Профессор московской высшей школы социальных и экономических наук григорий юдин

Обновлено: 30.06.2024

Сотрудники московской полиции задержали философа и социолога Григория Юдина . При задержании он был избит.

Об этом сообщила в своем фейсбуке поэтесса и активистка Дарья Серенко .

Позже политик Юлия Галямина сообщила, что его госпитализировали в НИИ скорой помощи имени Н.В. Склифосовского с подозрением на сотрясение мозга.

P.S. В 6:45 мск 25 февраля Григорий Юдин вышел из больницы. Об этом он написал в своем фейсбуке.

* Внесен Минюстом РФ в реестр организаций, выполняющих функции иностранного агента

Ваш браузер устарел! Установите другой браузер или Google Chrome Frame, чтобы просматривать этот сайт.

Григорий Юдин

Социолог, философ

Кандидат философских наук, старший научный сотрудник лаборатории экономико-социологических исследований Высшей школы экономики, профессор Московской высшей школы социальных и экономических наук.

Что такое социология?

Чем социология похожа на боевое искусство, существует ли общество отдельно от людей и зачем изучать самоубийства

Как работают соцопросы?

Существует ли общественное мнение, не врут ли опросы и как Гэллапу удалось предсказать победителя выборов

Мы — эгоисты от природы?

Зачем дарить подарки и срывать ценники и как ритуалы туземцев Меланезии связаны с нашей потребностью в обществе

Зачем нужна религия?

Что лучше — наука или религия, как внести в мир стройность и чем День ВДВ похож на церковный праздник

Как функционирует наука?

Можно ли копить знания, как нацистская Германия создала бесполезную науку и правда ли, что все лебеди белые

Кому выгодна идеология?

Как угнетать народ без применения силы, как избавиться от ложного сознания и зачем нужна интеллигенция

Прогрессирует ли общество?

Могут ли ученые помочь политикам и почему в Латинской Америке провалилась модернизация

— 15 лет назад, когда был принят закон о монетизации льгот, новая на тот момент власть под руководством Владимира Путина показала, что отсылки к Советскому Союзу только для ностальгии, но курс прежний — сворачивание остатков социального государства, оставшегося от советского прошлого. Разделяете ли вы такой посыл и насколько далеко Российская Федерация продвинулась в этом направлении с того времени?

— Монетизация льгот была только прологом к будущей коммерциализации и ликвидации социального государства. Мы сегодня находимся в ситуации, когда, например, родитель ребенка в старшей школе уже принимает как данность, что он должен платить огромные деньги за репетиторов, чтобы дети могли претендовать на поступление в вуз. Потому что школа не дает и не собирается давать достаточных знаний. Аналогичная ситуация в здравоохранении, где каждый понимает, что если ты хоть чуть-чуть серьезно болен, то ты должен будешь платить, иначе можно не надеяться на выздоровление. Бюджетная медицина превратилась в смесь неформальных связей и платежей.

В высшем образовании фактически произошел перевод людей на сдельный труд. Профессура поставлена в ситуацию, когда она должна рассчитывать на получение зарплаты только в зависимости от того, где и что она опубликовала — по сути, это продажа собственных статей. Для них внедряются промышленные индикаторы эффективности. Соотношение постоянной и переменной части заработка в труде профессора примерно такое же, как у менеджера по продажам — сколько продашь, столько и получишь. То же самое в медицине — выполнишь норму обслуживания пациентов — получишь премию, нет — штраф; если направишь пациентов на платные услуги — еще лучше. Государство забыло о том, что профессионалы работают не потому, что их заставляют, а потому что они любят свое дело. Это все и есть политика, которая называется неолиберализм. Ее смысл заключается в переводе тех областей, которые всегда держались на человеческой солидарности и профессионализме, на жестко коммерческие рельсы и узкокорыстную мотивацию.

— Чем обусловлена такая социальная политика российского правительства? При том, что российская пропаганда постоянно возбуждает в обывателе чувство ностальгии по Советскому Союзу, идеологией и практикой которого был коммунизм и социализм.

— Россия — одна из стран с колоссальным уровнем неравенства в мире. 10% населения владеют 65% всего богатства. А 1% владеет почти половиной всего богатства. В России сознательно разрушена любая солидарность и взаимная поддержка. И все стратификационные проблемы упираются в наличие узкого слоя престарелой элиты, лихорадочно ищущей способы, как передать все свои богатства своим детям и внукам. Есть слой субэлиты, который получает свои доходы от обслуживания элиты. Все остальное — масса, которая пытается пользоваться просачивающимися сверху ресурсами. Основной элемент такой системы — это кредитование. За счет него у некоторых получается чуть-чуть приблизиться к тем образцам потребления, которые напоминают достойную жизнь.

Почему Россия пошла по такому пути? В начале 90-х годов мы импортировали либеральную демократию. Однако из двух этих компонентов по факту мы привили у себя только один — это жесткий экономический либерализм, а второй составляющей — собственно, демократией, политическим либерализмом, мы практически не занимались. И когда Владимир Путин пришел к власти, то он окончательно разделался со вторым компонентом. В результате мы имеем торжество экономического либерализма, когда человека можно побудить что-нибудь делать только кнутом. На этом сегодня построена вся российская политико-экономическая модель. В ней преуспевают администраторы и охранники, а профессионалы чувствуют себя проигравшими.

— Вы в основном говорите про демографические меры. В этой части российское правительство руководствуется чисто биополитическими мотивами. Биополитика — это политика администрирования биологической жизни. Грубо говоря, правительство просто предлагает своим гражданам контракт, денежную помощь за производство детей. Чем это отличается от социального государства? В случае с социальным государством ты государству ничего не должен, не заключаешь с ним никаких контрактов, в его основе лежит принцип, что человек имеет право на поддержку, просто потому что он является членом общества. Государство создает комфортные условия для его жизни, а он сам решает, заводить ему детей или нет. Разумеется, при наличии уверенности и комфортной среды люди естественным образом обеспечивают уровень рождаемости, который приближается к уровню естественного воспроизводства населения.

В России же все меры, которые нам могут показаться социальными, на самом деле жестко обусловлены биополитикой: родишь ребенка — получишь денег, не родишь ребенка — денег не получишь. Идея о том, что люди заводят детей тогда, когда им хочется, а не когда их мотивирует государство, как ослика морковкой, российским администраторам недоступна. Часть мер, связанная с жилищной политикой, обусловлена интересами застройщиков. Надо понимать, что основными лоббистами и бенефициарами распространения ипотеки являются девелоперы. Последнее послание президента содержало много обещаний, смысл которых — усиление девелопмента в стране. Чем больше новых строек кредитного жилья, тем больше льготных условий застройки для строительного бизнеса. Это колоссальные деньги. И одновременно становится больше граждан, которые несут бремя ипотеки и остаются в неоплатном долгу перед девелоперами и банками. Производство такого рода должников — это и есть главный смысл государственной политики жилищного обеспечения. Ведь такие должники всегда чувствуют себя неуверенно и уязвимо, от них нельзя ждать никакого солидарного действия, они будут делать все, что им скажут банки и чиновники.

— Почему мир отходит от концепции и практики welfare state? Европейские страны наелись им, деньги заканчиваются, пришло время качнуться маятнику в другую сторону?

— Сворачивание социального государства — это объективное явление. Стирание границ в условиях глобального капитализма делают социальное государство нежизнеспособным. Сворачивание социального государства связано с волнами миграции. И на сегодня нет никакой возможности ни огородить эти волны от доступа к благам социального государства, ни быстро ассимилировать миграционные потоки в европейские и американские общества. Поэтому сегодня в европейских странах на авансцену начинают выходить правые политики с лозунгами и намерениями ограничить миграционные потоки. А вместе с этим и сократить возможности социального государства, чтобы разного рода иждивенцы не могли ими пользоваться.

— А как же идея безусловного базового дохода, которая набирает популярность в европейских странах? В Финляндии уже даже был проведен эксперимент.

— Безусловный базовый доход — интересная идея. В том числе и тем, что она объединяет людей принципиально разных взглядов. Те эксперименты, которые проводились в некоторых странах, внушают довольно серьезный оптимизм: выясняется, что опасения, будто люди получат деньги и лягут без дела на диване, ни на чем не основаны. Вероятно, в будущем мы увидим еще больше экспериментов под разными предлогами. Либертарианцы хотят базовый доход по своим причинам: они считают, что это позволит резко сократить государственный аппарат (так называемая концепция отрицательного налога). У либералов свои резоны: для них это мера, страхующая от последствий массовой автоматизации труда и последующей безработицы. У левых — тоже свои аргументы: им важно сократить таким образом неравенство и смягчить издержки от неуправляемого рынка труда для прекариата — нового класса людей, которые не могут быть уверены в своем будущем.

— Как вы объясните предложения ряда депутатов Госдумы и премьер-министра Дмитрия Медведева пойти на четырехдневную неделю? Это не мера социального государства? Можно ли к этим заявлениям относиться серьезно? К слову сказать, эта идея идет из Франции, там рабочую неделю сократили до 35 часов.

— Разница между Россией и Францией заключается в том, что во Франции есть профсоюзы, а в России их нет. Идея четырехдневной недели построена на понимании, что на современном уровне технологического развития люди могли бы иметь гораздо больше времени для самореализации, а не только для принудительного труда. Но проблема в том, что объективно рабочие места порождаются вовсе не какой-то производственной необходимостью, а отношениями власти — масса людей делают то, что им не нравится, и сами не верят в то, что их работа в действительности нужна обществу. И мы видим, что люди работают все больше, больше и больше — хотя, казалось бы, рабочее время должно сокращаться по мере роботизации. Но если у нас появятся профсоюзы, то вот здесь я бы мог поверить, что возможности самореализации граждан вне работы будут расширены.

— Поговорим о политических протестах. Если отвлечься от официального мотива протестов — выборов в Мосгордуму, то какова их социальная подоплека? Некоторые аналитики склонны видеть в этом результат имущественного расслоения общества, отсутствие перспектив у молодого поколения, не связанного родственными и дружескими связями с правящей группой. Тем не менее мы все равно не видим на акциях протеста ярко выраженных лозунгов, требующих социальной справедливости.

— Известно, что в России от 20 до 35 миллионов за чертой бедности, последние пять лет падают доходы и среднего класса. Но интересно понять, почему, находясь в своем положении, они ни в какой мере не являются субъектами политической жизни, не выдвигают никаких политических требований, никуда не выходят? Где корень такого состояния сознания?

— Корень этого в том, что в последние 20 лет в России последовательно проводится деполитизация. Это отчуждение людей от политики и разрушение любых форм коллективного действия. В России государство не устраивает тоталитарную цензуру, не внушает, кому и что думать и делать, как это было в Советском Союзе. Но как только ты проявляешь какую-то солидарность и способность к коллективной самоорганизации, то режим сразу начинает тобой интересоваться и препятствовать этому. Поэтому большинство населения находится в состоянии деполитизации и атомизации. Правда, сегодня в некоторых местах происходят провалы такой политики: Екатеринбург, Шиес, Москва… Возможно в скором времени еще где-то возникнут крупные протесты.

— Бедность и нищета — это явление в основном региональное. Если ты родился и живешь в Москве и Санкт-Петербурге, то более-менее ты сможешь создать для себя приемлемый образ жизни. Это скорее не социальная проблема, а историко-политическая, так сложилось, федеральная власть сидит в Москве и вряд ли заинтересована менять ситуацию. На ваш взгляд, что московская оппозиция в случае вхождения во власть сможет сделать для разрешения этой закоренелой ситуации? Или разделение на богатый центр и бедную периферию — это судьба России? Как и мировое разделение на богатый Север и бедный Юг? Кстати, может, поэтому в регионах не особо интересуются московскими протестами, кроме группы местных оппозиционеров.

— Россия на протяжении своей истории постоянно колеблется между централизацией и децентрализацией. При действующем режиме маятник настолько далеко ушел в сторону централизации, что в ближайшее время мы получим реакцию. Сегодня мы имеем дело с предельно централистской властью, с людьми, которые в принципе никому ничего не готовы делегировать и не верят в то, что люди могут управлять сами собой. Поэтому последние политические процессы вскрывают и потребность в реальной федерализации. России сегодня срочно нужна реформа, которая отменит централизацию бюджетов, которую провел Алексей Кудрин в начале 2000-х годов, из-за чего регионы потеряли всякую политическую силу. Теперь их представители вынуждены ползать на коленях в Москве, чтобы получить хоть что-то из своих денег обратно от федерального центра. А многие из них вообще потеряли какую-либо мотивацию, чтобы быть донором. В сложившихся условиях проще быть реципиентом.

— Где-то 30 лет тому назад была такая дисциплина как транзитология, которая исходила из того, что у всех стран есть единый путь развития и всем через него нужно пройти, а Россия на этом пути застряла. Но все прогнозы, которые давали транзитологи, никак не подтвердились. Никто всерьез в социальных науках больше не использует в таком виде примитивную теорию модернизации. Нет никакого смысла говорить о том, что кто-то созрел или не созрел до демократии. Россия — часть глобального мира, и здесь можно видеть общемировые проблемы с российской спецификой. Никакого созревания ждать не стоит.

— Сейчас много разговоров о революции. Насколько вероятен революционный сценарий в России?

— Хорошо, назовем это не революцией, а качественной сменой политического режима. Сможет ли поменяться политический режим под давлением низовых волнений?

— Я вижу, что сегодня происходит усиление масс и ситуативное преодоление раздробленности. Я вижу, что в разных городах появляются демократические движения, которые на время становятся реальными субъектами политики и способны на успешные кампании. И, конечно, демократические движения направлены против текущего политического режима. С этой точки зрения я вижу запрос на демократизацию и смену политической ситуации в стране.

— Некоторые аналитики и публицисты склонны называть политический режим в России тоталитарным, что очень сомнительно хотя бы потому, что границы открыты и любой в любое время может мигрировать куда угодно. Но миграция — это палка о двух концах. Уезжают самые активные, умные и энергичные. А эта группа людей и могла бы стать социальной базой для позитивных социально-политических перемен. Но как замечает экономист Владислав Иноземцев, революция невозможна, потому что идет миграция молодежи. Вы как оцениваете фактор миграции в связи с социально-политическими переменами в будущем?

Сегодня мигранты — это не те, кто машут навсегда белым платочком и обосновываются в другом месте. Такая миграция как раз стала нетипичной. Люди, которые мигрируют, могут составлять важную часть движения демократизации. Они могут предъявлять существенный спрос на социально-политические перемены, потому что они инвестировали в Россию и хотят здесь жить, но не при таком режиме. Россия — элемент глобального мира, который боится себе в этом признаться. Поэтому, в частности, российские проблемы не решаются с помощью рецепта, который был где-то кем-то когда-то изобретен. Значительная часть проблем, которая сегодня существует в России, является частью тех трудностей, с которыми мучается весь мир, от неравенства — до слабой демократии и от бесконтрольности государства — до роста насилия. У нас эти проблемы в гипертрофированной форме, но корень многих из них в организации глобального мира. Настоящий вопрос сегодня заключается в том, каким образом Россия может поспособствовать решению мировых проблем. Вместо того чтобы постоянно мучиться комплексами собственной неполноценности, мы придем к тому, что можем взять на себя часть ответственности за то, что происходит в мире.

Сотрудники московской полиции задержали философа и социолога Григория Юдина. При задержании он был избит.

Об этом сообщила в своем фейсбуке поэтесса и активистка Дарья Серенко.

P.S. В 6:45 мск 25 февраля Григорий Юдин вышел из больницы. Об этом он написал в своем фейсбуке.

* Внесен Минюстом РФ в реестр организаций, выполняющих функции иностранного агента

Читайте также: