Закон о свободе совести 1990 года кратко

Обновлено: 17.05.2024

Закон РСФСР "О свободе вероисповеданий" (1990) стал основополагающим нормативным актом, определяющим демократические основы государственно-церковных отношений в России в 20 веке. В 1906 году впервые была признана (хотя и ограниченная) свобода неправославных вероисповеданий. В 1917 году Временное правительство приняло весьма актуальный "Закон о свободе вероисповеданий", но не решилось отделить церковь от государства. В 1918 году Совнарком РСФСР не только отделил церковь от государства, но одновременно лишил ее права юридического лица, что повлекло затем серьезнейшие ущемления прав верующих. 8 апреля 1929 года было принято постановление ВЦИК в СНК РСФСР "О религиозных объединениях", действовавшее с некоторыми изменениями до 1990 года: оно регламентировало статус религиозных объединений, без права юридического лица, ограничивало права верующих в основном совершением культа. Религиозная деятельность признавалась терпимой в крайне узких границах, не соответствовавших уровню понимания прав человека международным сообществом.

Перемены, происходившие в СССР и РСФСР в 1988—1990 годы, требовали легализации. 1 октября 1990 года Верховный Совет СССР принял Закон "О свободе совести и религиозных организациях", разработанный депутатом А. Е. Себенцовым. 25 октября 1990 года Верховный Совет РСФСР принял в окончательной редакции разработанный Ю. А. Розенбаумом и В. С. Полосиным Закон РСФСР "О свободе вероисповеданий". Хотя в силу внутрифракционной борьбы из названия закона и ряда его статей исчез термин "свобода совести", именно российский закон впервые в истории России дал классическое ее определение в ст. 3:

"Гарантированная Конституцией РСФСР свобода вероисповеданий включает право каждого гражданина свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и атеистические убеждения, исповедовать любую религию или не исповедовать никакой и действовать в соответствии со своими убеждениями при условии соблюдения законов государства".

Статья 8 расшифровывала термин "отделение церкви от государства", подчеркивая недопустимость использования религиозных чувств в политике. Эта же статья устанавливала право религиозных организаций участвовать в общественной жизни, чего раньше не было.

Статья 9 утверждала "светский характер" государственного образования, но допускала возможность факультативного преподавания религии, что впоследствии привело к множеству конфликтов.

Закон впервые после 1918 года дал религиозным организациям возможность получать правомочия юридического лица, а также предоставлял право обжалования отказа в регистрации устава религиозной организации в суде, чего раньше не было.

Статья 26 оговаривала права религиозных организаций на собственность, включая имущество, "переданное государством", что открывало юридическую возможность для возвращения церкви части ранее отторгнутого у нее имущества.

Закон устанавливал право религиозных организаций учреждать свои предприятия, образовательные учреждения, издательства, средства массовой информации, право осуществлять прямые международные контакты без посредничества государства, как это было раньше.

Право не только "действовать в соответствии со своими убеждениями", но и "распространять" их позволяло верующим выражать свои убеждения в жизни настолько свободно, насколько они не нарушают прав людей с иными убеждениями. Именно это положение российского законодательства дало возможность полностью идентифицировать его с международным соглашениями о правах человека вообще и верующих в частности.

Новацией российского закона была также ст. 22, касавшаяся прав военнослужащих, а также больных и заключенных; в ней говорилось о том, что государство обязано обеспечить "реализацию права граждан на свободу вероисповеданий, в том числе путем предоставления отдельных помещений для совершения обрядов и церемоний, содействия в приглашении священнослужителей и создания условий для их свободного общения с гражданами".

К недостаткам российского закона можно было отнести положение ст. 8, запрещающее исполнительной власти создавать госорганы по вопросам вероисповедания, возникшее на волне отрицания коммунистического прошлого. После принятия Конституции РФ 1993 года эта норма привела к фактическому разрушению всей системы религиоведческой экспертизы и отсутствию всякого государственного контроля в этой сфере, что обусловило хаос и некомпетентность в государственно-церковных отношениях. В этом контексте чрезмерно упрощенный заявительный порядок регистрации с одновременным предоставлением налоговых или иных льгот на практике привел к возникновению ряда псевдорелигиозных организаций и различным злоупотреблениям.

Согласно Закону РСФСР "О свободе вероисповеданий", государство лишь фиксировало сам факт объединения граждан по признаку отношения к религии и регистрировало это объединение в той форме и с той структурой, которую определяют сами верующие. Сами верующие в соответствии с требованиями международных соглашений по правам человека определяют и устанавливают границы своего сообщества, исходя из своего вероучения. И 10 человек, и 10 миллионов человек вправе образовать одно религиозное объединение, а затем подразделять его на любые нижестоящие образования, а равно и уже существующие атомарные образования объединить в одно целокупное объединение с одним уставом и собственным статусом юридического лица. Этот гибкий подход, удовлетворяющий требованиям как руководства РПЦ, так и протестантских деноминаций, не имеющих иерархии, получил свое выражение в ст. 17—20 российского закона. РПЦ зарегистрировала свой устав как единого объединения 27 марта 1991 года.

В постановлении Верховного Совета РСФСР "О порядке введения в действие Закона РСФСР "О свободе вероисповеданий" был отменен Декрет СНК РСФСР от 23 января 1918 года "Об отделении церкви от государства и школы от церкви", что, впрочем, не означало упразднения самого принципа отделения.

Закон РСФСР "О свободе вероисповеданий" положил конец "легитимному" ущемлению прав верующих, вернул верующим их естественные и гражданские права, дал верующим определенные льготы там, где это связано с деликатнейшей сферой человеческих чувств, дал юридические и практические гарантии невмешательства государства в собственные дела церкви, позволил верующим строить свою жизнь так, как они сами хотят по своим убеждениям. С принятием этого закона кончилась эпоха гонений и ущемлений верующих. Начался период поиска оптимальной модели государственно-церковных отношений.

Здесь цитируется по изданию: Религии народов современной России. Словарь. / ред-кол.: Мчедлов М.П., Аверьянов Ю.И., Басилов В.Н. и др. – М., 1999, с. 102-105.

Новый закон был более благоприятным для Церкви, чем действовавшее до тех пор постановление ВЦИК 1929 г., но действовал он недолго — всего 15 месяцев — ровно столько, сколько оставалось существовать СССР.

Закон о свободе вероисповеданий

Первый в советской истории закон

Что принципиально менялось в положении религиозных объединений

Что же нового вносил закон 1990 года в государственно-церковные отношения? Прежде всего была отменена советская система ограничений и ущемлений Церкви, религиозных организаций и верующих, постоянного назойливого государственного контроля, стремления проникнуть во все сферы внутрицерковной жизни и максимально ограничить влияние Церкви на общественную жизнь, удалить веру из общественного сознания, а верующих сделать маргиналами.

Закон отменял обязательную государственную регистрацию религиозных сообществ

Кроме того, и это не менее важно, закон 1990 года впервые отменял советский разрешительный порядок создания религиозных объединений. Прежде все религиозные общины и сообщества верующих могли начать свою деятельность только после получения государственной регистрации в Совете по делам религий при Совете министров СССР. Любые религиозные собрания, коллективные богослужения без регистрации считались нарушением советского законодательства о религиозных культах, то есть были противозаконными. Получить регистрацию было не просто. Требовалось, чтобы под заявлением о регистрации стояли подписи 20 учредителей религиозного объединения. И даже если все документы были в порядке, далеко не все заявления о регистрации удовлетворялись. Срок рассмотрения заявлений были максимально долгим: Совет по делам религий всячески старался затянуть эту процедуру.

Очень важные права

Следует также заметить, что очень многие права верующих и религиозных объединений, которые сегодня нам кажутся вполне естественными и само собой разумеющимися настолько, что мы даже не задумываемся о необходимости гарантировать их какими-либо юридическими документами, были впервые обеспечены именно законом 1990 года. Приведу яркий пример. Советское законодательство и Конституции, как 1936 года, так и 1977 года, определяли, что граждане свободны отправлять религиозные культы или вести атеистическую пропаганду. Однако про ведение религиозной пропаганды нигде не говорилось. При этом напомню, что в советское время считалось, что всё, что не разрешено законом, то запрещено (в противовес к тому положению, к которому мы все так привыкли сегодня, а именно: всё, что не запрещено законом, разрешено). И раз в законах и Конституции ничего не сказано о возможности вести религиозную пропаганду, то любая проповедь, миссионерская деятельность, попытка обратить другого человека в свою веру – это нарушение Конституции и законодательства.

Прежде появление священника на улице в подряснике и с крестом рассматривалось как религиозная пропаганда – противозаконное деяние

Естественно, ни о какой открытой и свободной миссионерской деятельности, ни о какой попытке выйти с проповедью за пределы храма, открыто распространять религиозную литературу не могло быть и речи. Даже появление православного священника на улице в подряснике или с крестом рассматривалось уполномоченными по делам религии как пропаганда – за пределами храмовой территории священнослужители могли носить только мирскую одежду.

Антирелигиозная же пропаганда подчас принимала вид глумления над священнослужителями, оскорбления чувств верующих, вплоть до открытых гонений и репрессий.

Вспомним и дискриминационные налоги, которыми в советское время облагались священнослужители. Они были приравнены к некооперированным кустарям, частным предпринимателям, лицам, которые живут за счет несоциалистических форм доходов. Налог для таких категорий составлял до 81% (напомню, что сегодня у нас установлен подоходный налог в размере 13%). Такой драконовский налог объяснялся тем, что деятельность священнослужителей рассматривалась как эксплуатация… человеческих предрассудков.

Законодательство о труде, гарантировавшее социальное обеспечение гражданам (выплату пенсий по старости или потере нетрудоспособности, пособия, стаж, на основании которого начисляется пенсия и пр.), не распространялось на людей, которые работали и служили в религиозных организациях, кроме чисто технического персонала. Так, например, если церковный сторож работал только как сторож, он еще мог рассчитывать, допустим, на пенсию, но если он еще и пел в церковном хоре, советское законодательство о труде на него уже не распространялось.

Русская Православная Церковь как единое целое обрела права юридического лица

Еще важный с общецерковной точки зрения момент: советская власть категорически отказывалась наделить какой-либо правосубъектностью Русскую Православную Церковь как единое целое. Государство регистрировало, ставило на учет отдельные приходы, чтобы атомизировать Церковь, распылить ее на отдельные местные общества верующих. Сразу после вступления в силу закона 1990 года Русская Православная Церковь как единое целое также обрела права юридического лица.

Опасная свобода

Были запущены весьма неоднозначные механизмы распространения новых и нетрадиционных для России верований

Что получилось в результате? Совет народных депутатов, как мы помним, в 1993 году были ликвидирован Б.Н. Ельциным в Москве выстрелами из танков. Правоохранительные органы реагировали, как правило, только в тех случаях, когда в каком-то экстремистском или деструктивном новом религиозном движении совершилось преступление. В стране начался по сути дела религиозный беспредел. Могу привести такую цифру: по данным Совета по делам религий перед его ликвидацией, во всем Советском Союзе – то есть во всех 15 республиках – было официально учтено чуть более 20 различных вероисповеданий, включая православных, мусульман, иудеев, буддистов, некоторые виды протестантизма. А к 1995 году у нас уже только на территории Российской Федерации числилось более 50 различных вероисповеданий. Поскольку закон 1990 года давал почти неограниченную свободу деятельности в том числе и новым религиозным движениям, то оказались запущены весьма неоднозначные механизмы распространения новых и нетрадиционных для России верований. В этой ситуации бесконтрольности вышли из подполья, из нелегального положения и получили государственную регистрацию те конфессии, которые в советское время не допускались до регистрации в принципе. Например, в советское время не регистрировались греко-католические униатские общины, Свидетели Иеговы, кришнаиты… Естественно, объединения последователей этих конфессий, вер и сект в нашей стране были, но только на нелегальном положении. В 1990 году они получили возможность зарегистрироваться и стать юридическими лицами.

Нужно ли нам Министерство религий?

Тем не менее, вплоть до настоящего времени вопрос о том, нужен ли нам какой-то орган, который от имени государства будет координировать и направлять всю работу как с Православной Церковью, так и с другими вероисповеданиями, остается открытым. Хотя на уровне субъектов федерации такие структуры по работе с Церковью и религиозными объединениями стали появляться, начиная с 1992 года. Так, в Москве уже в 1992 году был создан Комитет по связям с религиозными объединениями при Правительстве Москвы. Подобные структуры есть и в других регионах.

На общероссийском уровне сегодня действуют два органа. Прежде всего это Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ, созданный в 1995 году, – консультативный орган, который обеспечивает диалог Президента с представителями Православной Церкви и других крупнейших конфессий. Вторая структура – Комиссия по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ, созданная в 1994 году, которая призвана координировать деятельность федеральных министерств, ведомств при решении вопросов, связанных с взаимоотношениями с Православной Церковью и другими религиозными объединениями.

Все эти структуры, конечно, не являются аналогом ни Совета по делам религий, ни некоего гипотетического Министерства по делам религий.

Дискуссии о том, нужны ли нам аналоги Совета по делам религий, ведутся на протяжении вот уже 25 лет

Дискуссии о том, нужны ли нам аналоги Совета по делам религий, ведутся на протяжении вот уже 25 лет – как раз с той поры, как законом 1990 года этот пресловутый орган был расформирован. Замечу, что и в 1990 годы, и в 2000-е священноначалие Русской Православной Церкви неоднократно высказывало свое отрицательное отношение к идее создания федерального органа по делам религий. Мотивируется это тем, в частности, что такая государственная бюрократическая структура будет стремиться к тому, чтобы обеспечить себя максимальным количеством работы для увеличения собственной значимости и важности, при этом неизбежно возымеет желание активно вмешиваться в дела и проблемы Церкви.

Но с другой стороны, принимая участие в разработке проектов концепции государственно-конфессиональных отношений, я высказывал свою точку зрения, считая, что такой орган всё-таки желателен, несмотря на опасность попыток поставить церковную жизнь под контроль. Разрешение проблем церковной жизни, церковно-государственных отношений должно быть сконцентрировано в одном компетентном органе управления, где работают люди, разбирающиеся в том, что такое Церковь, какова ее внутренняя жизнь, и обладающие серьезным уровнем религиоведческой и теологической подготовки. В то же время я осознаю, что если не будет выполнено это обязательное условие высокого уровня религиоведческой и теологической подготовки чиновников такого органа, то тогда лучше и не надо подобной структуры. Потому что если такой тонкой материей, как государственно-церковные отношения, будут заниматься случайные люди без соответствующих знаний, это чревато – даже при самых добрых намерениях и благожелательном отношении к Церкви – весьма трудно прогнозируемыми и не всегда хорошими последствиями. Поэтому вопрос о том, нужен ли нам некий федеральный орган по делам религий, остается открытым.

В заключение напомню, что у нас недавно было создано Агентство по делам национальностей в рамках структуры федеральных органов исполнительной власти. И пока не очень ясно, каковы реальные результаты его деятельности и когда они начнут появляться в столь деликатной области, как межнациональные отношения.

Впервые законодательный орган Советского Союза принял общесоюзный Закон по вопросам свободы совести, отвечающий основным принципам Всеобщей декларации прав человека, заключительному Акту Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе и другим соглашениям, достигнутым государствами-участниками в ходе претворения в жизнь Хельсинкского процесса.

Архиерейский Собор с глубоким удовлетворением отмечает гарантирование Законом прав граждан нашего государства на определение и выражение своего отношения к религии, на соответствующие этому убеждения, на беспрепятственное исповедание религии и исполнение религиозных обрядов, а также социальную справедливость и равенство, защиту прав и интересов граждан независимо от отношения к религии (ст. 1).

Важность нового Закона состоит также, в том, что Русская Православная Церковь получила должную правовую основу своей деятельности и приобрела правоспособность юридического лица.

Архиерейский Собор с благодарностью свидетельствует об активном участии архиереев, клириков, монашествующих и мирян Русской Православной Церкви в различных формах обсуждения проекта Закона и о ценных предложениях по его содержанию, какие направлялись ими в Верховный Совет СССР.

Архиерейский Собор особо отмечает большой вклад Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, принимавшего самое непосредственное участие в разработке законопроекта и в его принятии Верховным Советом СССР.

В процессе обсуждения законопроекта Поместный Собор, Архиерейский Собор, Священный Синод Русской Православной Церкви, епархиальные съезды принимали обращения и заявления в адрес государственных властей, высказывая свои замечания и предложения по поводу готовящегося Закона. Эти предложения внимательно рассматривались государственными инстанциями и, как правило, получали положительное решение.

Арендная плата, вносимая в настоящее время религиозными организациями за пользование; недвижимым имуществом, должна быть отменена, дабы эти средства могли идти на благотворительные и милосердные цели.

Архиерейский Собор выражает надежду, что, Богу содействующу, со временем важные для Русской Православной Церкви положения, о которых говорилось выше, найдут свое место в Законе и будут осуществлены в жизни.

В этой связи поручить Священному Синоду скорейшую разработку и принятие подлежащего регистрации Устава Русской Православной Церкви, устава Патриархии, типовых уставов епархиальных управлений, ставропигиальных и епархиальных монастырей, Духовных школ и общецерковных производственных предприятий.

В случае отказа в регистрации устава прихода исполнительный комитет районного или городского Совета народных депутатов или иной определенный республиканским законодательством орган обязан сообщить письменно, по каким основаниям подобное решение было им принято. Приход имеет право обжаловать в суде подобное решение; Нарушение установленного срока регистрации устава также подлежит судебному рассмотрению. Верим, что обращение к подобным процедурам потребуется в исключительных случаях, ибо надеемся, что местная власть проявит уважение к правам приходов и покажет пример добросовестного соблюдения закона.

Церковные организации, опираясь на закон, смогут теперь обращаться в местные Советы, государственные организации с предложениями о передаче Церкви зданий, сооружений, церковного имущества (не исключая музейного), административно-хозяйственных строений с передачей в пользование прилегающих территорий. Такие обращения следует адресовать районным, городским, областным и краевым Советам, а также государственным и общественным организациям, у которых эти здания и имущество находятся в собственности или в. пользовании. В соответствии с законом у религиозных организаций имеется преимущественное право на получение ими культовых зданий с прилегающей территорией (ст. 17). Срок рассмотрения обращений определен в один месяц.

Этот процесс следует начинать и вести последовательно, с должной настойчивостью, с опорой на законоположения и на Устав об управлении Русской Православной Церкви, который гражданские власти призваны принимать к сведению и уважать. Следует входить в контакт с народными депутатами, прибегать к помощи средств массовой информации, соблюдая такт, проявляя терпение, но считая, что главный путь состоит в том, чтобы возвратить Церкви в собственность в первую очередь здания, святыни, богослужебные предметы и др. То, что не может быть получено в собственность, следует использовать бесплатно на договорных началах.

Особо отмечаем, что церковные организации могут получать землю в пользование и владение для сельскохозяйственного и другого назначения.

Обращаем внимание на необходимость строгого соблюдения установленных правил оформления права собственности и пользования.

По новому Закону, доходы, получаемые гражданами от работы в религиозных организациях, включая священнослужителей, будут облагаться налогом по ставкам, установленным для рабочих и служащих государственных предприятий, учреждений и организаций. Как известно, Министерство финансов СССР должно дать об этом свои указания. Вполне очевидно, что будут применяться соответствующие льготы, в том числе при трех и более иждивенцах в семье сумма налога должна понижаться на 30%.

Архиерейский Собор выражает удовлетворение принятием нового Закона РСФСР о свободе вероисповеданий, а также и иных аналогичных законов в других союзных республиках. Собор надеется, что все это будет служить благу наших народов и Святой Церкви.
Мы молимся, чтобы в будущем строго и неизменно соблюдались данные благоприятные для Церкви законы и через это вносился определенный вклад в правовое сознание нашего общества.

Возлюбленные о Господе отцы, братья и сестры, возблагодарим Великого Пастыреначальника нашего Господа Иисуса Христа (Евр. 13, 20) за Его великие и богатые милости к Русской Православной Церкви, и да будут благословенными и ревностными наши труды во славу Святого Православия и во благо Отечества.

Безусловно, положительными чертами принятого республиканского закона являлись:

· снятие всех неоправданных ограничений на культовую деятельность религиозных объединений

· упрощение процедуры их регистрации

· создание условий для деятельности самых различных видов религиозных объединений

· снятие запрещений на их социальную, производственно-хозяйственную и иную внекультовую деятельность

· признание за религиозными объединениями прав юридического лица и прав собственности

· распространение норм трудового законодательства, социального обеспечения и социального страхования на граждан, включая служителей культа, работающих в религиозных организациях.

Непродуманным явился и отказ от нормы, определявшей порядок и условия формирования местных религиозных обществ, их права и обязанности. В результате закон вроде бы и защищал права граждан, образующих религиозные объединения, но фактически отдавал их на откуп церковно-административным органам конфессий, делает их беззащитными перед имущественными, финансовыми, организационными и прочими притязаниями последних.

Отсутствовала и чётко обозначенная правовая грань между религиозными объединениями, которые пользовались правоспособностью юридического лица и теми, которые таким статусом не обладали.

Принятие Федерального закона

Собственно, работа над новым законом велась с 1993 г . В 1994-1995 гг. текст законопроекта разрабатывался в рабочей группе Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве Российской Федерации с участием представителей Комитета Государственной Думы по делам общественных объединений и девяти крупнейших религиозных объединений. В конце 1994 г . текст законопроекта был доработан Рабочей группой и внесен на рассмотрение Государственно-правового управления Президента РФ. Параллельно текст законопроекта активно обсуждался в конце 1994 г . — начале 1995 г . в публичных мероприятиях, проводимых религиозными, научными и правозащитными объединениями.

В январе 1995 г . Государственно-правовое управление Президента возвратило законопроект в Рабочую группу вместе со своим Заключением. Во-первых, указывалось на то, что необходимо:

· учитывать общепризнанные нормы международного права в области прав человека на мировоззренческую свободу (свободу мысли, совести, религий и убеждений) и ими руководствоваться;

· соблюдать принцип равенства всех общественных объединений (включая и религиозные) перед законом и принцип равного к ним отношения государства, его органов и органов местного самоуправления.

И, во вторых, недопустимо:

· возлагать на религиозные объединения исполнения каких-либо функций государственных органов и органов местного самоуправления

· ограничивать права и возможности одних религиозных объединений в зависимости от отношения к ним других религиозных объединений (прежде всего, т.н. традиционных)

· использовать моральные критерии в качестве основания принятия юридически значимых решений.

С учётом замечаний, в июле 1995 г . законопроект был внесён Правительством в Думу. Наряду с правительственным, на рассмотрение депутатов Госдумы РФ были внесены ещё три альтернативных законопроекта. Созданной комиссии поручалось согласовать внесенные законопроекты, но сделать это было невозможно по причине принципиально разных подходах, содержащихся в них.

· отсутствие норм, регулировавших отношение к военной службе, регистрацию иностранных религиозных организаций и миссий;

· ряд норм, регулирующих трудовые отношения в религиозных объединениях и социальные права верующих, существенно устарел;

· противоречие некоторых норм Закона с принятыми позже Конституцией России и ГК РФ;

· необходимость более детальной проработки норм, раскрывающих принцип отделения церкви от государства;

· необходимость уточнения нормы, касающиеся принципа и порядка регистрации религиозных объединений.

· открытие представительств иностранных религиозных организаций;

· создание специализированного госоргана по делам религий;

· преподавание в школе религиозно-образовательных дисциплин;

По итогам обсуждения ГПУ Президента было поручено завершить работу над проектом. В Госдуме РФ на второе чтение (18 июня 1997 г .) был вынесен текст законопроекта, который принципиально отличался от текста, принятого в первом чтении. По существу полновесное обсуждение нового текста не только не состоялось, но и не предполагалось. В течение 20 минут законопроект был принят. В третьем же чтении, состоявшемся 23 июня, документ был принят за три минуты.

В Администрации Президента РФ начались длительные и сложные переговоры с представителями различных религиозных объединений. Созданная для доработки текста закона Рабочая группа из членов Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ провела четыре заседания, по результатам которых было внесено 37 согласованных изменений в 14 статей закона. Одновременно в Минюсте России проводились двусторонние консультации с представителями конфессий.

Действительно, возникшая в парламенте полемика очень чётко показала, что, несмотря на все улучшения законопроекта, ряд изначально присущих ему принципиальных расхождений с национальным и международным законодательством о свободе совести, религий и убеждений остались нетронутыми. Среди них:

· нарушение принципа равенства человека и гражданина независимо от отношения к религии и правового равенства религиозных объединений;

· подмена интересов верующего человека и гражданина интересами конфессиональной корпорации;

Развитие ситуации после принятия Закона

Вступление России в Совет Европы (СЕ) и ратификация ею Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод означало, что, согласно части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, заложенные в документах СЕ принципы и нормы международного права, в том числе и по вопросам свободы совести, становятся составной частью российской правовой системы. Всё это повлекло за собой:

· расширение перечня гарантированных прав и свобод для российских граждан и иных лиц, законно находящихся на её территории;

· усиление роли и ответственности органов законодательной, исполнительной и судебной власти в обеспечении прав и свобод человека и гражданина;

· необходимость приведения в соответствие с европейскими стандартами в области свободы совести норм и положений национального законодательства;

· возникновение возможности защиты россиянами своих нарушенных прав в международном судебном органе – Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ).

В рамках данного этапа продолжалось развитие конфессионального пространства России. Определённый отпечаток на его характер наложил комментируемый Закон , предусматривавший проведение перерегистрации всех религиозных объединений к декабрю 1999 г . Заведомо было очевидным, что отведённый на перерегистрацию срок является слишком коротким. Если на момент принятия Закона в России в Государственном реестре значилось 16017 объединений, то на первое января 2000 г . прошли перерегистрацию 5200 религиозных организаций – т.е. лишь около 33%. В ряде субъектов (Республики Чувашия, Мордовия, Воронежская область) органы юстиции начали направлять в суды исковые заявления о ликвидации не прошедших перерегистрацию религиозных объединений, что вызвало очередную напряжённость между государственными органами и религиозными организациями во всей России. Более взвешенную позицию заняла Государственная Дума РФ, принявшая решение о продлении сроков перерегистрации до 31 декабря 2000 г .

во-первых, невозможно отрицать масштабов достигнутого в раскрепощении человека (гражданина) в области мировоззренческих свобод;

во-вторых, преодоление тяжкого наследия партийно-советского запретительства в этой сфере состоялось.

Необходимо также отметить следующие достижения:

· религиозные организации, как непосредственно, так и через создаваемые ими общественные объединения, широко и активно представлены в гражданском сообществе;

· значима их роль в благотворительных и культурно-просветительных сферах, в средствах массовой информации; заметны они в пенитенциарных учреждениях, в армии и в здравоохранении;

· в отличие от прошлого, государство публично признаёт важность своей обращённости и открытости к религиозным объединениям, поскольку такая открытость транслируется в такие чувствительные сферы общества: национальная, культурная, межконфессиональная, и все вместе являются одним из важнейших условий, как социальной стабильности, так и модернизации общества

· самым серьезным образом изменились права и возможности религиозных организаций в сфере образования, обучения и воспитания своих последователей.

Вместе с тем нельзя не видеть и нарастающих проблем в части реализации вероисповедной политики государства, в правоприменительной практике законодательства о свободе совести. Впервые в современной российской истории стал очевидным диссонанс в оценках ситуации с правами человека в области мировоззренческих свобод между органами государственной власти и гражданским обществом. Если первые расценивают её исключительно позитивно; то второе настроено более сдержанно, высказывая недовольство и сомнения в отношении общего курса светского государства в сфере свободы совести.

Именно поэтому, как представляется, и государству, и обществу не избежать новых преобразований в рамках обеспечения свободы мысли, совести, религий и убеждений. Ситуация, на наш взгляд, такова, что это является насущной необходимостью, опирающейся на объективные и субъективные факторы состояния российского общества. В связи с этим, очень важно критически отнестись к состоявшемуся опыту (положительному и отрицательному) прошедших периодов, чтобы Россия поступательно продвигалась навстречу общепризнанным международным принципам и нормам в этой сфере, и не допустить дрейфа к временам клерикального или атеистического государства.

Надеемся, что этому будет способствовать предлагаемый вниманию заинтересованного читателя Комментарий, подготовленный коллективом авторов, имеющих солидный теоретический и практический опыт.

Читайте также: