Психофизическая проблема философия кратко
Обновлено: 02.07.2024
1. Определения психофизической и психофизиологической проблем.
2. Постановка психофизической проблемы Р. Декартом и 5 вариантов её решения
3. Решение психофизической и психофизиологической проблем И.М. Сеченовым
4. Неклассическая физиология Бернштейна. Физиология активности
- Схема рефлекторного кольца
- Уровни построения движений
5. Концепция системной динамической локализации ВПФ А.Р. Лурии
1. Определения
Психофизическая проблема – проблема соотношения психического с телесным (материальным), т.е. проблема места психических явлений во всеобщей взаимосвязи явлений материального мира. Именно так она была поставлена в 17 веке Р. Декартом.
Психофизиологическая проблема – проблема соотношения психического с одним конкретным видом материальных процессов – физиологическими процессами, т.е. проблему соотношения психического и физиологического.
Существует 2 взгляда на соотношение этих проблем:
• суть одна и та же, только по-разному называемая.
• разные проблемы, причем переход от психофизической проблемы к психофизиологической произошел в 18 веке.
Есть 2 варианта:
Принцип предустановленной гармонии: душа следует своим законам, а тело – своим, и они сообразуются в силу гармонии, предустановленной между всеми субстанциями, т.к. они все – выражения одного универсума. Т.о. у нас тут тот же параллелизм, но здесь душа – главная, а тело – производное.
Критика: параллелизм внутренне противоречив: психическое и физическое – разные реальности, но они взаимодействуют в целостном организме.
Критика: одно из возражений заключается в обращении к закону сохранения количества энергии. В самом деле, ведь если бы материальные процессы вызывались идеальной, психической причиной, то это означало бы возникновение энергии из ничего (и наоборот). Т.е. если психический процесс понимается как нематериальный, то данная теория вынуждена признать возникновение материи из ничего и превращении материи в ничто.
4. принцип тождества гласит, что психическое и физиологическое – суть одно и то же, дело не в качественных, а в степенных отличиях. Пример: часовой механизм. Грубые часы измеряют время с точностью до часов и минут (физиология), а сверхточные атомные часы могут фиксировать миллионные доли секунд (психология будущего). Различие же между физиологическими и психологическими механизмами аналогично различиями между минутами и миллисекундами.
Рубинштейн: физиологическое и психическое – это одна и та же отражательная деятельность, но рассматриваемая соответственно психологией и физиологией в разных отношениях. Психическое и физиологическое – это 2 стороны одного и того же явления (как, например, температура и плотность – две характеристики материального тела). Для полного описания явления (человека) необходимо учитывать и ту, и другую сторону процесса отражения.
3. Решение И.М. Сеченовым психофизической и психофизиологической проблем.
ИМС понимал психическую деятельность как рефлекторную (после своего открытия явления центрального торможения). Торможение – фундаментальный принцип функционирования НС. В явлении центрального торможения ИМС увидел механизм произвольного (волевого) поведения, которое объяснялось ранее лишь принципом свободы воли.
Кажущиеся свободными акты подчиняются определенным объективным законам. Например: человек может усилием воли тормозить свой порыв отдернуть руку от возможной опасности. Это результат сложной рефлекторной деятельности субъекта.
Общий объективный закон психического по ИМС – рефлекторный принцип осуществления любой психической деятельности.
Психическое по ИМС не может быть эпифеноменом физиологического, т.к. оно необходимо для отражения внешнего мира субъектом в процессе его деятельности. Психическое – интегральная часть всего целостного процесса рефлекторной деятельности организма.
Рефлекторное понимание психики: в каждом психическом акте есть определенное начало, середина и конец. Начало – возбуждение чувствующего нерва, имеющее своим истоком внешнее воздействие (без внешнего воздействия нет и мыслительного акта по ИМС, т.к. мысль человека всегда возникает в ответ на поставленный вопрос). Этим он предвосхищает идею Бернштейна НА. о целевой детерминации психических процессов, идею М.М. Бахтина о диалогической природе человеческого мышления и волевого решения, идею интериоризации (то, что кажется внутренним побуждением к действию по своему происхождению является изначально внешним).
Само протекание мыслительного (или любого другого высшего) процесса строго детерминировано и подчиняется непреложным законам. Характер задачи обуславливает протекание психического процесса.
Закономерно детерминированным оказывается и конец акта. Он, как правило, выражается внешним мышечным движением.
Итак, психическое – интегральная составляющая всего рефлекторного процесса. ИМС допускал существование бессознательной психической жизни (чувствование может быть весьма слабым, не доходящим до сознания), и не отождествлял психическое и физиологическое (психология – самостоятельная наука). Предмет психологии – учение о происхождении психических деятельностей. Т.к. психическое изначально имеет объективные формы своего существования и проявления, следовательно, методология должна быть объективно-генетической и занимаются ею пусть физиологи.
Решение психофизической и психофизиологической проблем – ИМС считал неправильным отождествлять физиологическое и психическое, рассматривая последнее как предмет психологической науки, но при этом признавал невозможность существования любого психического процесса без его физиологического обеспечения.
Психофизическая проблема в широком смысле: каким образом физические явления материального мира воздействуют на психические духовные процессы и, наоборот, как психические процессы могут оказывать влияние на физические явления? В узком смысле: как связаны идеальное сознание и материальные процессы человеческого мозга?
Само наличие связи между физиологическими процессами в нервной системе и изменениями в психике человека известно с древности. Но главная трудность состоит в том, чтобы объяснить, как идеальные явления психики (образы, мысли, желания, фантазии, не обладающие ни массой, ни энергией) могут вызвать в нашем теле материальные (физические, химические, физиологические) изменения? Например, интоксикация мозга алкоголем, наркотиками вызывает изменения в сознании и наоборот, идеальный образ (любимой) может вызвать покраснение кожи, учащенное сердцебиение, расширение зрачков и т.п.
Взаимосвязь мозга и сознания давно обсуждается в философии:
1. Один из вариантов решения психофизической проблемы был предложен в ХVII в. Рене Декартом. Согласно его концепции психофизического взаимодействия сознание и тело существуют в двух различных сферах – духовной и материальной. Тело – своеобразная машина, сознание через особый участок мозга может управлять этой машиной при волевом усилии и само ощущать воздействие тела.
2. Иной вариант предложил Г.В.Лейбниц (1646-1716), сформулировавший концепцию психофизического параллелизма. Он утверждал, что в силу своего духовного и внепространственного характера психические явления не могут быть причиной физических и наоборот. Психические и физические процессы протекают параллельно, независимо друг от друга, а соответствие между ними устанавливается благодаря "предустановленной гармонии". Некоторые современные ученые (например, канадский нейрохирург У.Пенфилд) считают, что разум развивается независимо от нейронных процессов внутри мозга. Мозг является, с их точки зрения, всего лишь сложным биокомпьютером, управляемым Разумом.
3. Однако в указанных концепциях не объясняется реально наблюдаемая связь между психикой и телом. Поэтому некоторые современные ученые и философы пытаются доказать материальность мысли. "Вульгарные" материалисты XIX века Бюхнер, Фохт, Молешотт считали, что мозг выделяет мысль, как печень – желчь.
Сторонники "научного материализма" – Г.Фейгл, Д.Армстронг, Д.Смарт – развивают идею тождества духовных явлений с физическими состояниями мозга, приписывая идеям, мыслям физико-энергетические характеристики мозговых процессов. Некоторые говорят о существовании особой "духовной энергии", образующей своеобразное поле мысли (типа электромагнитного), которое может воздействовать на нейрофизиологические процессы в мозгу. Мысленным полем, силой мысли объясняют непонятные пока явления телепатии, телекинеза, левитации и другие виды экстрасенсорики. Однако наделять мысли физической энергией – значит считать их не идеальными, а материальными, то есть сводить дух к материи. А если мыслям свойственна особая нематериальная, духовная энергия, то непонятно, как такая энергия, не имея физических свойств, способна вызвать физические изменения в материальных клетках мозга.
4. Хотя до сих пор нет общепринятого решения психофизической проблемы, одним из перспективных считают информационный подход (Д.И.Дубровский). Его суть: психические процессы – процессы получения, хранения, переработки и передачи информации – идеальны. Физиологические (нейродинамические) процессы – материальные носители этой информации, то есть сигналы, в которых она "закодирована". Информация воплощена в своем носителе, не существует вне его. Например, образ Луны – информация о внешнем объекте, воспринимается человеком. Но возникновение этого образа в его психике обусловлено попаданием на сетчатку глаза света Луны, который вызывает нервные импульсы, идущие в мозг и порождающие в нем сложную нейродинамическую систему процессов, которая и является носителем поступившей в мозг информации.
Человеческий мозг – наиболее эффективный и компактный "тонкопленочный компьютер": при средней массе 1,2 кг, объеме 1,5 куб. дм, потребляемой мощности 25 Вт, он состоит из 50 миллиардов нейронов: более миллиона в куб. см, что в миллион раз больше, чем "плотность" ЭВМ. Один нейрон содержит около 20 млн. молекул ДНК и РНК. Но главное не в количестве нейронов, а в особенностях их функциональных связей, ведь именно сложная динамика нейронных связей и обеспечивает процессы сознания. Человек в среднем использует лишь около 10% возможностей своего мозга.
Значительный вклад в понимание проблемы сознания внесен развитием теории информации и кибернетикой, изучающей функциональное развитие самоорганизующихся систем (биологических, социальных, технических). С позиции информационного подхода способность мысли воздействовать на телесные процессы объясняется наличием материального носителя мысли – соответствующий нейродинамической системы. Воздействие мысли на тело – информационное управление. Мысль управляет телом не сама по себе, а только через нейрофизиологические процессы, через свой носитель.
Современная философская мысль интересуется достаточно широким кругом вопросов. При этом ряд философов и исследователей философии склонны видеть в развитии философии скорее преемственную постановку задач и лишь в деталях трансформированные стратегии решений. Иные же авторы полагают, что в отношении философии допустимо говорить о прогрессе как идей и проблем, так и их решений. Однако и те и другие авторы, по-видимому, согласятся с тем, что одной из самых дискуссионных и бурно развивающихся на сегодняшний день является философия сознания – раздел философии, проблематизирующий сознание и его взаимодействие с телом.
В этой статье мы ставим целью рассмотреть существующие на сегодняшний день теории, посвященные психофизической проблеме. При этом мы не ставим целью подробно упомянуть или максимально полно охватить всех конкретных представителей (школы, теории, имена) того или иного направления. Скорее это исследование адресовано разбору основных выдвигаемых ими (направлениями) аргументов. В заключительной части мы предлагаем собственное видение решения психофизической проблемы.
Традиционно психофизическую проблему формулируют как трудность непротиворечивого соотнесения души (психических или ментальных состояний в современной терминологии) с телом (физических состояний). Противоречие их соотнесения состоит в том, что мир мыслится нами как каузально замкнутое собрание причин и следствий. Каждому следствию должна соответствовать однородная ей причина. Например, если я поднимаю правую руку, то это некое физическое событие, которому должна предшествовать физическая причина – например, нейронная активность моего мозга. Однако нейронное состояние мозга в данном случае не вполне является причиной данного события. Скорее это часть физического события подъема руки. Истинной причиной должно являться мое решение поднять правую, а, к примеру, не левую руку. Но что соответствует моему решению в физическом мире? Ученый не может работать с моим решением так же, как он работает с нейронными цепями в мозге. Таким образом, ученый будет стараться представить мое решение как эпифеномен (эффект) нейронной активности. Это, впрочем, довольно спорная редукция, спорность которой в первую очередь состоит в том, что она исключает свободу воли и представляет человека как исключительно физическое образование.
Изначальная постановка психофизической проблемы принадлежит французскому философу Нового времени Рене Декарту. Декарт полагал, что описание психофизического ансамбля может быть представлено только посредством двух измерений или сущностей – субстанций: материальной (физической) и духовной (ментальной). Главной характеристикой материи является ее пространственная протяженность, т.е. вещественность, а основной характеристикой духа — мышление. При такой формализации, человек представляет собой связь протяженного тела и мыслящего духа. Данная позиция именуется в философии позицией психофизического дуализма. Психофизическая проблема в декартовской редакции дуализма предстает в виде так называемого психофизического параллелизма. Под параллелизмом понимается в данном случае автономный и независимый характер существования каждой из двух субстанций. В современной философии сознания психофизическая проблема тематизируется как проблема соотнесении ментальных состояний (мыслей, чувств, образов и желаний субъекта) и физических состояний мозга (нейронных коррелятов).
Помимо дуалистического решения психофизической проблемы существует также ближайшая ее альтернатива – монизм. Если дуализм исходит из того, что сознание обладает особой природой, несводимой к физической реальности, то монизм будет исходить их наличия только одного измерения или сущности, а вторую толковать как или 1. в принципе не существующую или 2. подчиненную первой или 3. качественной новой разновидностью первой. Существует несколько вариантов монизма:
- идеалистический,
- материалистический (физикалистский),
- нейтральный.
Согласно идеалистической разновидности монизма материальная реальность порождается активностью идеальной реальности (идеальных атомов-монад, сознания субъекта, Абсолютного субъекта или Бога). Данная концепция в современной философии сознания мало популярна. Наиболее распространена она в рамках теорий религиозной философии.
Материалистическая редакция монизма, в свою очередь, исходит из того, что сознание является следствием материальной действительности. Иными словами, реально существует только физическая реальность, в данном случае мозг, а сознание является его эпифеноменальным порождением. Данная позиция распространена существенно более активно в современной философии сознания и представлена несколькими вариантами.
Наконец, нейтральный монизм утверждает, что в основании как материи, так и сознания лежит некоторая третья (нейтральная) и объединяющая их сущность.
Рассмотрим основные аргументы подходов монизма и дуализма.
Более современный довод в поддержку дуализма заключается в том, что ментальное и физическое существуют по-разному. Ментальные события имеют определенное субъективное качество, так называемую онтологию от первого лица, в то время как физические события подобного качества не имеют и описываются в терминах онтологии от третьего лица. Речь идет о том, что мы можем ощущать определенную чувство удовольствия или видеть некий образ, например желтый лимон, но в отличие от реального, физического желтого лимона мой ментальный желтый лимон не возможно сделать объектом наблюдения. Только я сам имею к нему непосредственный привилегированный доступ. Никто другой не может воспринять моего чувство удовольствия и никто другой не может воспринять мой желтый лимон в качестве свой собственной перцепции. Итоговым тезисом дуалистов, таким образом, становится положение, согласно которому ментальные состояния не могут быть редуцированы к чему-то физическому. Однако при том, что главной предпосылкой аргументации Декарта является то, что наш разум полностью доступен нам (мы имеем так называемый привилегированный доступ к собственному сознанию) ряд современных философов не считают подобные взгляды самоочевидными, особенно после работ З. Фрейда, продемонстрировавшего, что внешний наблюдатель-психолог может понять бессознательную мотивацию человека лучше, чем он сам и показавшего, что идея привилегированного доступа к нашему собственному сознанию является достаточно спорной.
Доводы нейтрального монизма сводятся к тому, что если дух и материя разделены, то должно существовать некое основание деления их разделения или пространство, где они разделены, т.е. некоторая первичная субстанция, которая не является ни физической, ни ментальной. С этой точки зрения и ментальное и физическое — это свойства такой нейтральной субстанции. Подобную точку зрения в истории философии впервые сформулировал Бенедикт Спиноза, в XX веке её также развивал Бертран Рассел, благодаря которому она стала известна как нейтральный монизм.
На сегодняшний день основная дискуссия ведется между представителями натуралистического монизма и дуализма. Существует несколько разных подходов к решению проблемы сознания в рамках общих установок дуализма и монизма. В современной аналитической философии выделяются несколько основных вида дуализма.
Интеракционистский дуализм или просто интеракционизм — это разновидность дуализма, которая непосредственно восходит к концепции Декарта. Сторонниками этой теории в XX веке были Карл Поппер и Джон Экклз. Интеракционизм утверждает, что ментальные состояния, такие как мысли и желания, имеют причинную взаимосвязь с физическими состояниями. Доводы в защиту интеракционизма можно свести к тому, что у нас есть идея сознания как res cogitance (мыслящей сущности) и идея протяженной вещи как res extencia (протяженной сущности) и при этом они мыслятся принципиально отличным друг от друга образом. Однако притом, что сознание никак нельзя отождествить с телом, невозможно игнорировать их взаимное влияние друг на друга. Очевидно, что ментальные состояния причинно воздействуют на тело, и наоборот. Если я притрагиваюсь к чему-то приятному на ощупь (физическое событие), то получаю удовольствие (ментальное событие) и притрагиваюсь еще раз (физическое событие).
Эпифеноменализм – это подход, согласно которому ментальное и физическое состоят в асимметричных отношениях, а именно ментальные состояния не могут выступать источником каузального воздействия. Другими словами сами физические события могут влиять на иные физические события, а также на ментальные события, но ментальные события не могут причинно воздействовать на что-либо, поскольку они всего лишь пассивные следствия (эпифеномены) физической реальности.
Наконец, более молодая теория дуализма, дуализм свойств (эмерджентный дуализм), во многом сближается с монизмом, т.к. считает, что существует лишь одна субстанция или одна реальность (материальная), а сознание связано с комплексом несводимых к материальной реальности свойств, которые эмерджентно появляются на основе материальных систем (мозга). Тем не менее, теория дуализма свойств, как следует уже из самого названия, все же позиционирует себя как дуализм. Оправданность этого самоопределения станет понятней, если уточнить, что в рамках этого подхода сознание хоть и появляется как новое качество материи, все же сохраняет свое автономию как качество. Дуализм свойств, предполагает, что когда материя организована определенным способом (то есть так, как организовано человеческое тело и конкретно его мозг), в ней возникают ментальные свойства. Пояснить эту идею можно следующим образом. Сознание есть системный феномен, сравнимый с таким свойством материи, как текучесть. Отдельные молекулы воды нельзя назвать текучими, но когда они собраны вместе, текучесть обнаруживает себя. Так и совокупность нейронов выявляет их высокоуровневое свойство – сознание. Дуализм свойств, таким образом, является ветвью эмерджентного материализма. Эмерджентные свойства имеют независимый онтологический статус и не могут быть редуцированы или объяснены в терминах той физической основы, из которой они возникают. В современной философии подобную теорию развивают Дж. Серл и Дэвид Чалмерс [4, 135].
Поскольку эта теория наиболее популярна на сегодняшний день, остановимся на ней немного подробней. Аргументация в пользу того, что сознание, или ментальные состояния, являются каузальными порождениями мозга, довольно проста и применялась еще Ламетри и Пристли: опыт свидетельствует о зависимости ментальных состояний от состояний мозга, и самым простым объяснением этой зависимости будет признание того, что мозг порождает их.
Между тем, подобная позиция имеет существенный изъян, который выявляется при постановке элементарного вопроса: а что такого особенного есть в клетках мозга, что позволяет им порождать сознание? Если продумать этот вопрос, то единственный ответ, который может прийти в голову, будет таким: порождение мозгом сознания связано не с тем, из чего он состоит (так как, в конечном счете он состоит из тех же частиц, что и все остальное), а с тем, как организованы эти частицы, какие функциональные схемы они реализуют.
Признание этого тезиса приводит к выводу, что сознание – прерогатива скорее не мозга как такового, а его функциональной организации, которая может быть реализована и на других носителях, а также ставит нас перед онтологической дилеммой: либо ментальные состояния и есть функциональные схемы, реализованные в мозге, либо они – особая реальность, скоррелированная с последними.
Теперь обратимся к монистическому подходу, который также может быть представлен комплексом теорий.
Следующая версия монизма – теория тождества, стала непосредственной реакцией на неудачу бихевиоризма. Согласно этой теории всякое ментальное состояние тождественно определенному состоянию мозга, т.е. ментальное состояние и соответствующее ему нейронное состояние есть одно и то же. Таким образом, представители теории тождества (например, основной представитель Л. Смарт) считают, что хотя ментальные состояния и в самом деле мыслимы отдельно от реализующих их материальных систем и могли бы существовать сами по себе, фактически они совпадают с ними. Философы теории тождества часто используют следующую иллюстрацию, поясняющую их мысль: точно так же как Утренняя звезда могла бы быть онтологически отлична от Вечерней звезды, но по факту это одна и та же планета, Венера. В качестве критики теории тождества можно возразить, что тезис о тождестве ментальных и физических процессов лишен какого бы то ни было ясного смысла – в отличие от тождества Утренней и Вечерней звезды. В последнем случае можно четко оговорить условия идентификации: т. е. к примеру, представить, как мы наблюдаем непрерывное движение этой планеты, фиксируем ее положение относительно Земли и Солнца, сопоставляем все данные и т. д. Но в случае тождества ментальных и физических состояний мы лишены подобных критериев. Еще одним доводом против этого подхода служит такой аргумент – очевидно, например, что боль могут испытывать не только люди, но и летучие мыши. Однако маловероятно, что мозг любых организмов, испытывающих боль, будут находиться в аналогичном физическом состоянии. Таким образом, болевое состояние не может быть тождественно состоянию мозга, т.е. теория тождества не подкрепляется эмпирическими подтверждениями.
Другие мыслители полагают, что хотя психофизическая проблема сформулирована вполне корректно, она в принципе не может иметь решения. Так К. Макгинн утверждает, что вопрос о природе сознании лежит за пределами нашего познавательного опыта. Это ограничение носит объективный характер, поскольку мы можем познать лишь то, чем не являемся сами. В свою очередь, так как наше сознание есть то единственное, с помощью чего мы пытаемся понять свое же собственное сознание, эта задача вряд ли когда-нибудь окажется реализованной.
Из всего сказанного напрашивается вывод, который и делается в рамках скептицизма – психофизическая проблема должна быть отнесена к проблемам, не имеющим решения.
Скептические версии оставляют нас наедине с нашими догадками, хотя и помогают понять и осознать, почему окончательное решение проблемы сознания-тела оказывается принципиально недостижимым. Они не дают нам возможности ответить на вопрос свободен ли субъект или полностью детермнинирован, конечен ли его ментальный опыт и завершается ли он вместе со смертью тела и т.д. Вместе с тем, они дают определенную ясность, указывая нам истинные причины тех затруднений, с которыми сталкивается философия сознания.
Как бы то ни было, психофизическая проблема и в целом философия сознания еще долго сохранит свою важность, актуальность и стимулирующее прочие роды знания развитие. Наряду с уже имеющимися, вероятно, появятся новые теории и аргументы в пределах ранее разработанных подходов. Это оживление в рамках философии сознания означает, в первую очередь, оживление внутри самой философии и возвращение к ней активного интереса сторонних дисциплин.
4. Chalmers, David. The Conscious Mind (New York: Oxford University Press, 1996);
5.Nagel, Thomas. “What is like to be a bat?” in Philosophy of Mind: A Guide and Anthology (Oxford: Oxford University Press, 2004).
Основные термины (генерируются автоматически): сознание, психофизическая проблема, Мозг, том, физическая реальность, философия сознания, ментальное состояние, мое решение, мое сознание, собственное сознание.
Соотношение психического и физиологического. — Критика концепции психофизиологического взаимодействия Декарта. —Критика психофизиологического параллелизма Лейбница. — Сознание, мозг и внешний мир, характер их взаимосвязи. — Критика вульгарного материализма: мышление как отражение физиологических процессов организма (Кабанис, Фогт, Молешотт, Бюхнер). — Махистская трактовка психофизиологической проблемы. — Философский и естественнонаучный подходы к исследованию мышления. — Мышление —способность строить схемы внешней деятельности.
У сердца есть свои основания, которых разум не знает.
Проблема, связанная с выяснением соотношения души и тела, психического и физиологического, вошла в науку под названием психофизической. Психофизическая проблема, поставленная в широком смысле, затрагивает вопрос о месте психического в природе, в узком смысле она понимается как проблема соотношения психического и физиологического, соотношения души и тела, отношения психических явлений к деятельности головного мозга. Сущность психофизической проблемы может быть выражена следующими вопросами И.П. Павлова: "Каким образом материя мозга производит субъективные явления? Как выглядит субъективный образ на языке нейродинамических отношений, как раскрыть нейродинамический код субъективного образа? Каковы корреляты эмоций, зрительных, слуховых, обонятельных ощущений, процессов мышления?".
Мысль о зависимости психических явлений от жизни тела очень древняя. Еще со времен Гиппократа психические явления связывались с деятельностью головного мозга. Аристотелю
принадлежала идея о нераздельности души и ее материального субстрата — тела. Вместе с тем предельно остро психофизическая проблема была поставлена лишь в 17 в. в философии Декарта. Сложившаяся к тому времени механистическая картина мира пыталась объяснить поведение живых существ по аналогии с механическими взаимодействиями. Необъяснимые из этой трактовки акты сознания были отнесены к особой бестелесной субстанции.
В дуализме Декарта психофизическая проблема утвердилась как концепция психофизиологического взаимодействия. Его рассуждения таковы: мышление и протяженность — две различные субстанции. Субстанция же есть то, что существует и проявляется через самое себя, а не через другое. Следовательно, мышление определяется через самое себя и протяженность определяется через самое себя. Между ними нет ничего общего. Нет ни одного признака в мышлении, который бы входил в определение протяженности, и наоборот. Это означает, что мысль и протяженность не могут соприкасаться, ибо граница их соприкосновения есть как раз то, что их разделяет и связывает. Исходя из подобных рассуждений, мысль никак не может взаимодействовать с протяженностью (телом), последнее же никак не взаимодействует с мыслью.
Однако очевидным фактом, не требующим доказательств, является то, что в человеке тело и дух связаны. Не признавать это было бы абсурдно. Человек может осмысленно управлять своим пространственным положением, может превращать в движение духовные импульсы. Но как именно взаимодействуют телесное и психическое, Декарт без помощи Бога ответить не может. Как согласуются два противоположных мира, знает только Бог, ибо именно он их и согласует 55 . В картезианской философии понятие Бога выступает в виде теоретической конструкции, с помощью которой выражается очевидный, но совершенно непонятный с точки зрения механистической картины мира и дуализма Декарта факт единства и конгруентности явлений, которые по определению противоположны. Следуя доводам Декарта
(творца аналитической геометрии и естествоиспытателя), психофизиологическую проблему непременно нужно отдать на откуп божественного Провидения. Так религиозная, теологическая мистика выступает неизбежным дополнением чисто механистического (геометрически-математического) миропонимания.
Однако уже Спиноза и Гоббс сумели найти принципиальные возражения логически правильным по видимости, но абсурдным по содержанию построениям Декарта. Простое решение Спинозы приемлемо не только для его "темного", но и для нашего просвещенного века. Психофизическая проблема, как отмечает Спиноза, неразрешима только потому, что ложно поставлена. Не надо ломать голову над тем, как Господь Бог соединяет в один комплекс "душу, мышление" и "тело, протяженность", представленные по определению как два противоположные начала, существующие якобы до акта соединения порознь. На самом деле такого положения попросту нет, поэтому и нет проблемы их согласования. Есть не два изначально противоположных предмета исследования — тело и мышление, а всего-навсего один единственный предмет, а именно — мыслящее тело живого реального человека, которое лишь условно может рассматриваться под противоположным углом, с точки зрения психического и физиологического, телесного и духовного. Живой, мыслящий человек не состоит из двух Декартовых половинок: из лишенного мышления тела и лишенного тела мышления. Мышление и протяженность, доказывает Спиноза, не две особые субстанции, как учил Декарт, но лишь два атрибута одной субстанции.
Вольтер также отверг картезианский дуализм. Мышление, конечно, отличается от пищеварения, говорил он, но бессмысленно предположение, что существуют две субстанции, из которых одна мыслит, а другая переваривает пищу. Людям из народа, не потерявшим здравого смысла, смешным кажется утверждение, что "нас — двое", что душа — это особая субстанция 56 . Именуя душой способность мыслить и чувствовать,
Вольтер размышлял о связи этой способности с телесной организацией: "Я могу приписать способность чувствовать и мыслить своему телу;" "я не должен искать эту способность в ином существе". Вольтер считает, что естественнонаучные аргументы достаточны, чтобы показать прямую зависимость психических функций от органов чувств, нервов, мозга. У людей способность мыслить и чувствовать возрастает вместе с ростом их органов чувств и угасает с ними вместе.
"Декарт был еще жив, когда Леруа перенес декартовскую конструкцию животного на человека (нечто подобное в 18 в. сделал Ламетри) и объявил душу модусом тела, а идеи — механическими движениями" 57 . Ламетри в своем произведении "Человек-машина" призывал к перестройке физиологической науки на материалистическую основу, иллюстрируя это рассужениями, подобными следующему: "Что нужно было, чтобы превратить бесстрашие Кана Юлия, Сенеки или Петрония в малодушие или трусость? Всего только расстройства селезенки или печени, или засорение воротной вены? А почему? Потому, что воображение засоряется вместе с нашими внутренними органами, от чего и происходят все эти своеобразные явления истерических и ипохондрических заболеваний" 58 . Ламетри рассматривает душу как совокупность присущих человеку психических функций. И, как врач, показывает, что все способности души находятся в теснейшей зависимости от "особой организации мозга и всего тела". "В сущности, — приходит к выводу мыслитель, — они представляют собой не что иное, как результат этой организации". В его произведении "Человек-машина" проводится идея, что "человеческое тело — это заводящая сама себя машина, живое олицетворение беспрерывного движения". Эта машина заводится не механически, а путем поступления в кровь "хилуса" — питательного сока, образующегося при переваривании человеческим организмом поглощаемых им продуктов. Они превращаются в энергию и приводят в движение мускулы и тело. Связь и зависимость психического от физиологического Ламетри представляется очевидной.
Тем не менее Лейбниц, продолжая картезианскую традицию, выдвинул концепцию психофизиологического параллелизма. Она возникла из попытки совместить механистическую картину мира и совершенно неподвластную законам механики уникальную сферу психического. Психическое мыслилось как нечто автономное от материальных воздействий, подчиненное особой психической причинности. Из-за абсолютной гетерономности, разнородности этих сфер взаимодействие между душой и телом, по мнению Лейбница, невозможно. Согласно идее психофизиологического параллелизма душа и тело совершают свои операции независимо друг от друга, но с величайшей точностью, создающей впечатление их согласованности между собой. Они подобны паре часов, которые всегда показывают одно и то же время, хотя и движутся независимо.
Только в 19 в. как бы возродились важнейшие выводы Спинозы, Ламетри, Вольтера. Дарвиновское учение потребовало понять психику не как надмировую сущность, а как активный фактор регуляции жизненных процессов. Открытие закона сохранения энергии сделало невозможным представление о сознании как особой автономной силе. Впоследствии в различных разделах психологии и в смежных с нею областях был накоплен огромный материал о многообразных формах зависимости психических актов от их физиологического субстрата.
Одновременно с популяризацией естественнонаучных данных возникло "вульгарное" направление, которое абсолютизировало доминирующую роль физиологии и игнорировало специфичность и уникальность психического. Французский философ-материалист, врач П. Кабаиис (1757—1808) в лекции, прочитанной в Национальном институте на тему "Отношение между физической и нравственной природой человека", защищал тот взгляд, что процессы человеческого мышления выводятся исключительно из физиологической природы человека. Головной мозг он рассматривал как орган, предназначенный для
производства мысли, "подобно тому, как желудок и кишки совершают пищеварение, печень вырабатывает желчь, околоушные, подчелюстные и предъязычные железы отделяют слюну". Это не просто физиологическое обоснование процесса мышления, это вульгарное понимание всей сферы психического и духовного. Ибо само образование понятий, да и всех нравственных побуждений у Кабаниса находится в зависимости от темперамента, климата, условий жизни, пола и возраста.
Немецкий естествоиспытатель, врач по профессии, представитель "вульгарного материализма" Л. Бюхнер (1824—1899) начинает свои размышления следующими словами: "Поводом к написанию этих строк послужила мне известная мысль Карла Фогта о том, что "мысли находятся в таком же отношении к мозгу, в каком желчь находится к печени или моча к почкам". Эта подвергающаяся различным критическим нападкам мысль была высказана уже задолго до Фогта Кабанисом. Вместе с тем немецкий естествоиспытатель и философ К. Фогт (1817— 1895) вводит вышеприведенную мысль словами: "выражаясь несколько грубо". Сам же Бюхнер считает сделанное им сравнение неудачным. Однако на том основании, что мысль или мышление не являются продуктами выделения, отбросами, а представляют собой деятельность веществ и соединения веществ, расположенных в мозгу в определенном порядке и в определенной связи, тайна мышления заключается не в мозговых веществах, как таковых, а в характере их соединения и совместной деятельности. Собственный вывод Бюхнера также грешит вульгарным акцентированием природы физиологического. На мышление можно и должно смотреть, утверждает он, как на особую форму всеобщего естественного движения, присущую субстанции центральных нервных элементов точно так же, как мускульной субстанции присуще движение сокращения, или как мировому эфиру присуще движение света, или как магниту присуще явление магнетизма.
В главном своем произведении "Сила и материя ".которое выдержало свыше 20 изданий, он писал:"Мозг есть место (Sitz) и орган мышления; его величина, его форма, его развитие, состав
и образование, образование его отдельных частей находятся в определенном отношении к величине и силе исходящих из него психических или душевных действий. " "Слово "душа" представляет собой не что иное, как суммарное понятие (Kollektivbegriff) или общее выражение для всей деятельности мозга, включая нервную систему, точно так же как слово "дыхание" является суммарным понятием для деятельности органов дыхания, а слово "пищеварение" — для деятельности органов пищеварения" 59 .
Я. Молешотт (1822—1893), немецкий философ и физиолог тоже разделял убеждение, что мышление является лишь материальным продуктом мозга, и отличал в мышлении лишь физиологический механизм. По его мнению, все психические и духовные процессы имеют физиологическую природу и зависят от состава пищи.
Новые варианты психофизического взаимодействия представлены в доктрине американского прагматиста У. Джемса. Он полагал, что материал опыта всегда нейтрален и лишь в целях практического удобства его элементы могут выступать либо как физические, либо как психические. В его концепции "потока сознания" непрерывно сменяющие друг друга целостные индивидуальные психические состояния отражают физиологические процессы в организме.
В конце 19-го — начале 20 в. распространилась махистская трактовка психофизической проблемы, согласно которой "душа" и "тело" построены из одних и тех же элементов (ощущений), и поэтому целесообразно говорить не о соотношении физического и психического, но о различных комплексах ощущений. Этим психофизиологическая проблема снималась как квазипроблема.
Так или иначе, при помощи вульгарных или логических рассуждений установка, согласно которой мысль-душа не может существовать вне своего тела-мозга, стала признанным научным фактом. Однако мыслит не мозг, а человек при помощи мозга. Чтобы исследовать мысль, нужно исследовать способ действий мыслящего тела, а не просто его структуру и пространственное
строение в бездействующем состоянии. Ибо мыслящее тело, когда оно бездействует, совсем не обнаруживает себя как мыслящее, а ведет себя как просто "тело".
Исследование тех материальных механизмов, с помощью которых осуществляется мышление внутри человеческого тела, т.е. анатомофизиологическое изучение мозга, очень интересно. И конечно же, устройство мозга, как и устройство любого другого органа, должно быть таковым, чтобы оно могло осуществлять соответствующую функцию. Однако самое полное описание структуры органа в бездействующем состоянии не может служить описанием той функции, которую этот орган выполняет. Именно в сфере функционирования возникают особенности, о которых нельзя узнать, препарируя орган, исследуя его структуру.
Опасность дуализма, вытекающего из представлений о полной автономии физиологии и психологии, заставила ученых, сгруппировавшихся вокруг С.Л. Рубинштейна, выработать в конце 50-х гг. формулировку, согласно которой рефлекторная деятельность рассматривается одновременно и как физиологическая, и как психологическая. Физиологи занимаются онтологическим аспектом, изучая материальные основы психической деятельности. Психологи же – эпистемологическим аспектом, изучая идеальные, образные формы познания ("отражение внешних условий во внутреннем состоянии").
Данные нейроморфологии убедительно свидетельствуют, что мозг каждого человека обладает индивидуальными анатомическими особенностями, которые могут достигать весьма существенной степени различий. В этом можно усматривать основу индивидуальных свойств высшей нервной деятельности. Следовательно, структурные особенности в какой-то мере выражают и функциональные различия.
Думать, что морфофизиологические особенности мозга данного индивида безразличны для функционирования этого мозга, значит отрицать принцип единства функции и структуры. И никакие ссылки на общественную среду и социальные
условия не могут помочь. Дебил, помещенный в необыкновенно благоприятные развивающие условия окружающей среды, все равно останется дебилом. В равной мере и апелляция к внешней среде не способна сама по себе объяснить происхождение гения. Необходимо иметь в виду, что психофизиологические определенности человека имеют свое бытие не только в мире культуры, но и в системе нейродинамических структур головного мозга. Это та книга, в которой они записаны, считает исследователь данной проблемы Д.И. Дубровский, но мы еще не научились ее читать. Ни в коей мере не умаляя роли общественной среды, особенно в процессе первичной социализации, при формировании сознания необходимо учитывать имеющиеся генетические факторы.
Когда Энгельс говорил: "Мы несомненно "сведем" когда-нибудь экспериментальным путем мышление к молекулярным и химическим движениям в мозгу", он заканчивал свою мысль вопросом: "Но разве этим исчерпается сущность мышления?" 60 . Тем самым наряду с философским предлагался естественнонаучный подход к изучению мышления, во-первых, а во-вторых, высказывалось предостережение против абсолютизации выводов по изучению молекулярного и химического движения в мозге, т.е. в субстрате мышления, так как это не составляет сущности мышления. Речь шла о таком рассмотрении психического и физиологического, при котором ставится задача наиболее адекватно изучать физиологические нейродинамические эквиваленты психических явлений, но не подменять и не исключать психофизиологическую проблему как таковую.
Мышление человека связано с тем, что в новых условиях человек активно конструирует весь состав будущих действий в согласии с внешними обстоятельствами, с формами вещей. Поскольку этих внешних обстоятельств бесконечное множество, то и мышление (душа, размышление) должно быть способно к бесконечному количеству вариантов действий. Бесконечное количество действий невозможно предусмотреть заранее в виде
телесно запрограммированных схем. Следовательно, мышление и есть способность активно строить и перестраивать схемы внешнего действия сообразно новому стечению обстоятельств, а не действовать по готовой схеме, как это делает автомат.
Психофизиологическая проблема актуальна и сегодня. Она связана с задачами эффективных поисковых методик обучения, вопросами интенсификации творческого мышления, задачей моделирования функций головного мозга, проблемой целостного подхода к больному как к личности. Ее современное решение связано с пониманием психики как активного отражения реальности, осуществляемого посредством нейрофизиоло-гических механизмов.
Читайте также: