Легенда об учителе краткое содержание

Обновлено: 07.07.2024

Или лететь, не боясь упасть, а падая, помнить, что все это все-таки было, было.

И муж, павший на поле брани, и ее вечная верность ему.

. Во дворе бывшей московской школы №127, что неподалеку от Белорусского вокзала, серый обелиск с именами учеников и учителей, погибших в Великую Отечественную. Первой выбита фамилия Якова Евгеньевича Северина, учителя физики.

Он был комиссован по болезни — слабое сердце, но, провожая на фронт сотни своих учеников, не смог остаться в стороне, записался добровольцем в ополчение и погиб в 37 лет в месиве Ржевского котла.

Семья Севериных. Немчиновка, 1938 год. Фото: фото из семейного архива

Она — 17-летняя десятиклассница, плохо знавшая физику. Галя Дыко, года рождения 1917-го. Рожденная революцией комсомольская Лолита.

В наше время их отношения легко могли бы превратиться в пошлую тему ток-шоу. В те годы удивительная по своей силе и чистоте школьная лав-стори стала легендой.

Любовь может, как у Набокова, испепелить душу. Или подарить крылья для полета.

Яков Северин. Перед отправкой на фронт. Фото: Из семейного архива

Я тоже читала ее. С веточкой сирени на обложке.

— Это вы?! — ахнула я.

— Нет. Просто Андрей, по батюшке Михайлович.

Он охотно принял игру, отступил назад и учтиво поклонился, смеясь глазами.

На соседней аллее нетерпеливый голос позвал:

— Натка! И куда она задевалась?

Я стояла не шевелясь.

Галка. Фото: Из семейного архива

Дети, и внуки, и правнуки Севериных живут там летом на даче. Я говорю, что накануне 1 сентября хотела бы написать о ее отце — учителе Якове Северине.

Синяя борода

— Девочка, которая только что вошла, встань, пожалуйста.

Галка с вызовом посмотрела на худощавого, среднего роста человека с густой черной бородой и очень бледным лицом. Это надо же! Опоздать на первый же урок 1 сентября в новую школу.

Она влетела в восьмой класс уже после звонка, плюхнулась на первую парту — в их Немчиновке такое было в порядке вещей, во время объяснения учителя ребята вылезали в окно и мчались по своим важным пионерским делам.

За что она невзлюбила этого не похожего ни на кого учителя, упрямая Галя Дыко и сама себе объяснить бы не могла.

Адриатические волны

Никому-никому не могла она признаться: ее жег острый стыд. За, как ей казалось, презрение, которое она прочла в глазах необыкновенного учителя.

Наталья Яковлевна помнит историю любви своих родителей. Фото: Екатерина Сажнева

Формула любви

Две разные планеты, два полюса, параллельные прямые, которые вдруг пересеклись.

Из Немчиновки. Отец — простой столяр, очень добрый, но несдержанный на язык, когда выпьет. Отца она обожает. А что еще?

Галка говорила о своей любви к книгам, о Вальке, умершей в 13 лет, да бог знает еще о чем!

— Три дня назад мне исполнилось 30 лет, — сказал учитель.

— А мне через три месяца будет 18, — весело ответила Галка.

— Вот тут-то и зарыта собака, — почему-то грустно констатировал он.

«— Садись! — сухо говорит Андрей Михайлович, и я послушно опускаюсь на какой-то ящик.

Мое бедное сердце неистово колотится где-то. Он шагнул ко мне и посмотрел в лицо напряженным, ищущим взглядом. И мне почудилось — так бывает иной раз во сне, — что я окунулась в теплую прозрачную воду и начала в ней быстро растворяться.

И я говорю что-то невероятное и повторяю это невероятное несколько раз, как плохо выученный урок.

— Я тоже! — слышу я его дрогнувший, странно смягченный голос.

Дочь шпиона

Шагнувший в легенду

— Я помню отца по ощущениям. Вот яркий солнечный день, и мы, счастливые, — я папина дочка, мне пять лет — идем с ним по улице в Немчиновке с реки. И вдруг — истошный крик мамы. Война! — продолжает Наталья Яковлевна. — Папа опускается на землю, по его щекам текут слезы. Все лицо в слезах. И я тоже рыдаю вместе с ним. Это конец.

И была их последняя встреча.

Таким она и запомнила его: в белом полушубке, подпоясанном армейским ремнем, серой ушанке со звездочкой и золотым блеском над ней. Когда Галка обернулась еще раз, мужа уже не было. Не было навсегда.

Многое, очень многое было за эти годы. Выросли дети. Наташа и Миша. И их дети, и внуки, и даже правнуки. Жили тяжело, в первые послевоенные годы так и вообще впроголодь. Галина обеспечивала семью одна.

Каждый год в самом конце января, в день, когда состоялось их первое объяснение, она старалась остаться одна в утонувшей в зимних сумерках комнате и вспоминала. Ни дети, ни внуки не знали об этой ее слабости. Это было только его и ее. От их прежней квартиры на Арбате не уцелело ничего. Кроме овального настольного зеркала, приданого свекрови Ольги Яковлевны, в это зеркало они когда-то любили смотреться с Яшей вместе — получался семейный портрет в ореховой раме.

И иногда ей казалось, что за ее отражением, в глубине, по-прежнему стоит Яша, только теперь она была в два с половиной раза его старше.

А была ли девочка? Была или нет?

Она никуда и не уходила. Юная, восторженная — она бежит и сейчас навстречу своему князю Андрею сквозь сиреневую июльскую аллею. Навсегда.

Повесть о школе 30-х годов, о старшеклассниках, о любви, о молодой семье. В центре повести - учитель, мужественный, благородный человек, оказавший огромное влияние на своих учеников и жизнью своей подтвердивший высоту своих нравственных принципов. Прообразом его был учитель московской школы, ушедший в первые дни Великой Отечественной войны на фронт вместе со своими учениками.

Лучшая рецензия на книгу

14 января 2019 г. 11:57

5 Встреча.

Мне было двенадцать лет и для меня это была Встреча с большой буквы. Учитель долго оставался для меня на заднем плане. Книга была в первую очередь о той комсомольской юности, которой я всегда по-хорошему завидовала. И еще она стала встречей с Поэтом. Рассеянные строчки его стихов я переписывала в тетрадь. Натка , которая здесь многим не нравится, хорошая девочка. К началу книги у нее нелегкая судьба - книга-то вторая, а первая - "Повесть о пионерском салюте", Там, в Наткином(то есть, на самом деле Галином) детстве, Поэт еще не стал тенью и любимая двоюродная сестра-подруга Валя сначала еще жива и не осталась только в стихах Поэта. "Смерть пионерки" - это ведь о ней. А в "Легенде" две тени незримо присутствуют рядом с героиней - навеки оставшаяся тринадцатилетней бунтарка Валя,…

99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.

Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.

Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.

Описание книги "Легенда об учителе"

Описание и краткое содержание "Легенда об учителе" читать бесплатно онлайн.

Повесть о школе 30-х годов, о старшеклассниках, о любви, о молодой семье. В центре повести — учитель, мужественный, благородный человек, оказавший огромное влияние на своих учеников и жизнью своей подтвердивший высоту своих нравственных принципов. Прообразом его был учитель московской школы, ушедший в первые дни Великой Отечественной войны на фронт вместе со своими учениками.

ЛЕГЕНДА ОБ УЧИТЕЛЕ

Памяти учителя 127-й московской школы Я. Е. Северина и его учеников, погибших на фронтах Великой Отечественной войны, посвящается

Поэт сидел на тахте, в такой же восточной позе, скрестив ноги, и так же тяжело, с шумом дышал. Над тахтой висела та же сабля, в светящихся аквариумах так же плавали фантастические рыбы. Только это уже было не в Кунцеве на Пионерской улице, куда я прибегала босоногой девчонкой, а в Москве, в самом центре — в проезде Художественного театра. Будто взяли все прежнее и бережно перенесли в другое место.

— Как хорошо, что все по-старому! — говорю я, не решаясь оторваться от дверей.

— Да. Постоянство, верность… — начал он и закашлялся.

Узнал ли он меня? Мы не виделись с тех пор, как умерла пионерка Валя, моя двоюродная сестренка, отказавшаяся перед смертью надеть церковный крест. Я выросла на целую голову. Но на мне по-прежнему пионерский галстук — символ той верности, о которой он говорит.

— Да. Стихи о Вале, — ответила я и прочла вполголоса: —

Валя, Валентина,
Что с тобой теперь…

— Видишь: песня о ней будет жить!

— Но ее все равно нет!

— Придут другие, такие же, как она.

— А пока все мои одноклассники, друзья разъезжаются. Чего-то ищут.

— А верность родным местам?

— Они верны своим убеждениям.

Я подумала, что так же говорила наша вожатая Юля Кряжина перед отъездом на строительство Комсомольска-на-Амуре. А моя отчаянная подружка Женька Кулыгина ничего не говорила: уехала на Север учить маленьких чукчей и эвенков, прибавив себе в паспорте лишних два года. Вот кто давно уже взрослый.

— На их место пришли люди помельче и похуже, — хмуро сказала я, вспомнив пошляка Родьку, сменившего Юлю.

— Долго они не продержатся. Память же останется о лучших!

— Да, но сейчас их нет.

— Будут! Обязательно! А я… — Он снова мучительно закашлялся.

И вспомнилось мне Кунцево. Дом под зеленой крышей. Тихая, полутемная комната. Мерцающие аквариумы. Рыбы, похожие на сказочных жар-птиц, чуть шевелили огненными хвостами. В зеленой водной глубине возникали легкие, как облака, дворцы. Глуховатый, напевный голос падал откуда-то сверху. Так мне казалось тогда.

Кто услышал раковины пенье,
Бросит берег — и уйдет в туман;
Даст ему покой и вдохновенье
Окруженный ветром океан…

Я как сейчас вижу эту раковину. Большую, желто-розовую, с загнутыми внутрь потемневшими краями. Она стояла на столике рядом с аквариумом. Я хотела взять ее в руки, послушать: правда ли, в ней шумит море? Но не решалась. Только с восторгом смотрела в смуглое, мужественное, как у капитана Гаттераса, лицо Поэта, на его крупные шевелящиеся губы…

Сейчас он очень болен, и я со страхом понимаю это. Поседел, пожелтел, постарел…

Он грустно улыбнулся:

В душе у меня что-то шевельнулось: может быть, это и есть ответ на мучивший вопрос, почему все предметы, знакомые с детства, вдруг повернулись другой стороной? А я и не заметила, когда это произошло! Куда девалась долговязая, упрямая девчонка Натка, с такой отвагой боровшаяся за свое право шагать в тесном строю пионерского отряда? Из зеркала больше не смотрит на меня смешная курносая девчонка, готовая на любой безрассудный поступок. Ее нет. Чужие тревожные глаза. Вытянувшееся лицо. Привычка часто задумываться.

В самом деле — чего? И что меня привело сюда, в дом больного Поэта?

…В июне мы закончили семилетку в маленьком подмосковном поселке Немчиновке. Нам выдали синенькие книжечки-удостоверения и пожелали доброго пути. Больше нам в школе делать было нечего. Другие ребята становились ее хозяевами.

Мы сошли со старого школьного крыльца и враз рассеялись. Поразило то, что мы уже не были вместе. По двое, по трое, а кто и в одиночку уходили мы от родного порога.

— Постойте, ребята! Куда же вы? — испуганно закричала я, вдруг остро ощутив необратимость этой минуты. Вот сейчас все разойдутся, и захлопнется накрепко дверь в прошлое. Но ведь оно было, это прошлое, хотя нам всего по пятнадцать лет. Его нельзя зачеркнуть. — Ребята-а!

Все мы были очень заняты этот год. Прямо с ног сбивались, носясь до позднего вечера по школе. Но полной безраздельной радости не испытывали. Что-то ушло от нас, и мы знали, что именно: пионерская жизнь. Больше всех грустил Жорка. Он упорно не снимал пионерский галстук, сердился на нашу беспомощность.

Дело в том, что мы совершенно не сошлись с новым вожатым Родионом Губановым.

Его прислали к нам из райкома комсомола в первые дни занятий. Щуплый, курносый, белобрысый, с глазами как буравчики. Но суть не в этом, как говорил Жорка, хотя мы ждали, конечно, более представительную фигуру. А в том, что на первом же сборе нашего отряда он энергично объявил, становясь на цыпочки:

— Я сказал — и баста! Выполняй! Мало ли что у вас при какой-то Юле было. При мне по-другому повернется!

Может, он хотел таким путем завоевать авторитет, заставить считаться с ним? Напрасные старания: Юля никогда не пыталась возвышаться, а любили мы ее без памяти.

Тонкий голос Губанова скрипел, как песок на зубах. Мы подавленно молчали. Выручил Тоська. Он хлопнул себя по коленкам и восторженно завопил:

— Ай да Родька! И откуда такого взяли?

Зал грохнул от хохота. Нас будто прорвало. Смеялись, не в силах остановиться. Не ожидавший такого исхода Родька — с тех пор его иначе не звали — напрасно требовал тишины, грозил исключить зачинщиков из отряда. После каждого его слова хохот только усиливался. Тогда он самовластно объявил сбор закрытым и выскочил за дверь.

Со сбора мы возвращались со смутным чувством.

— Ну и что будем делать? — вопрошал Жорка.

— Это с Родькой-то? Да плюнуть на него! — на всю улицу заорал Тоська, не смущаясь прохожих.

И вообще все перемены Тоська проводил у дверей этого класса. К нам он влетал уже после звонка, вызывая недовольство учителей. В такие минуты мне не хотелось смотреть в его оживленное, счастливое лицо. Где-то внутри грыз ревнивый червячок. Хмурилась и глядела в парту.

Детство в те дни легонько отступало от нас. Может, поэтому и был так тревожен и труден последний, седьмой год в Немчиновской школе?

На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!

Легенда об учителе краткое содержание

Лучшая рецензия на книгу

5 Встреча.

Описание книги "Легенда об учителе"

Похожие книги на "Легенда об учителе"

Рецензии

"Легенда об учителе" отзывы