Опыты о законе природы кратко
Обновлено: 04.07.2024
Под таким общим названием, данным В. фон Лейденом, публикуется восемь очерков о законе природы, дошедших до нас в записных книжках Локка, которые вместе с его различными рукописями, дневниками, черновиками писем и прочими бумагами ныне хранятся в Бодлианской библиотеке в Оксфорде.
Они представляют собой черновую работу, недостаточно отделанную и содержащую грамматические небрежности, что норой затрудняет понимание мысли автора. Это, видимо, были наброски, которые Локк использовал при чтении лекций в колледже Крайст-Черч. Очерки написаны на латинском языке в начале 60-х годов XVII в. и касаются основоположений моральной философии, ибо закон природы, о котором рассуждает Локк, выясняя, что же из себя представляет этот закон и каким образом он познается людьми,— это не закон физических явлений, а закон человеческого поведения, моральный закон. Публикация этих ранних произведений Локка, важная сама по себе, поскольку речь идет о мыслителе такого масштаба, каким был Локк, имеет большое значение и потому, что проливает свет на генезис и связь тех идей, которые впоследствии получат развитие в трех главных доктринах Локка — его политической философии, теории познания и педагогике. Действительно, уже здесь мы находим разработку тем, типичных для последующих произведений философа: полемику против концепции врожденных идей; твердую ориентацию на чувства и разум; убеждение, что моральные принципы, будучи проявлением божественной воли, постигаются человеком благодаря его естественным способностям; трактовку морального закона как связующего людей обязательства, который регулирует их естественное состояние свободы и равенства и, предшествуя всякому положительному гражданскому праву, ограничивает их частную собственность и эгоистические притязания.
von Leyden. Oxford, 1954. На русском языке они ранее не издавались. В настоящем томе впервые дается их перевод с вышеуказанной публикации. Перевод с латинского и отдельных цитат с древнегреческого выполнил Н. А. Федоров. При составлении примечаний использован материал, содержащийся в издании фон Лейдена. 1
Цитата в оригинале приведена на древнегреческом языке.— 5. 3
Цитата в оригинале приведена на древнегреческом языке, — 5.
А Ср.: Ювенал. Сатира тринадцатая 1—3:
Всякий дурной пример никогда не бывает по сердду Даже виновнику: он наказание сразу же терпит, Сам осуждая себя, оправданья не видит.
(Римская сатира. М., 1957).— 7.
5 Перифраза из «Summa Theologiae* Фомы Аквинского (1225— 1274), взятая, видимо, из книги: Hooker R. Laws of Ecclesiastical Polity (I 3 § 1 ).-7.
Цитата из Гиппократа (ок. 460 — ок. 370 до н.э.), знаменитого
древнегреческого врача, видимо, также заимствована из книги Гукера (1, 3 § 4).-7.
Инскрипция — это врожденное знание; традиция — знание, полученное от других лиц,— 10. 8
Такова была аргументация протестантского реформатора Жана Кальвина (1509-1564)24. 9
Такова была точка зрения Рене Декарта (1596—1650).— 24. 10
См. опыт VII наст, соч.— 26.
и Быт. 1, 3 и далее.- 26. 12
Цитата в оригинале приведена на древнегреческом языке; фон Лейден полагает, что Локк ошибочно приписывает ее известному александрийскому грамматику Дидиму (I в.).— 31.
Aulus Gellius. Noctes Atticae XI 18, 17.— 31. 16
Там же. XI 18, 18. Марк Порций Катон по прозвищу Цензор (234— 149 до н.э.), римский государственный деятель и писатель, выступал против чрезмерной роскоши, влияния чужеземных идей и обычаев и отстаивал чистоту нравов.— 32. 17
Валерия Мессалина (ок. 23—48), жена римского императора Клавдия, была знаменита своим распутством. — 32. 18
Solinus. Collectanea Rerum Memorabilium. С. ЗО. 2. P. 130 (Ed. Mommsen, 1895). Гай Юлий Солин — римский писатель, жил в первой половине III в. Его сочинение содержит краткое описание древнего мира и многочисленные заметки исторического, социального, религиозного и естественноисторического характера. — 32. 19
В древнеримской мифологии Парки считались богинями человеческой судьбы. — 32. 21
Цитата из Элиана (римлянина, писавшего на греческом языке в конце II — первой половине III в.) в оригинале приведена на древнегреческом языке. Ср.: Элиан. Пестрые рассказы. М.; Л., 1963. Кн. 4, 1.- 32. 22
Древний народ Азии, живший близ Каспийского моря.— 32. 23
Adam Olearius. The Voyages and Travels of the Ambassadors sent by Frederick Duke of Holstein to the Great Ducke of Moscovy, and the King of Persia (1633—39), &C; where to are added the Travels of John Albert de Mandelslo, &C; into the East—Indies (1638—40). Rendered into English by John Davies, of Kindwelly. London, 1662. See: The Travels of John Albert de Mandelslo. В. I. P. 40—41.— 33. 24
Жители берега Салданийского залива на юго-западном побережье Южной Африки, севернее нынешнего Кейптауна.— 34. 25
Дна гор Мелосский (V в.
до н. э.) — древнегреческий поэт, известен своим отрицанием богов. Феодор Безбожник (330—270 до н. э.) — древнегреческий философ-киренаик, был учеником Аристиппа. Протагор из Абдеры (ок. 480—ок. 410 до н. э.) основал древнегреческую философскую школу софистов; в вопросах религии занимал агностическую позицию.— 34. 27
Эти сведения о Сократе и Катоне, видимо, следует отнести к числу тех вымыслов, которые древние не стеснялись сочинять друг о друге, часто для того, чтобы дискредитировать своих идейных или политических противников. — 35. 28
См. прим. 4.- 38. 29
Т.е. ограничительном обязательстве.— 38. 30
Ignis fatuus (лат.). См.: Опыт о человеческом разумении. Кн. IV. Гл. XIX. § 10.- 41. 31
В истории известно немало тиранов, в разное время правивших в греческих городах Сицилии: Фаларит — в Агригенте (VI в. до н. э.), Дионисии Старший и Младший — в Сиракузах (V—IV вв. до н. э.) и ДР. - 41.
Законы раннего Афинского государства, составленные афинским архонтом Драконом в VII в. до н. э., отличались необыкновенной суровостью; сами греки говорили, что они написаны кровью.— 41. 33
Сатурналиями именовался веселый праздник в честь бога Сатурна в Древнем Риме; служил символом возвращения золотого века и отличался изменением многих общепринятых норм поведения (раб выступал в роли господина, господин — в роли раба и т. п.). — 42. 34
См.: Исх. 12, 35, 36.- 46. 35
Ср.: Гуго Гроций. О праве войны и мира. М., 1956. Пролегомены V,- 48. 36
Карнеад из Кирены (214 — 129 до н. э.) был главой платоновской Академии и основателем Новой (третьей) Академии. — 48.
По некоторым преданиям, Алкид — настоящее имя Геракла, мифического древнегреческого героя, сына Зевса и Алкмены.— 50. 38
Гай Фабриций, римский консул 282 г. до н. э., был известен своим скромным образом жизни, бескорыстием и справедливостью. — 50. 40
Луций Сергий Катилина (108 —62 до н.э.) организовал в 63 г. до н. э. попытку государственного переворота в Римской республике, вошедшую в историю как «заговор Катилиныж— 50. 41
Марк Порций Иатон, по прозвищу Утический (95—46 до н. э.), правнук Катона Цензора, был принципиальным политическим деятелем- республиканцем и непримиримым противником Гая Юлия Цезаря; отличался высокой честностью. — 51.
Джон Локк – выдающийся английский философ и педагог.
Философское учение Локка воплотило в себе основные черты философии Нового времени: противостояние схоластике, ориентированность знания на связь с практикой. Целью его философии является человек и его практическая жизнь, что нашло своё выражение в локковских концепциях воспитания и социального устройства общества. Назначение философии он видел в выработке средств для достижения человеком счастья. Локк разработал основанный на чувственных восприятиях метод познания и систематизировал эмпиризм Нового времени.
Основные философские труды Джона Локка
Философия познания
Задача заключается в установлении основы достоверности познания. С этой целью Локк анализирует основные источники человеческих представлений, к которым относит чувственные восприятия и мышление. Для него важно установить, как разумные начала познания соотносятся с чувственными началами.
Практически вся долокковская философия считала для себя очевидным то, что общие идеи и понятия (такие как: Бог, человек, материальное тело, движение и пр.), равно как и общие теоретические суждения (напр., закон причинности) и практические принципы (напр., заповедь любви к Богу) суть первоначальные сочетания представлений, которые являются непосредственной принадлежностью души, на том основании, по которому общее никогда не может быть предметом опыта. Локк отвергает эту точку зрения, считая общее знание не первичным, а, напротив, производным, логически выводимым из частных утверждений путём размышления.
Фундаментальная для всей эмпирической философии мысль о том, что опыт суть неотделимый предел всякого возможного познания, закрепляется Локком в следующих положениях:
Итак, наше познание может простираться так далеко, насколько это позволяет нам опыт.
От способности человека воспринимать внешние объекты посредством органов чувств происходят ощущения – первый источник большинства наших идей (протяжённости, плотности, движения, цвета, вкуса, звука и пр.). Восприятие деятельности нашего разума порождает второй источник наших идей – внутренне чувство, или рефлексию. Рефлексией Локк называет то наблюдение, которому ум подвергает свою деятельность и способы её проявления, вследствие чего в разуме возникают идеи этой деятельности. Внутренний опыт разума над самим собой возможен лишь в том случае, если разум извне побуждается к ряду действий, которые сами собой образуют первое содержание его знания. Признавая факт разнородности физического и психического опыта, Локк утверждает первичность функции способности ощущений, дающей толчок ко всякой разумной деятельности.
Таким образом, все идеи происходят от ощущения или рефлексии. Внешние вещи доставляют уму идеи чувственных качеств, которые все суть вызываемые в нас вещами различные восприятия, а ум снабжает нас идеями своей собственной деятельности, связанной с мышлением, рассуждениями, желаниями и т.п.
Всякая простая идея содержит в себе только одно единообразное представление или восприятие в уме, не распадающееся на различные другие идеи. Простые идеи служат материалом всего нашего знания; они образуются посредством ощущений и размышлений. От соединения ощущения с рефлексией возникают простые идеи чувственной рефлексии, например, удовольствия, боли, силы и др.
Чувства сначала дают толчок к рождению единичных идей, и, по мере того, как разум осваивается с ними, они помещаются в памяти. Всякая находящаяся в разуме идея является или наличным восприятием, или вызываемая памятью она может вновь им стать. Идея, которая никогда не была воспринята разумом посредством ощущений и размышлений, не может быть обнаружена в нём.
Соответственно, сложные идеи возникают, когда простые идеи обретают более высокий уровень за счёт действий человеческого разума. Действия, в которых ум проявляет свои способности, это: 1) соединение нескольких простых идей в одну сложную; 2) сведение вместе двух идей (простых или сложных) и сопоставление их друг с другом так, чтобы обозревать их сразу, но не соединять в одну; 3) абстрагирование, т.е. обособление идей от всех других идей, сопутствующих им в реальной действительности и получать общие идеи.
Локк обращает внимание на то, что в языке, по причине особой его сущности, лежит не только источник понятий и представлений, но и источник наших заблуждений. Поэтому Локк считает главной задачей философской науки о языке отделение логического элемента языка, речи от психологического и исторического. Он рекомендует прежде всего освободить содержание каждого понятия от побочных мыслей, прикрепившихся к нему в силу общих и личных обстоятельств. Это по его мысли должно в конечном итоге привести к созданию нового философского языка.
Локк задаётся вопросом: в каких отношениях чувственные восприятия адекватно представляют характер вещей? Отвечая на него, он разрабатывает теорию первичных и вторичных качеств вещей.
Первичные качества – это свойства самих вещей и их пространственно-временные характеристики: плотность, протяжённость, форма, движение, покой и др. Эти качества объективны в том смысле, что соответствующие им идеи разума, по мнению Локка, отображают реальность предметов, существующих вне нас.
Вторичные качества, представляющие собой комбинации первичных качеств, например, вкус, цвет, запах и пр., имеют субъективный характер. Они не отражают объективных свойств самих вещей, они лишь возникают на их основе.
Локк показывает, как субъективное с неизбежностью привносится в познание и в сам человеческий разум через чувственные восприятия (ощущения).
Наше познание, говорит Локк, реально лишь постольку, поскольку наши идеи сообразны с действительностью вещей. Получая простые идеи, душа пассивна. Однако, имея их, она получает возможность совершать над ними различные действия: комбинировать их друг с другом, отделять некоторые идеи от остальных, образовывать сложные идеи и прочее, т.е. всё то, что представляет собой существо человеческого познания. Соответственно, познание понимается Локком как восприятие связи и соответствия либо, напротив, несоответствия и несовместимости любых наших идей. Где есть это восприятие, там есть и познание.
Локк выделяет различные виды познания – интуитивное, демонстративное и чувственное (сенситивное). Интуиция открывает нас истину в актах, когда ум воспринимает отношения двух идей непосредственно через них самих без вмешательства других идей. В случае с демонстративным познанием ум воспринимает соответствие или несоответствие идей при посредстве других идей, которые сами являются очевидными, т.е. интуитивными, в рассуждении. Демонстративное познание зависит от доказательств. Чувственное познание даёт познание существования единичных вещей. Так как чувственное познание не простирается дальше существования вещей, данных нашим чувствам в каждый момент, то оно намного ограниченнее предыдущих. Для каждой ступени познания (интуитивное, демонстративное и чувственное) существуют особые степени и критерии очевидности и достоверности знания. Интуитивное познание выступает как главный вид познания.
Все свои идеи и положения, к которым разум приходит в процессе познания, он выражает в словах и высказываниях. У Локка находим представление об истине, которое можно определить как имманентное: для человека истина заключается в согласии представлений не с вещами, но друг с другом. Истина не что иное, как правильное сочетание представлений. В этом смысле она не связана напрямую с каким-либо единичным представлением, но возникает лишь там, где человек подводит под определённые законы содержания первичных представлений и ставит их в связь друг с другом.
К числу основных воззрений Локка принадлежит его убеждение, что наше мышление даже в самых неоспоримых своих выводах не обладает никаким ручательством за их тождественность с действительностью. Всеобъемлющая полнота познания – эта цель, всегда вожделенная для человека, является для него изначально недостижимой в силу его собственной сущности. Скептицизм Локка выражается в следующем виде: мы, вследствие психологической законосообразности, должны представлять себе мир так, как мы это делаем, даже в том случае, если бы он был совершенно иным. Поэтому для него является очевидным, что истиной трудно обладать, и что разумный человек будет придерживаться своих взглядов, сохраняя некоторую долю сомнения.
Социальная философия Джона Локка
Этическая философия Джона Локка
Благовоспитанность подразумевает неукоснительное соблюдение человеком правила любви и доброго отношения к другим людям и к самому себе как представителю человеческого рода.
Таким образом, нравственные качества и моральные не врожденны человеку. Они вырабатываются людьми в результате общения и совместной жизни и прививаются детям в процессе воспитания. Подводя кратки итог, можно сказать, что одним из главных моментов философии Локка является непринятие им одностороннего рационализма. Основу достоверного знания он ищет не во врождённых идеях, а в опытных началах познания. В своих рассуждениях, касающихся не только вопросов познания, но также и вопросов человеческого поведения, воспитания и развития культуры, Локк становится на позиции достаточно жёсткого эмпиризма. С этим он входит в педагогику и культурологию. И хотя сама его сенсуалистская концепция была во многих отношениях противоречива, однако она дала толчок для дальнейшего развития философского знания.
Факт существования среди людей множества разнообразных мнений о законе природы и об основании собственного долга, это, пожалуй, единственное, в чем все люди согласны, и, даже если бы язык хранил молчание, нравы людей, столь противоположные друг другу, достаточно бы свидетельствовали об этом, поскольку мы повсюду встречаем не только отдельных людей или незначительные группы, но целые народы, у которых невозможно обнаружить никакого представления о законе и нравственности. Есть и другие народы, и их очень много, которые пренебрегают теми или иными предписаниями закона природы, не сознавая при этом за собой никакой вины, у которых не только в обычае, но и признается весьма похвальным совершать и одобрять такие проступки, которые другим народам, имеющим понятие о правде и живущим согласно с природой, показались бы совершенно чудовищными. Поэтому у них воровство и позволительно и похвально, а хищные руки разбойников не удерживаются никакими узами совести от насилия и преступлений. У иных нет никакого стыда перед прелюбодеянием, у других нет ни храмов, ни алтарей Богов, у третьих алтари залиты человеческой кровью. Но при таком положении есть все основания сомневаться, обязывает ли закон природы целиком весь род человеческий, непоседливый и непостоянный, живущий по совершенно разным обычаям, движимый совершенно противоположными побуждениями? Ведь трудно поверить, что требования природы столь темны и неясны, что оказываются скрытыми от целых народов. Легко допустить, что некоторые люди от рождения и слепы, и неумны, и нуждаются в проводнике, не зная, куда им следует идти, но кто возьмется утверждать, что целые народы рождаются слепыми? Или это согласно с природой, чтобы целые народы и множество людей оставались совершенно невежественными, а светоч, заложенный в сердцах человеческих, либо вообще был неотличим от тьмы, либо, подобно ложному огню 30 , своим обманчивым светом влек нас к заблуждениям? Подобное утверждение означало бы оскорбление природы, ибо это значило бы, что, провозглашая милость природы, мы в действительности испытывали бы ее жесточайшую тиранию. Но разве когда-нибудь, даже в Сицилии 31 , тирания была столь жестока, чтобы требовать от своих подданных исполнения того закона, который она вместе с тем скрывала от них, требовать подчинения той воле, которую они не могли знать? Законы Дракона, как известно, были написаны кровью, но они были написаны, чтобы их можно было знать. И конечно же, природа, мать всего сущего, не может быть столь жестокой, чтобы требовать от смертных повиновения такому закону, которому она их не научила и который не объявила достаточно ясно. Отсюда, как представляется, следует заключить: либо где-то вообще не существует никакого закона природы, либо хотя бы некоторые народы им не связаны, а потому обязательство, налагаемое законом природы, не является всеобъемлющим.
Но, несмотря на эти возражения, мы утверждаем, что обязательство, налагаемое законом природы, является всеобъемлющим.
Мы только что доказали, что обязательство, налагаемое этим законом, существует. Теперь необходимо рассмотреть, сколь далеко простирается это обязательство. Таким образом, мы утверждаем прежде всего, что обязательство, налагаемое законом природы, является вечным, т. е. не существует такого момента, когда человеку было бы позволено нарушать предписания этого закона; здесь не бывает никакого междуцарствия, никаких Сатурналий, никаких передышек, когда бы в сей державе могли иметь место свобода и вседозволенность. Узы этого закона вечны и неотделимы от существования рода человеческого: они вместе с ним рождаются и вместе с ним исчезнут. Однако это вечное обязательство не должно восприниматься так, как будто бы люди обязаны всегда исполнять все, что повелевает закон природы; это было бы совершенно невозможно, ибо один человек не способен одновременно к различным действиям и точно так же не может исполнять одновременно множество обязанностей, как тело не может одновременно находиться в нескольких местах. Но мы называем налагаемое законом природы обязательство вечным в том смысле, что не существует и не может существовать ни одного момента, когда человек не был бы обязан повиноваться закону природы, если этот закон что-то повелевает людям или какому-то человеку. Таким образом, обязательство остается вечным, но может не распространяться на действие; обязательство, налагаемое законом, никогда не изменится, как бы часто ни менялись обстоятельства и условия действий, которыми определяется наше повиновение закону; мы можем иногда не действовать согласно закону, но не можем действовать вопреки ему; на нашем жизненном пути иногда разрешается отдых, но никогда – заблуждение. Однако относительно соблюдения закона природы следует заметить следующее.
Во-первых, существуют вещи, недопустимые при всех обстоятельствах, и такого рода обязательство налагается на нас навечно, как любят выражаться схоластики, т.е. вообще не бывает такого момента, когда разрешалось бы безнаказанное совершение подобных поступков, как, например, воровство, убийство и проч. Поэтому насилием или хитростью лишить кого-нибудь его имущества всегда будет преступлением и никто не может осквернить себя чужой кровью, не обрекая себя на возмездие; от всего этого и тому подобных вещей мы обязаны воздерживаться навеки.
Во-вторых, существуют другие вещи, к которым закон природы требует от нас уважения: таковы благоговение и страх перед Божеством, почтение к родителям, любовь к ближнему и тому подобное. Это мы обязаны соблюдать всегда, и не бывает такого момента, когда можно освободиться от этих чувств или относиться к подобным вещам иначе, чем того требует закон природы.
В-третьих, есть вещи, в отношении которых от нас требуется некое внешнее действие, например исполнение обрядов культа, утешение скорбящего ближнего, помощь страждущему, предоставление пищи голодающему. Все это мы обязаны делать не всегда, а только в определенный момент и в определенных обстоятельствах: ведь мы обязаны принимать в свой дом и кормить не люБого человека и не во всякое время, а только тогда, когда несчастье, постигшее его, требует от нас милостыни и наше имущественное положение позволяет нам оказать ее.
Далее. Мы называем обязательство, налагаемое законом природы, всеобъемлющим не потому, что любой закон природы обязывает люБого человека, ибо это было бы невозможным, поскольку многочисленные предписания этого закона имеют в виду разнообразные отношения людей между собой и основываются на них. Ведь у государей есть множество привилегий, не распространяющихся на народ, есть множество обязанностей подданного, которые касаются только подданного и не могут иметь отношения к государю; обязанность полководца – указать рядовым воинам их позиции, обязанность же воинов – удерживать их; и не подобает родителям почтительно и униженно приветствовать своих детей. Обо всем этом следует коротко сказать так. Все те предписания закона природы, которые являются абсолютными, а к ним относятся те, что говорят о воровстве, прелюбодеянии, клевете, а с другой стороны – о религии, благочестии, верности и т.д., все они, повторяю, и подобные им равно обязывают всех людей и повсюду, государей и подданных, простой народ и знатных вельмож, родителей и детей, варваров, так же как и греков; и нет такого народа или человека, столь далекого от всякой человечности, столь дикого, столь беззаконного, который не был бы связан узами этого закона. Но эти требования закона природы, имеющие в виду различные жребии людей, находящихся в разнообразных отношениях между собой, связывают их только в зависимости от требований, налагаемых их обязанностями, частными или общественными; ведь одни обязанности у короля, другие – у подданного; каждый подданный обязан повиноваться государю, но каждый человек не обязан быть подданным, ибо некоторые рождаются королями; кормить и воспитывать детей – это обязанность отца, однако же никто не обязан быть отцом. Таким образом, обязательство, налагаемое законом природы, всюду остается одним и тем же, жизненное же положение – различным; долг подданного всюду одинаков – и у гарамантов, и у индусов, и у афинян, и у римлян.
Исходя из сказанного, мы утверждаем, что обязательство, налагаемое законом природы, во все времена, во всем мире сохраняет свою силу во всей неприкосновенности и цельности. Потому что если он не обязывает всех людей, то либо в силу того, что какой-то части человеческого рода он неприятен, либо потому, что вообще отвергается. Но ни того, ни другого сказать нельзя.
Во-первых, нельзя сказать, что некоторые люди настолько свободны от рождения, что даже не подвластны этому закону. Ведь это не частный и установленный людьми закон, имеющий в виду данные обстоятельства и непосредственную выгоду, но неизменное и вечное моральное правило, установленное самим разумом, а потому прочно коренящееся в основах человеческой природы; нужно сначала изменить человеческую природу, для того чтобы мог быть изменен или отменен этот закон, ибо между ними существует взаимосвязь, и то, что соответствует разумной природе, в той мере, в какой она остается разумной, необходимо должно оставаться таковым вечно, и неизменный разум будет повсюду диктовать одни и те же моральные правила. Следовательно, поскольку все люди от природы разумны, а между этим законом и разумной природой существует взаимосвязь, познаваемая благодаря светочу природы, то все наделенные разумной природой, т. е. все вообще люди, где бы они ни жили, необходимо связаны этим законом. Поэтому, если естественный закон обязывает хотя бы некоторых людей, то необходимо, чтобы он с совершенно тем же правом обязывал всех, потому что у всех людей одни и те же основания их обязательства перед законом, один и тот же способ познания, одна и та же природа. Ведь закон этот зависит не от изменчивой и непостоянной воли, но от вечного порядка вещей. Мне, во всяком случае, представляется, что некоторые статусы вещей неизменны и некоторые обязанности, рожденные необходимостью, не могут быть иными не потому, что природа или, лучше сказать, Бог не смогли создать человека иным, но потому, что раз уж он создан именно таким, наделен разумом и другими способностями, рожден для того, чтобы жить в условиях этой жизни, то из его природной конституции неизбежно следуют некоторые определенные его обязанности, которые не могут быть иными. Ибо, как мне кажется, из природы человека, если он человек, обязанность любить и почитать Бога и исполнять прочие требования разумной природы, т. е. соблюдать закон природы, следует с такой же необходимостью, как из природы треугольника, если это треугольник, следует, что три его угла равны двум прямым, хотя, быть может, есть весьма немало людей, до такой степени невежественных и нелюбопытных, что они не задумываются над этим и не имеют представления об этих истинах, столь очевидных и столь несомненных, что невозможно даже представить что-либо более ясное. Поэтому никто не может сомневаться, что этот закон обязывает всех людей до единого.
Во-вторых, отсюда также понятно, что это естественное право никогда не будет отменено, поскольку люди не могут отменить этот закон, ибо они подчинены ему, а подданные не могут менять законы по своему произволу, да и Бог, конечно, не захочет этого. Если в своей бесконечной и вечной мудрости он создал человека таким, что эти его обязанности неизбежно следуют из самой природы человека, он, конечно, не изменит уже сделанного и не создаст новое поколение людей, у которых были бы иной закон и иные моральные принципы, и раз уж закон природы существует вместе с данной человеческой природой, то вместе с ней исчезнет. Бог мог создать людей такими, чтобы они не имели глаз и не нуждались в них. Но коль скоро они имеют глаза и хотят иметь их открытыми, а солнце светит, они неизбежно познают смену дня и ночи, воспринимают различие красок и собственными глазами обнаруживают различие между прямым и кривым.
Другие аргументы, подтверждающие универсальность налагаемого законом природы обязательства, могли быть выведены апостериори из тех несчастий, которые бы последовали, если бы мы предположили, что эта обязательная сила где-то иссякла; ведь тогда бы не стало никакой религии, никакого человеческого сообщества, никакой верности и бесконечного множества других вещей в том же роде – достаточно одного упоминания об этом. Нам остается теперь коротко ответить на некоторые возникающие здесь сомнения.
Во-вторых, если в одном случае мы обязаны повиноваться родителям, а в другом не обязаны, значит, обязательство, налагаемое законом природы, не является ненарушимым; ведь, когда государь приказывает нам иное, мы не обязаны повиноваться родителям. На это мы ответим, что мы обязаны подчиняться требованиям родителей только в том, что дозволено, и это обязательство никогда не может прекратиться. Ведь если король повелевает нам нечто иное, то в этом случае требования родителей становятся недозволенными, например оставаться дома и заниматься имением, когда король призывает на войну. Таким образом, налагаемое законом природы обязательство вообще не теряет силу, но изменяется природа самой вещи.
В-третьих, если кто-нибудь усомнится в том, является ли налагаемое законом природы обязательство всеобъемлющим, поскольку столь различны представления людей о собственном долге и столь различны их нравы, то на это следует сказать, что эта несхожесть людей и в образе жизни, и во взглядах существует не потому, что закон природы различен у разных народов, а потому, что то ли под влиянием древних традиций и местных обычаев, то ли увлекаемые страстями, они усваивают чуждые им моральные представления и, не позволяя себе обратиться к разуму, подчиняются чувственному побуждению, подобно животным следуя за стадом; ибо в равной мере может заблудиться тот, кто не хочет раскрыть глаза, как и тот, кто родился слепым, хотя, быть может, у него дорога не так уж трудна и зрение достаточно острое.
О младенцах и глупцах нет необходимости говорить; ведь, хотя закон и обязывает всех, кому он предназначен, он не обязывает тех, кому он не предназначен, а не предназначен он тем, кто не способен его понять.
Локк Дж. Сочинения в 3 т.: Т. 3. – М.: Мысль, 1988. – С. 40–47.
Познание государства и права на основе сравнительно-правового анализа было продолжено Дж. Локком.
В одной из первых работ - "Опытах о законе природы" (1664) - Дж. Локк дал критический анализ теорий естественного права. Не отвергая их в целом, он отмечал принципиальные различия в восприятии базовых этико-правовых понятий: "То, что у соседствующих и близких друг другу народов Европы, быть может, считается разумным и принимается всеми, народы Азии и Америки, отделенные от нас огромными расстояниями и незнакомые с нашими нравами и представлениями, могут совершенно игнорировать, не ставить ни во что и не считать себя связанными этими законами" .
Дж. Локк. Опыты о законе природы. М., 1988. Т. 3. С. 28.
В частности, различными были представления о справедливости - "главном законе природы". Целые народы, писал он, занимались пиратством и разбоем. Это не считалось позорным, напротив - похвальным. "Сами римляне, явившие, как говорят, всему миру примеры добродетелей, чем стяжали себе почести, триумфы и немеркнущую память, если не воровством и грабежами, которыми опустошили всю вселенную? Чем иным была прославляемая с таким восторгом их знаменитая доблесть, чем иным, повторяю, если не насилием и несправедливостью? И такое несоответственное понимание справедливости не исчезло до нашего времени" .
Дж. Локк. Опыты о законе природы. М., 1988. Т. 3. С. 31.
Разными были представления о целомудрии и чистоте. У одних народов полигамия "рассматривается как право, у других - как преступление, у одних она установлена законом, у других наказывается смертью" . В некоторых племенах дети убивают немощных и престарелых родителей, а родители - тех детей, которых не могут прокормить, превосходя в этом жестокостью диких зверей .
Подводя итоги, философ указывал, что "мы повсюду встречаем не только отдельных людей или незначительные группы, но целые народы, у которых невозможно обнаружить никакого представления о законе и нравственности. Есть и другие народы, и их очень много, которые пренебрегают теми или иными предписаниями закона природы, не сознавая при этом за собой никакой вины. При таком положении есть все основания сомневаться, обязывает ли закон природы целиком весь род человеческий, непоседливый и непостоянный, живущий по совершенно разным обычаям, движимый совершенно противоположными побуждениями? Ведь трудно поверить, что требования природы столь темны и неясны, что оказываются скрытыми от целых народов" .
Вместе с тем Дж. Локк доказывал, что законы природы существуют, что узы их "вечны и неотделимы от существования рода человеческого", что они вместе с ним рождаются и вместе с ним исчезнут .
Законы природы, в частности, повелевали повиноваться вышестоящим и сохранять гражданский мир . Каждый из этих законов содержал в себе все необходимое для того, чтобы быть законом. "Ибо, во-первых, - писал он, - это проявление высшей воли, в чем, по-видимому, и состоит формальное основание закона. Во-вторых, он предписывает, что должно и чего не должно делать, а это и есть собственный признак закона. В-третьих, он обязывает людей, ибо содержит в себе все, что формирует обязательство" .
Призывая бережно хранить законы природы, Дж. Локк в то же время отвергал призывы отождествлять их с волей народа. Более того, он решительно выступал против тех, кто пытался уподобить глас народа гласу Божию. "Сколь неверно, - писал он, - сколь лживо это утверждение, какими несчастьями чревато оно, с какими партийными пристрастиями, с каким жестоким умыслом бросали в толпу эту зловещую поговорку. если бы мы захотели прислушаться к этому гласу как к глашатаю Божественного закона, мы в результате потеряли бы веру в существование Бога .
См.: Дж. Локк. Опыты о законе природы. М., 1988. Т. 3. С. 27.
Свою концепцию государства и права Дж. Локк развил четверть века спустя в работе "Два трактата о правлении" (1689).
Все люди, утверждал он, являются "по природе свободными, равными и независимыми" и "никто не может быть выведен из этого состояния и подчинен политической власти другого без своего собственного согласия". Единственный путь, посредством которого человек может отказаться от своей естественной свободы и надеть на себя узы гражданского общества, - "это соглашение с другими людьми об объединении в сообщество для того, чтобы удобно, благополучно и мирно совместно жить, спокойно пользуясь своей собственностью и находясь в большей безопасности, чем кто-либо, не являющийся членом общества .
Дж. Локк. Два трактата о правлении. М., 1988. Т. 3. С. 317.
Пределы власти, установленные общественным договором, законами Бога и природы, действуют для всех государств и при всех формах правления .
Впрочем, в полной мере гарантировать безопасность они не могли. Об этом свидетельствовал опыт многих государств древности и Нового времени. Поэтому Дж. Локк выдвинул несколько концепций, которые были призваны защитить права и свободы народа. В частности, он предлагал учредить "власть, которая следила бы за исполнением тех законов, которые созданы и остаются в силе"; обеспечить разделение законодательной и исполнительной власти ; признать право народа "устранять или заменять" законодательный орган, если он действует вопреки оказанному доверию ; смещать с должности чиновников, нарушающих законы, поскольку там, где кончается закон, там начинается тирания .
См.: Дж. Локк. Два трактата о правлении. М., 1988. Т. 3. С. 347.
Дж. Локк верил, что настало время перемен. "Вещи в этом мире, - писал он, - находятся в таком непрерывном изменении, что ничто не остается долго в том же состоянии. Народы, богатства, торговля, сила меняют свое местонахождение; могущественные цветущие города превращаются в руины и с течением времени оказываются забытыми пустынными уголками, в то время как другие отдаленные места становятся многолюдными странами, изобилующими богатством и населением" .
Право должно отражать происходящие в жизни изменения. "Ведь законы создаются не ради самих законов, но для того, чтобы они. служили узами, связывающими общество". Иначе оно может превратиться в "беспорядочную массу", лишенную всякого порядка и связи .
OCR: Ихтик (г. Уфа)
История этических учений: Учебник / Под ред. А.А. Гусейнова. - М.: Гардарики, 2003. - 911 с.
ISBN 5-8297-0167-7 (в пер.)
доктор философских наук, профессор В.В. Соколов; доктор философских наук, профессор А.В. Разин
А.А. Гусейнов (Предисловие, разд. четвертый, разд. седьмой, гл. I § 1, 2, 3 гл. III § 2, Приложение); А.И. Кобзев (разд. первый), В.К. Шохин (разд. второй); А.В. Смирнов (разд. третий); А.Г. Гаджикурбанов (разд. пятый); Р. Г. Апресян (разд. шестой, разд. седьмой, гл. II § 1, 2, 3, 5); А.П. Скрипник (разд. седьмой, гл. II § 4); Т.А. Кузьмина (разд. седьмой, гл. II, § 6); Л.В. Максимов (разд. седьмой, гл. II § 7); А.В. Прокофьев (разд. седьмой, гл. III § 1); Е.В. Петровская (разд. седьмой, гл. III § 3); В.Н. Назаров (разд. восьмой)
Представляет собой первую в нашей стране систематизацию этики во всем разнообразии ее важнейших философско-культурных традиций и исторических эпох. Предметом рассмотрения в ней является философская этика. Этические учения распределены авторами по основным философским самостоятельным культурным регионам (Китай, Индия, арабо-мусульманский мир, Европа, Россия), а внутри регионов - по школам и этапам развития, что составляет структуру книги.
Для студентов высших учебных заведений, обучающихся по направлению и специальности “Философия”.
В оформлении переплета использован фрагмент картины Фернана Леже “Дерево” (1925)
(номер страницы предшествует странице) - прим. сканировщика
Раздел первый. Китай…………………………..7
Глава I. Китайская философия как суперэтика…………….7
Глава II. Четыре главные этические программы………….. 12
§ 1. Конфуцианство (жу цзя): этика ритуальной благопристойности и человеколюбивого самосовершенствования…… 12
§ 2. Даосизм (дао цзя): индивидуалистический натурализм - этика природосообразного недеяния …………… 17
§ 3. Моизм (мо цзя): религиозно-популистский утилитаризм - этика объединяющей любви и взаимной пользы ……..22
§ 4. Легизм (фа цзя): законнический этатизм - этика тотальной власти…………………………..26
Глава III. Категориальные основы китайской этики ………..32
§ 1. Категория “благопристойность” (ли3) как единство этики и ритуала…..;………………………32
§ 2. Категория “благодать” (дэ): магическая сила и моральный императив …………………………..38
§ 3. Категории “путь” (дао), “орудийные предметы” (ли2) и “великий предел” (тай цзи): синергия неба и человека в благом абсолюте………………………..52
§ 4. Категория “гуманность” (жэнь1): любовь к людям и гармония мира……………………………67
§ 5. Категория “должная справедливость” (и): бескорыстная ответственность и соответствие смыслу…………..70
Глава IV. Конфуцианская антропология……………….75
§ 1. Концепция природы человека от Конфуция до Хань Юя … 75
§ 2. Концепции природы и чувственности от Сюньцзы до Чжу Си……………………………..87
§ 3. Концепция природы и чувственности, выработанная Ван Янмином……………………………93
§ 4. Эволюционная преемственность представлений о человеческой природе в конфуцианстве и категория “предопределение” (мин)…………………………99
Раздел второй. Древняя и средневековая Индия………….109
Глава I. Предварительные понятия………………….109
§ 1. “Ценности”, блага и цели…………………. 110
§ 2. Границы этического……………………. 122
§ 3. Оценки “извне” и “изнутри”……………….. 125
Глава П. Этическая дидактика …………………… 130
§ 1. Аретология индийских религий……………… 130
§ 2. Моральные нормы совершенства…………….. 139
§ 3. Моралистическая афористика и “наглядная проповедь” … 154
§ 4. Этика и индийские пути к “освобождению”……….. 166
Глава III. Этическое теоретизирование ……………… 174
§ 1. Дискуссионное пространство эпохи первых философов … 174
§ 2. Философия нравственности и безнравственности шраманского периода……… 179
§ 3. Философская этика буддистов и мимансаков………. 187
§ 4. Индия и современная философская этика………… 198
Раздел третий. Классическая арабо-мусульманская мысль……204
Глава I. Этика в арабо-мусульманской культуре………….. 204
§ 1. Понятия “мусульманская этика” и “этика в мусульманских обществах”………. 204
§ 2. Соотношение этики и права в арабо-мусульманской культуре ……………………………… 211
§ 3. Системообразующие принципы мусульманской этики …. 215
Глава II. Намерение-и-действие как предмет мусульманской этики . 216
§ 1. Предмет мусульманской этики. Намерение и действие … . 216
§ 2. Правильность намерения-и-действия…………… 222
§ 3. Основные классификации намерений-и-действий в мусульманской этике……………………….. 223
Глава III. Благо и зло. Утилитаристская классификация намерений-и-действий ……………………….. 224
§ 1. Понимание блага и зла в мусульманской этике……… 224
§ 2. Утилитаристская классификация намерений-и-действий . . 236
Глава IV Пригодность. Апроприаторная классификация намерений-и-действий ……………………….. 239
§ 1. Апроприаторная классификация намерений-и-действий………..239
§ 2. Обоснование интересов и их соотношение……….. 242
Глава V. Состояние и предрасположенность. Аффективная классификация намерений-и-действий……………… 252
§ 1. Аффективная классификация намерений-и-действий….. 252
§ 2. Мусульманский этос…………………….. 261
Глава VI. Общие черты мусульманской этики…………… 274
§ 1. Отличительные черты мусульманской этики в контексте общих особенностей ислама……….. 274
§ 2. Макропроблемы мусульманской этики……………278
§ 3. Основные жанры, в которых обсуждалась этическая проблематика ……………………..283
Глава VII. Философская разработка мусульманской этики в каламе, исмаилизме и суфизме ………..285
§ 1. Калам и ранняя мусульманская мысль: ригоризация этики…..285
§ 2. Исмаилизм: императивная этика совершенствования……..290
§ 3. Суфизм: этика “растерянности” …………………293
Глава VIII. Этика в мусульманских обществах…………….299
§ 1. Личное совершенство: исправление нравов и обретение добродетелей ……………300
§ 2. Политическая утопия: “добродетельный город” аль-Фараби …. 303
§ 3. Интуитивизм: Ибн Сина и Ас-Сухраварди ……………305
Раздел четвертый. Европа: Античность……………….310
Глава I. Моральный канон античности: Гомер, Гесиод, Семь мудрецов………………….310
§ 3. Семь мудрецов…………………………320
Глава II. Этика в ранней греческой философии…………..325
§ 2. Пифагор и пифагорейцы…………………..332
Глава III. Софисты, Сократ, сократики………………..344
Глава IV. Платон и Аристотель…………………….364
Глава V. Этические учения эпохи эллинизма…………….401
Глава VI. Конец античной этики: Платин……………….435
Раздел пятый. Европа: Средневековье………………. 446
Глава I. Основоположения средневековой морали ……….. 460
§ 1. Этический смысл “Посланий” ап. Павла (I в. н.э.)……. 460
§ 2. Божественное пари: контроверсия морализма и легизма . . 466
§ 3. Раннехристианская литература……………… 474
Глава П. Недогматические формы морального сознания Средневековья ……….. 477
Читайте также: