Речь руденко на нюрнбергском процессе кратко
Обновлено: 03.07.2024
Руденко Роман Андреевич
30. 7. 1907 - 23. 1. 1981
После окончания Великой Отечественной войны, а затем - Второй мировой войны государственному советнику юстиции 2-го класса, Прокурору Украинской ССР Руденко Р.А. поручено И.В. Сталиным выступить Главным обвинителем от Советского Союза на Нюрнбергском процессе (проходил с 20 ноября 1945 года по 1 октября 1946 года) по делу главных военных преступников нацистской Германии, аналогов которому в истории не имеется. Своей пламенной и юридически грамотной обвинительной речью Р.А. Руденко безуспешно пытался добиться смертного приговора для всех без исключения обвиняемых. После Нюрнбергского процесса Руденко стал известен практически всему миру.
ИЗ РЕЧИ ГОСУДАРСТВЕННОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ СССР РУДЕНКО НА НЮРНБЕРГСКОМ ПРОЦЕССЕ (8 февраля 1946 года):
«Господа судьи! Я приступаю к своей вступительной речи, завершающей первые выступления главных обвинителей на данном процессе, с полным сознанием его величайшего исторического значения.
Впервые в истории человечества правосудие сталкивается с преступлениями такого масштаба, вызвавшими такие тяжёлые последствия.
Впервые перед судом предстали преступники, завладевшие целым государством и самое государство сделавшие орудием своих чудовищных преступлений.
[Произнесена 29—30 июля 1946 г.]
Мы подводим итоги судебного следствия в отношении главных немецких военных преступников. В течение девяти месяцев самому тщательному, детальному исследованию были подвергнуты все обстоятельства дела, все доказательства, представленные Суду обвинением и защитой. Ни одно деяние, вменявшееся в вину подсудимым, не осталось без проверки, ни одно обстоятельство, имевшее значение, не было упущено при рассмотрении данного дела. Впервые в истории преступники против человечества несут ответственность за свои преступления перед Международным Уголовным Судом, впервые народы судят тех, кто обильно залил кровью обширнейшие пространства земли, кто уничтожил миллионы невинных людей, разрушал культурные ценности, ввел в систему убийства, истязания, истребление стариков, женщин и детей, кто заявлял дикую претензию на господство над миром и вверг мир в пучину невиданных бедствий. Да, такой судебный процесс впервые проводится в истории правосудия. Судит Суд, созданный миролюбивыми и свободолюбивыми странами, выражающими волю и защищающими интересы всего прогрессивного человечества, которое не хочет повторения бедствий, которое не допустит, чтобы шайка преступников безнаказанно готовила порабощение народов и истребление людей, а потом осуществляла свой изуверский план.
Человечество призывает к ответу преступников, и от его лица мы, обвинители, обвиняем в этом процессе. И как жалки попытки оспорить право человечества судить врагов человечества, как несостоятельны попытки лишить народы права карать тех, кто сделал своей целью порабощение и истребление народов и эту преступную цель много лет подряд осуществлял преступными средствами. Настоящий процесс проводится таким образом, что подсудимым, обвиняемым в тягчайших преступлениях, были предоставлены все возможности защиты, все необходимые законные гарантии. В своей стране, стоя у руля правления, подсудимые уничтожили все законные формы правосудия, отбросили все усвоенные культурным человечеством принципы судопроизводства. Но их самих судит Международный Суд с соблюдением всех правовых гарантий, с обеспечением подсудимым всех законных возможностей для защиты.
Мы подводим сейчас итоги судебного следствия, делаем выводы из рассмотренных на Суде доказательств, взвешиваем все данные, на которых основано обвинение. Мы спрашиваем: подтвердилось ли на Суде предъявленное подсудимым обвинение, доказана ли их вина? На этот вопрос можно дать только один ответ: судебное следствие полностью подтвердило обвинение. Мы вменяем подсудимым в вину только то, что на Суде доказано с полной несомненностью и достоверностью, а доказаны все чудовищные преступления, которые в течение многих лет подготовляла банда оголтелых преступников, захвативших в Германии государственную власть, и в течение многих лет их осуществляла, не считаясь ни с принципами права, ни с элементарными нормами человеческой морали.
Эти преступления доказаны, их опровергнуть не могли ни показания подсудимых, ни доводы защиты, их опровергнуть и нельзя потому, что нельзя опровергнуть истину, а именно истина является прочным результатом настоящего процесса, надежным итогом наших длительных и упорных усилий. Обвинение доказано во всех его элементах. Доказано, что существовал общий план, или заговор, в котором принимали участие подсудимые для подготовки агрессивных войн, нарушающих нормы международного права, для порабощения и истребления народов. Наличие такого плана, или заговора, является несомненным, как несомненной является руководящая роль в нем подсудимых по этому делу. В этой части обвинение подтверждено всеми данными судебного следствия, бесспорными документами, показаниями свидетелей и самих подсудимых. Вся деятельность подсудимых была направлена к подготовке и развязыванию агрессивных войн.
Подсудимые готовились к этим преступлениям давно, а затем их осуществляли, нападая на другие страны, захватывая чужие территории, истребляя людей.
Когда же возник этот план ,или заговор?
Конечно, установить точную дату, день и час, когда подсудимые договорились совершить свои преступления, вряд ли возможно.
Мы не можем и не будем основывать свои выводы и утверждения на догадках и предположениях.Но полной несомненностью следует считать установленным, что с того момента, когда фашисты захватили в Германии государственную власть, они приступили к реализации своих преступных планов, они использовали власть для подготовки агрессивной войны.
Вся деятельность подсудимых была направлена к подготовке Германии к войне.
Факт вооружений и перестройки экономики для целей войны совершенно бесспорен, он установлен документально, его признают подсудимые.
Спрашивается, в какой же войне подсудимые стали готовиться сразу после захвата власти? Неужели к оборонительной войне?
Ведь никто не «обирался на Германию нападать, ни у кого не было такой цели, по-моему,и не могло ее быть.
Если Германия готовилась не к оборонительной войне, то, поскольку факт подготовки к войне установлен, ясно, что она готовилась к войне агрессивной. Такова логика фактов, и таковы факты. Германия начала и развязала ту самую войну, которую она подготовляла, и в 1937— 1939 гг. произошло то, что подготовлялось с 1933 года.
Отсюда вывод: план, или заговор, существовал, по крайней мере, с 1933 года, т. е. с того момента, когда фашисты захватили государственную власть и использовали ее для своих преступных целей.
Это факты, а. слова подсудимых, произнесенные ими тогда, когда они не предполагали, что будут подсудимыми, только подтверждают эти факты.
Достаточно указать на выступления Шахта, Круппа и других о том, как готовилось фашистское правительство к войне и как этой цели подчинили все области политической и экономической жизни.
Я считаю доказанным обвинение подсудимых в том, что в 1933 году, когда гитлеровцы захватили власть в Германии, они разработали план, или заговор, включающий совершение преступлений против мира, воен-ных преступлений и преступлений против человечности.
Судебным следствием полностью доказано совершение преступлений подсудимыми против мира, заключающихся в планировании, подготовке, развязывании и ведении агрессивных войн, в нарушении международных договоров, соглашений и обязательств.
Здесь сами факты говорят за себя: это — те войны, которые повлекли невиданные жертвы и опустошения и агрессивный характер которых установлен с несомненонностью.
Вина подсудимых в совершении преступлнний против мира полностью доказана.
Доказано полностью обвинение в совершении военных преступлений, заключающихся в ведении войн методами, противоречащими законам и обычаям войны.
Ни подсудимые, ни их защитники ничего не могли возразить против самих фактов совершения таких преступлений.
Бесплодный способ защиты!
Конечно, подсудимым, занимавшим высшие руководящие посты в гитлеровской Германии, не было никакой нужды самим своими руками расстреливать, вешать, душить, замораживать живых людей в виде эксперимента. Это делали по их указаниям их подчиненные, палачи,выполнявшие, так сказать, черную работу, a подсудимым нужно было только давать приказания, исполнявшиеся беспрекословно.
Поэтому безнадежна попытка подсудимых разорвать свою связь с этими палачами, отгородиться от них.
Эта связь несомненна и бесспорна. И если комендант Освенцима Рудольф Гесс вырывал золотые зубы у мертвецов,то имперский министр Вальтер Функ открывал для хранения этих золотых зубов специальные сейфы в подвалах имперского банка.
Если подчиненные Кальтенбруннера умерщвляли людей в душегубках, то строились эти газенвагены на заводах Зауэра, Даймлера и Бенца, подчиненных подсудимому Шпееру.
За каждое убийство, за каждую каплю невинной крови, пролитой гитлеровскими палачами, несут ответственность подсудимые, ибо между ними и непосредственными исполнителями преступлений, убийств, истязаний — разница только в ранге и масштабе деятельности: те непосредственные палачи, а они главные палачи, начальники палачей, палачи высшей марки. Они во много раз опаснее, чем те, которых они воспитывали в духе человеконенавистничества и изуверства и от которых, спасая себя, теперь отрекаются.
Полностью доказана вина подсудимых в совершении военных преступлений, в том, что они организовали систему уничтожения военнопленных, мирного населения, женщин, стариков и детей; в том, что по их вине всюду, где ступала нога немецкого солдата, оставались горы убитых и замученных людей, развалины и пожарища, опустошенные города и села, оскверненная и залитая кровью земля.
Доказаны полностью преступления против человечности, совершенные подсудимыми.
Мы не можем пройти мимо тех преступлений, которые подсудимые совершали в самой Германии за время своего господства в ней: массовое уничтожение всех тех, кто в какой-то мере выражал недовольство нацистским режимом; рабский труд и истребление людей в концентрационных лагерях; массовое истребление евреев, а затем тот же рабский труд и то же уничтожение людей в оккупированных странах — все это доказано, и обвинение не поколеблено. Какие же средства защиты были использованы подсудимыми и их защитниками, какие доказательства и аргументы они могли противопоставить обвинению?
Средства защиты подсудимых можно разделить на две основные группы. Это, во-первых, ряд свидетелей, вызванных защитниками. Эти свидетели должны были своими показаниями смягчить вину подсудимых, умалить их действительную роль в совершении злодеяний, обелив их во что бы то ни стало. Эти свидетели в подавляющем большинстве случаев являлись обвиняемыми по другим делам.
О какой объективности и достоверности показаний таких свидетелей защиты можно говорить, если невиновность подсудимого Функа должен был подтвердить его заместитель и соучастник, член СС с 1931 года, Хойлер, имеющий чин группенфюрера СС; если в пользу Зейсс-Инкварта был призван свидетельствовать преступник Рейнер — член фашистской партии с 1930 года, гаулейтер Зальцбурга, а затем Каринтии.
Другая группа средств защиты — это доводы и соображения юридического порядка.
В феврале 1946 года наступила очередь СССР выступать на Нюрнбергском процессе. Представители советского обвинения стали последними после коллег из США, Великобритании и Франции, кто занял трибуну. 8 февраля зал № 600 услышал вступительную речь главы советского обвинения Романа Руденко. Журналисты и зрители приникли к наушникам, через которые транслировался перевод. Подсудимые, напротив, наушники сняли. Но не надолго.
Война в букварях
Руденко: “Подсудимые знали, что циничное глумление над законами и обычаями войны является тягчайшим преступлением, знали, но надеялись, что тотальная война, обеспечив победу, принесет безнаказанность. От того, что в эти злодеяния были вовлечены массы немцев, что, прежде чем натравливать своры собак и палачей на миллионы невинных, подсудимые годами отравляли совесть и разум целого поколения немцев, воспитывая в них чванство “избранных”, мораль людоедов и алчность грабителей, стала ли вина гитлеровских заговорщиков слабее или меньше?
Все науки были военизированы. Все виды искусства подчинены целям агрессии.
“Мы снова хотим оружия, – говорил Гитлер, – поэтому все, начиная от букваря ребенка и до последней газеты, каждый театр и каждое кино, каждый столб для плакатов и каждая свободная доска для объявлений должны быть поставлены на службу этой единственной большой миссии”.”
“Уже много языков народов мира звучало с трибуны Международного Военного Трибунала, — написал в своей книге “В конце концов. Нюрнбергские дневники” Борис Полевой, освещавший процесс для газеты “Правда”, — Говорили русские, американцы, англичане, французы, чехи, бельгийцы, испанцы, голландцы, норвежцы. И сами немцы поднимались как свидетели для того, чтобы под давлением неопровержимых улик разоблачить детали чудовищного заговора против народов мира, который составила кучка наместников дьявола на земле, вежливо именуемая на судебном языке главными военными преступниками. Сегодня в зале снова зазвучал голос советского народа. На трибуну обвинения вновь поднялся Главный Обвинитель Р. А. Руденко. Когда мы услышали в наушниках глуховато переданные радио слова родного языка, невольно подумалось, что на трибуне, вознесенной над скамьей подсудимых, сам советский народ.”
Патологическая анатомия
Руденко: “Чехословацкая молодежь была лишена возможности получить образование. Когда в 1942 году к Франку обратилась чешская делегация с просьбой разрешить открыть чехословацкие высшие учебные заведения, он цинично ответил: “Если война будет выиграна Англией, то вы откроете свои школы сами; если победит Германия, то начальные пятиклассные школы будут для вас достаточны”.
Советский писатель Полевой, понятно, сконцентрировал свое внимание на соотечественнике-прокуроре. А работавший с подсудимыми американский военный психолог Густав Гилберт — на преступниках.
“Когда стал выступать Руденко, Геринг и Гесс демонстративно сняли наушники, заявив таким образом, что эту речь и слушать не стоит, — повествует Гилберт в книге Нюрнбергский дневник”, — Когда я спросил у Геринга, почему он отказался слушать, он ответил, что заранее знал, что скажут русские. На тот же вопрос Гесс ответил, что даже не счел необходимым слушать, как какие-то иностранцы порочат его страну. (Весьма примечательный для амнезии повтор — он уже заявлял подобное на второй день слушаний.)”
Руденко: “Югославия, также как и Польша, сделалась жертвой немецко-фашистских хищников, покрывших эту цветущую страну руинами и устлавших поля, сады и пашни трупами многих тысяч югославских патриотов, павших в героической борьбе против иноземных захватчиков и поработителей, в борьбе за свободу и независимость своей родины.”
“Советский Обвинитель в своей спокойной неторопливой речи анатомировал это многоголовое чудовище, — живописует Полевой, — Показывая не только его клыки и когти, действие которых европейские народы испытали на себе, но его сокровенные ядовитые железы, его чудовищный желудок, уже готовившийся к тому, чтобы переварить все неарийские народы, показывал тайные извилины его страшного мозга, в которых зрели планы новых заговоров против человечества, показывал глубоко скрытые нервы, приводившие в движение весь этот чудовищный организм.”
Минус тридцать миллионов славян
Руденко: “Все подсудимые подготовили, организовали и совершили не поддающиеся описанию, никогда в истории не встречавшиеся кощунственные преступления против человечности, против основ человеческой морали и международного права.
Особое место среди неслыханных злодеяний гитлеровцев занимают их кровавые расправы со славянскими и еврейским народами.
Гитлер говорил Раушнингу: “После столетий хныканья о защите бедных и униженных наступило время, чтобы мы решили защитить сильных против низших. Это будет одна из главных задач немецкой государственной деятельности на все время – предупредить всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами дальнейшее увеличение славянской расы.”.
На вопрос представителя советского обвинения свидетель (Эрих фон дем Бах-Зелевски - прим. ред.) заявил: “В речи Гиммлера упоминалось, что нужно сократить число славян на 30 миллионов человек”.
В своих планах фашистские заговорщики наметили поголовной уничтожение еврейского населения мира, и они проводили это уничтожение на всем протяжении заговорщической деятельности, начиная с 1933 года.
В речи подсудимого Франка, опубликованной в “Краковской газете” 18 августа 1942 г., говорилось: “Тот, кто пройдет сегодня по Кракову, Львову, Варшаве, Радому или Люблину, должен по справедливости признать, что усилия немецкого управления увенчались реальными успехами – евреев больше почти не видать”.
Зверское уничтожение еврейского населения имело место на Украине, в Белоруссии, в Прибалтике. В г. Риге проживало до немецкой оккупации около 80 000 евреев. К моменту освобождения Риги Красной Армией там осталось 140 евреев.”
Председатель Трибунала судья Джеффри Лоуренс объявил перерыв. Густав Гилберт воспользовался этим, чтобы побеседовать с подсудимыми.
“Фриче заметил, что русские привели один факт, о котором он и понятия не имел — о лагерях смерти за немецкой линией фронта, где тела расстрелянных русских женщин и детей просто сваливали в какую-то яму, — пишет Гилберт, — Геринг принялся энергично возражать, мол, сейчас русские все жуткие преступления, в том числе и те, которые они совершили сами, норовят свалить на немцев.
— Тяжеловато вам придется доказывать, что русские решились на убийство своих же соотечественников исключительно ради того, чтобы потом обвинить в этом вас, — возразил я.
— Откуда вам известно, что мне тяжело доказать, а что легко? — ядовито спросил Геринг.
И тут от Геринга потребовал пояснений и Фриче.
— А то, что я сам видел официальные отчеты и фотографии! — рявкнул Геринг в ответ.
— И где же они? — допытывался Фриче.
— В Женеве! — Геринг, чувствуя, что загнан в угол, свирепел все больше.
— Так этот женевский отчет — совсем другое дело, — откликнулся Фриче, будто Геринг и сам этого не знал.”
Американский военный психолог Густав Гилберт (слева) беседует с подсудимым Германом Герингом во время перерыва в зале № 600 Нюрнбергского дворца правосудия. 24 ноября 1945 г.
Грабежи – гордость Геринга
После перерыва Роман Руденко снова занял трибуну обвинителей.
Руденко: “Мы, – говорил Гитлер Раушнингу, – должны развить технику обезлюживания. Если вы спросите меня, что я понимаю под обезлюживанием, я скажу, что имею в виду устранение целых расовых единиц. И это – то, что я намерен осуществить, это, грубо говоря, моя задача. Природа жестока, поэтому и мы можем быть жестокими. Если я могу послать цвет германской нации в пекло войны без малейшего сожаления о пролитии ценной германской крови, то, конечно, я имею право устранить миллионы низшей расы, которые размножаются, как черви!”
Борис Полевой описывает атмосферу в зале, внимающем речи Романа Руденко: “Суд, прокуроры, защитники, гости с волнением слушали слова Главного советского Обвинителя, и даже корреспонденты, все видевшие, все знающие, которых мало чем удивишь, сегодня тихо сидели на своих скамьях, старательно, как первые ученики, записывая текст речи. То тут, то там в ложе прессы взметывались руки. Вызывались курьеры для передачи срочных телеграмм. В перерыве бар пустовал, зато из пресс-рума слышался такой треск пишущих машинок, что трудно было и слово разобрать.”
Руденко: “Подсудимый Геринг осуществлял свое руководство грабительскими действиями немецких воинских и экономических отрядов с величайшим усердием.
На совещании 6 августа 1942 г. с рейхскомиссарами и представителями военного командования Геринг требовал усилить ограбление оккупированных областей. “Вы посланы туда, – указал Геринг, – не для того, чтобы работать на благосостояние вверенных вам народов, а для того, чтобы выкачать все возможное”. И далее: “. Я намереваюсь грабить и именно эффективно”.
Следуя указаниям подсудимого Геринга, местные органы власти производили полное и беспощадное ограбление населения оккупированных территорий. В приказе, обнаруженном частями Красной Армии в ряде пунктов Курской и Орловской областей, дается перечень имущества, подлежащего передаче военной власти. В приказе упоминаются такие предметы, как весы, мешки, соль, лампы, кастрюли, клеенки, шторы, патефоны с пластинками. “Все это имущество, – говорится в приказе, – должно быть доставлено в комендатуру. Виновные в нарушении данного приказа будут расстреливаться”.
Движение на скамье подсудимых заметили все. Вот что увидел Борис Полевой: “Розенберг, знающий русский язык, сняв наушники, слушал речь, приложив к уху руку раковинкой. Геринг, в начале речи сердито сдернувший наушники, после того как была процитирована его фраза: “Я намереваюсь грабить и грабить именно эффективно”, судорожно надел их и не снимал уже до самого конца. Кейтель, сунув палец за ворот кителя, машинальным движением оттягивал его, будто петля уже сжимала его шею.”
“Дранг нах Остен”
Руденко: “Все агрессивные действия Германии в отношении ряда европейских государств, осуществленные в период с 1938 по 1941 год, в сущности являлись как бы подготовительными для главного удара на восток. Фашистская Германия задалась преступной целью овладения территорией Советского Союза для ограбления и эксплуатации народов СССР… Это стремление германского разбойничьего империализма выражено в известной формуле “Дранг нах Остен” (“Drang nach Osten”).
Я обращаюсь за доказательствами к официальным документам гитлеровского правительства, которые полностью изобличают подсудимых в совершении преступных действий, инкриминируемых им обвинительным заключением по настоящему делу.
По показаниям подсудимого Кейтеля, Гитлер собирался напасть на СССР в конце 1940 года. Уже раньше, весной 1940 года, был разработан план нападения на СССР. Совещания по этому вопросу проводились все лето… Это подтверждается и показаниями подсудимого Йодля, который на допросе показал, что планы нападения на СССР конкретно были разработаны в ноябре – декабре 1940 года и в тот период времени им были даны первые директивы армии, морскому флоту и военно-воздушному флоту. Под этими директивами Йодль имеет в виду документ, известный под названием “вариант Барбаросса”. Этот документ подписан Гитлером, Йодлем и Кейтелем.
Эта директива, предназначенная только для высших руководителей германской армии, содержит тщательно разработанную программу внезапного нападения на СССР.
Спустя менее чем месяц после этого вероломного акта Гитлер созвал совещание с участием Розенберга, Геринга, Бормана Ламмерса и Кейтеля. На этом совещании Гитлер инструктировал собравшихся не раскрывать перед внешним миром подлинных целей начатой гитлеровцами войны.
“Итак, – говорил Гитлер, – мы снова будем подчеркивать, что мы были вынуждены занять район, навести в нем порядок и установить безопасность. Отсюда и происходит наше регулирование. Таким образом, не должно быть распознано, что дело касается окончательного регулирования. Тем не менее, вопреки этому и несмотря на это, мы все же будем применять все необходимые меры – расстрелы, выселения и т.п.”.
Эти расстрелы, угон мирного населения в немецкое рабство, грабеж и всяческие насилия над мирным населением на языке Гитлера и его соучастников назывались “регулированием”.
“Только Гесс в этот день триумфа советского обвинения сохранял спокойный и равнодушный вид, – обратил внимание Борис Полевой, – Этим он как бы подчеркивал, что ни в разработке плана “Барбаросса”, ни в операции “Тайфун” он участия не принимал и не желает отвечать ни за успехи, ни за поражения немецкой армии.”
Руденко: “Теперь, когда в результате героической борьбы Красной Армии и союзных войск гитлеровская Германия сломлена и подавлена, мы не вправе забыть о понесенных жертвах, не вправе оставить без наказания виновников и организаторов чудовищных преступлений.
Во имя священной памяти миллионов невинных жертв фашистского террора, во имя укрепления мира во всем мире, во имя безопасности народов в будущем – мы предъявляем подсудимым полный и справедливый счет. Это счет всего человечества, счет воли и совести свободолюбивых народов. Пусть же свершится правосудие!”
Советский прокурор выступал весь день 8 февраля — и на утреннем, и на вечернем заседаниях. Некоторые СМИ в тот же день успели выйти с “горячими” репортажами из зала суда. Газеты пересказывали самые яркие моменты речи советского обвинителя. Но порой отвлекались на детали. Так, корреспондент парижской Le Monde описал внешность и мундир Руденко: “Невысокий и коренастый генерал одет в темно-коричневую форму с широкими погонами с серебряными звездами” — очень по-французски. А журналист New-York Times упрекнул советского обвинителя в том, что тот уделил Греции непропорционально мало внимания — вполне по-американски.
Вложенные файлы: 1 файл
Анализ заключительной речи главного обвинителя от СССР по Нюрнбергскому процессу Р.docx
Анализ заключительной речи главного обвинителя от СССР по Нюрнбергскому процессу Р.А.Руденко
Речь была произнесена 30 августа 1946 года. После выступления на Нюрнбергском процессе Р.А.Руденко был удостоен звания Генерального Прокурора Советского Союза.
В пользу своего тезиса Р.А.Руденко приводит большое количество аргументов. Он перечисляет события, в которых участвовала та или иная фашистская организация и подает сведения о погибших людях, о местах проведения подобных мероприятий. Оратор утверждает, что отряды СС умерщвляли людей в Треблинке и Освенциме, мучили допрашиваемых в застенках гестапо.
Р.А.Руденко не злоупотребляет статистикой, он лишь называет конкретные цифры погибших от отрядов гестапо, которые использовали окись углерода (6700 в Краснодаре). В остальном же обвинитель прибегает более к демагогическим аргументам, аргументам к чувствам, призывая суд, присяжных и наблюдателей к здравому смыслу.
Эти организации по ходу речи получают детальное описание: охранные отряды (СС), штурмовые отряды (СА), гестапо. Раскрывается состав, история создания, цели и руководящие лица данных организаций. Особое внимание среди всех уделяется гестапо. Оратор акцентирует внимание на бесчеловечном отношении членов гестапо по отношению к мирным советским гражданам, особо чудовищном истреблении евреев. Говоря о штурмовых отрядах (СА), обвинитель фиксирует внимание слушателей на добровольном членстве в этой организации, которая формировалась, таким образом, из антисемитов, шовинистов.
В заключении своей речи Р.А.Руденко призывает к осуждению не только тех, кто сидит на скамье подсудимых, но всю преступную систему германского фашизма, широко разветвленную сеть организаций, которые выполняли решения главных заговорщиков. Таким оборотом важность происходящего возрастает еще больше, обстановка накаляется и сильнее ощущается ответственность решения, которое должно быть вынесено.
Важной вехой в истории российской прокуратуры стало её участие в Нюрнбергском процессе. Несмотря на очевидность всех чудовищных преступлений против нации и человечества фашистские преступники отрицали свою вину в надежде на невозможность её доказать.
Но благодаря грамотной и слаженной работе сотрудников прокуратуры Советского Союза и непосредственно поддерживавшему государственное обвинение от СССР Роману Андреевичу Руденко, обеспечивших проведение масштабной работы по сбору доказательств преступных деяний немецко-фашистских захватчиков на оккупированных территориях СССР, обеспечению сохранности документов, книг, статей и публичных выступлений нацистских лидеров, фотографий, документальных фильмов, кинохроники, а также организации участия в судебном процессе свидетелей, в том числе из числа руководящих лиц вермахта, вина нацистских преступников в преступлениях против мира и человечества в ходе судебного процесса была доказана, большинство из них были приговорены к высшей мере наказания.
Местом проведения суда был выбран Дворец юстиции в немецком городе Нюрнберг. Международный военный трибунал в Нюрнберге стал первым в истории опытом осуждения преступлений государственного масштаба – правящего режима, его карательных институтов, высших политических и военных деятелей.
Ярчайшим примером роли прокурора в мировой истории является участие Руденко в международном судебном процессе над бывшими главарями гитлеровской Германии. Роман Адреевич – выдающийся советский юрист, генеральный прокурор Союза Советских Социалистических Республик, действительный государственный советник юстиции. После Нюрнбергского триумфа Роман Андреевич по праву стал считаться советским деятелем мирового масштаба. О молодом советском прокуроре – на момент процесса ему было 38 лет – в дни Нюрнбергского процесса узнал и услышал весь мир.
Процесс начался 20 ноября 1945 года в 10 часов утра и завершился вынесением приговора 1 октября 1946 года. Были приложены колоссальные усилия, чтобы в течение 403 дней проанализировать и, самое главное, выслушать показания 116 свидетелей военных преступлений, изуверств и пыток, творимых фашистскими захватчиками.
Главным предметом рассмотрения были преступления против мира (планирование, подготовка, развязывание агрессивной войны в нарушение международных договоров и соглашений); преступления против человечности (убийства, истребление, порабощение, ссылки и другие жестокие преступления), военные преступления (нарушения законов и обычаев войны); заговор с целью совершения данных преступных действий.
Для координации действий главных обвинителей на Нюрнбергском процессе был учрежден Комитет обвинителей, в состав которого входили главные обвинители от СССР, Англии, США и Франции.
Обвинительное заключение в отношении 24 обвиняемых, входивших в высшее руководство фашистской Германии, состояло из четырёх разделов, с приложениями и формулировками индивидуальной ответственности каждого.
В заключительной речи Руденко прежде всего суммировал все обвинения. Главный обвинитель от СССР в своем выступлении уделил внимание и критикам Нюрнбергского процесса. Адвокаты обвиняемых и тайные сторонники нацистов вне зала суда не раз выдвигали вопросы о неправомерности тех или иных действий трибунала. Руденко дал на них развёрнутые и полные ответы с точки зрения теории и практики права, показал несостоятельность аргументов и отвратительное лицемерие защитников.
Речь Руденко отличали широта обобщений и глобальность выводов. Сделать это по горячим следам войны, находясь в плену эмоций, было очевидно непросто. Роман Андреевич в своем выступлении поднялся до философских высот осмысления мировой трагедии, разоблачил глубинную сущность фашизма, людоедские планы уничтожения целых государств и народов, опасность идей национального превосходства для всего человечества. Его доводы легли в основу признания агрессивной войны тягчайшим преступлением.
Выступление прокурора получилось громким. Международный резонанс был необычайно бурным. Люди во всех уголках Земли восприняли речь Руденко так, как будто он говорил не только от лица СССР, а от их имени, от всего человечества.
После Нюрнбергского триумфа Роман Андреевич Руденко стал считаться советским деятелем мирового масштаба и навсегда вписал образ советского прокурора историю мировой юстиции.
Константин СЕМЁНОВ,
прокурор отдела по надзору за соблюдением прав, свобод и законных интересов несовершеннолетних прокуратуры Республики Саха (Якутия),
Читайте также: