Конструктивизм это в философии кратко

Обновлено: 03.07.2024

Методы конструктивизма

Конструктивизм исходит из того, что обучение – это активный процесс, в ходе которого люди активно конструируют знания на основе собственного опыта. Люди не получают идеи, а создают их. Эта идея основана на конструктивистских теориях Жана Пиаже). Часто цитируется его утверждение, что ребенок есть "зодчий собственного интеллекта". С позиции инструментализма под рукой у ученика должно быть все необходимое для его работы, в том числе и модели.

Конструктивизм - теория деятельности, согласно которой деятельность и действия самого ребенка являются основой его психического развития (А.Н. Леонтьев, П.Я. Гальперин, В.В. Давыдов и др.). Более того, переход от предметного действия к действию с моделями осваиваемых объектов и ситуаций составляет неотъемлемое условие формирования полноценных умственных способностей ребенка. Конструкционизм противопоставляется инструкционизму, который видит процесс обучения как передачу знаний от знающего к незнающему.

Натуралистический и культуральный К. Различие методического и радикального К. у С. Цеккато и Г. Динглера вначале казалось несущественным, однако затем они разошлись в разные стороны и сегодня характеризуются культуральной ориентацией методического и натуралистической ориентацией радикального К. (при всех возможных исключениях).

Формирование методического К. в области логики и математики начинается с Г. Фреге, а в философии физики — с Г. Динглера. В работах П. Лоренцена и К. Лоренца логика была понята с точки зрения конструируемости логически истинных форм высказываний, близко к интуиционистской логике (Л.Е.Я. Брауэр) и в отличие от формально-аксиоматических вариантов классической логики. Истолкование логики в плане философии языка как средства рациональной аргументации позволяет включить традиционные учения о понятии, суждении и умозаключении в конструктивную логическую пропедевтику (В. Камлах, П. Лоренцен), в которой разрабатывается систематика форм суждений (априорные, аналитически-дефиниторные; формальные и материально-синтетические суждения протофизики; апостериорные и эмпирические суждения реальных наук). Конструктивность арифметики и анализа, которые формулируются, в отличие от теоретико-множественных подходов, при помощи классической аксиомы выбора, ограничивают предметную область высшей математики эффективно конструируемыми моделями и их формами.

Полученная в результате констелляция интерпретативных конструктов располагается, далее, на разных уровнях некоторой модели и может там рассматриваться как результат основного процесса организации, структурирования и конципирования реальности и опыта.

На одном уровне располагаются конструктивные действия в области восприятия и ощущения, в которую тем самым оказываются, включены моменты концептуализации. Это процессы ограничения, ассоциации, различения, предпочтения, анализа, синтеза и проектирования. Всякий предмет восприятия рассматривается как продукт перцептивной конструкции и интерпретации, в который входят как логические, так и эстетические компоненты. На другом уровне могут быть расположены мышление и теоретическое конструирование, специфика которых определяется сенсорным дефицитом. Замена восприятия концептом имеет, в то же время, прагматический характер и соответствует критериям когеренции, консистентное™ и эмпирической истинности.

Особый тип К. — социальный К. — сформировался в рамках социально-гуманитарных наук. Его исходной предпосылкой является своеобразный фундаментализм, уже отброшенный в философии естественных наук. Обществоведы, отказавшись от социального атомизма и индивидуализма, сегодня, в основном, исходят из понятия социума как целого, которое больше суммы своих частей. Такое понятие общества может использоваться как экс-плананс при объяснении частных социальных феноменов (практических действий, речевых актов, экономических структур, религиозных убеждений): каждый из них при этом конструируется из совокупности выполняемых им социальных функций, или ролей.

Социология научного знания, казалось, справилась с наиболее трудной задачей, которая стояла перед социологическим объяснением естествознания. Подобно тому как ранее разные формы политической и религиозной идеологии были разоблачены с помощью редукции к социальным потребностям и интересам, так теперь понятия научной онтологии (атом, кварк, материя, ген, естественный отбор, нейрон, вирус) были провозглашены социальными конструктами. Открытие в них социального содержания и даже их полное сведение к социальным образам и аналогиям открывало дорогу к превращению естествознания в обществознание. На обществоведов возлагалась, тем самым, чрезвычайно трудная задача перевода всех результатов и методов науки (современной в том числе) на язык социологии. Эта практическая сложность задачи обременялась еще и неизжитыми методологическими заблуждениями: провозглашение специфики социального как предмета обществознания шло рука об руку с отрицанием специфического предмета наук о природе. Методологический фундаментализм и редукционизм, превращенные из метода социальной критики в способ построения систематического теоретического знания, оборачивались против самих себя. Ведь и понятия социальных и гуманитарных наук также должны допускать социальную интерпретацию. Само понятие общества есть, таким образом, социальный конструкт, происхождение которого нельзя объяснить никак иначе, чем из самого себя. Этот мыслительный ход и был сделан Н. Луманом, концепция которого явилась особым типом социального К. Ему пришлось вернуться к своеобразному социальному атомизму и допустить (не без помощи логического круга), что само общество конструируется из отдельных коммуникативных актов, в то время как коммуникация уже предполагает социальные связи.

Итоги. Философско-методологический смысл дискуссий вокруг К. состоит в исчерпанности классической программы фундаментализма в обосновании науки, а также в необходимости понимания процессов самоорганизации в природе и обществе. Три понятия — целеполагание, обоснование и творчество — являются ключевыми для К., если под ним понимать все противоречивое многообразие его программ. Является ли самоорганизация и целеполагание прерогативой человека, или они присущи всей живой (неживой) природе? Представляет ли собой объяснение лишь приспособление непознаваемого мира к возможностям ограниченного человека, или корни познавательных способностей уходят далеко в глубь природы, где имеют место аналогичные информационные процессы? Трактовка природной самоорганизации как целесообразности вносит в К. элементы изначально чуждого ему платонизма. Но если конструирование является универсальным механизмом генезиса и развития природы и общества, то и конструктивно-креативная деятельность человека получает надежное обоснование. В таком случае пределы обоснованию и объяснению следует искать не в глубинах человеческой субъективности, но в природных и социальных закономерностях. Этой натуралистической и монистической точке зрения противостоит методологическая и дуалистическая позиция, согласно которой конструктивность — уникальное свойство человеческого сознания и деятельности. В таком случае весь мир делится на пассивную реальность, подлежащую преобразованию, и человека, относительно свободно его осуществляющего. Причем в основном человеческая свобода реализует себя в сфере сознания, благодаря чему и строится конструктивное объяснение и понимание мира и человека. Но эта методологическая свобода оборачивается постоянной необходимостью решать парадоксы и антиномии, преодолевать ошибки и заблуждения, а процесс познания оказывается весьма рискованным и ответственным мероприятием.

Аксиомой радикального К. является свойственное и всему К. положение, что реальность не отражается и не репрезентируется языком и сознанием, а создается в процессе наблюдения или познания. Поскольку всякое воспроизводство живого организма, всякий ментальный акт и всякое коммуникативное событие требует подсоединения и отбора последующих аналогичных событий, то самоосуществление организма, психики и коммуникации полагается совпадающим с когнитивными процессами. При этом для выбора своих будущих состояний, а значит для наблюдения и самоконструирования, радикально-конструктивиски интерпретируемые агенты задействуют специальные инструменты — различения, понимаемые как медиумы отбора своего и отклонения всего чуждого, не входящего в данную систему событий.

Очевидно, что ключевой вопрос радикального К. состоит все в том же классическом отношении знания реальности (действительности) и самой действительности, но это отношение получает теперь новую редакцию. Проблемой для философского исследования становится не сама действительность, а способы ее конструкции, что требует обращения к конкретным эмпирически фиксируемым операциям наблюдения тех или иных агентов или наблюдающих систем. В этом смысле К. не отрицает реальности, но, наоборот, исследует ее генезис. Реальность появляется тогда, когда наблюдатель второго порядка оказывается способным увидеть то, что не видит наблюдатель первого порядка. Ведь у первого наблюдателя его видение, познание (сектор наблюдения) и осваиваемый им сектор реальности совпадают. Он не способен воспринимать само различение, разделяющее его локальный мир (т.е. наблюдение) и недоступные ему сферы.

К. претендует на то, чтобы снять классический дуализм субъекта и объекта (в конструктивистской терминологии: операции наблюдения и наблюдаемого феномена). Для этого из физики привлекается понятие комплементарное™, т.е. дополняющих друг друга реалий, которые, однако, не допускают их одновременного наблюдения. И действительно, кажется убедительным, что в сосредоточивании внимания на самой познавательной активности, или, по крайней мере, на одной познавательной операции, от наблюдения ускользает объект, на который она направлена; и наоборот. Знание первого наблюдателя является для него истинным, а значит, применительно к нему нельзя говорить о различии знания и истины (истинного знания). Истина как самостоятельная по отношению к знанию категория появляется лишь в наблюдении второго порядка, когда второй наблюдатель делает вывод, что не все, что знает первый (в чем он уверен или убежден), является истинным.

К. — термин, имеющий широкий спектр значений, чаще всего употребляется для обозначения особого направления в искусстве 20-х г г. 20 в., разработавшего свой художественный стиль.

В философии науки и математике — способ построения и обоснования научных теорий, противоположный теоретико-множественному (см. Множеств теория) и аксиоматическому методу. Впервые возник и получил дальнейшее развитие в связи с проблемами обоснования математики в 20 в. Теория бесконечных множеств, созданная в конце 19 в. усилиями немецкого математика Г. Кантора, пыталась дать окончательное обоснование всей классической математике. Однако через некоторое время в ней возникли антиномии, или парадоксы, которые свидетельствовали о том, что она не может считаться надежным фундаментом здания математики. Со временем число парадоксов стало увеличиваться, и в математике громко заговорили о кризисе ее оснований. В поисках выхода из этого кризиса было выдвинуто несколько новых программ ее обоснования, одной из которых стала программа аксиоматизации теории множеств Кантора. Основная цель этой программы заключалась в том, чтобы, во-первых, ограничить использование понятия множества такими рамками, которые исключили бы возможность образования произвольных множеств, которые служат источником появления парадоксов. (К таким понятиям относится, напр., понятие множества всех множеств Б. Рассела, которое не содержит себя в качестве собственного элемента. Для его популяризации он приводит пример деревенского парикмахера, бреущего тех, и только тех, жителей деревни, которые не бреются сами. На вопрос, как он должен поступить с собой, нельзя дать никакого определенного ответа. В сам о м деле, если он бреет себя, тогда, по принятому условию, он не должен брить себя; если же не бреет себя, тогда обязан брить себя.) Кантор, провозгласивший идею, что сущность математики состоит в ее свободе, ничем не ограничивал процесс образования множеств. По мнению многих математиков, именно ничем не ограниченная свобода в образовании множеств и приводит к появлению парадоксов в этой теории. Во-вторых, необходимо было позаботиться, чтобы все свойства и отношения множеств, необходимые для обоснования математики, можно было логически вывести из аксиом теории множеств. Как заявлял Д. Гильберт, никто не может изгнать нас из рая, который построил Кантор.

В начале 20 в. и позднее было создано несколько различных систем аксиоматической теории множеств. Однако все эти теории имели один общий недостаток: они доказывали, что в их рамках не могут появиться известные до сих пор парадоксы, но не гарантировали появления других, неизвестных, парадоксов.

Дальнейшее развитие идеи К. получили в рамках интуиционистской математики, которую возглавил Л. Брауэр. Интуиционисты считали, что источником возникновения не только парадоксов, но и трудностей в теории множеств, служит использование в ней абстракции актуальной бесконечности. Парадоксы являются лишь симптомами необоснованного применения этой абстракции, поскольку в ней бесконечные множества уподобляются конечным множествам. Напр., бесконечный ряд натуральных чисел рассматривается как актуально построенный, завершенный, одновременно заданный всеми своими числами, а не потенциальный, возникающий после прибавления единицы к предыдущему числу. Поэтому интуиционисты вместо абстракции актуальной бесконечности используют абстракцию потенциальной бесконечности. Они считают также, что сторонники теоретико-множественной математики необоснованно переносят законы классической логики, верные для конечных множеств, на бесконечные множества. Прежде всего, это относится к закону исключенного третьего, который используется в чистых доказательствах существования в математике. В них существование математического объекта считается доказанным, если предположение о его несуществовании приводит к противоречию. В противоположность этому интуиционисты считают существование объекта доказанным, если его действительно можно построить или вычислить. Поэтому они отказываются и от чистых доказательств существования в математике, и от применения закона исключенного третьего к бесконечным множествам.

Интуиционисты рассматривают математику как науку об интуитивно убедительных построениях математических объектов, а критерием истинности математических суждений считают возможность построения мысленного эксперимента, относящегося к этому суждению. Такая субъективистская трактовка математики подверглась критике со стороны представителей конструктивного направления в особенно отечественной школы К. во главе с А.А. Марковым, которые не используют такие неконструктивные объекты, как свободно становящаяся последовательность и континуум, как среда свободного становления.

Исходными понятиями конструктивной математики служат понятия конструктивного объекта и конструктивного процесса, которые не определяются, а лишь поясняются. Конструктивными элементарными объектами являются слова в определенном алфавите, в котором под буквами подразумеваются разнообразные знаки, напр. вертикальные черточки, изображающие натуральные числа. Конструктивный процесс, результатом которого является определенное слово, будет сводиться к выписыванию одного знака за другим. Натуральный ряд чисел, начинающийся с нуля, будет задан в алфавите 0,1. Если добавить к этому алфавиту знак минус (—) и знак дроби (/), то получится алфавит для рациональных чисел 0,1,—, /, на основе которого можно строить рациональные числа как конструктивные объекты в указанном алфавите. С помощью уточненного понятия алгоритма в дальнейшем определяется понятие конструктивной последовательности рациональных чисел как алгоритма, перерабатывающего всякое натуральное число в рациональное (натуральное) число. Конструктивные действительные числа (к. д. ч.) тогда будут определяться как регулярно сходящиеся последовательности рациональных чисел. Поскольку к. д. ч. заданы в алфавите 0,1, то алгоритмы над этим алфавитом дают возможность строить конструктивную функцию действительного переменного как алгоритм, перерабатывающий одно к. д. ч. в другое к. д. ч. На основе этого определения в дальнейшем была разработана конструктивная теория функций действительного переменного, которая во многом существенно отличается от классической теории. Методы конструктивного математического анализа дают возможность построить отдельные разделы традиционного анализа на более ясных исходных предпосылках, учитывающих, кроме того, вычислительные их возможности.

Конструктивисты принципиально строго разграничивают философию науки и философскую антропологию [Delia 1977; O'Keefe 1975]. Философия науки следует в русле предложенного Ф. Зуппе анализа мировоззренческих систем Weltanschauungen [Suppe 1977], ставшего реакцией в духе скептицизма на рост логического позитивизма и эмпиризма [Polkinghorne 1983].

Научное познание было и остается человеческой деятельностью, протекающей в широком социальном и культурном контексте, следовательно, научность нельзя отождествлять лишь с логической дедукцией вечных истин, для конструктивистов научное познание представляется прежде всего процессом понимания и интерпретации. Их эпистемология считает, что знание создается и поддерживается социально, но для его постижения необходимо обратиться к реальности отдельно существующих человеческих существ [Nicotera 1995:46].

Читайте также: