Алексей зиновьевич кривцов биография кратко

Обновлено: 05.07.2024

ПОЭТЫ БЕЛГОРОДЧИНЫ - КНИГА ПАМЯТИ! запись закреплена

Кривцов Алексей Зиновьевич (1925-2003)
Член Союза писателей России
Родился в г. Белгороде 1 апреля 1925 г.
В конце февраля 1943 года, после первого освобождения Белгорода, стал солдатом. Рядовым пехотинцем прошел боевой путь от Ленинграда до Германии. В Литве 28 октября 1944 года был ранен. Армейский госпиталь. А потом снова – бои… Второе ранение – тяжелое – 24 апреля 1945 года за станковым пулеметом. Это произошло на Первом Белорусском, под Берлином. Более суток его не подбирали – думали, что убит. В результате ранения - газовая гангрена и ампутация ноги выше колена.
А. Кривцов принадлежит к тому поколению поэтов, чья юность чуть не со школьного порога началась с жестокой круговерти войны. Долог и труден был фронтовой путь юного солдата: холодные серые окопы, бессонные ночи, жестокие бои, чужая земля, тяжелое ранение. Но пулеметчик Алексей Кривцов твердо верил в светлый солнечный день земли, который принесет людям мир и тишину, вернет их к родным очагам и который они назовут радостным праздником – Днем Победы.
Уже там, на фронте, между боями на коротких привалах, у белгородского воина рождались в уме и на случайных газетных листах первые строки. Домой вернулся только в июне 1946 года. Память о войне: два ордена Отечественной войны первой степени, медали.
После войны заочно закончил Харьковский библиотечный институт культуры. Работал Художником оформителем. В 1974 г. в газете "Знамя" напечатано первое стихотворение "Весна 43-го года". Печатался в областных газетах "Белгородская правда", "Ленинская смена" и др. В январе 1996 г. стал членов Союза писателей России. Автор поэтических книг "Война и цветы" (1992), "Перевал" (1993), "Всюду жизнь" (1994), "Два поля" (1998).
КОЛОСКИ

Как поле колосится!
Как тучен колосок!
И клонится пшеница
На запад и восток.

Косить! Косить бы надо!
Да зыбка тишина,
Когда противник рядом,
Когда идёт война.

Скорей войну б закончить,
Но как они близки:
И этот мой окопчик,
И — эти колоски.

Солнце обласкало
И овраг, и сад —
И теплее стало
На душе солдат.

Почки распускались
На ветвях осин,
Силы набирались
Под шипенье мин.

На лесной опушке,
Где пригрелись пушки,
Сквозь густой валежник,
Засинел подснежник…

Но опять — атака.
И смешались в ней
Стоны умиравших
С криком журавлей.

Вдруг под небом апрельским высоким —
Или это обманчивый сон? —
Журавли показались с востока,
Будто парус средь стонущих волн.

И, быть может, от птиц перелётных
Встрепенулась душа — и на миг
Замерла автоматная рота
Меж окопов и трав молодых…

Перед холмами гремит без отбоя
Канонада под небом седым.
Ничего мы не видим с тобою —
Так неистовы пламя и дым.

А соломинка малая пляшет
На стальном пулемётном щите,
Без межи и без меры пропашет
Бог войны на чужой высоте.

Огонь метался в дикой пляске
На желваках и круглых касках.
Я через бруствер опалённый
В неведомое сделал шаг.

Остановить не в силах враг
Мой шаг.
Короткий и —
Огромный.

Как тягуча ты, ночь, ночь глухая.
Пробирает озноб на посту.
За сугробы переднего края
Устремляю свой взор в пустоту…

Никого. Лишь боец, головою
В снег уткнувшись, недвижно лежит
В трёх шагах от меня, и порою
Жутко мне: жил, как я, и — убит.

Я об этом стараюсь не думать,
Но в окопном промёрзлом снегу,
Окружённый туманом угрюмым,
Я не думать о нём не могу.

Хоть земля неродная,
Только стонет она
Одинаково… зная,
Что такое война.

А бои за боями —
День и ночь напролёт.
Где ползком, где шагами,
Но вперёд и вперёд!

Закипают разливы
И болот, и озёр,
И тяжёлые взрывы
Закрывают обзор.

И взлетают плотины!
И — деревья в цвету!
Путь всё жарче к Берлину —
Даже сохнет во рту…
РАНЕНЫЙ

Мне бы до окошка дотянуться
Да и выпустить её на свет.
Но лежу, нельзя пошевельнуться,
Я б пошевельнулся — силы нет…

Там над крышей липы зацветают,
Ласточки на проводе поют…
И невольно мне напоминают
Родину далёкую мою.

Домой залечивать мы едем раны
И видим край родной в тревожных снах,
Из Познани вагоны неустанно
Везут нас, покалеченных в боях.

Рывки и стуки: сон слетает мигом,
Санпоезд резко сбрасывает ход.
Большая станция. Сияет тихо
Над крышами разбитыми восход.

А посредине шумного перрона
Мешок с картошкой. Словно заняв трон,
На нём сидела грозная Матрёна
И шелуху плевала на перрон…

Да как же мы границу-то проспали?!
Да что же нас подводишь ты, слеза?!
Воронок тьма… Пробоины в вокзале.
Детей, просящих хлеба, голоса.

Эх, вот она, Россия дорогая!
У кассы месит грязь вокзальный люд,
И разрывается гармонь, рыдая, —
Два мальчугана о войне поют.

Сентябрь, 1945 год

Помню, под Нарвой, в походе
Сколько дала нам тепла!
Матушке — славной пехоте —
Жизнь не одну сберегла…
Запах пьянил твой сосновый,
Спал я к тебе головой.
Дым расстилался костровый,
В просеке тая лесной.

И блиндажи — в три наката:
Все они, все — из сосны!
Мне и сегодня, солдату,
Снятся тревожно и свято
Сосны минувшей войны.

На некошеных полянах,
На прогалинах глухих
Затерялся след стоянок
Батальонов боевых.
Но ты помнишь,
как зимою
В развороченных снегах
Мёрзли здесь, вдыхая хвою,
Опалённую в боях?
Как ледок ломался тонкий,
Как лежали мы в воде?
Где ж та самая воронка,
Что не выдала в беде?

На зеленеющей опушке
Заброшенный окоп войны.
Над ним, как старые подружки,
Грустят, обнявшись, две сосны.
И почему —
я сам не знаю —
Заворожённый здесь стою?
Гляжу на них, и скорбь немая
Хватает за душу мою.
Секли нас ветры огневые,
И кровь из ран дымилась тут…
Как уцелели вы, родные,
Солдату давшие приют?

Что значит — сбиться со следа,
Из виду потерять друг друга?
Не только пуля — иногда
Жизнь укорачивает вьюга.

Вмиг убаюкает бойца,
В снега раздольные упрячет,
Где ни начала, ни конца,
Лишь ветер одиноко плачет…

ИЗ ФРОНТОВЫХ ПИСЕМ

. эти дни я был в боях тяжёлых, противник в день по нескольку раз переходил в контратаку. Немцы лезли напролом, все были в нетрезвом виде, дело доходило до рукопашного боя, и когда мы их опрокидывали, засыпая огнём из пулемётов, автоматов и гранат, гнались по пятам… во время такого наступления враг неожиданно, благодаря удобной местности, задержался и при поддержке танков открыл сильный огонь. В этот момент я был ранен пулей в бедро, пуля вырвала часть мяса и вылетела, рана неопасная, потому что в мякоть, а кость не повреждена. Ранило меня 28 октября, и я нахожусь сейчас в армейском госпитале легкораненых.
3 ноября 1944 года

Немцы попервости, когда отступали, то всё сжигали на своём пути и взрывали свои жилища, а сейчас не трогают — гражданское население почти всё остаётся в своих деревнях и городах.
15 марта 1945 года

Родился 1 апреля 1925 года в городе Белгороде. С осени 1941 года находился в оккупированном городе. В конце февраля 1943 года, после первого освобождения Белгорода, был призван в Красную Армию. Рядовым пехотинцем прошел боевой путь от Ленинграда до Берлина. Был трижды ранен. Последний раз - 24 апреля 1945 года под Берлином. Более суток пролежал А.З.Кривцов на поле боя: санитары, не подбирали его, посчитав убитым. В мае 1945 года мать получила похоронку на сына. Но А.З. Кривцов выжил, хотя из-за тяжелого ранения потерял ногу.

Член Союза писателей России с 1996 года.

Умер 20 июля 2003 года, похоронен в городе Белгороде.

Кривцов Алексей Зиновьевич

(1925-2003)

Родился А.З. Кривцов 1 апреля 1925 года в Белгороде.

С осени 1941 года находился в оккупированном городе. В конце февраля 1943 года, после первого освобождения Белгорода, был призван в Красную Армию. Рядовым пехотинцем прошел боевой путь от Ленинграда до Германии. Был дважды ранен: в Литве 28 октября 1944 года и 24 апреля 1945 года под Берлином. Более суток пролежал на поле боя: санитары, не подбирали его, посчитав убитым. В мае 1945 года мать получила похоронку… Но А.З. Кривцов выжил, хотя из-за тяжелого ранения потерял ногу.

После войны А.З. Кривцов закончил вечернюю школу, два курса Харьковского художественного училища, работал художником-оформителем, учился на заочном отделении в Харьковском библиотечном институте. Активно участвовал в творческих областных выставках самодеятельных художников.

Член Союза писателей России с 1996 года.

Скончался А.З. Кривцов 20 июля 2003 года, похоронен в Белгороде.

Примечания:

Стародымов Николай Александрович. Родился 24 февраля 1956 года. Потомственный офицер, журналист, писатель.

15 марта 1945 г.

Здравствуй, дорогая мама, первое, что я хочу тебе сообщить, что я жив и здоров. Как-то во время марша я уже писал тебе письмо, дня четыре тому назад. Мама, с тех пор, как я получал от тебя письма, прошло много времени, ещё когда я был в госпитале, я тогда получил от тебя письмо последнее и ответа не дал. Я на другой день выписался из госпиталя, числа 15-го декабря.

Теперь скоро буду снова биться с врагом. Мама, я очень беспокоюсь за тебя, ничего не знаю о твоём здоровье. Может, будет возможность, и я буду от тебя получать письма. Обо мне не беспокойся, береги своё здоровье, не волнуйся, не беспокойся.

Скоро покончим с врагом, и мы тогда увидимся у себя дома. Немцы по первости, когда отступали, то всё сжигали на своём пути и взрывали свои жилища, а сейчас не трогают, и немцы – гражданское население – почти всё остаётся в своих деревнях и городах. Теперь им всем не нравится Гитлер.

Ну всё, до свидания! Привет от меня тёте Оле, Максиму Алексеевичу, тёте Лизе и её детям, тёте Ксении, , Михаилу Констан., Евдокии Демьяновне, Нане, Евдокии Александровне.

17 марта 1945 г.

Здравствуй, моя дорогая мама, шлю я тебе свой пламенный сердечный привет и сообщаю, что я жив и здоров. Мама, как уже я писал тебе, я нахожусь на территории Германии, около фронта. Уже больше месяца как на территории Германии. Снова скоро буду на фронте. Сейчас в Германии совсем тепло, как в мае-месяце. Сколько мы здесь были, так и не видели зимы. Снегу не было совсем, и в Польше тоже тепло. Ну, насчёт местности, здесь почва неблагоприятная для урожая, как у нас. Немцы её удобряют. Города и деревни здесь красивые, дома каменные. Раньше он у нас в России любовался развалинами наших городов и сёл, сейчас у него тоже в некоторых городах одни стены да фундаменты. Немцы, гражданское население, стараются уйти от нас, но танки наши быстрее их повозок, и им приходится, повесив голову, поворачиваться в свой полуразбитый хаус (дом). Скоро будет окончательный разгром фашизма. Как враг ни сопротивляется, всё равно ему недолго существовать, горючего у него совсем нет, ведь раньше он брал горючее только из Румынии, сейчас Румыния против него. Горючее большую роль играет в войне. Ещё проклятые предатели власовцы и латыши бьются до последнего, так как им всё равно крышка, пощады не будет.

Мама, очень плохо, что ничего не знаю о тебе, как ты живёшь, как здоровье твоё и как тётя Оля, не больная ли она, может, скоро будем иметь переписку с вами. Пусть никто не обижается на меня, что я не пишу. Рад бы написать, да всякие причины не позволяют. Ну, желаю я, мама, долголетней счастливой жизни, до свидания! Привет от меня тёте Оле, Максиму Алексеевичу, Марковым, Михаилу Константиновичу, Евдокии Демьяновне, Нине, Евдокии Александровне, Мелиховским Петру, Вере и их детям, сестре Вере Карповне и всем Мелиховским знакомым!

23 марта 1945 г.

Здравствуй, дорогая мама, передаю я тебе свой пламенный и красноармейский привет и сообщаю, что я жив и здоров, и тебе желаю хорошего и счастливого в твоей домашней жизни.

Я сейчас ещё пока не на фронте, фронт недалеко от нас. Живём неплохо, спим на мягких пуховиках, кушаем из различных блюд. Добра здесь много оставлено. В городах оставил не взорванные заводы, дома, также с полной мебелью и всякой обстановкой. Много также городов разрушено, особенно там, где нашим войскам приходилось брать их штурмом. А там, где быстро уходил немец, то там города не потревожены почти. Здесь зимы теплее наших, вот, например, снегу здесь не было, а если выпадет, то сейчас же и потает. Сейчас совсем тепло, как у нас в начале мая – так здесь сейчас. Скоро зацветут деревья. Пока что ещё больше садов не видели, но фруктовые деревья у него большинство по дорогам, вот, например, вишни и яблони рассажены по дорогам на большом [промежутке].

Мама, я ничего не знаю о твоей жизни, о твоём здоровье. Уже четвёртый месяц как я не получал от тебя писем. Меня очень беспокоит это обстоятельство. Письма отсюда попозже дойдут, чем, например, в Латвии. Мама, обо мне не беспокойся, береги себя, береги своё здоровье. Осталось немного повоевать, и тогда нам здесь нечего будет делать, вернёмся на свою родину, в свои дома. Пока что на этом заканчиваю. До свидания! Привет от меня тёте Оле, Ксении Ефимовне, Нане, Мите, Вере, Михаилу Константиновичу, Евдокии Демьяновне, передайте в [Мелихово]: Петру, Вере, его супруге, их деткам и всем родственникам и знакомым, передайте Евдокии Александровне, да ещё большая просьба: если жив ещё Кузьма Васильевич, то передай ему мой сердечный привет, и желаю ему прожить как можно больше лет. Ведь он тогда меня ещё, можно сказать, спас от смерти, когда я был сильно болен, и вот, видите, живой ещё, боремся против врага. До свидания.

10 апреля 1945 г.

Здравствуй, дорогая мама, первое, что я хочу тебе сказать, это то, что я жив и здоров, и тебе желаю хорошего и счастливого в твоей домашней жизни. Я жив и здоров, нахожусь на фронте, на передовой, держим оборону. Дни стоят тёплые, ночью бывает прохладно ввиду того, что недалеко море, и ветер морской. Деревья распускают зелёные листочки. В небе раздаётся песня жаворонка. Как будто и войны нет. Но это лишь недолго, через некоторое время начнётся перестрелка. Заговорят орудия. Мама, очень беспокоюсь за тебя, ничего не знаю, как здоровье твоё и как жизнь проходит. Мама, сейчас есть возможность писать, пиши мне письма, жив буду – получу, а нет – придут обратно. Пусть пишут мне каждый, у кого желание есть, я буду очень благодарен ему. Я напишу тоже. Недалёк тот час, когда война окончится, и мы должны увидеться и жить счастливо. Но покамест до свидания! Привет Максиму Алексеевичу, его супруге, Стрельниковым, тёте Оле, Марковым и всем родственникам в Мелихове! Кривцов.

Произведения автора

В ПУШКИНЕ

Рассвет… И канонады
Смолкает гул ночной.
Смотрю в просвет ограды –
Дворец передо мной.

НЕЗАБЫВАЕМЫЕ

Над крышей рваной небо хмуро.
И все ж, какой ни есть, приют:
Проемы окон – амбразуры,
И только пули не поют…

МЕЖДУ БОЯМИ

Зимой под Нарвой после боя
Я наклонился над воронкой.
Отбросил срезанную хвою.
Пробил ледок прикладом тонкий.

МЕСТНЫЕ БОИ

КОЛОСКИ

Как поле колосится!
Как тучен колосок!
И клонится пшеница
На запад и восток.

ЖУРАВЛИ

Вдруг под небом апрельским высоким –
Или это обманчивый сон? –
Журавли показались с востока,
Будто парус средь стонущих волн.

АРТПОДГОТОВКА

Перед холмами гремит без отбоя
Канонада под небом седым.
Ничего мы не видим с тобою –
Так неистовы пламя и дым.

АТАКА

Огонь метался в дикой пляске
На желваках и круглых касках.
Я через бруствер опаленный
В неведомое сделал шаг.

РАНЕНЫЙ

ВОЗВРАЩЕНИЕ

ВОРОНКА

На некошеных полянах,
На прогалинах глухих
Затерялся след стоянок
Батальонов боевых.

Читайте также: