Мусульмане в современной европе проблемы политической интеграции кратко
Обновлено: 02.07.2024
Можно по-разному оценивать идеи и художественную ценность романа Е. Чудиновой, но несомненно, что уже в ближайшем будущем именно ислам действительно может коренным образом изменить облик Европы, а значит, и всего мира. В настоящее время в Западной Европе проживает от 15 до 24 миллионов мусульман. Демографы предсказывают, что к 2015 г. численность мусульман в Европе удвоится благодаря высокому уровню рождаемости и массовой иммиграции из стран Северной Африки и Ближнего Востока. Мусульманские районы и пригороды появились в Париже, Берлине, Лондоне и многих других европейских городах.
Идеи синтеза ислама и европейской цивилизации нашли свое выражение в виде исламского либерализма, или Евроислама, то есть либерального, проникнутого европейской культурой ислама.
Духовным лидером евромусульман считается швейцарец египетского происхождения Тарик Рамадан, который настаивает на сближении европейской культуры и ислама, на адаптации мусульман к европейской цивилизации и на решительном размежевании ислама и арабской культуры. Он поддерживает идею демократии, выступает против замыкания муcульман в собственных гетто, выступает за смягчение законов шариата в условиях Европы, призывает мусульман изучать язык страны проживания и активно включаться в европейское общество.
С целью налаживания диалога мусульман с государством и обществом в 2002 г. был создан специальный Французский Совет мусульманского культа (ФСМК). В результате свободных выборов в мусульманских общинах французских городов его главой был избран Д. Бубакер. ФСМК стремится нейтрализовать влияние исламистов, призывает мусульман уважать европейские структуры, европейский образ жизни и относиться к религии как к делу частному.
Идея интеграции мусульман в европейскую цивилизацию не стала доминирующей в среде мусульман. Наоборот, в отличие от прошлых лет все больше мусульманских мигрантов и их потомков принципиально отказывается интегрироваться в европейское общество. О том, какие взгляды на будущую судьбу Европы преобладают в среде мусульман, можно судить по высказываниям шейха Юсуфа аль-Кардави, который возглавляет Европейский совет по фетвам и исследованиям, является президентом Международной ассоциации исламских ученых (наиболее представительной организации такого рода) и духовным лидером многих других мусульманских организаций по всему миру.
Происходящие в Европе процессы свидетельствуют о том, что взгляды шейха Кардави пользуются в среде местных мусульман несравненно большей популярностью, чем идеи либерального ислама. Уровень неприятия окружающей действительности в среде мусульман второго и третьего поколения постоянно нарастает и приобретает все более радикальные формы. В ноябре 2005 г. волнения мусульманской молодежи потрясли Францию, Бельгию и Германию. Официальные лица всячески подчеркивали социально-экономический характер выступлений молодежи и избегали говорить о религиозной принадлежности участников беспорядков.
Идеи Р. Уильямса о целесообразности использования шариата в британской юридической практике были поддержаны британским премьером Г. Брауном, который назвал архиепископа мужественным человеком.
Европейские политики и чиновники продолжают рассматривать ислам как одну из религий, которая ничем не отличается от всех остальных. Однако ислам куда более политизирован, чем остальные религии в Европе, и игнорирование этого факта чревато большими проблемами.
Европа стала объектом террористических атак исламских радикалов, организовавших взрывы в Мадриде и Лондоне, а также убийство голландского режиссера Тео Ван Гога в Амстердаме. Очевидно, что в первую очередь терроризм обусловлен теми процессами, которые происходят внутри мусульманских общин Европы. Многие мусульмане, принявшие участие в террористической атаке на США 11 сентября 2001 г., были мусульманами из европейских стран. Их мировоззрение формировалось в Европе, где сложились благоприятные условия для распространения идей радикального ислама, отрицающего либеральные и демократические ценности.
Сложившаяся демографическая ситуация укрепляет мусульман в уверенности, что рано или поздно Западная Европа станет частью исламского мира.
Необходимо подчеркнуть, что ислам, как и любая другая религия, сам по себе не несет угрозы миру и обществу.
Угроза государственным и общественным устоям возникает лишь тогда, когда ислам перестает быть религией и начинает использоваться в качестве политической идеологии, которая предназначена для захвата власти в отдельных странах, регионах или в планетарном масштабе (лозунг создания Всемирного халифата).
Приведет ли рост мусульманского населения к исламизации Европы? Многие исламские лидеры в этом не сомневаются.
Европейские политики могут и дальше делать вид, что мусульмане ничем не отличаются от остальных меньшинств. Но дальнейшее механическое следование по пути демократии и либерализма не может решить проблемы, существование которой очевидно. Оно ведет лишь к дальнейшей обособленности местных мусульман, росту влияния радикального ислама в их среде, что уже в скором времени может превратиться в реальную угрозу для внутриполитической стабильности. И чем дольше власти и общество будут закрывать глаза на проблему роста влияния радикального ислама в Европе, тем сложнее будет найти адекватные и действенные методы ее решения.
Источник: Россiя и Европа. проблемы демократии и сотрудничества Информационно-аналитический бюллетень // Институт демократии и сотрудничества (Париж); Фонд исторической перспективы. - Март 2001 г. Москва - Париж.
Миграционный кризис, с которым столкнулась Европа в середине 2010-х годов, террористические нападения, совершенные религиозно мотивированными экстремистами на территории ряда европейских стран, обострили существовавшие и прежде проблемы, связанные с европейскими мусульманами. Эти явления заставляют обратить особое внимание на непростые взаимоотношения Европы и исламского мира, имеющие множество аспектов - демографический, миграционный, культурный, политический, идеологический, социально-экономический и т. д., которые можно лишь частично осветить в рамках статьи.
Новые старые проблемы
Взаимоотношения Европы и исламского мира насчитывают многовековую историю, но во второй половине ХХ - начале XXI века, в эпоху глобализации, они приобрели качественно новый характер. В глобализирующемся мире Европа испытывает глубокую трансформацию. Стереотипное отождествление ее с христианством за последнее столетие заметно пошатнулось во многом из-за роста светских тенденций, но не в меньшей степени - благодаря демографическим изменениям, в основе которых лежали процессы миграции. Глобализация вызвала широкомасштабное движение людей из бывших колоний в метрополии. Европейские страны, традиционно считавшиеся мононациональными или двунациональными, давно стали мультиэтничными. Непрекращающиеся волны иммигрантов, законных или нелегальных, из стран Африки, Ближнего Востока, Азии, перебирающихся в Европу в поисках лучшей доли если не для себя самих, то для своих детей, изменили этническое, конфессиональное и культурное лицо Европы. В этих процессах все весомее обозначается роль мусульман, для которых она становится домом.
По данным Центрального исламского архивного института Германии, на 2007 год общая численность мусульман в Европе насчитывала около 53 млн. человек, из которых 16 миллионов проживали в странах Евросоюза 2 . По другим данным, количество мусульман в странах ЕС оценивалось в пределах 13-25 миллионов - то есть около 3-5% населения Евросоюза 3 . С учетом волны беженцев и мигрантов, перебравшихся в Европу в 2010-х годах, эти цифры нуждаются в коррекции.
Начавшись в конце 1950-х годов, массовая иммиграция в Западную Европу достигла своего пика примерно в 1970 году и никогда не прекращалась, несмотря на ограничительные законодательные меры. Как отмечает О.Руа, по историческим и географическим причинам большинство иммигрантов были мусульманами: североафриканцы и выходцы из Центральной и Западной Африки во Франции и Бельгии, выходцы из Южной Азии в Великобритании, турки в Германии, Голландии и немецкоязычной Швейцарии, притом что реальная картина была гораздо сложнее. Например, турки также ехали в Восточную Францию, Фландрию, а марокканцы - в Бельгию и Нидерланды.
По разным прогнозам, в ближайшие десятилетия доля мусульман в Европе значительно вырастет на фоне старения большинства населения Франции, Германии, Великобритании и других стран. По оценкам профессора Университета штата Пенсильвания Ф.Дженкинса, к 2100 году мусульмане составят около 25% европейского населения 5 .
Следует заметить также, что на карте Европы (не говоря уже о постсоветском пространстве) появились страны с населением, подавляющая или большая часть которого исповедует ислам, - Босния и Герцеговина, Албания, а также признанный большинством европейских стран в качестве независимого государства Край Косово.
Контакты и конфликты
Возрастание численности мусульман в Европе, влекущее за собой возрастание и их роли в социально-политической жизни Европы, демонстрирует новые вызовы.
Не следует сводить эти взаимоотношения чисто к религиозному аспекту. Настороженность, которую испытывают многие жители Западной Европы к своим новым соседям, не диктуется одной лишь предубежденностью в отношении ислама. Скажем, порой христианские выходцы из менее благополучных в социально-экономическом отношении стран Восточной Европы вызывают у многих западноевропейцев чувства, мало отличающиеся от чувств, испытываемых к выходцам из Северной Африки или Южной Азии.
Опросы общественного мнения показывают, что в реальной жизни межконфессиональные отношения (и отношение к исламу, в частности) в Западной Европе далеки от политкорректного идеала. Так, опубликованные в феврале 2017 года результаты опроса общественного мнения, проведенного аналитическим центром Chatham House в десяти европейских странах, показали, что 55% опрошенных согласны с утверждением о необходимости остановить миграцию в Европу из мусульманских стран, при этом только 20% выразили противоположную позицию. Не определились 25% респондентов. Больше всего противников приезда мигрантов-мусульман оказалось среди жителей Польши (71%), Австрии (65%), Венгрии (64%), Бельгии (64%) и Франции (61%) 11 .
Современные стереотипы в сознании европейцев относительно ислама, с одной стороны, порождены действительностью, в которой происходит соприкосновение (не доходящее, однако, до взаимопонимания) носителей различных культур и религий. С другой - ложные представления Запада относительно ислама уходят в глубь веков, как и, наоборот, искаженные представления о Западе в мусульманском мире.
Принцип свободы совести также подвергается испытанию в той точке, где сталкиваются принципы светского государства, внешние проявления религиозности, местные традиции и традиции иммигрантов. В 2009 году в Швейцарии был введен запрет на строительство минаретов, что было расценено многими как нарушение религиозной свободы швейцарских мусульман. Аналогичным образом расценивается и введенный в Бельгии запрет на ношение паранджи в общественных местах, а также схожие меры во Франции.
С одной стороны, проводники закона считали, что ношение одежды, скрывающей лицо женщин, представляет собой пренебрежение традиционными ценностями республики, а также угрозу правам женщин и светскому характеру государства. С другой стороны, возникло мнение, что закон идет вразрез с конституционными принципами, в частности со свободой вероисповедания. Вряд ли проблема запрета ношения паранджи в общественных местах имеет сугубо европейское или западное измерение: достаточно вспомнить, что в мусульманской Турции сторонники светского образа жизни проявляют в вопросе запрета традиционных религиозных нарядов рвение не меньшее, чем в Бельгии или Франции.
Еще одной конфликтной областью во взаимоотношениях между иммигрантами-мусульманами и их новой европейской родиной становится проблема соотношения исламского закона с общеевропейскими и национальными законами. Показательно, что в некоторых странах мусульманские организации выступают за применение законов шариата, в частности в сфере наследования, брака и развода.
Проблемы самоидентификации
Сегодня европейские мусульмане - это масса сообществ и отдельных личностей, различающихся между собой по множеству параметров - этнически, конфессионально, политически, культурно, социально, экономически. И это разнообразие в связи с невиданным доселе притоком иммигрантов и беженцев в 2010-х годах только расширяется и углубляется. Соответственно, и подходы к поиску идентичности и проблемам интеграции у вышеупомянутых сообществ разные. Если многие секулярно мыслящие мусульмане в Европе выступают за политическую интеграцию, не предполагающую полной ассимиляции, то более радикальные мусульмане отвергают светское общество, требуя себе значительной автономии, чтобы осуществлять деятельность в мусульманских сообществах в соответствии с исламскими принципами.
Исламовед Р.Поли выделяет три бытующих среди мусульман подхода к исламской практике в странах, в которых ислам не является религией большинства. Первый подразумевает частичное или абсолютное отрицание норм общественного большинства путем ухода в мусульманские анклавы, где контакт с представителями других религий ограничен или отсутствует. Второй предполагает отказ от строгой исламской практики в пользу безоговорочной интеграции в немусульманский общественный мейнстрим. Третьим подходом является адаптация ислама к нормам конкретного местного контекста путями, благотворными для взаимодействия между большинством и меньшинством, но не мешающими исполнению пяти столпов веры 16 .
Упоминавшийся выше Б.Тиби утверждает, что ислам не является монолитным феноменом всемирного масштаба, а представляет собой богатство культурного разнообразия. Мусульмане в Европе имеют различные этнические, национальные, культурные бэкграунды и выбирают разнообразные социальные и политические стратегии для выражения своих взглядов и достижения своих целей. В прошлом ислам демонстрировал способность приспосабливаться к множеству разнообразных культур.
Сталкиваясь с проблемами интеграции, представители иммигрантского сообщества зачастую маргинализируются, оказываются на периферии общества, замыкаются внутри национальной общины и нередко скатываются к криминальной деятельности. В атмосфере недоброжелательства у иммигрантов развивается комплекс неполноценности. Многие мусульмане, которые получили гражданство европейских стран, сознают, что общество не принимает их как равных.
На формирование мировоззрения молодых мусульман оказывают влияние легко доступные исламистские сайты. То, что плодами подобной вербовки могут быть не только участие европейских граждан, исповедующих ислам, в различных региональных конфликтах, но и злонамеренные действия против собственно европейских государств, красноречиво продемонстрировали террористические акты в Мадриде, Лондоне, Париже, Брюсселе, осуществленные исламистскими экстремистами, имеющими европейские паспорта.
Несмотря на то, что в экстремистскую деятельность вовлечена лишь весьма незначительная часть европейских мусульман, они тем не менее бросают тень на все мусульманское сообщество в Европе. Естественно, это затрудняет и без того сложные процессы интеграции иммигрантов и поисков путей взаимопонимания между европейскими жителями различных культур и вероисповеданий. Более того, осуществленные на территории европейских стран теракты, организованные исламистскими экстремистами, заставляют жителей Европы все чаще задумываться над тем, насколько оправданной и эффективной оказывается политика их национальных правительств по отношению к иммигрантам.
В качестве подходов, практикуемых в Европе по отношению к вживанию мусульман в местное общество, можно выделить французский и британский. Французская политическая модель, продвигающая интеграцию (вплоть до ассимиляции) иммигрантов, диаметрально противоположна британской политике мультикультурализма.
Проблемы интеграции мусульман во французское общество далеки от решения, о чем свидетельствуют, например, беспорядки, вспыхивающие время от времени в иммигрантских предместьях. Но в данном случае речь идет о проявлениях внешних, тогда как трудности интеграции содержатся и на более глубоком уровне.
Так, примером могут служить вопросы брака и развода. Французские законы предусматривают приоритет светского брака и его полное отделение от религиозных ритуалов, требуя, чтобы пара сочеталась браком в ратуше; свадьбы, проведенные же религиозными деятелями, не только не имеют никакой законной силы, но и технически незаконны, если осуществляются до государственной регистрации брака.
Очевидно, нельзя говорить о росте роли и влияния мусульманских диаспор в чисто негативном ключе. Напротив, его можно рассматривать как предоставленный и Европе, и живущим в ней мусульманам шанс.
В известной степени европейские мусульмане могут служить мостом, соединяющим и сближающим Запад и Восток, Европу и мусульманский мир, хотя в реальности до такой гармонии здесь еще очень далеко. Однако сложившаяся ситуация открывает немало возможностей для взаимодействия людей разных культур. В этой связи для Европы мог бы быть интересным пример Российской Федерации как многонациональной и многоконфессиональной страны, где ислам является второй по распространенности традиционной религией. В свою очередь, и для России может быть полезным изучение европейского опыта, особенно в свете миграционных процессов, происходящих в последние годы в стране.
Вне зависимости от того, нравится это кому-то или нет, живущим в Европе христианам, мусульманам, иудеям, представителям других конфессий, агностикам и атеистам - словом, всем людям, населяющим Европу, приходится и предстоит в дальнейшем жить по соседству друг с другом и задаться проблемой поиска путей межцивилизационного и межкультурного диалога. И это соседство требует от всех понимания, терпимости, взаимного уважения и, что немаловажно, с учетом сказанного выше, способности отстаивать свои ценности.
1 Roy O. Globalised Islam: the search for a new Ummah. London, 2004. Р. 101.
3 Nachmani A. Europe and Its Muslim Minorities: Aspects of Conflict, Attempts at Accord. Brighton, 2010. Р. 15.
4 Roy O. Op. cit. Р. 100-101.
5 Jenkins Ph. Demographics, Religion, and the Future of Europe // Orbis: A Journal of World Affairs. Vol. 50. №3. Summer 2006. P. 533.
8 Pauly R.J. Islam in Europe: integration or marginalization? Aldershot, 2004. Р. 7.
9 Саррацин Т. Германия: самоликвидация. М., 2012. C. 350.
10 Von Storch: Islam nicht mit Grundgesetz vereinba // Frankfurter Allgemeine. 17.04.2016.
12 Muslim Europe or Euro-Islam: politics, culture, and citizenship in the age / Ed. by Nezar AlSayyad, Manuel Castells. Plymouth, 2002. Р. 19.
13 Tibi B. Islam between culture and politics. Houndmills, 2001. Р. 208.
14 Roy O. Op. cit. Р. 103.
15 Nachmani A. Op. cit. Р. 13.
16 Pauly R.J. Op. cit. Р. 146.
18 Muslim Europe or Euro-Islam… Р. 38.
19 Tibi B. Muslim migrants in Europe: Between Euro-Islam and Ghettoization // Muslim Europe or Euro-Islam: politics, culture, and citizenship in the age. Plymouth, 2002. Р. 41.
20 Tibi B. Islam between culture and politics… Р. 204-205.
21 Kepel G. The War for the Muslim Minds. Cambridge, 2004. Р. 241-242.
Бенотман обращает внимание на то, что со времени начала государствами Запада глобальной войны против терроризма, ставшей реакцией на теракты в Нью-Йорке 11 сентября 2001 г., интеграция мусульманских общин в западные общества оказалась тесно связана с вопросами секьюритизации, поскольку ключевые фигуры упомянутых терактов, а также последовавших за ними взрывов в Мадриде и Лондоне в 2004 и 2005 гг. были резидентами стран Запада, воспользовавшимися разобщённостью мусульманской диаспоры. Эти атаки, по мнению, аналитика, обострили конфликт между общинами и правительствами. Одним из результатов стало то, что своё влияние утратили традиционные мусульманские институции, претендовавшие на выражение некоего консолидированного мнения общин. Потому ещё более насущным стал вопрос о том, кто же сегодня говорит от имени мусульман Запада.
Бенотман выделяет три сферы, в которых интеграция мусульманских общин в западные общества провалилась: социально-экономическая, гражданско-культурная и религиозная. При этом он делает весьма спорный вывод о том, что после 11 сентября 2001 г. проблемы в этих сферах связаны главным образом с повышенной секьюритизацией, порождённой подозрительностью властей и силовых структур. Наблюдения и опросы членов мусульманской диаспоры стран Запада выявили 3 главных и наиболее типичных особенности, в соответствии с которыми происходит в настоящее время интеграция исламских общин на Западе.
Добавим, что для западных обществ такая ситуация имеет свои плюсы и минусы. С одной стороны, разобщённость исламских общин существенно замедляет процесс омусульманивания Запада, да и всего мира в целом, поскольку последователи пророка Мухаммеда не могут выступить консолидировано в декларируемом исламом процессе занятия доминирующих позиций в мире. С другой, эта же самая раздробленность и отсутствие на Западе единого мусульманского сообщества делают практически невозможной хоть сколько-нибудь адекватную интеграцию и взаимодействие с адептами ислама, попутно превращая их в удобную мишень для пропаганды экстремистов.
В общинах мусульман североафриканского происхождения многие всерьёз планируют своё будущее именно в странах происхождения, покупая там недвижимость и землю. Также Бенотман описывает один визит к семье саудовского происхождения в Лондоне, принадлежащей к среднему классу. В доме был минимум мебели, а на вопрос о причине такой обстановки члены семьи ответили, что хотят создать у детей ощущение отсутствия дома, чтобы те были готовы в любой момент покинуть Великобританию и переехать в другую страну. В качестве ещё одного примера в обзоре приводится случай мусульманского доктора североафриканского происхождения из Манчестера, заявляющего, что ни один из его детей не говорит по-английски, и все они прошли обучения на дому, чтобы избежать смешивания с британским обществом.
В заключение президент Фонда Киллиама добавляет, что проблемы широкого спектра в мусульманских общинах, такие как дискриминация, интеграционная или социально-экономическая неуспешность должны решаться правительствами точечно и не в рамках контртеррористической повестки дня, которая показала себя контрпродуктивной и способствующей изоляции и маргинализации мусульманских общин.
Сегодня на Западе, особенно в США и Великобритании, проживают самые разные этно-религиозные диаспоры, которые уже давно и прочно вписались в западные общества. А вот мусульман многие здесь действительно считают иммигрантами. Потому что претендующие называться последователями пророка Мухаммеда сами позиционируют себя таковыми. Показывают себя носителями варварских традиций и обычаев, вроде убийств чести, даже не имеющих отношения к исламу, но выдаваемых за таковой. Демонстрируют своё полное пренебрежение и даже презрение к образу жизни, принятому в западных обществах. Разве так стремятся себя вести те, кто хочет интегрироваться? Нет, скорее такое поведение свойственно чужакам, которые не только не стремятся стать частью общества, но попросту не видят себя в нём. А, следовательно, выстраивают свою жизнь в соответствии с одной из двух моделей. Либо пытаются различными способами (в т.ч. и агрессивными) переделать общество под себя, либо, если очевидно, что это не выходит, используют общество как материальную базу для планирования собственного будущего на родине предков, что и описано в обзоре Номана Бенотмана.
Этому процессу сопутствует ряд проблем, которые связаны с отчужденностью выходцев из других стран, обособленностью их общин, недоверием или непризнанием их местным населением, подверженностью "ксенофобии", распространением межконфессиональной, межэтнической розни и расовой дискриминацией.
Все это свидетельствует о несовершенстве интеграционной политики развитых государств по отношению к иностранцам. Весьма интересным и показательным представляется опыт Европейского Союза по интеграции мусульман.
Европейские страны, проводя достаточно жесткую политику по принятию новых мигрантов, в том числе мусульман, пытаются интегрировать в европейское общество уже давно проживающие на их территории этнокультурные общества.
Применительно к миграции, он характеризует процесс, в ходе которого уроженцы других стран и их дети превращаются в составной элемент принимающего общества.
Численность мусульманской общины в Европе (без стран СНГ) из года в год увеличивается.
Таким образом к 2010 году их число составило 23 млн. чел., это примерно 5% от общей численности населения в этих странах (например в 1950 гг. в Европе проживало около 800 - 900 тыс. мусульман).
Предполагается, что к 2025 г. количество мусульманского населения в Европе удвоится, а в 2050 г. составит 20% населения.
Если приплюсовать к этому количеству еще и население Турции, которое составляет около 70 млн. человек и которая наверняка уже будет членом Евросоюза, то мусульманское население Европы значительно увеличится. С учетом турецкого присутствия, в обозримой перспективе большинство населения Европы окажется мусульманским.
Вместе с тем хотелось бы отметить, что при этих расчетах не учитываются следующие факторы, которые способны отразиться на ситуации, изменяя ее то в одну, то в другую сторону:
• колебания прироста или убывания коренного населения Европы;
• динамика самого мусульманского населения;
• уровень иммиграции новых групп мусульманского населения;
• изменение численности населения Турции;
• отток определенного количества гастарбайтеров на родину;
• иммиграция не мусульманского населения;
• переход от одного вероисповедания к другому.
В Европе действует несколько моделей интеграции приезжих мусульман: во-первых, это французская модель ассимиляции, во-вторых, это английская модель "мультикультурализма" и в-третьих, это нечто среднее между двумя предыдущими моделями, то что предлагает Германия.
В Германии мусульман рассматривают как временных гостей, приехавших в страну поработать, с той целью, чтобы потом возвратиться на родину, и по этой причине представители первого, второго и третьего поколений мусульман не могут получить немецкое гражданство, при этом этнические немцы и их дети, проживавшие за пределами исторической родины, почти автоматически получают германское гражданство сразу же по прибытии в страну.
Однако вплоть до конца XX в. турки, прожившие в Германии более 20 лет, так и оставались иностранцами. Их дети, родившиеся на территории этого государства, также не могли претендовать на германское гражданство.
Для ранних стадий развития миграционных процессов, характерна ассимиляция - способ адаптации пришлого населения к жизни на новом месте. В Европе мусульмане ассимилировались тогда, когда их было немного. Модель ассимиляции не признает, что у этнических меньшинств могут быть особые потребности, которые следует учитывать в практической политике, и считает, что все равны в правах. В таких ситуациях этнические, культурные и религиозные вопросы считаются прерогативой частной жизни мигрантов.
По такому пути долгие годы шла Франция, однако модель ассимиляции и политика сохранения культурной однородности общества, лежавшая в основе интеграционных мер вплоть до 70-х гг. прошлого века, стала давать сбои по мере увеличения мусульманского населения. Модель ассимиляции стала вытесняться новой моделью – "мультикультурализмом", которая означает признание возможности сосуществования и взаимодействия в социуме различных этнических групп и культур.
Именно "мультикультурализм" был заложен в основу социальной стратегии ЕС, принятой в Лиссабоне в 2000 г. В ней интеграция понималась как формирование взаимодействия сообществ на принципе равенства, включая не дискриминационное отношение к мигрантам, обеспечение их равноправия, превращение их в полноценных участников общественной жизни независимо от расовой, этнической, религиозной и культурной принадлежности.
Таким образом, "мультикультурная интеграция" не размывает границы между культурами, как при ассимиляции, и не укрепляет эти границы, а обеспечивает их проницаемость. И это стало толчком к увеличению числа мусульман в Европе.
Разумеется, ни одна из названных моделей не реализуется в чистом виде. Приверженность той или иной из них лишь выражает доминирующий подход государственных органов к решению проблем интеграции мусульман, в котором сочетается как функциональная, так и "мультикультурная" направленность мероприятий. Среди различных подходов и используемых средствах в решении проблем мигрантов можно выделить три составляющие: политико-правовую, социально-экономическую и культурно-религиозную.
Учитывая неудачи и используя на накопленный позитивный опыт, страны ЕС пересматривают свою интеграционную политику по отношению к мусульманам. В ее современном развитии прослеживаются четыре основные тенденции.
Во-первых, усиливается внимание к решению социально-экономических проблем, обеспечению более полной реализации прав мусульманского населения в области занятости, образования, социального обеспечения, здравоохранения и обеспечения жильем, к противодействию их социальному отвержению. Предполагается, что улучшение материального и социального положения мусульманских общин приведет к их большей открытости, стиранию этнических отличий, отказу от самореализации в экстремистских формах.
Во-вторых, все большее внимания уделяется проведению мер, способствующих повышению лояльности мусульманского населения в отношении страны приема. Среди подобных инициатив - дальнейшее улучшение правового положения, в том числе либерализация правил получения гражданства, а также борьба с дискриминацией.
В-третьих, проведение более жесткой интеграционной политики, что проявляется во введении обязательных и не слишком демократичных интеграционных мер для вновь прибывающих мусульман, желающих получить новое гражданство, за уклонение от участия в которых накладываются санкции. Принудительное, по сути, обучение мигрантов языку страны проживания, ознакомление с ее историей, традициями, обычаями, культурой и ценностями призваны преодолеть пассивное отношение их определенных категорий к интеграции и даже сопротивление ей.
В-четвертых, рационализация "мультикультурных инициатив", ориентация проводимых мер на содействие межэтнической и межрелигиозной толерантности и диалогу. На фоне критики "мультикультурализма" (Германия) ведется поиск более сбалансированного, компромиссного варианта, отвечающего интересам принимающего социума и в то же время учитывающего потребности самих мусульман.
Таким образом, во многих странах Европы идея синтеза и многообразия культур сменяется стремлением к жесткой интеграции мигрантов в европейское сообщество на условиях соблюдения их гражданских прав в том объеме, в котором они не противоречат национальным интересам и культурными традициями принимающих государств.
Константин Моканов: магистр фармации и профессиональный медицинский переводчик
Читайте также: