Школы и факультеты учебных заведений чутко отзываются на требования рынка

Обновлено: 02.07.2024

Все, что происходило в 2020 году, так или иначе завязано на пандемии, карантине и всеобщем переходе в онлайн. Особенно образование, которое традиционно требует оффлайн формата и скопления людей в одном помещении.

Мы в Solvery попытались охватить основные события из индустрии образования в России и мире. Материал разбит на 4 части: общий обзор, а затем обзор изменений в школьном, вузовском и дополнительном образовании в РФ.

С приходом удаленки всем пришлось перестраиваться на новый лад. Digital и IT-индустриями это далось легче. Во-первых, они на уровне инфраструктуры лучше подготовлены к изменениям. Во-вторых, часть процессов в них находилась в online формате еще до введения карантина. Тем, кто к этому не был готов, пришлось перестраиваться.

РБК пишет, что на пике первой волны карантина были закрыты школы в 190 странах. 90% учащихся вынуждено перешли на онлайн. Это примерно 1,6 миллиардов человек.Выросли продажи техники, которая упрощает онлайн образование. Исследовательская компания Grand View Research сообщает, что объем рынка электронных досок составит около $1,6 миллиардов за 2020 год, а к 2027 году прогнозируется рост до $2,8 миллиардов.

Общий объем рынка образования продолжает расти. Российский сегмент закончил 2019 год на отметке в 50 миллиардов.

Интерфакс сообщает, что примерно половину рынка Ed Tech в России занимают так называемые онлайн-университеты: дополнительное профессиональное образования для взрослых. На их долю приходится 22-25- миллиардов рублей. Международный рынок в 2019 году оценивали в $187 миллиардов и прогнозировали рост до $319 миллиардов к 2025 году. В августе 2020-го аналитики подсчитали цифры с учетом пандемии и показали, что ждут роста до $404 миллиардов уже в этом году.

Карантин стимулировал новые инвестиции в уже зарекомендовавшие себя проекты.

Coursera получила $130 миллионов в раунде F. Masterclass получил $100 миллионов в раунду Е. Но самые большие чеки были в Китае. Стартап Yuanfudao привлек $1 миллиард в марте, а в июне $750 получил Zuoebang.Рынок EdTech в мире большой, но доля России в нем всего 1%. За то РФ, наравне с Азией, растет быстрее всех остальных стран в этом сегменте. На 20-25% в год.

Интерфакс предполагает, что к концу 2020 года российский рынок вырастет до 60 миллиардов. Все возможности для этого есть. Аудитория Учи.ру увеличилась в 6 раз, трафик Skyeng — в 2,5 раза, число регистраций у Нетологии — в 2 раза. Остальные участники рынка тоже подросли. Выручка компаний-лидеров из рейтинга РБК за второй квартал 2020 года составила ₽6,2 миллиардов. Это на 26,5% больше, чем в первом квартале. И на 87% больше, чем во втором квартале 2019 года.

Школы не остались в стороне от общих трендов. Всем пришлось перейти на удаленку. Но именно школы столкнулись с самым большим количеством проблем.
Технические:

Интернет в школах слишком медленный, чтобы комфортно вести уроки онлайн. В большинстве провинциальных школ это не просто некомфортно, а вообще невозможно
В школах устаревшая техника, на которой тяжело работать в необходимых программах
У учеников тоже проблемы с техникой. У некоторых ее нет вообще. У других есть только смартфоны, который не очень подходят для учебы. Даже в тех семьях, в которых есть достаточно быстрый интернет и планшет, либо компьютер, проблемы возникают, если детей несколько, а уроки идут одновременно.

НИУ ВШЭ опубликовала доклад, в котором отметила, что примерно 25% российских школьников так или иначе не имеют возможности полноценно обучаться в онлайн-формате.

Человеческие:

Учителя не привыкли и не умеют работать в онлайн-формате
Ученикам не всегда удобно воспринимать информацию, из-за снижения концентрации падает успеваемость
Управлять вниманием школьников так же, как в оффлайне, через Zoom невозможно. Поэтому следить за ними приходится родителям, которые тоже сидят дома из-за карантина. Но многие из них оказались к этому не готовы, особенно когда речь идет не про обычное школьное образование, а про дополнительное творческое: музыкальные и художественный школы, например.

Еще одна проблема — отсутствие общей системы для учебы. Преподаватели жалуются, что приходится использовать сразу несколько программ. Лекции в зуме, доска в миро, переписка в мессенджерах, домашнее задание в документах. Это неудобно.
Проблемы, которые ударили по государственной системе образования, помогли вырасти Ed Tech компаниям.

Некоторые проекты привлекли очередные раунду инвестиций.

Высшее образование в России по влиянию на него пандемии схоже со школьным, но в миниатюре.

Студентов не нужно контролировать, они способны сфокусироваться сами. Технические проблемы им тоже проще решить самостоятельно.

ВУЗы кое-как были подготовлены к онлайн-формату еще до введения карантина. Базовый опыт работы был у студентов и преподавателей с Coursera, OpenEdu и их аналогами. Поэтому формат онлайн-образования оказался для них не таким шокирующим, как для школьников.Тем не менее, почти все студенты и преподаватели отмечают, что полноценной замены из онлайн формата все равно не получается. Качество падает, отсутствуют социальные связи и дискуссии.

Кроме того, многие студенты живут в общежитиях. Это усложняет ситуацию: сложно качественно учиться в Зуме, когда ты находишься в небольшом помещении, в котором одновременно с тобой разговаривают еще несколько человек. Остаются актуальными проблемы скорости интернета в учебных корпусах, которым пользуются преподаватели. И техническая подкованность учителей.

Как мы уже сказали выше, дополнительное профессиональное образование для взрослых занимает 50% рынка Ed Tech в России. Положительнее всего пандемия и карантин сказались как раз на этом сегменте, потому что он больше других был подготовлен к полному переходу в онлайн.

Представители Яндекс.Практикума рассказали, что с середины марта резко увеличилось количество регистраций на бесплатные курсы — на 100-150%. За апрель на платформу пришло 100 тысяч новых пользователей. В Geekbrains зафиксировали 650 тысяч новых клиентов за первые две недели карантина. На 500% увеличилось количество учеников на бесплатных программах, на 90% — на платных. Нетология заявила об увеличении числа регистраций в 3 раза, если считать с конца марта. С середины апреля в 2 раза вырос спрос на занятия английским в Skyeng. Интенсивность обучения выросла в 2,5 раза.

Еще в феврале Forbes включил Skyeng в список самых дорогих компаний Рунета.В ноябре Skyeng привлек новый раунд инвестиций от Фонда Владимира Потанина и Baring Vostok.

Летом стало известно, что платформа онлайн-курсов Lectera получила $2,1 миллиона.Интересно, что в нише дополнительного профессионального образования в России доминирующие компании считаются таковыми чисто номинально.

11 января были опубликованы результаты очередного, 11-го мониторинга качества приема на бюджетные и платные места в российских вузах, проводимого НИУ ВШЭ. В них уточнялось, что впервые с начала проведения мониторинга остановился рост среднего балла ЕГЭ, необходимого для поступления (правда, такая "техническая остановка" вызвана тем, что государство впервые пошло на существенное увеличение бюджетных мест, в первую очередь в региональных вузах). Тем не менее отмечается, что вступительный балл в ведущих высших учебных заведениях продолжает расти, подтверждая востребованность качественного образования среди россиян.

Вместе с тем объем мирового рынка образовательных услуг с 2000 по 2020 год вырос с $2,8 трлн до $5,4 трлн и составил значительную часть мирового ВВП, оцениваемого Всемирным банком в $85 трлн. Для сравнения: ВВП России за тот же период вырос с $200 млрд до примерно $1,5 трлн. Капитализация мирового рынка оценивается экспертами в $90–95 трлн, что в общем сопоставимо с объемом глобального ВВП. Если посмотреть на эти показатели в секторальном разрезе, можно увидеть, что там, где большое значение играют государственные или иные — не биржевые — организации и институты, общая капитализация предсказуемо меньше объемов соответствующих рынков. Например, для мирового рынка медицинских услуг общая капитализация на треть меньше объема рынка ($5 и $8 трлн соответственно).

Однако для рынка образовательных услуг этот разрыв составляет беспрецедентный показатель — в 20 раз ($0,3 и $5,4 трлн соответственно). Будет очень неправильным упрощением сказать, что рынок оценивает образовательные продукты в двухнедельную выручку. Но вместе с тем он уже заметно дискриминирует существующие образовательные подходы и решения в ожидании новых лидеров, которые в силу природы современной цифровой, децентрализованной экономики будут иметь все шансы стать новым Google или Facebook, только в области образования (причем с непредсказуемыми последствиями для того, что мы считаем нормальной жизнью).

Новая реальность рынка труда

Сегодня основным драйвером перемен в требованиях к образованности специалистов, глубине и направленности их подготовки, приоритизации технических (hard) или гибких (soft) навыков выступает бизнес. Тотальная цифровизация всех процессов, появление развитого искусственного интеллекта, активное внедрение биотехнологических решений за пределами традиционных "биологических" отраслей вроде сельского хозяйства порождают быстрорастущий спрос на новые, зачастую не существующие на данный момент профессии: инженер-биомедик, нейроинформатик, технолог вторичных материалов, повар — оператор машин и т.п.

Согласно исследованию, проведенному экспертами Всемирного экономического форума в 2020 году, на момент выхода на рынок труда больше половины учащихся средних школ они будут выполнять работы, которые еще не существуют. К 2025 году технологии уничтожат 85 млн рабочих мест и создадут взамен 97 млн новых, затронув таким образом около 200 млн человек только в ближайшие три-пять лет. В таких условиях ключевыми становятся навыки функциональной грамотности, критического мышления, умение управлять своим временем и получать новые знания.

Развитые экономики уже сегодня сталкиваются с возрастающим дефицитом профессионалов, работающих в STEM (наука, технологии, инженерия, математика) отраслях. Так, по оценкам экспертов, на горизонте до 2030 года в экономике США количество рабочих мест, требующих так называемого STEM-образования, вырастет на 25%, а число вакансий, связанных с медицинскими технологиями, — на 30–35%.

При этом наиболее дефицитными оказываются специалисты, получившее среднеспециальное, двухлетнее образование, но готовые регулярно осваивать новые навыки в ответ на появление новых технологий.

Так, если в ИТ уже давно стало нормой ориентироваться не на формальную "корочку" вуза, а на практические навыки и портфолио кандидата, то в настоящее время мы видим, что такая же трансформация происходит, например, в уже упомянутом секторе биотехнологий.

Согласно опросу, проведенному в 2020 году среди более 700 руководителей HR-департаментов, работающих в медико-биологической отрасли США, для 59% из них главным критерием при приеме на работу является способность соискателя продемонстрировать необходимые навыки и умения. При этом они отмечают, что для приобретения знаний для более чем трети сотрудников необходимая дополнительная подготовка превышает объем школьной программы.

Согласно данным Бюро статистики труда США, в ближайшие годы спрос на биотехнологических и клинических специалистов среднего звена будет расти на 10–12% в год, в два раза опережая средний темп роста рынка труда (5–7%). При этом фактический спрос на таких специалистов уже вырос на 17% с 2017 года. Тут надо отметить, что сложившийся дефицит специалистов и отставание существующей системы образования от продолжающейся технологической трансформации — это не просто цифры в статистике, но и, например, невозможность для глобальных фармацевтических компаний обеспечить человечество необходимыми объемами вакцины против COVID-19 и многие другие вызовы, напрямую влияющие на жизнь, здоровье, благополучие людей.

Проблема дефицита кадров: причины и пути решения

Вместе с тем, несмотря на то что специалисты средней квалификации представляют самую востребованную и растущую категорию работников в развитых экономиках, сегодня продолжают существовать универсальные для всех стран барьеры, которые препятствуют переходу к массовой подготовке разнообразных дефицитных специалистов.

Географическая удаленность от центров обучения или технологических работодателей

В условиях задач, которые требуют низкой квалификации, у сотрудника обычно нет возможности произвольно выстраивать свой график в течение дня, совмещать работу и учебу. Тем более при условии значительной удаленности мест друг от друга. Задачей образовательной системы в таких условиях становится "дотянуться" до каждого на подходящей территории и в доступное время.

Дефицит адекватных систем оценки соискателей

Специалисты по рекрутингу вынуждены ориентироваться на формальные требования к вакансиям, которых вчера еще не существовало. По аналогии со сферой ИТ необходимо разработать квалификационные тесты, которые позволяли бы оценивать практические компетенции соискателей порой без привязки, например, к их диплому. Это должно быть встречное движение, когда система образования знает, какие специалисты будут нужны бизнесу завтра, и начинает их готовить сегодня. А бизнес, независимо оценивая качество подготовки выпускников, предоставляет обратную связь системе образования.

Ребенок чаще задумывается о карьере в определенной области, если в его окружении кто-то уже в ней работает, — с детства существует возможность слушать разговоры о специфике труда, узнавать подробности. С новыми профессиями такой подход не подойдет.

Стратегия преодоления дефицита среднеспециальных кадров

Отмечу, что в России ведущие вузы уже делают шаги для устранения этого барьера: создаются федеральные проекты, направленные на повышение уровня преподавания STEM-дисциплин и формирование предсказуемого вектора профориентации школьников (через взаимодействие школ с вузами и предприятиями). Например, еще в 2017 году стартовал всероссийский образовательный проект "Наука в регионы" по инициативе Фонда развития Физтех-школ, Физтех-Союза, МФТИ и Физтех-лицея. В 2020 году был запущен проект "Менделеевские классы", разработанный Российским химико-технологическим университетом им. Д.И. Менделеева и реализуемый на базе общеобразовательных организаций при поддержке индустриальных партнеров химической отрасли.

Такие проекты не просто решают проблему ранней профориентации и обучения востребованным дисциплинам, но и создают условия для удаленного получения образования, доступного каждому желающему.

Следующим шагом должно стать создание краткосрочных модульных курсов, конечно, с использованием цифровых и дистанционных подходов — это позволит большему числу студентов получить актуальное образование. "Учеба в вузе в другом регионе теперь не обязательно должна означать отрыв от семьи, отъезд из родного города. Сами региональные вузы получают возможность привлекать в удаленном режиме лучших профессоров из столичных институтов, включать в свои образовательные программы целые модули, обеспеченные другими вузами, организовывать зеркальные лаборатории, формировать научные коллективы из ученых, проживающих в разных городах и разных странах", — считает научный руководитель НИУ ВШЭ Ярослав Кузьминов.

Во многих физкультурных вузах на протяжении ряда лет существовали различия в подходах к подготовке спортивных менеджеров. Они проявлялись в профилях подготовки, в уровнях квалификации и аттестации, в системе и структуре организации обучения, в направленности программ по специализации, в типах структурных подразделений, ответственных за обучение и выпуск спортивных менеджеров.

В последние несколько лет началось реформирование отечественной системы высшего физкультурного образования, связанное с переходом к многоуровневой подготовке студентов. В настоящее время вузы физической культуры дают своим выпускникам квалификацию бакалавра, специалиста и магистра. Каждый студент из этих групп обучающихся может специализироваться в спортивном менеджменте. После окончания вуза образование можно продолжить в аспирантуре, а также в специализированных спортивных образовательных учреждениях (высших школах тренеров, Институте спортивного менеджмента при РГУФКСиТ (образован в 1995 г.) и других учреждениях).

Сегодня сфере физической культуры и спорта требуются специалисты, которые должны знать специфику менеджмента в различных сегментах отрасли: профессиональный спорт, государственные структуры управления, коммерческие организации и т.п.

На фото: комплекс сооружений на Ленинском проспекте, в котором расположен Президиум Российской академии наук (РАН), Российский фонд фундаментальных исследований и ряд научных организаций. (Фото: Антон Новодережкин/ТАСС)

Российские учёные оказались в неловком положении: ведущие научные издания Европы и США начали отказывать им в публикациях. Та же тенденция прослеживалась и в 2014 году, когда Крым присоединяли, и еще раньше — в 2008 — после нападения Грузии на Южную Осетию. Оба раза Запад обвинял Россию в агрессии против соседних стран и стенал о попранных демократии и свободе. В первый раз на отказы никто особо внимания не обратил. Во второй — учёные начали было возмущаться, но в Минобрнауки увеличение числа отказов связали с тем, что они стали направлять в журналы больше научных трудов.

Однако ситуация повторилась уже в третий раз. Теперь — в связи с обострением ситуации на Украине. И затронуло это не только тех, чья сфера научных интересов связана с оборонкой (в этом случае хотя бы логика запретителей была бы понятна), но и гуманитариев-теоретиков.

Так что учёные снова подняли вопрос о том, что пора бы вообще пересмотреть критерии оценки результатов их труда и оказаться, наконец, от навязанных нам западных стандартов. Особенно в части, касающейся публикаций в западных научных изданиях. Всё равно проблем получаем больше, чем почёта в международных научных кругах.

Так специалист по программированию Владислав Пирогов в одном из своих комментариев в ФБ отметил, что нужно не сокрушаться по поводу отказов, а развивать отечественные научные журналы. И обозначил еще одну проблему: публикации за рубежом идут, в основном, на английском. Так можно вообще потерять русский как один из языков науки. И раз Запад начал задвигать россиян в дальний угол, самое время перестать перенимать его систему отчётности и подстраиваться под чуждые нам требования.

— Оценивать учёных по числу публикаций в Scopus (крупнейшая единая база данных, содержащая аннотации и информацию о цитируемости рецензируемой научной литературы, — ред.) и WoS (поисковая интернет-платформа, объединяющая реферативные базы данных публикаций в научных журналах и патентов, — ред.) просто неверно. Особенно по гуманитарным предметам. И вдвойне неверно — по истории и текущей политике, считает Вадим Трухачёв, специалист по странам Центральной Европы.

— Учёных загоняют в узкие рамки определённых теорий, под которые приходится подгонять выводы и источники. Это одна из причин, по которой от этих индексов отказываются многие и на самом Западе. И еще… Зависимость от публикаций в западных журналах ставит под угрозу научную независимость России. Мы начинаем плясать под чужую дудку. Мало того — под дудку, которая уже на самом Западе считается устаревшим инструментом. Россия сама должна задавать темы исследований. А индексы могут служить дополнительным критерием оценки, но никак не основным.

— Это не мы начали. Решение западных изданий и учёных рвать отношения с российскими коллегами вызывают сожаление. Они выглядят как истерика и ведут в тупик.

Обучающиеся за рубежом студенты рассказывают о проблемах во взаимоотношениях с однокурсниками и преподавателями. Так Алёна, студентка, обучающаяся в Праге, рассказала Рен-ТВ, что один из профессоров Высшей школы экономики выгнал россиян с занятий. То же самое проделал ещё один его коллега. Правда руководство вуза отреагировало на эти инциденты достаточно жёстко, запретив преподавателям подобные действия и высказывания.

Пока неясно, как много человек отчислят и согласятся ли они продолжить обучение уже в российских вузах или будут сидеть и ждать, пока политическая обстановка устаканится. По всей видимости, это будет зависть от мотивов, по которым они поехали учиться за границу.

— Я много занимаюсь английским с ребятами, планирующими поступать в британские учебные заведения. И цели у них разные, — рассказывает Светлана, репетитор.

— Кого-то родители отправляют, потому что учиться за границей — престижно. Кто-то стремится попасть в определённое учебное заведение, например, в Британскую высшую школу дизайна. А некоторые едут, чтобы потом остаться в Европе, получив престижный диплом и в совершенстве зная английский и еще какой-нибудь из европейских языков. Но, в любом случае, поступление в зарубежный вуз обходится недёшево, и маловероятно, что родители отчисленных студентов позволят им забросить учёбу. Так что возможностью перевестись в российский вуз многие наверняка воспользуются.

Читайте также: