Палочная система в школе

Обновлено: 04.07.2024

Правоохранительные органы в РФ обладают значительной автономией от внешнего контроля, который побуждал бы их выполнять прямые обязанности. Этому способствует высокая степень централизации, ведущая к недостатку обратной связи от местных сообществ, и слабая организационная культура, не способная обеспечить внутренний контроль, констатирует доклад.

В результате ежедневная деятельность правоохранительных органов в большей степени определяется их внутренней системой оценки, а не внешним контролем, отметила Панеях. Расследуя конкретное дело, сотрудники различных подразделений вовлекаются в стратегический торг друг с другом, обеспечивая свои интересы, связанные с внутренней процедурой оценки их деятельности, в ущерб интересам внешних участников.

Нет конфликта интересов

Социальный статус влияет на степень наказания

Кроме того, отношение полицейских напрямую зависит от вашего места на социальной лестнице , говорит Панеях. До 60% обвинительных приговоров по уголовным судам выносится маргиналам: бомжам, наркоманам, рецидивистам. Лишь 20% людей, получивших тюремные сроки, имели работу на момент совершения преступления. Если жертвы не могут отстоять свою правоту или относятся к наименее обеспеченным слоям населения, то им под разными предлогами могут отказать в возбуждении уголовного дела. Во время предварительных следственных процедур наиболее уязвимыми также являются подозреваемые с низким социальным статусом. Когда же видят, что человек в состоянии обжаловать неправомерные действия, тогда чаще всего поступают в соответствии с буквой закона, более тщательно соблюдают все процедуры.

Суды поддерживают полицейских

Исследование показало, что аналогичная система квазиоценки неофициально существует и в российских судах. Она стимулирует судей поддерживать незаконные практики полицейских, например, не замечать проблем в сформулированном прокурором обвинении. Закрывая на это глаза, судьи стараются избежать высокого числа апелляций, по количеству которых и оценивается качество судейской работы.

Блоги

Можно ли считать образование хорошим, если от него остаются травмы на всю жизнь.

С годами детали прошлого стираются, и в памяти остаются только самые яркие эпизоды. Кто-то помнит красивые бантики и любимого учителя, кто-то – первую двойку. Такие воспоминания есть и в моей семье.

Вот моя мама – училась в 1960-е, в обычной сельской школе, затерянной в лесах Черниговщины. Мама вспоминает, что в первом классе, когда ученики недостаточно старательно выводили буквы в тетрадках, учительница била их указкой по пальцам. Указка была деревянной и длинной, метровой. Так что детей, которые сидели на первых партах, она била по головам, не вставая из-за стола. До сих пор школа является самым страшным кошмаром мамы. Бывает, встает она утром и говорит: "Сегодня снова сдавала экзамен, и ничего не знала. Сидела за партой и плакала, глядя в чистый лист".

А вот уже 1980-е, я хожу в обычную школу в райцентре, куда переехала наша семья. Училась я в единственном на потоке украинском классе, детей туда определяли по остаточному принципу, и в школе нас так и называли – "отбросами". У меня была одноклассница Вика, милейшая, тишайшая девочка, но училась плохо. Особенно ей не давались точные науки. И когда она выходила и ничего не могла ответить по химии, учительница хватала ее за волосы и била головой о доску. Прямо на уроке, перед всем классом. Кошмары об экзаменах мне не снятся, но после выпуска по своей воле я в эту школу ни разу не зашла.

Традиции советской палочной системы живы в нашей районной школе до сих пор.

Вот, к примеру, учительница начальных классов – ей давно пора на пенсию, но уходить не хочет. Надо сказать, что учительница эта – гестаповского типа педагог и человек, она гордится тем, что дети в ее классах не то что шуметь, лишний раз двинутся боятся. Городок у нас маленький, все друг друга знают, и репутация этой учительницы всем известна. В прошлом году она объявила, что снова берет первый класс. Родители взбунтовались, не хотели, чтобы она учила их детей и написали заявление об этом в районный отдел образования. В ответ учительница закатила скандал в районо, и ей не смогли отказать. Несчастные дети уже год у нее отсидели, и дальше будут учиться сидеть тихо и не шевелиться.

Наверняка советское образование было хорошим, оно давало фундаментальные знания и широкий кругозор. И в то же время советские школы учили покорности, выпускали людей, которые всегда и всего боятся и знают свое место. Эти традиции советского образования нельзя и опасно сохранять, и не только потому, что в нынешнем мире наибольший спрос на креативность и предпринимательство.

Палочная система по сути отменяет человечность и видит в ребенке только автомата, который должен правильно выполнять задачи. Такой опыт калечит и травмирует людей. И как бы мы ни оценивали новшества Новой украинской школы, если она будет человечнее, гуманнее по отношению к ребенку, это будет большим шагом вперед.

2. Все родители хотят, чтобы их ребёнок учился в хорошей школе, но большого значения это не имеет. То, что ему положено взять — он возьмет. Задача родителей в том, чтобы успеть заняться с ребенком самыми разными вещами — попробовать музыку, рисование, математику. Но если у ребенка что-то не идет, если он чувствует, что фортепьяно, к примеру, — это не его, нельзя его продавливать. А если он хочет заниматься спортом, не надо говорить ему: да ладно, спорт этот, иди лучше математикой позанимайся. Потому что мы таким образом пропускаем то, ради чего наши дети на самом деле были рождены на свет. Слава богу, мои дети остались достаточно крепкими орешками: они мое воспитание выдержали — и стали искать свою дорогу. Многие на таком воспитании ломаются.

3. Пересмотреть взгляды на воспитание меня заставила дислексия моей дочери. Когда Маша училась в начальной школе и делала по 20 ошибок на странице и не могла бегло читать, я очень расстраивалась. Я тогда даже слова такого не знала — дислексия. Мы с мужем считали, что она просто ленится. Сколько мы как родители принесли Маше вреда, трудно себе представить! Нам помог счастливый случай. У нее была типичная совковая учительница — и вот однажды она заболела, и ее временно заменяла молодая выпускница пединститута. Спустя два дня она вызывала меня на разговор и сказала, что нам надо срочно забрать ребенка из школы, если мы не хотим, чтобы наша дочь выросла несчастным закомплексованным человеком. К тому моменту Маша училась в третьем классе, и над ней смеялись все — от учителей и одноклассников до нас самих. И тогда я стала читать про дислексию — и мы вышли на новый путь.

7. Быть детьми известных родителей — это одни сплошные комплексы. Потому что они растут с мыслью, что никогда не будут такими, как их отец или мать. Это мягко говоря не помогает. Надо дать ребенку понять главное: он рожден на свет, чтобы найти свое счастье — и для этого не нужно быть выдающейся личностью

8. Оба моих ребёнка учились за границей. Я не уверена, что это выход из положения для всех, но относительно своих детей я приняла это решение сознательно. Потому что на моих глазах, когда Маша и Ваня пошли учиться, рухнула советская школа. В ней было много плохого, но было и много хорошего. Когда я сама ходила в школу, учителям не надо было платить за отметки или таскать подарки. В моей школе учителя безусловно оценивали знания и поведение самого ребенка, а не положение его родителей. Ваня учился в очень известной школе — однажды мне позвонили и сказали, что его срочно отвезли в больницу из-за травмы во время драки на перемене. Когда я начала разбираться, выяснилось, что его просто ни за что ударил сын одного высокопоставленного чиновника — до сотрясения мозга. А мне в школе сказали: так ваш Ваня сам виноват. Потому что они не хотели связываться с чиновником. И я поняла, что не смогу отстоять правду — и в тот же момент я решила, что сделаю все для того, чтобы мой ребенок не учился в России. наверное, это малодушное решения. Иногда я о нем жалею.

9. С ребёнком нужно говорить о своих ценностях. Сегодня очень сложно воспитать достойного человека. Когда я воспитывала своих детей — еще в годы перестройки — мы все-таки не жили в обществе, где настолько смещены ценности. Сегодня и ребенок видит разъедающую всю нашу жизнь ложь и коррупцию, понимает, что чаще успех достается не по заслугам. Что выигрывает не тот, кто больше знает, а кто умеет изворачиваться. Людей волнует только один вопрос: сколько у тебя бабла? Даже в советское время знания и образование больше ценились. В этой ситуации воспитывать детей невероятно сложно.Я не говорю, что Советское время было лучше — оно было ужасным. Но то, что сейчас все базовые ценности не ставятся ни в грош — это просто кошмар. О каких ценностях нужно говорить? О христианских, прежде всего. Не обязательно даже быть верующим человеком, но 10 заповедей еще никто не отменял.

Резонансное дело журналиста Ивана Голунова, которое пошатнуло доверие к МВД, заставило экспертов заговорить о непрофессионализме и о коррупции. Но те, кто работает в силовых службах, однозначно отвечают, что проблема в палочной системе — плановых показателях отчетности по раскрытым преступлениям. Начальство требует, чтобы цифры за текущий период были лучше, чем за предыдущий, и от них, этих цифр, зависит продвижение по службе и размер премий. Сергей Харламов выяснил, есть ли альтернатива "палкам" и что предлагается взамен.

Что объединяет патрульного, штрафующего за превышение скорости, полицейского, сидящего в засаде перед закладкой с наркотиками, и сотрудника, готового пытать задержанного ради нужных показаний? Палочная система. План, который он обязан выполнить, система контроля эффективности работы любого оперативника, призванная мотивировать его лучше справляться со своими обязанностями. Но именно как мотиватор палочная система работает хуже всего.

Как в идеале должна работать палочная система? Сотрудника правоохранительных органов нужно как-то оценить, чтобы он справедливо получал премии, похвалу за достижения и в конце концов продвигался по карьерной лестнице. Палочная система призвана дисциплинировать органы, давать им некий золотой стандарт, к которому каждый может стремиться. По сути это показатель раскрываемости преступлений. В России он колеблется в районе 43-57% от общего количества дел.

Система стандартов и эталонов призвана вызвать здоровую конкуренцию среди сотрудников. Но на примере недавнего "дела Голунова", когда следствие не смогло доказать причастность журналиста к найденным в рюкзаке и у него дома наркотикам, мы увидели, что сотрудники органов могут и фальсифицировать дела, чтобы закрыть план.

Почему около трети всех осужденных в России сидят за распространение наркотиков? Это снова следствие негативных эффектов палочной системы. Каждый человек объективно старается максимизировать свою выгоду при наименьших усилиях. В случае с наркотиками достаточно просто найти их у человека в вещах. Не нужно раскрывать убийство, вести следствие, устанавливать слежку. При этом "цена" за поимку человека со значительным размером наркотиков очень высока — ведь чем тяжелее наказание по статье, тем лучше для сотрудника.

На этих графиках показано, что масса изъятого наркотика очень часто близка к нижнему порогу, то есть чаще всего находят ровно то количество, по которому можно привлечь человека по статье средней тяжести. Очень странно, что большинство осужденных несли именно такое количество грамм наркотика, за которое его можно посадить, не больше и не меньше.

По мнению авторов исследования "Наркопреступления в России: анализ судебной и криминальной статистики", палочная система не только порождает необходимость находить не то, что ищешь, а что хочешь найти, но и изымать излишки, не столь важные для дела. Например, для личного пользования или для того, чтобы досыпать следующему, у кого "не хватило" до нужного размера.

Наркотики не единственная брешь в системе, которой могут пользоваться для выполнения планов. В каждом ведомстве есть свои. В ГИБДД — превышение скорости, в ОБЭП — налоговые преступления. Законодательство позволяет штрафовать бизнес за нарушения противоречащих друг другу правил санитарной и пожарной безопасности, и это тоже палки в виде объема штрафов в копилке у сотрудников. К бизнесу предъявляется более 650 тысяч требований в области безопасности, выполнить их все невозможно. Палочная система — лучшая иллюстрация поговорки "был бы человек, а статья найдется".

"Палочные" перегибы

Палочная система многолика, она отличается не только у разных спецслужб, но и от отдела к отделу внутри них. Со времен реформы полиции, проведенной в 2010-2012 годах, в обществе периодически вспыхивают споры о том, как победить проблемы палок. В результате в России сформировался комплекс различных схем — от простых до сложных. Тем не менее это всегда план на определенный период по раскрытию различных преступлений.

Например, самая простая схема: отдел за месяц должен поймать не менее 100 домушников, иначе сотрудников лишат премии. Где взять столько воров — проблема отдела, а не статистики. Как так получилось: в предыдущие годы сотрудники поймали больше воров, чтобы получить премию, но при этом планомерно повышали себе планку. В какой-то момент столько дел о воровстве просто не найдется, сотрудникам придется хитрить и изворачиваться.

Сотрудники российского ОВД

Сейчас "хорошие" палочные системы учитывают не только коэффициент раскрываемости, но и количество доведенных до суда дел, скорость раскрытия, тяжесть статьи, фактор серьезности уголовного дела (ранг чиновника или общественная опасность). Помимо этого, сотрудник должен снижать количество нераскрытых дел.

Сотрудник прокуратуры рассказывает, что следственно-оперативная группа, нашедшая труп в реке, вынуждена размышлять между тем, чтобы подтолкнуть его дальше, в зону ответственности следующего ОВД, или опрашивать толпы людей, чтобы в итоге заработать себе "висяк".

В итоге исследователи Института проблем правоприменения при Европейском университете выявляют ряд самых распространенных проблем, с которыми сталкивались все, кто хоть раз в той или иной форме имел дело с правоохранительными органами:

Сотрудники предпочитают отказывать в регистрациях дел, категория которых предполагает трудоемкую работу, но не даст им нужную палочку;
Охота за нужными преступлениями, из-за чего страдает раскрываемость общественно значимых статей;
Использование незаконных методов борьбы, несуществующие преступления;
Сокрытие информации о нераскрытых преступлениях;
Перегруженность сотрудников бумажной работой: составление отчетов, пинг-понг "глухарями" по отделам, требования к использованию всех ресурсов правоохранительной системы при неочевидной необходимости;
Вышестоящие сотрудники часто заинтересованы в манипуляциях с отчетностью.

Приходится констатировать, что палочная система — удобный инструмент как для вышестоящих лиц, так и для рядовых сотрудников. Первые могут щеголять цифрами в отчетах и легко управлять подчиненными, а вторым с помощью палочной системы проще зарабатывать себе премии, прикладывая меньше усилий.

Уйти от показателей очень сложно. Я сам работал руководителем. Когда в 1983 году пришел в органы внутренних дел, я строил сержантов патрульно-постовой службы и спрашивал: почему нет пьяных, почему не задерживаются хулиганы, в городе высокая преступность, а у вас нет никаких показателей. Говорил: почему они, находясь на "горячих местах", не оформляют задержанных. Потом я увидел, что они в погоне за показателями начинают оформлять протоколы об опьянении на граждан, возвращающихся с дня рождения с женой и детьми, — иллюстрирует ситуацию председатель объединенного профсоюза работников МВД РФ Михаил Павлов.

Палки в колеса

Не всем палочная система годится. Например, в работе контрразведки она попросту неприменима. Когда у нас есть план по преступлениям на будущий месяц, как правильно оценивать работу контрразведки? Если поймают больше шпионов, это будет значить, что допущена ситуация, когда шпионы свободно действуют в стране. А если шпионов не будет, значит ли это, что контрразведка не дорабатывает?

Точно такая же ситуация с контртеррористическими, экстремистскими отделами. Может ли быть план по терактам? Насколько вообще этично ставить такой вопрос? А если судебных дел над террористами нет, то как проверить, что сотрудники качественно выполняют свою работу? Любое действие правоохранительных органов, связанное с предупреждением нарушений, невозможно так оценить.

Увеличение количества пойманных шпионов в России

В конце 2018 года общественный резонанс вызвал шквал дел по 282-й статье. Граждан судили за лайки и репосты в соцсетях, в итоге общественное возмущение вынудило переквалифицировать часть статьи из уголовного в административное правонарушение, как раз чтобы сотрудник не смог засчитать себе очередную палку. За лайки судили, не разбираясь, зачем человек взаимодействовал с публикациями. Осуждал ли он их, привлекал внимание к проблеме или просто делился культурным наследием в образовательных целях. Иногда эти публикации даже не были размещены обвиняемым. По структуре такие дела были очень похожи на наркотические. Как только статью переквалифицировали, раскрываемость по ней упала в несколько раз.

С миру — по палке

Мировой опыт говорит, что уйти от палочной системы полностью невозможно. В разных странах действует разная система оценки эффективности спецслужб, но от нее напрямую зависит заработная плата сотрудников.

В Соединенных Штатах проблему решали политически. В стране отсутствует единый федеральный полицейский орган. Каждое территориальное образование создает свое полицейское управление. Начальству приходится следить за подчиненными, традиционная иерархия нарушается, мухлевать не выходит.

Конечно, больших городов это не касается. Самое главное здесь — полиция несет ответственность перед выборными органами, местными парламентами, а не перед назначаемыми министрами.

Курсы повышения квалификации нью-йоркской полиции

В Великобритании также существует разветвленная сеть автономных полицейских управлений. Они отчитываются перед специальным комитетом, существующим в каждом местном парламенте. Для полицейских разработан кодекс и национальная методика аттестации, но каждое управление само решает, пользоваться ли ими. Фактически работа полицейского оценивается непосредственно начальником управления на основе соответствия кодексу и очень общим статистическим параметрам, охватывающим большие периоды (от года). Раскрываемость преступлений — 20%.

В Германии нет статистических показателей, которые влияли бы на зарплату сотрудника правоохранительных органов. В 60-х годах в ФРГ была традиционная в российском понимании палочная система, но в результате общественного резонанса, связанного со студенческими "движениями красного мая", эту систему удалось отменить. На замену пришел подход "ты обязан". Сотрудник обязан предотвратить происшествие, обязан вступить в бой с грабителем, обязан воспользоваться всеми возможными легитимными способами расследования преступления. В ином случае его ждет суд. Если будет доказано, что он не провел надлежащую экспертизу, сотрудник будет наказан. Такая система компенсируется высокой зарплатой без ежемесячных премиальных. Раскрываемость преступлений в Германии — 65%.

Место преступления в Германии

В начале 2018 года Владимир Путин обозначил для МВД план ослабления негативных последствий палочной системы. Он призвал изменить требования к делам, отправляемым в суд, так, чтобы немотивированных дел на рассмотрении оказалось как можно меньше, а недоказанные просто закрывались. Это болезненная для МВД процедура, так как отправка дела в суд была основополагающей для расчета эффективности сотрудника. Поэтому пока на этом поле серьезных подвижек нет.

Предлагаются различные варианты решения — от уменьшения количества показателей до создания очередных надзорных органов. На самом деле основа искоренения палочной системы — доверие к правоохранительным органам. Сегодня в России МВД доверяют 31% граждан, а ФСБ — 50%. После шестикратного увеличения в начале 2000-х доверие к силовикам резко пошло на спад. Впрочем, доверие само по себе — это палка о двух концах: органы не смогут выполнять свою работу, если к ним боятся обратиться, а люди хотят быть уверены, что им действительно помогут.

Предпосылки кризиса, который наметился в МВД, появились отнюдь не вчера — об этом не понаслышке знает высокопоставленный офицер полиции, один из немногих старожилов-профессионалов, кто до сих пор несет службу в органах внутренних дел.

Или другая крайность — на совещании говорят: из отказных дел надо возбудить 70 процентов. Не захочешь сам — заставят. И пусть прокурор понимает, что состава преступления нет, а дело через месяц прекратят, он все равно будет давить на следователя ради показателей. Вообще последние десять лет прокуратура только и делает, что шантажирует нас — вместо того чтобы помогать.
Конечно, уголовно-правовая статистика всегда дорисовывалась и подчищалась, но сейчас эти подчистки достигли невероятного масштаба: от учета умудряются укрывать трупы! И не потому, что полицейские ленятся, — они зашиваются, нагрузка у них запредельная. Зато по бумагам все хорошо. Больше того — из-за огромной загруженности сотрудников внутри МВД давно существует система взяток. Например, опер или следак хочет быструю и качественную экспертизу? Надо платить эксперту. И так — во всем.
Объемы уголовных дел стали превышать все разумные нормы. Сейчас дело о краже телефона за семь тысяч рублей — это три тома. А лет 25 назад подобное преступление легко уместилось бы на 100 листах. Там же всех следственных действий — допросы, экспертиза да фототаблица. Остальное — сопроводительные документы. Я как-то считал — и вышло, что из 747 листов к доказательствам имели реальное отношение 143, включая обвинительное заключение. Остальное — сопроводительная макулатура, которая юридического веса не имеет.

Сегодня зарплата у полицейских минимальная. Сержант получает 30-33 тысячи рублей, лейтенант — 40-45 тысяч. И это в Москве, в регионах — и того меньше. А уважения к сотрудникам просто нет: проверяющий может обматерить любого — и женщину, и равного по званию. Порой меня, полковника, майор из аппарата отчитывает при подчиненных — это обычная практика.
Многих профессионалов из МВД заставляют увольняться, причем часто так, что до выслуги не хватает буквально пары месяцев. То есть человека, всю жизнь пропахавшего в органах, просто выбрасывают на улицу. А человеку уже 40 лет, и нормальную работу он не найдет. Фактически бывшего полицейского толкают в организованную преступность — там-то дело ему найдется.

Очень разлагает сотрудников полная безнаказанность начальства. Пару лет назад сотрудники ФСБ с поличным, прямо на рабочем месте, задержали начальника одного УВД Москвы — естественно, при получении взятки. В управлении его не любили — даже на фоне всех остальных начальников он был полным самодуром. Однажды остановил машину, которая посмела его обогнать, и просто избил водителя. Заявление потерпевшего в прокуратуру я видел собственными глазами. Никакого наказания начальник тогда не понес.
Да и история со взяткой его потопить не смогла: сейчас, насколько я знаю, он спокойно трудится в отделе главных инспекторов МВД. Хотя в плане работы в полиции он абсолютный непрофессионал — из военных, раньше командовал дивизией. Этот начальник умудрился своей любовнице подарить конспиративную квартиру, и она жила там, не платя ни за что. А когда ее обокрали, дама догадалась официально указать весь ущерб — он попал в сводку. И все узнали, как живет любовница большого полицейского начальника. Вся Москва над ней потешалась, но это был смех сквозь слезы.

Почему-то общественность уверена, что полицейские гребут деньги лопатой, ну или как минимум не бедствуют. На самом же деле хорошо живут единицы: далеко не всякий опер получает дань. У меня в отделе работает несколько разведенных женщин с детьми — так у них часто одно платье на все праздники. На службе ходят в форме, со службы — в форме. На каникулы любыми правдами-неправдами пытаются детей в лагерь пристроить, потому что на отдых денег не хватает. Подрабатывают, как могут, — а как может подработать сотрудник МВД? Одна какой-то косметикой торгует, вторая ночами за деньги рефераты пишет. Такой вот престиж профессии. Хотя подработка прямо запрещена законом.
Кстати, о взятках. Раньше в милиции было несколько групп по направлениям службы, а сейчас всех смешали. И один опер у меня работает и по тяжким преступлениям, и по квартирным кражам. В итоге ни то, ни другое у него хорошо не получается. А тому, у кого ничего не получается, взятку никто и не даст — за что?

Читайте также: