Теодицея в философии это кратко и понятно

Обновлено: 03.07.2024

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Апокатастасис и теодицея.

Апокатастасис и теодицея. Апокатастасисом совершаются последние судьбы творения, — как в мире духовном, так и человеческом, и последняя его цель, — обожение, Бог все во всем. Открываются любовь и благость Божия, являемые в творении. Им же завершается и предвечный его план,

7. Теодицея

7. Теодицея — Преданность хотела бы обосновать себя. Знание, имеющее своим истоком упрямство воли к знанию и питающее собою это упрямство, должно теперь служить преданности, которая хотела бы сделать все понятным для себя из понятия о божестве. Теодицеи — это ответы на

Введение: Основной вопрос (теодицея)

Введение: Основной вопрос (теодицея) Что есть вот-бытие? Человек не задаётся таким вопросом, в тоже время вопрошая, чем это вот-бытие ценно. В отношении простого, не вызывающего никаких вопросов проживания в мире человек может задать единственный вопрос: живёт ли он охотно

17.3.2. Проблема природного зла и теодицея

Православная теодицея — единственное решение вечных проблем

Православная теодицея — единственное решение вечных проблем Достоевский бесспорно и неопровержимо доказал, что диавол существует. Но для Достоевского было бы катастрофой, не сумей он так же неопровержимо и бесспорно доказать существование и Бога. Лучше было бы ему

Происхождение слова

Когда и кем именно впервые он был использован – не выявлено. Однако задолго до того, как теодицея стала применяться в качестве особого термина, слово фигурировало в отдельных сочинениях многих мыслителей и философов.

Теодицея – это что такое?

Рассмотрев, что значит изучаемое существительное, будет легче понять его значение. Ведь именно в этом названии и кроется суть теодицеи, которая означает совокупность религиозно-философских доктрин, направленных на оправдание наличия зла в мире, при условии, что вселенной управляет всемогущий и добрый Всевышний.

Основные принципы

Тот же, кто решался рассуждать о причинах страданий людей, всегда должен был строить свои доводы с учетом 4 принципов:

Бог существует.
Он всеблаг (добр).
Всемогущ.
Зло реально существует.

Получалось, что сам по себе каждый принцип теодицеи не противоречил другому.

Однако если рассматривать их все одновременно, возникали противоречия, объяснить которые пытаются и по сей день.

Кто "отец" теодицеи

Данный термин был введен в употребление с легкой руки известного немецкого философа, логика и математика Готфрида Вильгельма Лейбница.

Этот человек был поистине универсальным гением. Именно он разработал основы двоичной системы исчисления, без которой не смогла бы существовать информатика.

Помимо этого Лейбниц стал отцом науки комбинаторики и параллельно с Ньютоном разработал дифференциальное и интегральное исчисления.

Среди других достижений Готфрида Лейбница - открытие закона сохранения энергии и изобретение первой механической счетной машины, которая умела не только слагать и отнимать, но и умножать, и делить.

Помимо активного увлечения точными науками, Готфрид Вильгельм Лейбниц также занимался философией и теологией. Будучи ученым, он при этом оставался искренне верующим человеком. Причем придерживался мнения, что наука и христианская религия, не враги, а союзники.

Как всякий разумный человек с прекрасно развитым логическим мышлением, Лейбниц не мог не замечать некоторых противоречий в христианских догмах о доброте Всевышнего и всемирном зле.

Данное произведение стало весьма популярным и дало стимул к окончательному формированию учения о теодицее.

Это стало весьма популярной темой для полемики не только в философии, но и в литературе.

Теодицея в античности

Но и в это время мыслители уже задумывались о корне зла в принципе и попустительском отношении к нему высших сил.

Так, одно из первых рассуждений на эту тему принадлежит Эпикуру Самосскому. Он высказал 4 логических объяснения, как добрая высшая сила способна допускать зло.

Бог хочет избавить мир от страданий, но это не в Его силах.
Бог может спасти мир от зла, но не желает.
Бог не может и не хочет избавлять мир от страданий.
Бог может и желает спасти мир от страданий, но не делает этого.

Именно они в дальнейшем были использованы христианским теологами для формирования собственной доктрины.

То, что Эпикур, Лукиан, Платон и другие античные философы размышляли над парадоксом существования страданий и божественной доброты еще в эпоху политеизма, говорит о том, что проблема теодицеи старше многих современных религий.

Средневековая теодицея

После того как христианство окончательно оформилось как религия и даже приобрело воинствующую форму, несколько столетий философы и теологи не могли позволить себе даже озвучивать мысли о несовершенстве мира. Ведь инквизиция была на страже, готовая лишить жизни, любого, кто посмеет только размышлять о недостатках христианства. А их было немало, причем и светские, и религиозные власти не стеснялись угнетать простых людей, прикрывая свои поступки божественной волей.

Дошло до того, что в Европе стали потихоньку изымать Священное Писание из рук обычных людей, лишая их возможности проверить, правду ли говорят священники и правители.

По этим причинам в Средневековье теодицея находилась в подполье. Среди тех немногих, кто хоть как-то касался данной темы, можно назвать легендарного церковного деятеля и философа Августина Аврелия (Блаженный Августин).

В своих трудах он придерживался мысли, что на Боге нет вины за существующее в мире зло, поскольку оно является следствием человеческой греховности. подобная доктрина, кстати, и сегодня используется во многих христианских деноминациях.

Какие мыслители рассматривали эту тему

В более поздние века (когда церковь утратила свое влияние на общество) довольно модно стало хулить догмы религии. В этом ключе многие размышляли о теодицее. Это стало так же популярно, как в Средневековье сочинять религиозные трактаты.

Теодицея сегодня

В большинстве современных цивилизованных стран навязывание собственных религиозных взглядов ушло в прошлое и даже карается законом. Таким образом, человек имеет возможность сам выбирать, как ему верить в Бога и верить ли вообще.

Подобная ситуация способствовала возникновению новых аргументов в пользу теодицеи. Это в первую очередь связано с результатами многочисленных экспериментов, которые доказали, что для формирования личности человека и его постоянного развития, ему время от времени необходимы определенные стрессы, от соприкосновения со злом.

Когда обитателей мышиного рая стало достаточно много, у них возникла иерархия, в которой были как элита, так и отверженные. И это все несмотря на идеальные условия жизни (защита от инфекций, холода и голода).

Однако постепенно среди самцов все больше стали появляться так называемых красивых мышей. Они заботились только о собственной внешности, здоровье и пропитании. При этом не хотели принимать участие в жизни своего сообщества, драться за территорию, защищать самок, спариваться и размножаться.

Параллельно с этим появилась и подобная женская мышиная модель поведения. Постепенно количество потомства уменьшалось, пока мыши не перестали спариваться вообще и не умерли все от старости.

Основываясь на результатах подобного эксперимента (а также на других наблюдениях и психологических опытах), человечество пришло к выводу, что абсолютное удовлетворение всех желаний и отсутствие опасностей и нужд противопоказано личности. Ибо она таким образом теряет стимул к развитию и неизменно деградирует, сначала морально, а потом и физически.

Именно поэтому главный аргумент современной теодицеи (который оправдывает наличие несчастий в мире, при условии существования всемогущего доброго Бога) это то, что Он допускает определенный уровень зла, в качестве стимула для воспитания человечества, в общем, и каждого его представителя в частности.

Помимо этого, сегодня продолжает пользоваться популярностью мнение, что негатив в жизни людей посылается Всевышним в качестве своеобразного проявителя их истинной сущности, как в библейской истории с Иовом. Так, с помощью страданий Бог помогает человеку раскрыться и показать свое нутро, чего бы он не сделал, если бы у него было проблем.

Что являет собою зло: несовершенство Всевышнего, Его равнодушие, стимул для развития человечества или катализатор для проявления его истинной сущности? Об этом вопросе теологи и философы будут спорить, пока существует разумная жизнь на Земле и вряд ли придут к единому мнению. Поскольку как реагировать на зло и примирять его наличие со своей верой, каждый человек в конечном итоге решает сам.

Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики . Под редакцией А.А. Ивина . 2004 .

Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия . Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов . 1983 .

Философский энциклопедический словарь . 2010 .

"оправдание бога" (франц. théodicée, от греч. ϑεός – бог и δίκη – справедливость) – общее обозначение религ.-филос. доктрин, стремящихся согласовать идею благого и разумного божеств. управления миром с наличием мирового зла, "оправдать" это управление вопреки существованию темных сторон бытия. Термин "Т." введен Лейбницем в его трактате "Опыты Т. о благости божией, свободе человека и первопричине зла" (1710).

Всякая Т. есть "оправдание" перед лицом нек-рого обвинения, ответ на то, что Гейне назвал "проклятыми вопросами"; исторические типы Т. зависят от определяемых социальной ситуацией различных мыслит. возможностей постановки таких вопросов, т.е. от различно определяемого объема божеств. ответственности за мировое бытие. Поэтому типологию Т. целесообразно рассматривать в порядке поступат. расширения и усложнения этой ответственности. Вариант минимальной ответственности божества дает политеизм, особенно в его первобытно-анимистич. формах или в язычестве греко-рим. типа. То, что богов много, ограничивает личную ответственность каждого из них, а их постоянные раздоры отодвигают на задний план мысль об их общей ответственности. Кроме того, языч. космос не "сотворен" богами в смысле присущей теизму доктрины свободного творения из ничто, но "порожден" цепью божеств. зачатий и рождений (см. Теогония) или приведен богами в порядок из состояния хаоса. Таким космосом нельзя управлять как орудием (ср. для контраста идею космоса-орудия у христ. апологета Лактанция, Div. Inst. II, 5, 37–42), а только так, как патриархальный отец управляет своим не всегда послушным, но подчиненным сыном, или как патриархальный старейшина управляет сородичами (Зевс – "отец богов и людей" не в метафорическом, а в буквально-юридич. смысле, как старейшина божеств.-человеческой сверхобщины). Притом боги находятся внутри космоса и тем самым внутри космич. несвободы (напр., ведич. боги Индии принуждены смотреть на любого великого аскета и тем более на Будду снизу вверх, ибо аскет и Будда добились для себя свободы, а боги – нет). К таким божествам странно было бы предъявлять претензии относительно наличия физического и морального зла в бытии, но от них вполне естественно требовать того, что требуется от добросовестного земного старейшины и судьи, т.е. правильной юрисдикции, справедливого распределения наград и наказаний. Человека первоначально возмущает не то, что преступление могло совершиться, а то, что оно осталось без возмездия; не то, что есть страдания, а то, что они постигают не тех, кого надо. Общее место архаического обыденного сознания гласит: "Погиб ли кто невинный, и где праведные были искореняемы. Бог не отверг непорочного, и не поддерживает руки злодеев" (Кн. Иова, 4,7; 8, 20). Поэтому первая и самая общая форма критики божеств. управления миром, к-рая возникает на заре цивилизации и сохраняется вплоть до самых поздних форм свободомыслия, есть вопрос: почему дурным хорошо, а хорошим дурно? Этот вопрос проходит через древнейшие египетские и шумерийские тексты, но его же мы встречаем и в таком документе становящегося теизма, как библейская Книга Иова, и в вольнодумной лит-ре нового и новейшего времени:

С одухотворением представления о божеств. мире его ответственность существенно расширялась. Если мыслить богов по типу послесократовской (особенно неоплатонич.) греч. философии – как вполне духовные и вполне совершенные, хотя еще не внекосмич., но уже внеприродные существа, – то таких богов можно требовать к ответу уже не только за незаслуженные страдания и ненаказанные преступления, но за самую возможность страданий и преступлений. Если божеств. основа бытия, по утверждению Плутарха, "тождественна благу" (De Isid. et Osir., 53), то откуда берется зло? У языч. философов оставался выход: как настаивает тот же Плутарх, "сущностная материя, из которой возник мир, не произведена демиургом, но была предоставлена ему как вечный субстрат. к-рый он в меру возможности уподобил себе" (De animae procr. in Tim. 5). Мироправление божеств. начала заранее ограничено столь же предвечным началом – косной материей, сопротивляющейся устрояющей силе божеств. эйдосов. Свет нуса последовательно меркнет, углубляясь во мрак мэона – материи, к-рая и ответственна за все мировое несовершенство.

Этот выход, однако, невозможен для библейского теизма с его учением о создании мира из ничто (впервые в ветхозаветной 2-й Кн. Маккавеев, 7, 28) и о безусловной власти создателя над созданием. Ответственность за мировое зло нельзя переложить ни на предвечную материю, ни на др. мировое начало вроде Анхра-Майнью в зороастризме. Библия многократно подчеркивает, что от бога исходит вся целокупность бытия, как она раскрывается в своих светлых и темных сторонах: "Создающий свет и творящий тьму, делающий мир и творящий зло: я, Яхве, делающий это" (Ис. 45, 7). Но является ли такой бог благим, не следует ли приписать ему амбивалентности созданного им мира? Особенно остро стоит проблема Т. перед лицом морального зла: если полновластная воля бога предопределяет все человеч. действования, то бога логично обвинить не только за ненаказание виновного, но и за самую вину виновного, ибо всякая вина есть вина бога, так что последний не имеет права никого наказывать (логич. ход, уже продуманный на заре теистич. эпохи Лукианом в его диалоге "Зевс Уличаемый"). Действительно, концепция предопределения, проведенная с такой безусловной жестокостью, как это имеет место у джабаритов в исламе, у Лютера и особенно Кальвина в христианстве не оставляет места для логич. Т. Лютер перед лицом собств. учения принужден был апеллировать к алогич. парадоксу веры: "Это есть предел веры. – верить, что справедлив тот, кто по собственному произволу делает нас достойными осуждения. Если бы можно было хоть как-то понять, каким образом милосерд и справедлив бог, являющий такую гневливость и несправедливость, не было бы нужды в вере" (De servo arbitr., 18). С большим успехом можно строить Т., исходя из принципа свободы воли: бог именно тем и доказал свою благость, что сотворил свободные ангельские и человеч. личности, свобода к-рых для своей полноты должна включать возможность морального зла, в свою очередь порождающего зло физическое. Совершеннейшие создания – архангел Люцифер и человек Адам, получили в качестве высшего божьего дара способность свободно выбирать между добром и злом и выбрали зло, чем повергли себя и весь космос в состояние несовершенства, вызванного к бытию именно их избыточным совершенством. "Самовластная" (теологич. термин) свобода сотворенного Я свободна даже разрушить себя самое, без чего не была бы свободой. Эта "аргументация от свободы" составляет основу теистич. Т. от апокрифич. Кн. Еноха (1 в.) и посланий апостола Павла до религ. философии 20 в. (особ. у Бердяева). Менее специфичен для теизма др. тип аргументации, также исходящий из идеи необходимости зла для самоосуществления добра: эстетико-космологич. Т., утверждающая, что все частные недостатки космоса, запланированные художнич. расчетом бога, усиливают совершенство целого. Это уже не столько Т., сколько космодицея ("оправдание мира"), встречающаяся уже у Плотина (Ennead. III 2, 7 и 15–18), но также и у Августина, к-рый, впрочем, соединяет ее со ссылкой на человеч. греховность, т.е. с "аргументацией от свободы": "Я вижу, что все в своем роде красиво, хотя по причине грехов наших многое представляется нам противным; ведь я не вижу тела и членов какого бы то ни было животного, где я не нашел бы меры, и числа, и порядка, относящихся к гармонии целого" ("De Genesi contra Manichaeos", 1, 16, 26). Этот тип Т. доведен до предельной систематичности у Лейбница, к-рый исходит из идеи, что наилучший из всех возможных миров есть мир, вмещающий максимальное разнообразие степеней совершенства своих существ: бог, по благости своей желающий наилучшего мира, не желает греха и страдания, но допускает их постольку, поскольку без них не может осуществиться желаемое разнообразие. Оценка Лейбницем нашего мира как наилучшего была зло высмеяна Вольтером в романе "Кандид, или Оптимизм" (1759), а растворение мук и вины индивида в сладкозвучной полифонии мирового целого отброшена Достоевским в "Братьях Карамазовых": Иван Карамазов подчеркивает, что он отвергает именно космодицею (". мира-то божьего. не могу согласиться принять", – см. Собр. соч., т. 9, 1958, С. 295).

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия . Под редакцией Ф. В. Константинова . 1960—1970 .

ТЕОДИЦЕЯ (франц. théodicée, от греч. θεός — бог и δίκη — справедливость) — “оправдание бога”, общее обозначение религиозно-философских доктрин, стремящихся согласовать идею “благого” и “разумного” божеств, управления миром с наличием мирового зла, “оправдать” это управление перед лицом темных сторон бытия. Термин введен Г. В. Лейбницем в одноименном трактате (1710).

Исторические формы теодицеи целесообразно рассматривать в свете идеи о расширении “ответственности” Бога за мировое бытие. Так, в политеизме, особенно в его первобытноанимистических формах или в греко-римской мифологии, наличие множества богов ограничивает личную ответственность каждого из них, а их постоянные раздоры отодвигают на задний план мысль об их общей ответственности. Однако и от таких божеств можно требовать того, что требуется от любото старейшины и судьи, т. е. справедливого распределения наград и наказаний. Поэтому первая и самая общая форма критики божественного “управления” миром есть вопрос: почему дурным хорошо, а хорошим дурно? Наиболее примитивная форма теодицеи: в конце концов хорошему будет хорошо, а дурному — дурно. Новый вопрос: когда же наступит это “в конце концов”? Вот добрый умер в безнадежности, а злой — в безнаказанности: где обещанное возмездие? Выводя перспективу возмездия из ограниченных пределов жизни одного человека в бесконечные дали времени, теодицея относила возмездие не к индивиду, а ко всему роду в целом (что представлялось справедливым с точки зрения патриархальной морали). Однако этот ход мысли перестал удовлетворять, когда идея личной ответственности восторжествовала над безличными родовыми связями: новые формы теодицеи апеллируют уже не к вечности рода, ак вечности индивида в перспективе эсхатологии. Таковы учение о перевоплощениях у орфиков, в брахманизме, буддизме и т. д., предполагающее причинно-следственную связь между заслугами и винами предыдущей жизни и обстоятельствами последующего рождения (см. Карма, Самара), и доктрина о возмездии за гробом, характерная для древнеегипетской религии, позднего иудаизма, особенно для христианства и ислама, однако играющая роль и в различных политеистических верованиях, в буддизме махаяны и т. п. У представителей античного идеализма мироправление богов заранее ограничено предвечным началом — косной материей, которая сопротивляется устрояющей силе духа и ответственна за мировое несовершенство. Этот выход, однако, невозможен для библейского теизма с его учением о создании мира из ничего и о безусловной власти Бога над своим созданием: если полновластная воля Бога предопределяет все события, в т. ч. и все акты человеческого выбора, то не есть ли всякая вина — вина Бога? Концепция предопределения в Коране и у Ж. Кальвина в христианстве не оставляет места для логически построенной теодицеи, последняя развивалась исходя из принципа свободы воли: свобода сотворенных Богом ангелов и людей для своей полноты включает возможность морального зла, в свою очередь порождающего зло физическое. Эта аргументация составляет основу христианской теодицеи от новозаветных текстов до религиозной философии 20 в. (напр., у Н. А. Бердяева). Менее специфична для теизма эстетико-космологическая теодицея, утверждающая, что частные недостатки мироздания, запланированные художническим расчетом Бога, усиливают совершенство целого. Этот тип теодицеи (или космодицеи — “оправдания мира”) встречается уже у Плотина и доведен до предельной систематичности у Лейбница: наилучший из возможных миров есть мир с наибольшим разнообразием ступеней совершенства существ; Бог, по “благости” Своей желающий наилучшего мира, не желает зла, но допускает его постольку, поскольку без него не может осуществиться желаемое разнообразие. Теодицея была подвергнута критике многими мыслителями Нового времени. Атеист П. А Гольбах возражал на аргументы теодицеи в “Системе природы” (1770). Оценка Лейбницем данного мира как наилучшего была высмеяна Вольтером в романе “Кандид, или Оптимизм” (1759), а растворение мук и вины индивида в гармонии мирового целого оспорено Иваном в “Братьях Карамазовых” Φ. Μ. Достоевского. Последний случай интересен постольку, поскольку Достоевский, в отличие от Гольбаха и Вольтера, критически рассматривает концепт теодицеи отнюдь не с негативистских по отношению к религиозной позиций. Религиозная мысль, особенно в рамках мистической традиции, а в ее новейших формах — начиная с предшественников и инициаторов экзистенциализма, прикровенно или эксплицитно оценивала самую постановку задачи теодицеи как ложную, ибо она продиктована рационалистически-евдемонистической расчетливостью. В библейской Книге Иова Бог отвечает безвинно страждущему праведнику, призвавшему Его на суд, отнюдь не рассудочными доводами; интерпретация этой книги и специально речи Бога в гл. 38—41 остается по сей день дискуссионной, но очевидно, что оперирование образами левиафана и бегемота имеет весьма мало общего с конвенциональной теодицеей. В 20 в., когда проблема теодицеи оказалась актуализована холокостом и другими ужасами тоталитарного насилия, в виде решения все чаще предлагается образ Бога не властвующего, а страждущего (во Христе) и солидарного со всеми страдальцами. Этому типу дискурса угрожает опасность впасть в сентиментальность и погрешить против мыслительной (в т. ч. и богословской!) строгости; традиционная теология всегда говорила о страдании Богочеловека Христа, но не о страдании божественной природы как таковой (ср. догматическое осуждение теопасхизма).

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль . Под редакцией В. С. Стёпина . 2001 .

Есть ли справедливость в мире, сотворенным Богом? Теодицея поднимает эти вопросы и дает на них свои ответы.

Что такое теодицея

Теодицея – это совокупность различных философских и религиозных теорий, суть которых в том, чтобы разрешить главное противоречие: если Бог всемогущ и является благом, почему в мире есть зло?

Вопросы, которые поднимает теодицея, относятся к коренной проблеме многих религиозных направлений.

Если есть вселенская или божественная справедливость, почему добрые и безгрешные сталкиваются с болью и трагедиями, а порой самые отъявленные грешники живут в достатке и счастье.

Человек, переживая трудные времена, спрашивает – чем я это заслужил? И если он не находит ответа, то для многих это становится поводом усомниться в своей вере и в том, как, по их представлениям, устроено мироздание.

Философы и религиозные деятели выражали суть противоречия в следующем:

Бог есть;
он всемогущ и всеблаг;
зло есть.

Из этого вытекают следующие утверждения, одно из которых приходится неминуемо выбирать:

История вопроса

Все эти вопросы и противоречия поднимались еще в античные времена. Их затрагивали различные философские школы и теологические течения, их поднимали как стоики и материалисты, так и ученые различных религий: христианства, ислама, иудаизма, буддизма.

Также этот вопрос по-разному задавался в зависимости от различных религиозных мировоззрений:

политеизм, предполагающий существование множества божеств, утверждает, что наличие зла – это результат борьбы космических сил;

Что такое теодицея?

генотеизм, предполагающий, что над пантеоном богов есть один бог-лидер, у которого сосредоточена вся сила и власть, впервые ставит актуальность проблемы всеобщего зла;
теизм, предполагающий, что Бог един, ставит этот вопрос наиболее остро. Как всемогущий и всеблагой Бог позволяет существовать злу, если одной своей волей может избавить мир от страдания и несправедливости.

Чтобы ответить на вопрос, почему с хорошими людьми случается плохое, было выдвинуто несколько теорий.

В ответ на это появилась теория о том, что воздастся если не самому человеку, то его роду – эта концепция нашла свое место благодаря патриархальному строю.

Также ответ пытались найти в теории реинкарнации души. Если душа бессмертна, и, проживая конкретную жизнь, не делала зла, то за все ее страдания ей воздастся в другой, более счастливой жизни.

Философская теодицея

Несмотря на то, что этот вопрос стоит с момента формирования христианства, как религиозного течения, теодицея, как система доктрин и теорий, была сформирована только в конце 17-го века.

В психологии Лейбниц внес значительный вклад в теорию подсознания, а в логике развил теорию об анализе и синтезе, закон достаточного основания. То есть он был, скорее философом, чем религиозным деятелем.

Идея Лейбница была в том, чтобы рационально объяснить существование зла, как части всеобщей гармонии, к которой стремится Вселенная. Что без зла, невозможно существование добра.

Что именно на фоне зла и несправедливости, человек может оценить добро и милосердие. Частные недостатки только усиливают целостность и гармонию Божественного плана.

Еще один важный его посыл – частные проявления зла несравнимы со всеобщим благом. Лейбниц был уверен, что, несмотря на страдания и несправедливость, мы все равно живем в лучшем из миров, где есть все формы и ступени развития совершенных существ.

Критика философской теодицеи

Подход Лейбница и его последователей, а также других этико-философских течений, вызвал достаточно острую критику, как со стороны религиозных деятелей, так и других мыслителей того времени.

Христианская теодицея

Религия дает свои ответы на вопрос о зле, в которых тоже критикует попытки философов рационально объяснить суть Бога и мира, который он создал.

Христианская теодицея основана на нескольких постулатах:

человек не способен и не вправе судить деяния Бога, потому что не может понять его замысел;
Бог не сотворил зла, он лишь наделил свои создания самым важным, что есть у человека – свободой воли;
именно свобода воли порождает злые мысли и деяния, это следствие отвержения морали. Творя зло, люди приносят в мир страдание, но это их выбор;
даже при этом, после смерти каждому воздастся по его деяниям.

Чаще всего, в рамках христианской теодицеи приводится история Иова, который, будучи невинно страдающим праведником, вызывает Бога на суд.

Так он, как бы призывал к ответу на вопрос – почему человеку, который никому не сделал зла, приходится выносить такие муки. Речь Бога, которая последовала после, и ее трактовка, все еще вопрос дискуссионный.

Опыт каждого человека говорит о том, что мир, в котором мы живем, полон боли, страданий и зла. Одна за другой вспыхивают войны, откуда-то взявшийся вирус косит людей, как траву. Самый распространенный вопрос, который возникает у человека после осознания этого опыта, — а где во всем этом Бог? В чем Его действие в этой жизни, Его — Абсолютного Добра, Бога любви?

Эти вопросы философия и религия задавали еще с начала веков. Приблизилась ли научная мысль к ответу хоть немного? Где человеку найти внутреннюю опору, чтобы понять ответ на этот вопрос?

Бог философов и Бог верующих

Богословие имеет своим источником Писание; философия обращается к Писанию не как к источнику истины, но как к свидетельству сути религии.

С легкой руки Блеза Паскаля принято жестко противопоставлять Живого Бога богу философов. Буквально цитата выглядит так:

ОГОНЬ
Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова,
но не Бог философов и ученых.

Он записал это в попытке описать мистический опыт встречи с Богом 23 ноября 1654 г. Важно отметить, однако, что Паскаль в этой формулировке скорее реагировал на современную ему интеллектуальную ситуацию, а не изрекал истину на все времена.

Традиционный теизм (это, по меньшей мере, все авраамические религии и некоторые версии политеизма) включает в себя понятие о боге как всеблагом, любящем, всемогущем и разумном существе. В каждой конкретной религии есть свои нюансы понимания бога, более того, дебаты, уточняющие смысл атрибутов божества, не прекращаются. Но для наших целей достаточно согласиться, что бог:

есть личность (обладает разумом, волей, ставит цели, вырабатывает планы и проч.);
он есть предельная реальность (исток и основание всего);
он отделен от мира (трансцендентен), но и активно вовлечен в него (он творец и поддерживает творение);
достоин почитания (всецело благ и проч.).

Аргумент от зла

Очевидным образом, для теизма остро стоит вопрос: почему (зачем) бог допускает существование зла?

В явной форме этот вопрос был поставлен уже древнегреческим философом Эпикуром:

Или бог хочет уничтожить зло и не может этого сделать, или он может, но не хочет уничтожать его. Если он хочет и не может (уничтожить зло), то он бессилен. Если он может, но не хочет, то он безнравственен. А если бог может и хочет уничтожить зло, то почему оно присутствует в мире?

Этот аргумент имеет два аспекта:

Научный аспект аргумента бросает вызов богословию (или в целом христианскому мировоззрению): как совместить представление о всеблагом и всемогущем боге с наличием зла?

Психологический аспект указывает не на теоретические построения, а на (не)возможность человеку, перенесшему зло, примириться с богом. Спектр проблем и сложностей, возникающих на уровне личного переживания зла, целиком лежит в плоскости пастырской (или психологической) работы.

Предлагаю обратить внимание на аналитическую форму проблемы зла: если принять любые три из ниже приведенных утверждений, то, по всей видимости, следует отбросить четвертое.

Что есть зло

Зло — любой вред, причиненный какому-либо сущему.

Первичным образом зло делится на два вида в зависимости от своей причины:

Первое имеет своей причиной действие стихии или неразумных существ. К природному злу относится весь ущерб от стихийных бедствий, катаклизмов, нападений животных и проч.

Только разумные существа могут быть причиной морального зла; ему предшествуют намерение и свободная воля. Его называют моральным, потому что тот, кто причиняет зло, морально ответственен за следствие.

В античности корень зла — конфликт между богами

Главный герой — Ипполит, сын афинского царя Тесея (того самого, убившего Минотавра). Ипполит служит богине девственности и охотнице Артемиде. Служит тем способом, что хранит девственность и совершенствуется в охоте. В служении он достигает такой высоты, что Артемида оказывает ему величайшую честь — приглашает поохотиться вместе.

Совершенство Ипполита вызывает зависть Афродиты, богини любви. Она хочет, чтобы он столь же совершенно служил и ей. Ипполит не может исполнить желание богини — девственность исключает любовь, невозможно сохранить девственность, занимаясь любовью. Но Афродита не желает вникать в объективные трудности юноши, она оскорблена отказом и обрушивает на его голову череду ужасных несчастий. В итоге Ипполит погибает, осуждаемый за преступление, которого он не совершал.

Пьер Нарсис Герен. Федра и Ипполит. 1802 г.

Справедлива ли ужасная, бесславная смерть Ипполита? Разве он чем-то заслужил такие бедствия? Нет и нет. Со своей стороны он сделал все и даже больше, чтобы быть не просто хорошим, но в высшей степени благочестивым человеком. Корень его бед только и исключительно в ревности, Афродита приревновала его к Артемиде.

Могла ли Артемида защитить своего избранника? Тоже нет. Череду катастроф запустили любовь и ревность, страсти, входящие в зону ответственности Афродиты; Артемида не властна над этими страстями, следовательно, не может спасти Ипполита.

Теперь мы можем понять, почему язычники не очень были озабочены построением теодицеи: источником зла является не тот же самый бог, которому я служу. Ревность богов или даже конфликт между богами — вот корень зла. Плюс судьба в принципе слепа и несправедлива. Некоторым утешением должно служить то, что боги точно так же, как и люди, бессильны перед судьбой.

Античная философия и культура не очень нуждались в теодицее: ревность богов и слепой рок — достаточные объяснения присутствию зла в мире.

Единственный бог и зло

Насущность теодицеи по-настоящему проявляется только в религиях единственного Бога. Если Бог один, невозможно объяснить зло через множественность богов. Нет никакой слепой судьбы в присутствии всесильного и справедливого Бога; концепция фатума заменяется представлением о воздаянии.

Магистральную линию в понимании зла и в решении проблемы зла основал Блаженный Августин (354–430); в русле этой традиции находятся такие разные мыслители, как Фома Аквинский, Мартин Лютер, К. С. Льюис и др.

С другой стороны, его угол зрения на проблему существенно отличается от более близких современности постановок вопроса о зле. Мы привыкли ставить под вопрос обоснованность веры в Бога, меру рациональности веры. Августин ставит вопрос в метафизической плоскости: учитывая благость и всесилие Бога, как вообще возможно зло?

Поговорим об этом в следующей публикации.

Подписаться на свежие материалы Предания

— Фонд учрежден в 2009 году для сбора средств и помощи нуждающимся.

Читайте также: