: что, отдельных комнат ни у кого вообще не было?! Нет, ни у кого не было. И… это… у супружеских пар не было?! Не было. А как же… А вот так. А дети?!
Но в том-то и дело, что никого в те простенькие времена особенно не волновало — видят дети чьи-то половые действия (в том числе и половые действия родителей) или не видят. Даже лучше, чтобы видели и учились. Дети и учились, и не только на примере всевозможных животных, домашних и диких, но и на примере своих ближайших родственников.
Но и в XVII веке не так уж мало крестьянских изб топится по-черному, сохраняя эту старую традицию.
То есть стол и скамейка — это родные, что называется, предметы. Хуже то, что в доме почти ничего другого нет… Не только шведской стенки или удобного современного кресла; не только нет дивана, на котором можно было бы свернуться и подремать после обеда — изобретение этих обычнейших предметов таится в дали не познанных еще времен.
Вообще в доме как-то очень уж мало вещей, и они неудобные, грубые. Мы привыкли к вещам, соразмерным для нас, — маленьким и удобным. Привыкли, что поломавшиеся вещи легко и просто заменить. По современным представлениям, все эти сундуки и скамейки добротны, надежны, прочны, но очень уж грубы и примитивны.
К тому же окна не открываются, нет форточек. И летом, когда в доме прохладно, и зимой, в натопленном доме, попросту говоря, душно. По-видимому, привычные московиты вовсе не испытывают от этого особых страданий, но с тем же успехом могу сказать — и в современной… ну, почти что в современной России, еще в 1970–1980-е годы, по крайней мере некоторые сельские жители закупоривали на ночь свои дома так, что городской, привычный к форточкам человек в них попросту начинал задыхаться.
Так вот, для современного россиянина… по крайней мере для абсолютного большинства россиян, невозможность проветрить помещение была бы неприятной и даже попросту мучительной.
А обычай молодых мам высасывать сопли из носа младенцев исчез совсем недавно; в Британии он отмечался в эпоху наполеоновских войн (как яркий признак некультурности батраков, мелких фермеров и прочих малообразованных слоев населения); в Германии он описывался в конце XIX века, а в России зафиксирован последний раз еще в 1920-е годы, уже перед коллективизацией.
На востоке Германии, в Польше и в XIII, и даже в XV веке еще много и зубров, и туров, и тарпанов, но западные области Германии, по Рейну, к XV веку тоже оказываются в зоне экологической катастрофы.
Теперь и Робину Гуду, и отрядам восставших французских крестьян будет уже некуда прятаться, это вам не XIII век! Владельцы лесных угодий потирают руки, а в законодательство вносятся все новые статьи, все строже карающие за порубку чужого или общественного леса. Доходит дело до того, что свалить чужое дерево становится опаснее, чем совершить предумышленное убийство.
Что же до Московии… Чистая правда — в Московии регулярно ходили в баню, это точно. Полагалось ходить в баню раз в неделю, что и осуществлялось. Более интересный вопрос: а как мылись в перерыве между банями? Так сказать, с субботы и до следующей субботы?
О МОСКОВИТСКОЙ ЕДЕ
Впрочем, давайте о чем-то более веселом! Например, о еде…
Дело в том, что в Московии нам была бы так же непривычна и еда.
С одной стороны, очень много еды, которая или вообще исчезла, или превратилась в редчайший деликатес, во что-то такое, чем лакомятся богачи, и то далеко не каждый день.
В XVII же веке красная рыба, дичь, включая зубрятину, или красная икра — достаточно обычная часть трапезы, в том числе и самых малообеспеченных людей.
Но одновременно еда XVII века — простая и грубая, и деликатесы XVII века сводятся к кремам на взбитых сливках с сахаром или к жареным лебедям (то есть опять же — не к тому, что вкусно приготовлено и долго и сложно готовилось, а к тому, что трудно достать и что не у всех есть). Вкусное — это редкое, а не что надо готовить долго и любовно.
Ну и правила поведения за столом оставляют желать лучшего — они еще попросту не созданы, а в деревнях, где едят в основном вареное, причем из общего горшка, они и не очень-то нужны. Вот ложка — очень нужная вещь, и ее в путешествиях и походах полагается носить за голенищем.
САМОЕ УДИВИТЕЛЬНОЕ
Знакомясь с XVII веком, наш путешественник в другие эпохи будет вести себя и чувствовать себя примерно так же, как этнограф, живущий возле города или села и приходящий время от времени к тем, кого он решил изучать. Во время второго посещения этнограф превращается в разведчика — типа тех легендарных британцев, которые ухитрялись работать, выдавая себя за индусов разных народов и каст.
В любом случае он должен научиться жить в изучаемой стране и той жизнью, которой живут изучаемые. Необходим своего рода период адаптации, чтобы можно было не думать о мелочах, получать удовольствие от этого образа жизни и заниматься сбором информации. Ассоциация опять же способна заставить налиться кровью глаза, как выражались Стругацкие, патриотически настроенных личностей, но именно так Миклухо-Маклай поселился и жил среди папуасов.
Так вот, все, сказанное выше, — это всего лишь трудности периода внедрения и сложности периода адаптации, не более. Рано или поздно нашему и этнографу, и разведчику предстоит начать жить как бы в двух временах, в двух цивилизациях сразу. Придется ему привыкать и к духотище в избах, и к антисанитарии, и к пользованию непривычными вещами; придется выучить язык и начать жить так, как будто ты здесь и родился.
Некоторые из изучаемых проявляют самые замечательные душевные качества, высокоценимые во всяком обществе: они трудолюбивы, умны, порядочны, надежны, ответственны и так далее и тому подобное. Этих людей трудно не уважать, а кто-то из них окажется ученому поближе душевно, и он с ними захочет подружиться.
САМЫЕ ПРИНЦИПИАЛЬНЫЕ ОТЛИЧИЯ
1. Огромная несвобода.
Человека XVII века всегда контролирует государство, корпорация, община, род, семья. Человек обязательно входит в какую-то общность, и все окружающие воспринимают его вовсе не как самодеятельную личность, а как часть этой общности. Сам же человек не только не сопротивляется этой включенности, а принимает ее с полным удовлетворением. Он не покоряется внешней силе, а просто существует по определенным правилам.
Эта невычлененность личности из группы подчеркивается даже такой, дикой для нашего современника деталью — отсутствием у множества людей особого, только им принадлежащего места для сна и собственной посуды для еды. Действительно, ведь нет никаких рациональных причин есть из отдельной тарелки, пить из отдельной чашки или кружки. По существу, мы имеем каждый свою посуду не потому, что никак нельзя иначе (предки как раз поступали иначе и не поумирали с голоду), а потому, что мы привыкли быть каждый своей автономной личностью. Мы так привыкли к этому, что любое другое поведение за столом кажется нам дикостью… А в начале XVII века в Московии отдельная тарель (как тогда говорили) дается только царю и его жене. Остальные гости на царских пирах группируются возле блюд и тарелей, едят по нескольку человек из одной посуды. К концу правления Михаила Федоровича и особенно в эпоху Алексея Михайловича устанавливается новая дворцовая норма — каждому участнику пира ставят по отдельной тарели.
К концу XVII века в большинстве аристократических домов отдельная тарель — нечто совершенно обычное. Если учесть, что ложки и кружки для питья и раньше были у каждого свои, то получается: в придворно-аристократической среде индивидуальность каждого человека подчеркивается уже очень последовательно. Обычай же стремительно завоевывает себе сторонников в среде широких слоев дворянства, в том числе провинциального, приказных, купцов, посадской верхушки.
И уж конечно, субъектом, носителем права выступает вовсе не человек, а его корпорация. Если его обидели, ущемили какие-то неписаные, но и неотъемлемые права, старейшины корпорации заступятся за него так же, как заступится община за крестьянина. Если тебе что-то нужно, старейшины сделают так, что ты получишь все, что полагается тебе согласно обычаям и законам. Взяли слишком высокий налог? Община вступит в переговоры с властями, и если ты прав — исправит несправедливость. Обидел купец при расчете? В другой раз будет иметь дело с выборными людьми из общины, и они заставят его платить правильно. Убежала жена? Вернут и сами же накажут, чтоб не бегала от законного мужа, не нарушала порядок. Не слушается сын? Собраться всем миром да посечь негодника, чтобы помнил установленное от века, не смел нарушать заповеданного никогда.
И этой власти общины и семьи человек совершенно не противится, совершенно не пытается из нее как-то выломиться; самое большее, что он пытается сделать, — это занять какое-то другое, более престижное или более удобное место в самой корпорации.
В этом отношении верхи общества почти ничем не отличаются от низов. В 1634 году князь Дмитрий Михайлович Пожарский со своим двоюродным братом, Дмитрием Петровичем (тем самым — Лопатой) подал царю челобитную, в которой очень ярко проявилось все, что содержится в родовом строе.
Более того, всем духом этого общества, всем строем жизни они просто вынуждаются действовать именно так. Ведь спившийся Федька, заворовавшийся на службе и забросивший свое поместье, опасен не только для самого себя. Если сами Пожарские не смогут его унять и превратить в полезного члена общества, то получится: это все Пожарские такие! По крайней мере, всякий имеет право так думать, и треклятый Федька бросает тень на ведь род.
Вот Пожарские и пытаются принять необходимые меры, и общество вполне сочувственно наблюдает, как два пожилых дядюшки лупят и заковывают взрослого, самостоятельного племянника, не последнего из служилых людей Московии. Даже государство, всемогущее государство Московии, признает права рода над своим членом и отказывается от частицы своей власти, чтобы род мог осуществить свою собственный, родовой суд!
Власть рода над личностью человека сказывалась даже над царями, о чем неопровержимо свидетельствует личная жизнь московитских царей.
В издание вошли работы известного русского историка Н. И. Костомарова (1817–1885). Небольшая по объему книга является настоящей энциклопедией быта и нравов русского народа допетровской эпохи, живо и интересно рассказывающей о том, как жили наши предки, что ели, во что одевались, что выращивали в своих садах и огородах, как лечились, справляли свадьбы и воспитывали детей. Описывая все достоинства и недостатки наших предков, книга дает ответ на многие злободневные вопросы: в чем исторические истоки таких язв нашего общества, как пьянство, лихоимство чиновников, пренебрежение к человеческой личности и т. д.
Книга адресована широкому кругу читателей.
Не спать или по крайней мере не отдыхать после обеда считалось ересью, как отступление от обычаев предков. Известно, что в числе подозрений, обличавших в самозванце нецарское происхождение и уклонение к латинской вере, было и то, что он не спал после обеда.
Источник: Быт и нравы русского народа в XVI и XVII столетиях. Н.И. Костомаров. Смоленск: Русич, 2011. — 512 с. — ISBN 978 5813810176
Читайте также: