Анциферов петербург достоевского статья кратко

Обновлено: 04.07.2024

Позднее многие историки и литературоведы стали составлять образ Петербурга, по адресам где в своё время проживал Достоевский. В миниатюре города, писателем представлена в метафоре вся Россия.

Петербург для писателя Достоевского это город существенных социальных контрастов. Один богат и весел может позволить себе всё. Другой нищий и забит в угол. Счастье и отчаяние стоят рядом и перемешиваются.

Сочинения 2

Анциферов Н. П.: Петербург Достоевского Комментарии

Петербург Достоевского

Подобному восприятию романа способствовала и специфика художественной системы Достоевского, который, стремясь убедить читателей в достоверности происходящего, подробно описывает городской быт и обильно вводит топографические реалии, зашифровывая их таким образом, чтобы можно было узнать тот или иной район Петербурга.[290] Это отмечает и Анциферов (см. с. 24, 59 и др.). И в то же время если свести воедино все топографические указания в романе и соотнести их с планом города 1860-х гг., то образ Петербурга предстает в виде города-двойника, отраженного как бы в кривом зеркале, где улицы и расстояния не соответствуют реальным, а дома героев и их местонахождение подвижны и неуловимы.[291]

Примечания

280. Дело студента Петербургского университета Н. П. Анциферова // ЛГИА, ф. 14, оп. 3, д. 54139, л. 44 об.

281. ОР и РК ГПБ, ф. 27, арх. Н. П. Анциферова (в обработке).

282. Об Александре Блоке: Сб. статей. Пб., 1921. С. 285–325.

283. Петербургский Экскурсионный Институт

. Петроградский научно-исследовательский Экскурсионный институт был организован в 1921 г.; входил в состав Академического центра; закрыт в 1924 г

Анциферов состоял сотрудником гуманитарного отдела института, который располагался на Симеоновской улице (н. Белинского), д. 13.

284. Экскурс. дело. 1921, № 2/3. С. 194.

285. Там же. С. 49–68.

286. См. прим. к с. 70.

287. Примечания А. Г. Достоевской к сочинению Ф. М. Достоевского // Гроссман Л. П. Семинарий по Достоевскому. М.; Пг., 1922. С. 56.

288. Достоевская А. Г. Воспоминания. М., 1971. С. 298–299.

289. Памятная книжка: Описание и адресные сведения о Петербурге. Спб., 1880. С. 160–161.

Популярные сочинения

Приезжая через некоторое время в город, где знакома, кажется, каждая соринка, открываешь его словно заново. Происходят события, так или иначе влияющие на отношение человека ко всему городу. Каждый будет чувствовать что-то свое, проходя по одной и той же улице. Каким же видел Петербург Достоевский? Как относился к этому городу человек, мнение которого очень ценилось в кругу друзей и было подтверждением индивидуальности Федора Михайловича?

Начнем с того, что Петербург того времени был столицей, и жить в нём считалось очень престижно: лучшие салоны, пышные балы, почти весь высший свет собрался там. Опять же, близость Европы оказывала свое влияние. На фоне всего этого величия и светского блеска, люди низшего происхождения казались ещё мельче и незначительнее. Внешняя оболочка Петербурга очень заманчива: соборы, дворцы. Все торжественно, и на первый взгляд, безупречно. Всё дышит спокойствием, наводит на размышления и воспоминания.

Достоевский любуется величественностью города, но у всякой медали есть обратная сторона. Что будет, если приподнять маску? Какое лицо обнажится тогда? Выражение этого лица – не что иное, как отражение впечатлений и злоключений Раскольникова. Унижения, грязь, голод и холод. Люди, в чьих руках будущее, кто может что-либо изменить, тупы и безнравственны. В их душах не осталось ничего человеческого, они не способны на сострадание. Они могут лишь снисходительно пожалеть, дать двугривенник какому-нибудь Родиону, перенесшему страшное оскорбление. Как будто с помощью материального можно залечить раненое самолюбие. Что ж выходит? Громада убила в человеке личность? Породила черствых и безнравственных монстров и жалких маленьких людей. Но ведь есть Сонечка Мармеладова, есть Раскольников, есть и другие, но все они, к сожалению, бесправны, и не в силах что-либо изменить.

Но главную роль Достоевский отводит именно им, потому что человек, переживший нужду и горе, не останется равнодушным к страданиям ближних. Достоевский верит, что именно люди создают город, его неповторимую атмосферу, и именно через своих героев, их глазами он дает нам взглянуть на свой Петербург. Именно от мыслей человека и зависит то, как будет выглядеть город, переулок, дом: угрюмым, холодным, бесчувственно-величественным или же светлым, теплым и полным доброты. Конечно, когда среди угрюмых лиц, даже самый позитивный человек захандрит – так и распространяется мрачность, серость и бездушие. И, конечно, у Достоевского были противоречия и метания, но одно оставалось неизменно: Петербург – это часть Родины, это город, на чью долю выпало много испытаний. Город, который можно любить или не любить, но нельзя не уважать и не гордиться им. Такова уж участь наших столиц. Что тогда Петербург, что сейчас Москва. В них, как в кривых зеркалах, насмешливо и зло, но до ужаса правдиво отражается вся Россия, а она – ни хорошая, ни плохая – она наша, и мы сделали её такой, какая она есть сейчас.

Примечания:

vaste symphonie en pierre — обширная симфония в камне (фр.).

у Казанского собора — совр. адрес: ул. Плеханова, 2/1. Казанский собор был сооружен в 1801–1811 гг. по проекту архитектора А. Н. Воронихина.

(Возможность литературных прогулок. Двойное бытие художественного произведения. Значение иллюстрации. Экскурсия, как комментарий к художественному произведению.)

Художественное произведение имеет двойную жизнь. С одной стороны, оно является вещью, представляющей собой самодовлеющую ценность, вещью, принадлежащею векам и каждому времени по-новому. Она как бы меняется в потоке времени, становясь частицей новых культурно-исторических организмов. Для ее восприятия не нужно никаких экскурсов в область истории искусства, никаких биографических справок. Художественное произведение прекрасно само в себе, и язык его силен и ясен.

Это — истина, но не полная истина.

Создание искусства имеет и другую жизнь — жизнь, связанную с творцом и эпохой, жизнь историческую, доступную только историку через научный труд, сопряженный с интуицией. В данном случае художественное произведение есть реализованный продукт человеческой психики, оттиск духа творца (индивидуального или коллективного).

Двойная жизнь художественного произведения определяет таким образом и два подхода: первый — эстетический (вещь как бы отрывается от своего творца, от своей эпохи, проходит через века и становится нашей), второй историко-культурный (историк, отрешаясь от своего времени через труд и интуицию, подходит к вещи, взятой в связи с эпохой, породившей ее). Путь обратный.

Процесс чтения сам по себе, в виду недостатка наших знаний и нашего воображения, часто оставляет нас неудовлетворенными; художественный образ остается нераскрытым. В виду этого, создается потребность в иллюстрации. До некоторой степени и театр идет навстречу удовлетворению этой потребности (декорация, костюм, поза, жест, интонация и т. д.). Но раскрытию художественного образа можно содействовать и иными путями. Все эти способы конкретизации образа являются опасными. Можно определенно сказать: подавляющее большинство иллюстраций, инсценировок навязывают совершенно чуждые нам представления, и наше благо, если у нас есть достаточно критического чутья, чтоб не поддаться этим искажающим образам. Воображение неопытное легко попадает в плен самым произвольным иллюстрациям (каких только образов Татьяны Лариной не подносили художники и актрисы публике!). А между тем, потребность во вспомогательных средствах для более полного постижения (познания и переживания) художественного образа несомненно существует. Где же найти эту помощь?

Вспомним прощание Гете с Римом:

«При разлуке я почувствовал особого рода боль. Покидать, без надежды на возвращение, эту столицу мира, гражданином коей был несколько времени сам, доставляет ощущение, которое невозможно передать словами. Никто не может сочувствовать этому, кто сам не испытал.

Я все повторял в эту минуту элегию Овидия, которую он сочинил, когда воспоминание о подобной же судьбе преследовало его до пределов обитаемого мира. Эти двустишия постоянно вертелись у меня в уме, между всеми другими впечатлениями:

Петербург занимает особое место в русской литературе. Однако, как заметил современный исследователь:

После смерти отца Анциферов живет с матерью в Пулавах (ныне город на территории Польши), а затем в Киеве, где учится в прославившейся своими выпускниками 1-й гимназии.

В 1908 г. Анциферов переезжает с матерью в Петербург; в 1909 г. оканчивает Введенскую гимназию[5] и поступает на историко-филологический факультет Петербургского университета.

И он начинает читать лекции по русской истории в рабочем университете при Обуховском заводе.

Уже на первом курсе Анциферов четко определил свое нравственное кредо:

Студенческие сходки и демонстрации 1909-1910-х гг. не оставили безучастным Анциферова, однако он всегда был одержим учебой и просветительной деятельностью.

Одна из участниц кружка — Мария Михайловна Левис — сообщила нам в устной беседе:

Деятельность эрмитажного кружка, ставшего родоначальником экскурсионного дела, была прервана первой мировой войной.

5 февраля 1914 г. произошло одно из самых значительных событий в жизни Анциферова: в лицейской Знаменской церкви Царского Села состоялось венчание Николая Павловича и Татьяны Николаевны Оберучевой (1890–1929). Они познакомились еще в Киеве, а в Петербурге Татьяна Николаевна вела занятия по русской истории в воскресной школе и училась на Высших женских курсах. Анциферовы снимали квартиры на Петроградской стороне: в студенческие годы жили на Большой Спасской (ныне Красного Курсанта) улице, в доме № 9б, а потом — на Малой Посадской, в доме № 19.

После успешного окончания университета в 1915 г. Анциферов был оставлен при кафедре всеобщей истории, где находился до 1919 г.[13] О круге научных интересов Анциферова-студента дает представление характеристика, составленная его руководителем профессором И. М. Гревсом:

«В историко-филологический факультет

Императорского Петроградского университета.

Николай Павлович Анциферов давно известен мне как талантливый, одушевленный и упорно работающий над наукою юноша. Он участвовал целый ряд лет в руководимых мною семинариях по средневековой истории, больше всего интересуясь вопросами духовной и, в частности, религиозной культуры. Он работал с последовательным усердием и всегда с успехом над изучением поздней Римской империи и ее образованности, специально изучив сочинения Блаженного Августина, сосредоточиваясь на нескольких основных вопросах религиозной и церковной истории эпохи и обнаруживая серьёзные способности и развивающееся уменье в разработке всех трудных частных проблем. Следя за другими семинариями, предлагавшимися мною из отдела позднего средневековья, Анциферов не менее успешно занимался и здесь раннею историею францисканцев, общественным строем Флоренции и вообще итальянским городом в XII и XIII вв. Представленное им зачетное сочинение об аскетизме Франциска Ассизского является удачным опытом историко-психологического анализа. Анциферов во многих отношениях уже сложился для того, чтобы приступить к самостоятельной научной работе… Я горячо ходатайствую перед факультетом об оставлении Анциферова на два года для дальнейшего усовершенствования в науке и приготовления к профессорскому званию.

Однако Анциферов отказался от научной карьеры, видя свое главное предназначение в просветительной деятельности.

Глубоко религиозному сознанию Анциферова были неприемлемы любые формы насилия, а индивидуальная личность являлась для него высшей формой ценности, достоянием духовной культуры. Понятно, что события Октября 1917 г. потрясли Анциферова, как и многих представителей русской интеллигенции, о чем свидетельствуют его дневниковые записи:

В послеоктябрьские годы под руководством И. М. Гревса он продолжает заниматься пропагандой культурного наследия города среди широких масс и постановкой гуманитарного образования учащейся молодежи.

Педагогическая работа Анциферова началась сразу после окончания университета. Он преподавал в женской гимназии Н. Н. Зворской (1915–1916), частом реальном училище А. С. Черняева (1915–1918), в школе при бывшем Тенишевском училище (1918–1925), где вел и гуманитарный кружок, во 2-м Педагогическом институте (1919–1926), в интернате для беспризорных под Павловском (1919–1920), в Институте истории искусств (1925–1929).

Георгий Александрович Штерн (1905–1982) — ученик Анциферова по Тенишевскому училищу, а впоследствии один из его ближайших друзей вспоминает:

Петербург всегда был для Анциферова сильнейшим жизненным переживанием, и он с тревогой всматривается в новый облик города.

На своеобразную красоту города в первые послеоктябрьские годы обратили внимание многие современники Анциферова.

так фиксирует Анциферов в начале 1922 г. перемены в облике города, веря, однако, что:

Противостоять деструкции города и его культурного наследия могло, как надеялись гуманитары-экскурсионисты, просветительство. А отсюда идея гуманитарного образования молодежи.

В 1921 г. по инициативе И. М. Гревса и гуманитаров экскурсионной секции был открыт Петроградский научно-исследовательский экскурсионный институт, который располагался в доме № 13 по Симеоновской (ныне Белинского) улице. В институте имелись три отдела: экономико-технический, гуманитарный и естественно-исторический. Ядро гуманитарного отдела, который возглавил Гревс, состояло из восьми сотрудников прекратившей свое существование экскурсионной секции. Все эти люди обладали опытом экскурсионной, музейной, педагогической и исследовательской работы.

Результаты своих исследований сотрудники отдела обязательно использовали в методических разработках для проведения экскурсий разного типа. Летом отдел организовывал в Детском Селе и Павловске двухмесячные курсы для педагогов и лиц с высшим образованием. В программу курсов помимо занятий входили гуманитарные, литературные, художественные, исторические и этнографические экскурсии но Царскому Селу и Павловску, в котором находился филиал отдела — гуманитарная станция.

После ликвидации Экскурсионного института в сентябре 1924 г.[28] Анциферов становится научным сотрудником Петроградского отделения Центрального бюро краеведения (ЦБК), образованного в январе 1922 г.[29] По поручению ЦБК он выезжает в провинцию и города России для ознакомления с работой краеведческих организаций, читает лекции, участвует в конференциях. В 1927 г. Анциферов избирается членом ленинградской группы ЦБК, возглавив экскурсионную комиссию.

Научные разыскания Анциферова были связаны прежде всего с его обширной просветительной деятельностью. Только за период с 1921 по 1929 г. из-под его пера выходят 15 книг и 29 статей по экскурсионному делу, краеведению и градоведению.

Личные потрясения Анциферова (смерть детей), тяжелые испытания, выпавшие на долю любимого города, поиски пути духовного возрождения и нравственного спасения — все это породило особую эмоциональную напряженность книги.

Анциферов придавал огромное значение топонимике — городской номенклатуре, по терминологии тогдашнего градоведения.

Первоначальную задачу изучения города он видит в дешифровке его языка — городских названий, чего не было в предшествующей градоведческой литературе.[42]

Не обошел своим вниманием Анциферов и окрестности города, где он летом отдыхал и работал. Лето 1917 г. он проводит с семьей в Царском Селе, в 1918 г. живет на даче в Петергофе, в 1919–1920 гг. работает с женой в интернате в Красной Славянке. В 1920 г., после рождения сына Сергея (Светика), Анциферовы получили на лето комнату в пустовавшем тогда Павловском дворце, при котором Николай Павлович вел в 1921 г. семинарий по изучению Павловска. Особенно дорого ему было Царское (с 1918 г. Детское) Село. Выше уже говорилось о том, что в лицейской церкви состоялось венчание Анциферова, а его экскурсии и семинарий по Царскому Селу пользовались особым успехом. В 1924 г., когда после рождения дочери Тани у Татьяны Николаевны возобновился туберкулезный процесс, Анциферовы оставили городскую квартиру на Малой Посадской и переехали в Детское Село. Первое время они жили в здании биологической станции, а вскоре получили квартиру в двухэтажном деревянном доме (сгорел во время войны вместе с библиотекой и архивом) по улице Революции (№ 14), недалеко от входа в Александровский парк.

Необходимо отдать дань мужеству Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича, который не только сразу восстановил Анциферова в Литературном музее и выплатил ему пособие, но и в дальнейшем оказывал содействие в публикации его книг (несколько из них вышло под редакцией В. Д. Бонч-Бруевича).

Московский период, деятельности Анциферова выходит за рамки настоящей статьи. Отметим только, что в 1940–1956 гг. он работал в Литературном музее, занимал должность ученого секретаря, заведовал отделом. Николай Павлович готовил выставки, посвященные Пушкину (1937 и 1949 гг.), Герцену, Гоголю, Грибоедову, Лермонтову, Ломоносову, Майкову, Тютчеву и другим русским писателям и поэтам, участвовал в создании музеев Герцена, Достоевского, Тургенева, Чехова; выпустил 8 книг и около 40 статей.[53]

Из обширной переписки Анциферова с Г. А. Штерном видно, что во время блокады Ленинграда Николай Павлович жил в постоянной тревоге за судьбу города и оставшихся там детей:

Не только друзья, но и все встречавшие Анциферова отмечали обаяние и притягательность его личности.

А. М. Конечный, К. А. Кумпан

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Москва и Петербург

Москва и Петербург С начала XVIII века в России две столицы – Москва и Петербург, и куда бы ни переносили правители свои резиденции, русские все равно знают: столицы – две. Как только одна из них приобретает официальный статус, вторая – налет оппозиционности, вольнодумства,

2.2. Институты первобытного общества в трудах классиков британской социальной антропологии

2.2. Институты первобытного общества в трудах классиков британской социальной антропологии Установка на индуктивный, экспериментальный, эмпирический характер научного познания со времен Ф. Бэкона стала широко признанной в британской науке, во всяком случае первые

2.5. Методы конкретного анализа в трудах Б. Малиновского

Петербург и Гатчина

ПЕРЕЧЕНЬ РАБОТ H. П. АНЦИФЕРОВА ПО ГРАДОВЕДЕНИЮ И КРАЕВЕДЕНИЮ (Составлен М. Б. Вербловской)

Принцип построения образовательных курсов Школы Жизни. Урок в Школе Жизни

Принцип построения образовательных курсов Школы Жизни. Урок в Школе Жизни Понятия Содержание образования, Образовательный план, Образовательный курс употребляются взамен понятий Содержание обучения, Учебный план, Учебная дисциплина. Этим подчёркивается важность сути

Учитель Школы Жизни. Советы учителю Школы Жизни

Учитель Школы Жизни. Советы учителю Школы Жизни Понятия Учитель и Ученик вмещают в себе высочайший духовный смысл, исходящий из того же источника, что и смысл базисных для нас понятий: Школа, Воспитание, Образование, Просвещение, Урок, Жизнь. Учитель и Ученик являются как

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Петербург Достоевского: краткое содержание, описание и аннотация

В этом этюде охарактеризованы пути, ведущие к постижению образа города в передаче великого художника слова. Этим определен и подход к теме: от города к литературному памятнику. Здесь не должно искать литературной характеристики. Здесь отмечены следы города в творчестве писателя. Для исследования литературы, как искусства, этюд может представить интерес лишь, как материал для вопросов психологии творчества. Эта книжка предназначена для тех, кто обладает сильно развитым топографическим чувством и знает власть местности над нашим духом. Работа возникла из докладов, прочтенных в Петербургском Экскурсионном Институте.

Николай Анциферов: другие книги автора

Кто написал Петербург Достоевского? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.

Петербург Достоевского — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Николай Павлович Анциферов

Это — истина, но не полная истина.

Читайте также: