Назовите орудия применяемые в бортном промысле и основные продукты бортничество икмк 6 класс кратко
Обновлено: 02.07.2024
Общеизвестно то большое значение, которое имели мёд и особенно воск в торговле Руси с Западом, главным образом через Новгород и Псков. Есть сведения о торговле мёдом и на внутреннем рынке.
Объектом эксплуатации при бортном промысле были бортные деревья: дуб, сосна, липа. Обычно в источниках упоминаются дубовые борти, но в одном акте (около 1503-1504 гг.) говорится о бортных соснах. Бортные сосны упоминаются и в более поздних источниках. Для устройства искусственных бортей могли также употребляться вязы, тополи, ветлы.
Бортничество восточных славян
Как по-другому называется бортничество, которым занимались древние славяне?
Когда на Руси появилось бортничество и как широко оно было развито в России?
Где больше всего было распространено бортничество? Бесплатная презентация для детей 6-10 классов.
скачать УСТРОЙСТВО БОРТИ,
БОРТНЫЕ ОРУДИЯ ТРУДА
И ПРИСПОСОБЛЕНИЯ
Дзе бортнiчкi борцiлi, там трэсачкi ляжалi
Из народной песни
В то же время не забывали подчеркнуть и положительные стороны бортничества. К числу их Н. Витвицкий, например, относил большее соответствие борти естественным условиям обитания пчелиной семьи. Высотное расположение пчелиного гнезда обеспечивало пчел более сухим воздухом, чем внизу, 8 борти устойчивый температурный режим, лесные пчелы менее предрасположены к различным заболеваниям.
Роевая матка лесных пчел по многим показателям превосходит искусственную, выводимую пчеловодами для замены старых маток и формирования отводков. Уход и содержание боровок не требовали значительных затрат труда и времени при наличии готовых бортей.
По данным современных научных наблюдений, бортные пчелы начинают работать намного раньше, чем те, что находятся на земле. У лесных полесских пчел рабочий день длиннее на 1 час 30 мин, чем у домашних. Они вылетают из улья при более низкой температуре и даже во время дождя 1 .
Преимущество высотного расположения пчелиной семьи присуще и современным рамочным ульям. Житель г. Бреста Г. И. Гриценко установил 12 ульев на крыше сарая, где в утреннее и вечернее время температура воздуха выше, чем у поверхности земли. Перестановка ульев неожиданно обернулась довольно ощутимой медовой прибавкой. В первый же год он собрал меда больше других пчеловодов-любителей города 4 .
Забвение принципа историзма всегда ведет к неправильным оценкам и выводам. Как-то получается, что в отношении к прошлому нам всем свойственна одна общая черта: воспринимать прошедшее, как нечто более примитивное, чем оно было в действительности.
Труд бортника не был простым, он требовал разнообразных знаний, практических навыков, наблюдательности, большой сноровки, ловкости, выносливости и недюжинной физической силы. Ведь не зря наши предки называли бортников белками (векша, вавёрка).
Ежедневно бортнику, работавшему в одиночку, грозило нападение хищных зверей — волков, рысей, медведей. Да и мало ли что могло приключиться с человеком в дремучем лесу. Взять хотя бы случай, произошедший с одним незадачливым бортником, вынужденным заночевать в лесу. Не придумав ничего лучшего, он решил забраться в дупло большущего дуба и увяз, как сообщает легенда, в меду чуть ли не до колен. До края дупла не дотянуться— недостает какой-то малости. Приподняться бы на цыпочки, да вязкий мед крепче капкана держит. Но нет худа без добра — на дерево взобрался медведь и начал выламывать соты. Раз окунул лапу в мед, второй, третий. Облизывается и постанывает от удовольствия. Как только косолапый сластена в очередной раз просунул лапу в дупло, бортник обеими руками вцепился в нее. Медведь от неожиданности взревел и выдернул пленника из дупла, а сам, ломая сучья, опрометью кинулся наутек.
Профессию бортника обычно исподволь осваивали с детства, секреты постигали у отца или деда, постепенно, день изо дня помогая старшим. Наиболее важные тайны, в том числе различные колдовские деяния и заговоры которыми, словно паутиной, было опутано бортничество, передавали сыновьям и внукам перед смертью. Такой обычай, по свидетельству И. А. Сербова, бытовал на Полесье еще в начале XX века'.
Чему только ни верил неграмотный человек, что только ни делал ради успеха. Стоя лицом к лицу перед пчелиным роем, таинственным и непонятным, многие загадки которого не разгаданы до настоящего времени, он одновременно и восхищался, и терялся.
Бортничество, как и все другие традиционные хозяйственные занятия человека, также выработало специфические инструменты и приспособления, воплотившие не только в материале, но и в конструктивных решениях обобщенный опыт предшествующих поколений. Их функциональное совершенство и соответствие назначению проверено веками, сохранилось до нашего времени. Бортные орудия труда известны на всей территории Белоруссии, выступая часто под диалектными названиями, например барта (барта, барда, серка, сякерка), нож-медорез (медарэз, рэзiчка), пешня (пешня, долата) и др. Таким же многообразием отличается и название выдолбленного в живом дереве пчелиного гнезда, т. е. б о р т и (борць, барць, бартак, бордзь, клешня).
Рис. 11. Бортные инструменты:
а — барта; б — тесло; в — лопатень; г — сверло; д — трехгранное долото; е — скобля-одноручка; ж — размер; з — чекуха; и - пешня с плоским лезвием; к -— пешня с погнутым лезвием
По функциональному назначению в камере борти различали три части: голову (или шапку), где находился рой, средину (cярэдзша), где размещались соты с медом, и дно (подак, под, дно), куда опадали мертвые пчелы, осыпалась печатка (забяроска, засклёпка), а при необходимости ставили подкормку (падкормка, падкармячка) — сыту в деревянной или глиняной мисочке. Тыльная, противоположная входному отверстию часть борти называлась плечами, а готовая, но еще пустая борть — яловкой (ялаука).
Установив в середине крушиновую крестовинку с кусочками сухой вощины для крепления сотов (грабенка, крыжачок), бортник срубал верхушку
Борть в разрезе. Двойная борть (близняк) в липе.
Для устройства бортей подбирали спелые сосны в возрасте не менее 100 лет. Их вырубали и в дубах, липах, изредка в осинах, но предпочитали дуб, он ценился вдвое дороже бортной сосны.
Для привлечения пчел в борть проводили так называемую творбу (тварба, зрабiць прынаду, даць закроп, напырскаць, выпырскаць). Творить - значит, подготавливать борть к посадке улья.
Образцы знамен – клейм бортников.
Перезимовавшие борти весною тщательно осматривали (падмяталi: вырезали заплесневевшую вощину, собирали со дна мертвых пчел, забяроску, снимали со стенок паутину, при необходимости подкармливали пчел 1 сытой. Подкормку (падкармячка) ставили в чистой деревянной или глиняной мисочке на дно борти.
Для подъема по гладкому, особенно сосновому стволу, нижние ветки которого находились на довольно значительной высоте, иногда более двадцати метров от земли, древний пчеловод изобрел до удивления простое и в то же время чрезвычайно оригинальное в конструктивном отношении приспособление — лезиво (лязiва, лазiва, лёзва, лазы, лазва, лазня, лiзня, лiша, лiшка, жэнь, плець). Основной его частью являлась плетеная из пяти сыромятных полосок кожи или пяти пеньковых витых шнурков тридцатиметровая веревка с деревянной скамеечкой (сядзёлка, крэсла, сёдзелка, лазве-ня) на одном конце, двумя петлями или деревянным крюком — на другом и подвижным козлом между ними (казёл, хобат). В прошлом лезивы плели из лыка. Об этом рассказывал в 1978 году, ссылаясь на воспоминания деда, житель деревни Варавка Лельчицкого района Гомельской области Макаренко Сергей Платонович. По словам его деда, липовые лезивы по прочности не уступали конопляным и были значительно легче. Из четырех известных типов лезив в Белоруссии применяли три: состоящее из двух частей, концы которых соединены и образуют кольцо; лезиво с двумя петлями на конце и лезиво из двух частей 2 .
Эти незначительные региональные конструктивные отличия обусловливались различной техникой подъема (пад'язджаць) на бортное дерево: потягом, чашкой и перекидом.
При подъеме потягом, применявшимся в Погорынье 3 , бортник перебрасывал через толстую ветку или сук лезиво, садился на его скамеечку и, отталкиваясь от ствола ногами, подтягивал сам себя вверх 1 . Затем укреп, лял на нужной высоте петлю или крюк и опускался к отверстию борти.
На Гродненщине применялся другой способ подъема — чашкой. Бортник охватывал двойной петлей себя и дерево так, чтобы между ним и стволом оставалось свободное пространство в 70—80 см, и, пользуясь лезивом, как современные электромонтеры поясом, поднимался вверх по чашкам — небольшим зарубкам, сделанным на cтволе.
Третий способ, называемый перекидом, отличался от второго только тем, что вместо чашек использовались похожие на стремя петли. Дерево обвивалось несколько раз лезивом с таким расчетом, чтобы часть его плотно охватывала ствол, а часть была ослаблена.Сделав петлю для одной ноги, бортник становился на нее и поднимался на
50—60 см вверх, затем связывал петлю для другой ноги. Попеременни делая петли и передвигая вверх лезиво, поднимался на нужную высоту.
Для подъема на невысокие деревья, особенно оборудованные подкуром, применяли так называемую острову (астрова, астроую, астроу) — ствол нетолстого дерева с неполностью обрубленными ветвями, по которым, как по перекладинам лестницы, взбирались на дерево.
а — общий вид; б — крепление лезива на стволе дерева; в — фрагмент ле-зива с козлом, седелкой; г — конструкция козла
Человеку приходилось делать лишнюю и нелегкую работу - - сооружать различные приспособления. Наиболее распространенным и надежным был подкур (падзёр, падкур, поткур, падонак, памост, пасцель, краваць, койка) — защитная площадка вокруг бортного дерева. Ее делали из толстых досок (тарчыц), которые плотно, в три слоя, настилались на дубовые балки, врезанные в ствол ниже борти. Снизу подкур напоминал борону: острые дубовые, позже железные зубья препятствовали косолапому проломить мощным затылком настил. Ширину помоста делали такой, чтобы медведь не мог дотянуться лапой до его края — не более 1м—1 м 50 см.
Однако подкуры устраивали редко, широкое распространение они получили в период колодного пчеловодства. Чаще всего применяли самобитки — подвешенные на веревках, ремнях, а то и цепях тяжелые брёвна или дубовые колоды. Свисая вдоль ствола, они препятствовали
Подкур с колодами, самобитками и островками.
медведю взбираться на дерево. Хищник сначала осторожно и слегка отводил самобитку в сторону, но она тут же оказывалась на своем место. Медведь начинал злиться и с каждой новой попыткой избавиться от неожиданного препятствия отталкивал самобитку все с большей силой, а она словно маятник, упрямо возвращалась назад и била недогадливого лакомку по загривку. Удар с каждым разом усиливался, поединок кончался падением медведя на вбитые вокруг дерева в землю острые колья.
Более дорогостоящими, но не менее надежными были сработанные местными кузнецами из кричного железа обоюдоострые ножевые лезвия. Их вбивали со всех сторон в ствол и старательно затачивали. Медведь ранил лапы, живот, а преодолеть двухметровый стальной пояс не мог и собственного бессилия впадал в ярость, буквально бесился; бился о дерево, рвал когтями кору или с ревом крутился по земле, кусая лапы.
Известны и другие, менее надежные способы защиты от медведя: устройство отпугивающего куреня вокруг комля дерева, обвешивание ствола скользкими досками из. твердых пород деревьев, установка самострелов. Самострелы, а позже охотничьи ружья в Белоруссии устанавливали по обе стороны медвежьей тропы, соединяя спусковые механизм одним шнурком-насторожкой (сiмка).
В некоторых районах Минщины, в частности в д. Озеричино Пухович-ского р-на, пчел в конце лета не подсматривали, целиком оставляя в улье все, что они собрали за сезон. Только весною, когда крылатые труженики начинали носить свежий нектар, пчеловоды забирали свою долю меда. Эта традиция соблюдается и сегодня потомственными пчеловодами Б. Примако, Т. Ладутько и С. Лукьянчиком. Последний, например, ежегодно вырезает весною из старой колоды до 2 пудов меда.
Результаты медосбора зависели от многих причин: погодных условий, пчел, цветения медоносов и т. д. Год на год не приходился, но на Полесье бортничество даже в конце XVIII века было довольно стабильным, продолжало оставаться доходной отраслью хозяйства. В 1773 г., например, Члуховское лесничество за продажу древесины (на стройматериалы и дрова) выручило 14 талеров и 25 грошей, а бортный налог, поступивший от бортников, составил сумму в 30 раз большую, т. е. 507 талеров 1 .
Лазьбень.
Д) Ситак Ж) Маточники Е) Нож – медорез
Оазисы бортничества на Полесье потеряли свое хозяйственное значение как в территориальном, так и в количественном исчислении только начале XIX века. В отличие от остальных историко-этнографических регионов Белоруссии, здесь оно было вытеснено не столько антропогеным воздействием на природу, сколько постепенным, продолжавшимся несколько веков распространением колодного пчеловодства.
Во время весеннего осмотра пчел и медосбора в конце лета, т. е. во время работы непосредственно в борти, пчел окуривали дымом при помощи зубеля (зубель, курэль, курач, кураука, курашка, куродым) — палочки с крестообразно расщепленным концом, в котором зажимали тлеющую гнилушку или тряпочку.
Для изготовления борти применяли обычный плотничий инструмент: циркуль (размер), тесло, сверло, лопатень, трехгранное долото, одноручную скоблю, деревянный молоток (чакуха, шляга), пешню, топор с (широким лезвием.
Бортничество давало мед, который заменял в те времена сахар. В "Троицком обиходнике" мед упоминается в качестве сладкой приправы к блинам и каше (УК. изд., стр. 19, 20.). Впрочем, в то время сахар был уже известен на Руси (См. И. И. Срезневский. Материалы. т. III, стб. 264.).
Из меда приготовляли напитки. Источники упоминают "мед" различных видов: "белый", "обарный", "пресный", "сыченый", а также "сыту" (ПЛ, вып. II, стр. 189, 191, 195, 214; Сб. Муханова, № 11 (мед пресный); ГВНиП, № 336; АФЗХ, ч. I, № 213-215; РИБ, т. 35, № 21 (погребной), 75, 84; Троицкий обиходник, стр. 19.).
Другой продукт бортничества - воск (ГВНиП, № 41, 336; Сб. РИО, т. 35, № 7, И; Житие Сергия Радонежского, стр. 4; БИПР, т. I, стр. 31; новгородские берестяные грамоты № 129, 184, 254.) употребляли главным образом для изготовления свечей, которые неоднократно упоминаются в источниках (См., напр., ПСРЛ, т. XXV, стр. 145, 166, 180, 190, 196, 230, 254.). Древнерусская толстая и длинная свеча с витым узором впервые найдена при раскопках в Новгороде (См. А. В. Арциховский. УК. соч. ВИ, 1953, № 1, стр. 119.). Воск, по-видимому, так же, как и в более позднее время, использовали для вощения ниток, приготовления пластырей и мазей; воск со смолой служил в качестве замазки для посуды и лодок и т. д. (См. А. Сержпутовский. Бортничество в Белоруссии. "Материалы по этнографии России", т. II. СПб., 1914, стр. 31-32.). Воск в виде желтых кругов изображен на миниатюрах (См. А. В. Арциховский. Древнерусские миниатюры как исторический источник, стр. 27.), "круги воску" упоминаются в письменных источниках (ГВНиП, № 336.). "Катание" свечей из воска изображено на одной из миниатюр "жития" Сергия Радонежского (Житие. Сергия Радонежского, литографированное издание, л. 120; А. В. Арциховский, Древнерусские миниатюры как исторический источник, стр. 189-190.), иллюстрирующей текст о том, что Сергий кутью "варяше и свечи скаше" (Житие Сергия Радонежского, стр. 84, 79; ПСРЛ, т. XI, стр. 138.). Об обработке воска на, Руси того времени в источниках мало данных. Этот вопрос рассмотрен А. Л. Хорошкевич (См. А. Л. Хорошкевич. УК. соч., стр. 136-141.).
О значительном месте бортничества в хозяйстве Руси свидетельствует развитая терминология, связанная с этим промыслом. Кроме названных терминов, в источниках встречаются: пчелиная "матка" ("яко пчелы к матце") (ПСРЛ, изд. 2-е, т. II, стб. 777.), "рой" ("аки рою пчелину", "рои с медом") (ПСРЛ, т. XVI, стб. 199; ПРП, вып. 1, стр. 209.), "вощина" - восковая ячейка в улье (См. И. И. Срезневский. Материалы. т. I, стб. 309.), "соты" (ПСРЛ, т. IV, вып. 2, стр. 361, 363.) ("пчелы. сот сплетая", "обидоша мя, яко пчелы сот"). Известен был и термин "трутень" ("троут"). В одном памятнике XIV в. говорится: ". яко же троут троуд бъчелин яст". Термин "трутень" употреблялся и в более ранние времена (См. И. И. Срезневский. Материалы. т. III, стб. 1013 - под словами "трутъ" и "трутьнь".). В одном акте конца XV в. встречено прозвище "Трутень" (АФЗХ, ч. I, № 259.). Время сбора меда обозначалось словом "медолаз" (НПК, т. III, стб. 5. См. В. А. Мальм. УК. соч., стр. 132.). Трудолюбивая пчела издавна была одним из любимых и традиционных художественных образов древнерусских книжников (ПСРЛ, т. IV, вып. 2, стр. 361, 363; "Слово Даниила Заточника". стр. 32, 33, 59, 83, 90, 101, 104.).
Общеизвестно то большое значение, которое имели мед и особенно воск в торговле Руси с Западом, главным образом через Новгород и Псков (Сб. Муханова, № 27, 30; ГВНиП, № 41, 336; Сб. РИО, т. 35; № 7, 11; БИПР, т. I, стр. 31. Обстоятельное освещение вопроса об экспорте воска из Руси на Запад см. у А. Л. Хорошкевич (ук. соч., стр. 121-124).). Есть сведения о торговле медом и на внутреннем рынке (ПЛ, вып. II, стр. 164, 200; АСЭИ, т. III, № 231; ПРП, вып. 2, стр. 301. О ввозе меда (напитка) из-за рубежа см. А. Л. Хорошкевич. УК. соч., стр. 323-329.).
'Катание' свечей из воска. Миниатюра конца XVI - начала XVII в. (ГБЛ, ф. 304, № 8663, л. 123).
Объектом эксплуатации при бортном промысле были бортные деревья: дуб, сосна, липа (См. А. Сержпутовский. УК. соч., стр. 20.). Обычно в источниках упоминаются дубовые борти, но в одном акте (около 1503-1504 гг. ) говорится о бортных соснах (АСЭИ, т. III, № 469.). Бортные сосны упоминаются и в более поздних источниках (См. Н. П. Лихачев. УК. соч., вып. II, № VII (1529 г.)). Для устройства искусственных бортей могли также употребляться вязы, тополи, ветлы (См. А. Сержпутовский. УК. соч., стр. 20; В. А. Мальм. УК. соч., стр. 131.).
Бортничество XIII-XV вв. (а, возможно и более раннего времени) неправильно представлять как простое собирательство меда, без каких-либо особых орудий и приспособлений. Как показывают этнографические материалы конца XIX в., относящиеся к территории Белоруссии, например, для того, чтобы добраться до борти, находящейся высоко на толстом и гладком дереве, требовалось применять специальное устройство в виде "люльки", подвешенной с помощью длинной веревки к дереву. Сам процесс извлечения меда был достаточно сложным: для его выемки необходимо сделать отверстие при помощи бурава, тонкой пилы и долота. Поскольку готовые дупла редко удобны для пчел, издавна, как полагает А. Сержпутовский, делали искусственные борти и в виде искусственных дупел на стоящих деревьях, и в виде колод, которые поднимались на деревья специальными воротами и лебедками. Колоды-борти поднимали высоко на дерево, потому что пчелы не любят жить низко, а также чтобы уберечь мед от медведей. Поднятые на дерево борти устанавливали на сучьях или на специальных полатях, покрывали берестой и лубом от дождя и снега. Для защиты от медведей привешивали на веревках чурбаны с острыми сучьями, а внизу у дерева набивали колья. В ствол дерева вбивали острые ножи, полати усаживали длинными гвоздями. Для отпугивания медведей, а также птиц применяли пугала, трещетки, колокольчики и т. д. (См. А. Сержпутовский. УК. соч., стр. 19-21.).
В источниках очень мало сведений, чтобы с достаточной полнотой осветить уровень и технику бортного промысла на Руси во второй половине XIII-XV в. Но кое-какие данные все же есть. В древнерусской "Повести" о введении в Муроме христианства упоминаются "ременная плетения древолазная", применявшиеся, очевидно, при бортном промысле (История культуры древней Руси, т. I, стр. 76-77; В. А. Мальм. УК. соч., стр. 135.). О том, что борти могли находиться высоко и за медом приходилось "лести на древо в высоту", говорится в "Повести о Петре и Февронии". "Аще ли кто урвется, сеи живота гонзнет", - подчеркивает эта повесть опасность бортного промысла (Русские повести XV-XVI веков, стр. 110.). Случаи, когда кто-нибудь "з древа убьется" предусматриваются в ряде документов того времени (ААЭ, т. I, № 144; АФЗХ, ч. II, № 25; АСЭИ, т. II, № 109; т. III, № 23.). По-видимому, в них речь идет также и о падении с бортного дерева.
Торговля хлебом и медом в Новгороде. Миниатюра XVI в. (ГПБ, F. IV. 233, л. 285 об.).
Основным орудием бортного промысла были, очевидно, топор, специальный нож для вырезывания меда ("медорезка"), древолазные шипы. И медорезки и древолазные шипы известны по археологическим находкам (См. В. А. Мальм. УК. соч., стр. 133, 135; М. Г. Рабинович. УК. соч. КСИИМК, вып. XXXVIII, стр. 51; В. В. Седов. УК. соч. МИА, № 92, стр. 138, 141.). В конце XIX в. в Белоруссии, кроме того, применяли бурав, долото, скобель, молоток (типа киянки), пешню и т. д. (См. А. Сержпутовский. УК. соч., стр. 20 (рис. 7).). В двух псковских актах (первой половины XIV и XV в. (ГВНиП, № 345; Л. М. Марасинова. УК. соч., стр. 51.)) встречается слово "пешня". Поскольку в обоих текстах "пешня" упомянута вместе с "бортью", возможно предположить, что речь идет об орудии бортного промысла.
В XIV-XV вв. производилась и какая-то особая обработка естественных бортей и даже изготовлялись искусственные борти.
Так, в одной псковской купчей грамоте первой половины XIV в. упоминается "борть стародетъ и новодетъ" (Л. М. Марасинова. УК. соч., стр. 51. Ср. "Борть детая значит дерево выдолбленное; борть недетая - дерево, к которому прикреплен улей" (по Н. Горбачевскому. Цит. по статье В. Н. Вакурова "Из истории русской промысловой лексики. ". ВМУ, и-фс, 1959, № 4, стр. 187).). Жалованная грамота звенигородского князя Юрия Дмитриевича, выданная им в 1404 г. Савво-Сторожевскому монастырю, сообщает о бортнике А. Телицыне, который "борти манастырскии делаеть" (АСЭИ, т. III, № 53а.). О какой-то обработке деревьев в Суздальском уезде говорится и в правой грамоте 1453-1462 гг.: ". бортники старые боръти ходят, а новые боръти делают" (АСЭИ, т. II, № 496.). О том же сказано в записи 1462-1505 гг. относительно бортного леса Троице-Сергиева монастыря: ". а дерев выделано бортей и старых и новых полторы тысячи" (АСЭИ, т. I, № 333. О "делании" бортей см. еще НПК, т. 71, стб. 642 и 647: т. III, стб. 6.). В писцовой книге Шелонской пятины говорится также: "39 бортей со пчелами, а дели 351 древо" (НПК, т. V, стб. 409, 426.). Может быть, и здесь речь идет о деревьях, приготовляемых под бортный промысел.
В духовной грамоте 1392-1427 гг. П. Строева вместо "бортей" или бортных деревьев упомянуты "трое пчел" (три улья пчел?) (АСЭИ, т. I, № 11.). "Да в том же ухожае борти ему собе и иные делать и кузовы ставити", - читаем в писцовой книге Водской пятины (НПК, т. III, стб. 6.). По определению В. И. Даля, "кузов" - это "плетеный либо гнутый, лубочный улей, вешаемый вместо борта на деревья" (В. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка, т. II, стр. 213.). Впрочем, новгородские писцовые книги конца XV в. знают и термин "улей" (пчелы "улейные", мед "улейный" (НПК, т. I, стб. 798; т. II, стб. 302, 304, 312, 744, 755, 757, 762-764, 766, 782, 785.)). "Множество. пчел во улии" упоминается в "житии" Андрея Юродивого (См. И. И. Срезневский. Материалы. т. III, стб. 1195.) (это "житие" известно в списках XV и XVI вв.).
О пасеках неоднократно (с 1400 г.) говорится в актах, относящихся к южной и западной России (АЮЗР, т. I, № 6, 10, 15, 19, 20, 24, 25 (1400-1446 гг.).). В этих актах упоминаются "колоды меду" (АЮЗР, т. I, № 29.), поэтому возможно, что указания на "колоды", "колодья" в других источниках также следует рассматривать как связанные с бортным делом. Так же, вероятно, надо трактовать и специальные упоминания в этих актах "пней" (ПЛ, вып. II, стр. 208; ГВНиП, № 105.) и "дубья" (ср.: "што на тех землях. дубье, и чашник мой и староста бортной в то ся дубье.. не вступают") (АСЭИ, т. I, № 133. Ср. также АСЭИ, т. II, № 395.).
На значительные масштабы бортного дела в отдельных феодальных вотчинах указывает запись 1462-1505 гг. о наличии в одном из владений Троице-Сергиева монастыря 1500 бортных деревьев (АСЭИ т 1 № 333.). Об этом же свидетельствует существование в феодальных хозяйствах особых "бортников" (специалистов или организаторов этого промысла), целых "бортных" деревень, сел и "вотчин", даже "станов", а также должностей "сытников", "медоваров", "подвозников медовых", "подлазников" (от "подлазить" - вырезывать мед из борти, улья), "чашника" и особого "чашничего пути" (у великих князей) (Сб. Муханова, № 29; ГВНиП, № 2-3, 6, 9-10, 14-15, 19, 22, 26, 115, 174, 281, 292, 293; ДДГ, № 2, 8, 12, 17, 21, 29, 55, 61, 64, 65, 67, 84; АФЗХ. ч. I, № 213-215; ч. II, № 2, 35; АСЭИ, т. I, № 133, 246, 448, 612, 615, 647; т. II, № 109, 361, 381, 395, 417, 466, 496; т. III, № 53а, 84, 89, 118, 158, 319, 322, 324, 325, 328, 334, 352-354; см. также НПК, т. I, стб. 642; т. III, стб. 2; т. V, стб. 302.).
По данным наших источников, бортники по социальной принадлежности могли быть и вольными слугами, и холопами, и крестьянами (ДДГ, № 1, 4, 17; АФЗХ, ч. I, № 213-215; АСЭИ, т. I, № 612; т. II, N° 466, 496; т. III, № 328.).
Эти данные позволяют также предположить, что бортничество выделялось в специальную отрасль хозяйств (См. Л. В. Черепнин. Образование Русского централизованного государства. стр. 297-299.). Но процесс этот остался незавершенным, так как и население не "бортных" поселений феодалы достаточно широко привлекали к несению повинностей, связанных с бортничеством.
По источникам известно об "оброке медовом", "меде оброчном", издольном оброке медом, о "медоварах" (очевидно, сборщиках оброка медом), каких-то платежах - "медовом" и "поддубном", о привлечении княжескими бортниками крестьян к бортному "делу", об обязанности населения давать бортникам "кормы" и "подводы" (ГВНиП, № 2, 6, 9, 14-15, 19, 22, 26; ДДГ, № 1 и 4; АФЗХ, ч. I, № 213-215; АСЭИ, т. II, № 395, 466; т. III, № 116 и 117, 302; Г. Е. Кочин. Сельское хозяйство. стр. 296-297.).
Основным занятием мордвы издревле было земледелие. В первой половине I тысячелетия нашей эры землю в основном обрабатывали мотыгами, а с середины I тысячелетия земледелие становится пашенным.
Другие вопросы по Другим предметам
Что это за орган организма человека который обеспечивает прочности и форму тела, осуществляет движения
Національна література, яку представляє туве янсон: за жанром твори т. янсона: у творах т. янсон утверджуються цінності: стосунки в сімї мумі тролів грунтуються цінності: усіх годує варенням: мумі троль симпатизує
По электротехнике (трансформаторы и трехфазные асинхронные электродвигатели) решит хотя бы одну из них , буду
2. Перечислите орудия и охоты и рыбной ловли.3. Назовите орудия, применяемые в бортном промысле, и о.
Читайте также: