Историческая психология детства ф ариес кратко
Обновлено: 02.07.2024
Филипп Арьес – счастливый муж и отец, любимый женой и детьми.
Семейная жизнь Филиппа Арьеса, озаряемая улыбками любящей жены и детей, подсказала историку тему новой книги – Ребенок и семейная жизнь при Старом порядке . Как и все работы историка, эта книга оригинальна до экстравагантности, неоднозначна и провокационна. Арьеса интересует не статистика рождаемости и смертности, демографические переходы (хотя он и анализировал их в ранних работах), не влияние уровня жизни на количество детей в семье. Ему интересно другое – отношение к детству, отношения в семье, психологические проблемы детства и материнства, культурная среда аристократии, на примере которой автор показал эволюцию развития антропологических практик.
Дети часто спрашивают родителей, какими они были в детстве, как играли, кем мечтали стать. Для обывателя это кратковременное погружение в память своего детства, в ушедшую эпоху. Историк воспринимает подобные вопросы иначе: расскажи про изменения отношения к детям в прошлые эпохи, раскрой мировосприятие ребенка, его страхи и мечты.
Феномен детства рассматривается сквозь призму искусства – живописи, скульптуры и архитектуры. В Средние века ребенок на фресках или в виде скульптурного элемента – это маленький Христос либо ангел. Встречались изображения невинно убиенных детей.
Как правило, их изображали одетыми. Американский социолог Нейл Постман отмечал, что Церковь культивировала чувство вины и запрещала откровенные телесные практики. Голый человек считался безумным, странным, толкающим на похотливые мысли. Только в XVI веке, с началом Возрождения, художники и скульпторы обращаются к обнаженной натуре, воссоздавая традицию Античности.
Хотя дети все чаще появляются на групповых и семейных портретах, вплоть до XVIII века не было автономных изображений ребенка. Детей рисовали как маленьких взрослых, что прекрасно видно на картинах Питера Брейгеля Старшего и Яна ван Эйка. Исключение составляли портреты детей знати.
В век Просвещения возникает новое композиционное решение в живописи: в семейном портрете взрослые группируются вокруг детей. Означало ли это повышение внимания к детям, будущим наследникам рода и исторической памяти ? Несомненно. При этом религиозность художников и родителей накладывала отпечаток на детские портреты и фигуры: как правило, дети одухотворены и прекрасны. Это маленькие ангелочки.
Филипп Арьес обращает внимания на одежду детей. Цвета и формы, стили одежды служили маркерами принадлежности к социальному классу. О цветах мы вкратце упоминали. Что касается стилей, то в Средние века носили длинную одежду, которая защищала человека от соблазнов. Естественно, одежда знати и простолюдинов отличалась. Имелись отличия у буржуазии, стремившейся не отстать от знати по богатству и моде. В средневековом обществе существовал запрет на ношение одежды другого социального класса. Униформу носили клирики и преподаватели, военные. Простолюдины одевались согласно уровня дохода в незаметную, серую или черную одежду. Яркость и роскошь одежды осуждалась Церковью как признак гордости и тщеславия. Дети одевались как взрослые.
Детство – не только работа и обязанности, но и игры. Игровой элемент социализации и привития навыков бытовой культуры подробно исследован Й. Хейзингой и Н. Элиасом. Высшая знать предпочитала игру в шахматы, куклы, игру в мяч. Низшие слои общества играли в лото, чехарду, прятки и т.д. Стоит отметить отсутствие градации между играми взрослых и детей – они были одинаковыми. Более того, военный характер европейской экономики в Средневековье акцентировал внимание короля и феодалов на военных играх – турнирах, постановочных сражениях, езде на лошади, фехтовании, стрельбе из лука (позже – из огнестрельного оружия). Ф. Арьес рассказывает про игры королевских семей и знати, обходя вниманием другие общественные классы. Эта односторонность – один из серьезных недостатков, свойственных исследованиям французского историка культуры.
Правда, Арьес мельком упоминает о буржуазных играх, заимствуемых у власти. Средством единения социальных классов были карнавалы и общие праздники, когда простолюдины шли рядом с дворянами и духовенством. Позже карнавалы разделились на народные и дворянские, причем последние были средством социализации, знакомства, интриг, романов.
Католическая церковь неодобрительно взирала на веселье нации, пытаясь запретить азартные игры (в карты, триктрак и пр.). Еще одним развлечением были танцы. В Средние века был период, когда танцевали даже клирики. Помимо игр и танцев, с развитием книгопечатания популярность обрели сказки, частично адаптированные под вкусы знати ее представителями (например, сказки Шарля Перро).
В воспитании детей принимают участие учителя и гувернантки. О первых мы скажем особо. Что касается вторых, то гувернантки учили не только манерам поведения и этикету, но и сексуально просвещали отпрысков знатных семей. Учитывая низкий уровень медицины и распространенность половых болезней, такая социальная практика была не лишена смысла. Дети знати приобщаются к интимной сфере в раннем возрасте, с 4-5 лет. Историк Эмиль Маль описывал, как гувернантка играла с половым органом маленького Людовика XIII, говоря ему о его мужской силе. Сейчас нам это покажется педофилией, но в условиях культуры той эпохи это было нормой.
Теперь необходимо сказать несколько малоприятных, но нужных слов.
Книга Филиппа Арьеса категорична и больше опирается на субъективистский подход. В этом ее слабость, порождающая недостатки. Оставляя в стороне обвинения историков в небольшом цифровом материале и анализе статистических данных (это не так уж важно для анализа ментальности индивида и общества), отметим явные ошибки.
Филипп Арьес, занимаясь исследованиями ментальности и исторической антропологии, преимущественно анализировал высшие социальные классы – аристократию и белое духовенство, изредка касаясь буржуазии. В его картине истории нет места крестьянам и рабочим, а также творческой интеллигенции. Не менее серьезным недостатком является категорическая позиция историка по ряду вопросов. Так, Арьес отрицает наличие родительской любви и чувства единства семьи в Средневековье, подчеркивая безразличное отношение к детям. Любая мать не согласится с историком, уж не говоря о психологах, культурологах, антропологах. Конечно, частые войны и эпидемии обесценивали жизнь человека, а низкий уровень жизни делал нежелательным рождение множества детей. Но те же болезни и массовые бедствия сплачивали оставшихся в живых членов семьи. Не забудем и про детские приюты, больницы, открываемые при монастырях и в городах.
Это основные недостатки уникальной книги Ф. Арьеса. Безусловно, феномен детства нуждается в дальнейших исследованиях, благо работы Арьеса, Постмана и других историков заложили хорошую научную базу.
Читайте также: