Внешняя политика россии в 2017 году кратко

Обновлено: 02.05.2024

Российская внешняя политика в 2017 году вращалась вокруг четырех основных сюжетов: отношения с США и Западом в целом, Украина и военный конфликт в Донбассе, война в Сирии и российское возвращение на Ближний Восток, северокорейский кризис и отношения с Китаем и Японией. Эти же сюжеты останутся центральными и в 2018 году. Особняком стоит соглашение между Россией и ОПЕК об ограничении добычи нефти, имевшее большое внутриполитическое значение (оно позволило наполнить бюджет через стабилизацию цен на нефть на комфортных уровнях), но до конца или даже до середины 2018 года оно прекратит действовать.

Расширение охвата санкций произошло в 2017 году и в связи с ситуацией вокруг обвинений США в нарушении Россией Договора о ракетах средней и меньшей дальности. Этот сюжет будет источником конфликта весь 2018 год, и обе стороны, похоже, готовятся к выходу из Договора, спеша возложить ответственность за это друг на друга.

Москва недооценила негативные последствия российского вмешательства в американские выборы для дальнейшего развития отношений (скорее всего, такого анализа на межведомственном уровне не было сделано вообще). Новые санкции приняты Конгрессом именно как ответ на российское вмешательство, и оно определено Вашингтоном сегодня в качестве одного из двух главных препятствий для нормализации отношений (второе – Украина). Без их устранения ослабление санкций невозможно. Москва тем не менее продолжает ошибочно считать, как сигнализируют американские спецслужбы, что операция по вмешательству была исключительно успешной как акция влияния и, даже если Трамп пока не может самостоятельно развернуть американскую политику в выгодном России направлении и снять санкции, острейший политический кризис в США и хаос, в который Трамп погружает свою страну и ее отношения с союзниками, работают на интересы Москвы, а с самим Трампом можно продолжить работать.

К середине 2017 года ситуация вокруг урегулирования в Донбассе и реализации Минских соглашений окончательно зашла в тупик. Стратегический смысл всей донбасской эпопеи был утрачен, ведь даже при буквальном выполнении Минских соглашений Москва не получала главного – контроля над внешней и оборонной политикой Киева, свободой выбора Украиной своей геополитической ориентации. Максимум, на что можно было рассчитывать, – это на два десятка подконтрольных РФ депутатов Верховной рады, не имеющих какого-либо влияния на внешнюю политику страны. Нарастала угроза новых западных санкций в связи с отсутствием прогресса в прекращении боевых действий.

В этих условиях в Москве возобладало здравое стремление перехватить инициативу и приоткрыть дверь для полноценного урегулирования и либо выхода России из Донбасса без потери лица, либо для долгосрочного замораживания конфликта по Приднестровскому сценарию. Именно так на Западе была воспринята инициатива Путина о привлечении миротворческого контингента ООН для охраны миссии наблюдателей ОБСЕ в Донбассе. При некоторой гибкости в определении мандата такой миссии (обеспечение безопасности и организация свободных выборов) в сопряжении с четким графиком параллельной реализации Киевом политических аспектов Минских соглашений открывается путь к достойному выходу России из донбасского тупика и быстрому снятию наиболее тяжелых секторальных санкций ЕС и США. Именно полноценное урегулирование в Донбассе выдвинуто Вашингтоном и Брюсселем в качестве главного условия нормализации отношений с Россией, и добиться прогресса здесь при желании можно достаточно быстро.

Северная Корея, Китай и Япония

Впервые Путиным публично обозначена цена подписания мирного договора с Японией с передачей двух островов Южных Курил – отказ Японии от распространения на эти острова действия Договора безопасности с США и неразмещение там американских военных баз. Это неприемлемо для Токио, но еще какое-то время стороны продолжат делать вид, что работают над мирным договором, хотя эта цель уже, видимо, недостижима.

2017 год завершается появлением подобия общественной дискуссии по вопросам внешней политики, смысл которой сводится к обсуждению необходимой коррекции в тактике и пиар-сопровождении, но не в стратегических целях российской внешней политики. Пока ее ведут между собой молодые международники, а не кандидаты в президенты, как это положено в ходе президентской избирательной кампании. Но и это лучше, чем ничего.

Пожалуйста, проверьте электронную почту. Для подтверждения регистрации пройдите по ссылке в письме, которое мы Вам отправили.

Российская внешняя политика 2017 года запомнилась прорывом на Ближний Восток, углублением конфронтации с США и отчуждением с Европой, тактическим продвижением в Азии и статус-кво на постсоветском пространстве. Россия существенно расширила свой внешнеполитический инструментарий, но резкий контраст размаха внешней политики с ограниченными возможностями российской экономики по-прежнему сохраняется

Наоборот, военные действия и дипломатические усилия России удачно сочетались и эффективно координировались политическим руководством страны, которому удалось создать невиданную ранее коалицию с Ираном и Турцией, одновременно взаимодействуя с Саудовской Аравией и Иорданией, Египтом и Израилем.

Российские лидеры и в 1990-е годы утверждали, что Россия даже после распада СССР остается великой державой. Но только сейчас это утверждение стало общепризнанным фактом. Относительно недавнее неосторожное высказывание бывшего президента США Барака Обамы о России как о региональной державе воспринимается теперь с усмешкой даже в Америке. Да, пожалуй, Россия действительно стала региональной державой – теперь еще и на Ближнем и Среднем Востоке.

Западное направление

От успехов – к разочарованиям. Надежды на то, что новоизбранный президент США Дональд Трамп закроет период конфронтации с Россией и начнет глобально договариваться с Москвой на основе пересекающихся национальных интересов двух стран, оказались не только разбиты, но сменились гораздо более мрачными, чем прежде, прогнозами относительно будущего отношений России и США.

В 2017 году Россия стала фактором внутренней американской политики, которая переживает острейший за последнее время кризис. Это делает практически невозможным улучшение отношений в течение президентства Трампа – сколько бы оно ни длилось. Теперь, наоборот, речь идет о дальнейшем ухудшении отношений.

Расследование спецпрокурора Роберта Мюллера, нацеленное на поиск следов государственной измены в действиях Трампа и его команды, создает в США психологический климат, в котором Конгресс в отместку за российское вмешательство в выборы последовательно расширяет санкции против РФ, а средства массовой информации изображают Россию худшим врагом Америки, чем в свое время СССР. В этих условиях усилия президента Путина выстроить личные отношения с Трампом могли привести лишь к очень скромным результатам.

Другим разочарованием для России стала Европа. Президентские выборы во Франции выиграл не фаворит Москвы Франсуа Фийон, а гораздо менее расположенный к Москве Эммануэль Макрон. Надежды, что Париж станет застрельщиком в процессе ослабления, а затем и снятия антироссийских санкций, развеялись. Более того, при Макроне французская внешняя политика приобрела динамику, которая способна не столько сблизить Москву и Париж, сколько развести их еще дальше.

Подобная динамика уже несколько лет присутствует в российско-германских отношениях, которые из одной из опор стабильности на Европейском континенте превратились в фактор взаимного раздражения и растущей подозрительности. Поглощенная внутренними проблемами, Европа – за исключением ее восточного фланга – сегодня меньше интересуется Россией, чем когда бы то ни было в прошлом. В итоге Москве не удалось компенсировать фактическую блокаду отношений с США позитивной активностью на европейском направлении.

Вероятно, в Москве все отчетливее понимают, что уход Украины из российской сферы влияния и ее переориентация на Запад – свершившийся факт, который имеет в том числе и позитивные последствия для России (прекращение многолетнего субсидирования Киева Москвой, исключение украинского газового шантажа в отношении России и так далее). Вместе с тем осознание реальности длительного – на всю обозримую перспективу – соседства с враждебной сорокамиллионной страной, которая будет постоянно требовать деоккупации территорий и компенсации за нанесенный ущерб, придет не скоро. Между тем это осознание абсолютно необходимо для того, чтобы понять, что нужно и что можно делать в отношении Украины. Пока же остается лишь констатировать: если Сирия – высшая точка российской внешней политики, то Украина, безусловно, ее низшая точка.

Восточное и постсоветское направление

На фоне блестящего успеха и горьких разочарований остальные направления российской внешней политики выглядят не столь драматично. Крепнет китайско-российская геополитическая антанта, основанная на обоюдном стремлении Москвы и Пекина к полицентричному мировому порядку. Китай получает все больший доступ к российским энергоресурсам и военным технологиям. Москва тесно координирует с Пекином свои действия в кризисе, возникшем вокруг ракетно-ядерной программы Северной Кореи.

Формирование большой евро-азиатской стратегии Москвы как сердцевины ее внешней политики пока идет неровно. Укрепление отношений с Пекином проводится параллельно с затянувшейся стагнацией в российско-индийских отношениях. Вступление Индии и Пакистана в 2017 году в Шанхайскую организацию сотрудничества, безусловно, важнейший шаг на пути создания геополитической и геоэкономической системы Большой Евразии, но пока что расширение ШОС выглядит скорее формальным актом, чем реальным усилением организации.

Москву можно поздравить с тем, что ей удается вести дела одновременно и с Дели, и с Исламабадом, но в целом южноазиатское направление внешней политики РФ в уходящем году очевидно просело. Возможно, это отчасти результат дефицита ресурсов, в том числе человеческих, но будет печально, если проседание продолжится и приоритетность отношений с Индией останется лишь риторической, а отношения с Пакистаном будут сосредоточены только на афганских делах.

Москва, впрочем, сделала в 2017 году заметный шаг в направлении Юго-Восточной Азии, которая рассматривается как составная часть большой евразийской конструкции наряду с ее ядром – странами ШОС. Помогли саммит G20 во вьетнамском Дананге и Восточноазиатский саммит на Филиппинах. Вьетнам – российские ворота в АСЕАН, где крупнейший потенциальный партнер – Индонезия. Для России выход в этот регион, где проживает 500 млн человек, и желателен, и труден – из-за ограниченного предложения конкурентоспособной российской продукции и из-за недостатка экспертизы. Главное теперь, чтобы желание было подкреплено ресурсами и волей и помогло преодолеть трудности.

В Северо-Восточной Азии российская дипломатия 2017 года, помимо совместных с Китаем шагов по корейской ядерной проблеме, продолжала плотный диалог с Японией. Этот диалог уже открыл путь к договоренностям по вопросам экономического сотрудничества, в том числе на Курильских островах. Гораздо более важным, учитывая развитие ситуации на Корейском полуострове, стало военно-политическое направление диалога. Постепенно между президентом Путиным и премьером Абэ укреплялось взаимопонимание и нарабатывался потенциал доверия. Фактически Россия и Япония уже вплотную приблизились к наиболее чувствительному вопросу двусторонних отношений – вопросу о мирном договоре и о границе между двумя странами. Учитывая политический календарь, для решения этой проблемы у Москвы и Токио остается довольно узкое окно возможностей – 2018–2020 годы.

Наконец, в ближайшем постсоветском окружении России внешняя политика Москвы продолжала решать многочисленные тактические задачи. Евразийский экономический союз оставался полезным, но не особенно заметным объединением, как и Организация договора о коллективной безопасности. Институты Содружества независимых государств, в которое все еще формально входит Украина, постепенно отходят на второй-третий план или тихо отмирают.

В сфере двусторонних отношений российская внешняя политика спокойно наблюдала за умеренной диверсификацией – в сторону развития отношений с Евросоюзом – внешних политик Белоруссии и Армении, стараясь при этом поддерживать тесные контакты с Минском и Ереваном. Сама Москва при этом уделяла больше внимания давно диверсифицировавшимся Казахстану и среднеазиатским соседям, включая Узбекистан.

Новые инструменты

Итак, российская внешняя политика 2017 года запомнилась прорывом на Ближний Восток, углублением конфронтации с США и отчуждением с Европой, болью конфликта на Украине, тактическим продвижением в Азии и поддержанием статус-кво на постсоветском пространстве. Такой анализ, однако, был бы не полон без короткого упоминания еще о двух моментах: методах внешней политики и ее цене.

В последнее время Россия существенно расширила свой внешнеполитический инструментарий. Важной составляющей его стала внешнеполитическая пропаганда, которая, казалось, умерла вместе с Советским Союзом. Вместо этого она возродилась в иной, гораздо более динамичной форме.

Другой новацией стала диверсификация политических контактов Москвы. Долгое время эти связи ограничивались общением с действующими властями и системной оппозицией. Сейчас эти рамки значительно расширены. Знаковым в этом отношении стало приглашение в Кремль в ходе французской предвыборной кампании кандидата в президенты Франции Марин Ле Пен.

Российские политики налаживают контакты с теми силами в Европе, кого принято считать крайними – правыми или левыми. Москва – через государственные СМИ – не скрывает своих предпочтений на тех или иных выборах, выражая готовность работать со всеми, кто пользуется сколь-нибудь значимой поддержкой в своих странах.

Вероятно, этому в России научились, наблюдая, как высокие западные чиновники активно общаются с несистемной оппозицией в странах с авторитарными режимами. Известно, что общение такого рода нередко связано с материальной поддержкой – как публично признаваемой, так и скрытой. Наряду с активизацией внешнеполитической пропаганды новый формат общения глубоко шокировал западные элиты, успевшие отвыкнуть за последние 30 лет от московского политического активизма на чужих площадках.

Такое расширение инструментария российской внешней политики дает возможность осуществлять действия, формально не неся ответственность за них. В этом случае российское руководство, которое, вероятно, так или иначе координирует подобную деятельность, берет в качестве примера не Советский Союз, а современный Запад с его множеством игроков, нередко работающих в области внешней политики рука об руку с официальными властями на принципах особого рода частно-государственного партнерства.

Активность и размах российской внешней политики резко контрастируют с ограниченными экономическими и финансовыми возможностями современной России. В Кремле, судя по высказываниям главы государства, осознают угрозу возможного перенапряжения: урок Советского Союза еще свеж в памяти у многих. Сирийскую кампанию, насколько можно судить по косвенным признакам, удалось удержать в финансово приемлемых рамках. Более того, она окупилась и еще окупится в результате роста престижа России и ее оружия на Ближнем и Среднем Востоке – одном из главных мировых рынков вооружений.

Фонд Карнеги за Международный Мир и Московский Центр Карнеги как организация не выступают с общей позицией по общественно-политическим вопросам. В публикации отражены личные взгляды авторов, которые не должны рассматриваться как точка зрения Фонда Карнеги за Международный Мир или Московского Центра Карнеги.

В 2017 году российская дипломатия решала многоплановые задачи по обеспечению национальной безопасности и созданию благоприятных внешних условий для поступательного развития страны. Россия сохраняла самостоятельный внешнеполитический курс, продвигала объединительную повестку дня, предлагала варианты решения международных проблем и конфликтов. Развивала взаимовыгодные отношения со всеми заинтересованными государствами, играла активную роль в работе ООН, многосторонних организаций и форумов, включая G20, БРИКС, ШОС, ОБСЕ, ОДКБ. Помимо прочего, российского политика была направлена на предотвращение дестабилизации международных отношений. [1]

Россия проводила конструктивную линию в урегулировании внутриукраинского конфликта путем реализации Минских договоренностей. В сентябре Президент России предложил разместить в регионе миссию ООН по охране наблюдателей СММ ОБСЕ. В декабре российская сторона способствовала организации обмена пленными между Украиной, ДНР и ЛНР. [5]

Во взаимодействии с Европейским союзом положительным итогом стало оживление политдиалога на высшем и высоком уровнях и отраслевого сотрудничества. Контакты с Североатлантическим альянсом, проводящим конфронтационную линию в отношении России, не имели возможности для конструктивного развития. Площадка ОБСЕ энергично задействовалась для отстаивания российского взгляда на широкий круг общеевропейских проблем. Россия участвовала в работе органов Совета Европы. Поддерживались действия российских представителей в его Парламентской ассамблее по возвращению этого органа к здоровой форме работы без какой-либо дискриминации. [7]

Получили серьезный импульс двусторонние отношения и с другими государствами Ближнего и Среднего Востока: Египтом, Саудовской Аравией, Израилем, Иорданией, Ираком, Катаром, ОАЭ. В заявлении МИД от 7 апреля Россия подтвердила приверженность цели создания палестинского государства со столицей в Восточном Иерусалиме, признавая в этом случае Западный Иерусалим в качестве столицы Израиля. [9]

Одним из проявлений укрепившегося взаимопонимания Москвы и Пекина по вопросам международной безопасности стало выдвижение совместной инициативы по мирному урегулированию ядерной проблемы Корейского полуострова. [12]

Хорошими темпами развивались диалог и сотрудничество с Японией, Южной Кореей, Монголией, Вьетнамом, Индонезией, Филиппинами. [13]

Традиционно конструктивным оставалось качество связей с большинством стран Западного полушария. Состоялись встречи на высшем уровне с Бразилией, Мексикой, Венесуэлой и Уругваем. [14]

Россия выполняла свои обязательства в области обеспечения режимов нераспространения ОМУ. Завершен процесс ликвидации российских запасов химического оружия. Принципиальной оставалась линия в поддержку выполнения всеми сторонами Совместного всеобъемлющего плана действий по урегулированию ситуации вокруг иранской ядерной программы. [16]

В контексте работы по сохранению исторической правды о Второй мировой войне Министр иностранных дел России С. В. Лавров в выступлении на 72-й сессии Генассамблеи ООН выдвинул инициативу об обеспечении международно-правовых рамок против разрушения мемориального наследия. [17]

Россия выступила принимающей стороной крупных международных форумов: XIX Всемирного фестиваля молодежи и студентов (октябрь), 137-й Ассамблеи Межпарламентского союза (октябрь), XXI Петербургского международного экономического форума (июнь), Восточного экономического форума (сентябрь), VI Московской конференции по международной безопасности (апрель) и VIII Международной встречи высоких представителей, курирующих вопросы безопасности (май). [18]

Прошедший в России Кубок конфедераций по футболу (июнь-июль) стал прологом к крупнейшему международному спортивному событию — Чемпионату мира по футболу, который пройдет в нашей стране в 2018 году. [19]

Содержание

Во второй половине января Россия и Армения договорились о поездках граждан по внутренним паспортам.

3 апреля Россия и Белоруссия по итогам встречи Путина с Лукашенко договорились о цене на российский газ для Белоруссии.

В 2017 году Россия и Белоруссия договорились о поставках Белнефтехиму 24 млн тонн нефти в год. [20]

В начале февраля Россия и Египет подписали протокол о создании российской промышленной зоны в районе Суэцкого канала для локализации производств российских компаний, ориентированных на рынки Египта, Африки и Ближнего Востока. В промзоне предполагается производство грузовиков, сельскохозяйственных тракторов, продуктов нефтехимии, железобетонных изделий. [22]

24 марта Россия и Китай внесли в СБ ООН проект резолюции по борьбе с химическим оружием в Ираке и Сирии.

17 января президенты России и Молдавии в ходе переговоров договорились о сотрудничестве в разных сферах.

В феврале Россия и Монголия договорились о расширении межрегиональных и приграничных связей, а также о наращивании обменов между деловыми кругами.

В середине января Россия и Саудовская Аравия создали дорожную карту по взаимным инвестициям.

В начале января Россия объявила, что начинает сокращать свое военное присутствие в Сирии.

18 января Россия и Сирия подписали соглашение о расширении и модернизации пункта обеспечения российского ВМФ в сирийском Тартусе.

24 января Россия, Иран и Турция создали трёхсторонний комитет, который ежедневно будет отслеживать нарушения режима прекращения огня в Сирии.

28 февраля Россия и Китай наложили вето в Совбезе ООН на решение ввести санкции в отношении Сирии.

28 января президенты России и США Владимир Путин и Дональд Трамп провели первую официальную беседу по телефону.

В конце января Россия и международная коалиция во главе с США нанесли первый совместный авиаудар по боевикам ИГ в сирийском городе Эль-Баб.

После удара ВМС США по авиабазе в Сирии 7 апреля Россия и Дамаск назвали произошедшее актом агрессии.

В апреле В. В. Путин принимал в Москве госсекретаря Р.Тиллерсона. [24]

Министр иностранных дел России С. В. Лавров в мае в Вашингтоне встречался с Президентом США Д.Трампом. [25]

12 января Россия и Турция подписали Меморандум о предотвращении инцидентов и обеспечении безопасности полётов авиации в ходе операции в Сирии.

18 января Россия и Турция совместно совершили воздушные налёты по мишеням ИГИЛ в расположенном к северо-востоку от Алеппо городке Эль-Баб.

В январе Россия и Южно-Африканская Республика договорились о безвизовом режиме для владельцев загранпаспортов.

К началу марта Россия и ЮАР завершили все процедуры, необходимые для установления безвизового режима.

С 1 января Россия и Япония взаимно упростили визовый режим, у самостоятельно выезжающих российских граждан перестали требовать обязательное приглашение от гаранта поездки.

1 февраля Россия и Япония договорились о проведении в марте в Токио консультаций по вопросу совместной хозяйственной деятельности на южных Курильских островах.

В июне 2017 года российские власти приостановили уплату в бюджет Совета Европы взносов — около 33 млн евро, почти 10 % бюджета организации — до полного и безоговорочного возобновления полномочий российской делегации в ПАСЕ. [27]

Северная Корея, Китай и Япония

Читайте также: