Интеллигенция в россии и странах европы ее роль и судьба кратко
Обновлено: 03.07.2024
– Дискуссии на тему "интеллигенция и Россия" периодически обостряются. Так было в моменты выхода сборников "Вехи" и "Смена вех", так происходит сейчас. Многие представители интеллигенции скорбят об утрате своей общественно-исторической роли и очень не хотят переквалифицироваться в простых интеллектуалов…
– Прежде чем говорить об участии интеллигенции в судьбе России, нужно четко объяснить, что же такое интеллигенция. Словарное определение гласит, что это "социальная группа, в которую входят люди, профессионально занимающиеся умственным трудом и обладающие необходимым для него специальным образованием". Эта общепринятая дефиниция не показывает различия между русскими интеллигентами и западными интеллектуалами, а в нем-то все и дело.
Интеллигенция – следствие реформ Петра I, когда Россия переделала свое образование на европейский лад и европеизировала сам русский язык, переведя на него европейские учебники и внеся в него массу калькированных слов, поскольку на русском равнозначных им просто не было.
– Французский говор российских верхов часто объясняется поверхностно – стремлением высших классов отделить себя от низших. Однако причина была и в том, что на тогдашнем русском нельзя было выразить того, что они хотели передать друг другу, а по-французски можно…
– В XVIII веке появляется огромное количество лексиконов. Татищев, к примеру, составил "Лексикон российской, исторической, политической и гражданской". И в школах стали учить не тот русский, который они осваивали в семье, и не тот, которому учили церковники, а европеизированный. Если учить "буки-аз-буки-аз: будет баба", выучишь дьячка, но не инженера. Требовалось изучать тот язык, на который можно перевести флотские, инженерные, физические, философские знания. Это настоящая культурная революция, хотя новым русским языком овладевает сначала ничтожная часть населения.
– Хомяков, помнится, утверждал, будто петровские преобразования насадили в России культуру, собранную с западных образцов и воспринятую высшими слоями общества, что и сделало их "страшно далекими", по более позднему выражению Ильича, от народа, который не находил в этой культуре никакого прока для своих нужд.
– Об этой сущности русской интеллигенции говорит также Василий Ключевский в своей великолепной лекции о предках Онегина, затем Георгий Федотов. С десятилетиями количество европеизированных русских растет, и с середины XIX века они осознают сами себя как некую общность. Происходит самоосознание интеллигенции, В чем разница между нею и остальным народом? Не в том, что она - "образованное сословие". Образование получали и в церковных школах. Но священники – не интеллигенты. Вопрос не просто в грамотности, а в том, что в голове интеллигента находится новая система понятий и ценностей. Что это за система? Легче всего сказать – европейская. Но ведь образование получал человек, воспитывавшийся в русской среде. Семилетний ребенок – не чистая доска. При этом он еще открыт для дальнейшей экспозиции. В результате получается русско-европейский гибрид. В том и состоит коренное различие российской интеллигентской элиты от интеллектуальной европейской: одна образовывалась на системе понятий языка собственной культуры, а другая – на чужой культуре.
– Значит ли это, что в любой неевропейской стране всякая образованная по-европейски группа является интеллигенцией?
– В Китае и в Африке интеллигенции, в моем понимании, нет. Китаец или негр, получив образование в Европе, не чувствуют себя европейцами. Им достаточно посмотреть в зеркало и вокруг себя, чтобы увидеть, кто они. Интеллигенция есть в России и во всех балканских странах. Наша же интеллигенция идентифицирует себя с той системой понятий, в которую включилась. Русский интеллигент, глядя на свое отражение, видит европейские черты лица и считает себя европейцем. Интеллигенция характеризуется ложной самоидентификацией. Первичная культура никуда не исчезает, она остается внутри, и эта культура принципиально отлична от той, которую он впоследствии получает.
– В чем вы видите неадекватность?
– Процессы, которые происходят в стране, не описываются теми понятиями, которые имеются в сознании интеллигента. Например, закон на Западе – это признанная норма человеческих отношений, закон в России – это распоряжение власти. Наше государство – государь, господин над обществом, тогда как европейские Staat, state и etat – слуги общества. И еще надо разобрать, какого общества! В России в известном смысле вообще нет общества, поскольку нет гражданского общества. Поэтому скажу так: западноевропейские общества почти всегда контролировали свои государства, тогда как в России общество, как правило, не имело возможности контролировать государство. Парламентаризма у нас не было, нет и еще не скоро будет, если будет вообще. Хотя, конечно, на гамадрила можно нацепить галстук и объявить его английским парламентарием. Имеется множество таких понятий-фикций, которые можно перевести из одной книжки в другую, но нельзя перевести в жизнь, потому что навыки российской жизни иные. Человек оказывается совершенно невооруженным, бессмысленным перед действительностью, для которой никаких понятий нет. Это раскол – воли, психики, интеллекта. Орудие мышления, которым мы обладаем, не применимо к тому, к чему мы должны его применить. А историческое развитие страны идет вне категорий и понятий.
Сознание и действительность не стыкуются: для европейских понятий в русской культуре попросту нет обозначаемых ими предметов, а для русских сущностей в европеизированном языке нет имен. Вот что такое "беспочвенность" российской интеллигенции, о которой так много говорили веховцы и сменовеховцы.
– Ваши рассуждения напомнили мне статью Бориса Гройса, где он определил Россию как подсознание Запада. По его мнению, русский интеллигент расколот на "европейское сознание" и "русское иное". Такому невротику необходим психоаналитик, но, как замечает Гройс, "пациент по имени Россия не согласился на психоанализ". Как же получилось, что русские, жившие в Европе и говорящие на индоевропейском языке, оказались вне европейской цивилизации? И неужели наши цивилизации настолько различны, что об адекватном понимании друг друга не может быть и речи?
– Если кратко, то европейским был древнерусский этнос. Но он был дезорганизован византийской христианизацией, распался под монгольским игом, а когда сформировался великорусский, это уже был другой, евроазиатский этнос. Коренное отличие – в системе ценностей. Высшей ценностью западноевропейской цивилизации является право, российской – власть.
В этом смысле уникальна не российская цивилизация, как утверждают почвенники, а европейская. Далее, некоторые цивилизации – те, что создали свой философский язык, – отрефлектировали свои культуры и выстроили свои системы понятий, а некоторые - нет. Другие в процессе осознания себя пользовались понятиями других. Средневековые исламские философы, например, использовали язык древнегреческой философии. Россия также не создала своей философии и не осмыслила своей культуры. Первые русские философы появились в прошлом веке, но что такое полтора столетия русской философии сравнительно с двумя с половиной тысячами лет философии индийской, китайской, европейской? Несколько оригинальных мыслителей такой гигантской работы просто не могли проделать. У нас по-прежнему нет адекватных понятий о большинстве наших социальных и политических явлений.
Все наши социально-политические науки переняли понятийный аппарат западной науки и стали его применять к "обществу", в котором нет предметов, к которым относятся эти понятия.
– Пушкин заметил, что "в России нет общественного мнения". Что же тогда изучают "опросы общественного мнения"?
– А что такое "общественное мнение" в "обществе", где нет понятий для его выражения? В "обществе", которое не сформировало и не осознает своих социальных интересов? В "обществе", где главное отношение - это отношение между начальником и подчиненным?! Что изучают люди, которые подсчитывают мнения "рабочих", не зная, есть ли вообще у этой группы общее мнение?
Слова перевести нетрудно. Но еще есть смыслы. Можно ли на европейские языки точно перевести такие русские слова, как "смута", "воля"? Западные переводчики сетуют на то, что в русском языке много непереводимых слов. Недавно была издана история Андрея Лызлова, старшего современника Петра – "Скифская история". Это русская история. Прочесть эту книгу современный русский человек просто не сможет. А если прочтёт несколько страниц, вряд ли доберется до смысла. Потому что написана она на неевропеизированном допетровском русском. Сопоставляя ее с историей, например, Татищева, можно увидеть колоссальную культурную разницу в описании этой же самой страны, этой же самой жизни. Все русские истории - Карамзина, Соловьева, Ключевского – европеизированные, а не собственно российские. Это истории, написанные в европейских понятиях о русских событиях. Собственной истории России мы до сих пор не имеем.
– И наша история движется в буквальном смысле слова неописуемым образом?
– Вы это сказали. Добавлю, что и классическая русская литература – это описание жизни европеизированной России.
– А Платонов?
– Исключения, безусловно, есть. Их не может не быть, потому что переводилась главным образом терминология, но остается неотрефлектированный народный язык. В русской философии было два направления – одно занималось европейской проблематикой, шло за Кантом, Гегелем, вплоть до Ницше, а другое пыталось поставить собственные проблемы. Его основоположник – Вл. Соловьёв. Но философская проблематика Соловьёва – вне проблем европейской философии. Интеллектуальная культура не решала ни задач России, ни задач Европы, а обслуживала интеллигенцию.
– Ваша концепция молчаливо не различает власть и интеллигенцию, хотя их противопоставление – излюбленная тема интеллигентских дискуссий. Интеллигенция традиционно рассматривает себя как прослойку между "властью" и "народом", посредника, выражающего "нардные чаяния, но, я бы добавил, и властные интенции".
– Последние два века Россией управляет интеллигенция. Противопоставление власти и интеллигенции во многом надуманно: это следствие все того же ложного сознания самой интеллигенции. Интеллигенция правит Россией через государство, через "общественное", через все каналы массовой информации, поскольку эти каналы контролируются ею же.
С XIX века даже среди русских царей через одного встречаются интеллигенты – Александр I, Александр II, Николай II. Николай 1 и Александр III были солдафонами, образованцами по военной специальности. Ленин – образованец, как и Троцкий. Сталин – даже не образованец, а политизированный бандит. Хрущева называть жалко. Брежнев - образованец. Горбачев – интеллигент. О ныне властвующих умолчим. Чисто внешним признаком, отличающим интеллигента от образованца, является интерес к философской литературе. Парадокс состоит в том, что образованцы оказываются людьми наиболее целостными, с единством психики и юли. Именно эти интеллектуальные посредственности наиболее действенны в нашей истории. Это видно и по революциям, и по мирным временам. Почему наиболее умные, рефлектирующие люди оказываются недостаточно волевыми, недостаточно целостными для действенной жизни? Именно потому, что несут в себе раскол. Этот раскол, как отметил А. Ахиезер, может быть, основная трагедия русской истории.
– Вы ничего пока не сказали о неизбежном расколе самой интеллигенции на почвенническую и западническую, который, как я понимаю, является следствием вашей концепции.
– Противоречие между сознанием и действительностью может быть разрешено только двумя способами. Русофилы берутся привести сознание в соответствие с действительностью, западники – привести действительность в соответствие с сознанием. Третьего не дано. Разделение на западническую и славянофильскую интеллигенциюпроисходит постоянно. Преобладание того или другого крыла зависит от ситуации.
– Альтернатива – почвенничество или западничество – стоит и перед Россией в целом. Чаадаев склонялся к мысли, что надо принять католичество, но это очевидная утопия. Почвенники – к тому, что надо упразднить европеизированное образование и все блага европейской цивилизации…
– Да, таким представлялся российский выбор. Поэтому говорить о судьбе России – значит говорить о судьбе интеллигенции. Но окончательно решить свою задачу интеллигенция ни тем, ни другим способом не может, поскольку даже самый крайний почвенник имеет европеизированное сознание. Решительного поворота в судьбе России я пока не вижу, а те, кто видит, на мой взгляд, принимают желаемое за действительное. В Европу мы не попали, и движемся ли туда – большой вопрос. История оставила России лишь две возможности: либо вхождение в Европу, либо крах. Третий путь, по которому мы под водительством КПСС шли семьдесят с лишним лет, завел нас в тупик и не может быть продолжен. Что касается европеизации неевропейской цивилизации, то она, как показывает пример Японии, принципиально возможна, причём японцы вовсе не утратили своей национальной идентичности. Наша беда по-прежнему в том, что мы не можем найти адекватных способов европеизации. Поэтому я и говорю, что нам необходимо осознать собственную неадекватность.
Беседовал Виктор МАТИЗЕН
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ (intelligentsia). Есть два различных подхода к определению интеллигенции. Социологи под интеллигенцией понимают социальную группу людей, профессионально занимающихся умственным трудом, развитием и распространением культуры, обычно имеющих высшее образование. Но есть и иной подход, наиболее популярный в русской социальной философии, согласно которому к интеллигенции причисляют тех, кого можно считать нравственным эталоном общества. Вторая трактовка является более узкой, чем первая.
Интеллигенция и интеллектуалы в зарубежных странах.
Люди, профессионально занимающиеся интеллектуальными видами деятельности (учителя, артисты, врачи и т.д.), существовали уже в античности и в средневековье. Но крупной социальной группой они стали только в эпоху нового времени, когда резко возросло количество людей, занятых умственном трудом. Только с этого времени можно говорить о социокультурной общности, представители которой своей профессиональной интеллектуальной деятельностью (наука, образование, искусство, право и т.д.) генерируют, воспроизводят и развивают культурные ценности, способствуя просвещению и прогрессу общества.
Российская интеллигенция.
Особой темой дискуссий начала 20 века стало место интеллигенции в социальной структуре общества. Одни настаивали на внеклассовом подходе: интеллигенция не представляла собой никакой особой социальной группы и не относилась ни к какому классу; являясь элитой общества, она становится над классовыми интересами и выражает общечеловеческие идеалы (Н.А.Бердяев, М.И.Туган-Барановский, Р.В.Иванов-Разумник). Другие (Н.И.Бухарин, А.С.Изгоев и др.) рассматривали интеллигенцию в рамках классового подхода, но расходились в вопросе о том, к какому классу/классам ее относить. Одни считали, что к интеллигенции относятся люди из разных классов, но при этом они не составляют единой социальной группы, и надо говорить не об интеллигенции вообще, а о различных видах интеллигенции (например, буржуазной, пролетарской, крестьянской). Другие относили интеллигенцию к какому-либо вполне определенному классу. Наиболее распространенными вариантами были утверждения, что интеллигенция является частью класса буржуазии или пролетарского класса. Наконец, третьи вообще выделяли интеллигенцию в особый класс.
Советская интеллигенция.
Современная российская интеллигенция.
Оппозиционные настроения, широко распространенные среди советских интеллигентов, нашли выход в конце 1980-х – начале 1990-х, когда именно интеллигенция возглавила тотальную критику советского строя, предопределив его моральное осуждение и гибель. В России 1990-х интеллигенция получила свободу самовыражения, однако многие лица умственного труда столкнулись с резким понижением своего уровня жизни, что вызвало их разочарование в либеральных реформах и усиление критических настроений. С другой стороны, многие выдающиеся интеллектуалы смогли сделать карьеру и продолжали поддерживать либеральную идеологию и либеральных политиков. Таким образом, постсоветская интеллигенция оказалась расколота на группы с различными, во многом полярными позициями.
Возникновение и развитие интеллигенции как социально-профессионального слоя, как правило, связывается с расширением сферы умственного труда в результате утверждения и развития капитализма в России, особенно после реформ 1860–70-х годов (хотя и в XVIII - 1-й половине XIX веков известны лица, для которых занятие умственным трудом или творчеством было профессией и главным источником дохода, например Ф.С. Рокотов, Ф.Г. Волков, Т.Н. Грановский, А.В. Кольцов, В.Г. Белинский). К интеллигенции конца XIX - начала XX веков относились инженеры, технологи, врачи, учителя и преподаватели высшей школы, земские служащие, статистики, агрономы, адвокаты, редакторы, журналисты, художники, писатели и другие; по происхождению они принадлежали к различным сословиям - дворянству, мещанству, купечеству, крестьянству и пр. Государственные служащих обычно не принято относить к этой группе, их выделяют в особую социально-профессиональную категорию чиновничества.
К началу 1860-х годов в России насчитывалось около 20 тысяч человек с высшим образованием. По данным Всероссийской переписи населения 1897 года, численность лиц, занятых преимущественно умственным трудом, составляла около 726 тысяч человек (около 2,7% самодеятельного населения страны). Из них около 369 тысяч человек (около 51%) находились на государственной или частной службе, в органах общественного самоуправления (в статистике эти виды служебной деятельности не разделялись); в других сферах были заняты около 263 тысяч человек (36%), в том числе около 25 тысяч человек - в области науки и культуры, около 170 тысяч человек - в области просвещения, около 36 тысяч человек - в здравоохранении; около 94 тысяч человек (13%) работали в области материального производства. В последней трети XIX века начался интенсивный приток женщин в сферу образования, медицины и культуры (доступ женщин к управлению производством до 1917 года был практически закрыт). К 1917 году численность интеллигенции в России удвоилась, составив свыше 1,5 миллонов человек
В середине 1980-х годов в период проводившейся М.С. Горбачёвым политики перестройки советского общества и развития гласности, интеллигенция получила свободу самовыражения. Это вызвало политико-мировоззренческий раскол в её среде. Часть интелигенции возглавила критику совесткого строя и идеологии, способствовала выработке новых идеологических и духовных ориентиров. Другая часть выступила с протестом против как демократических, так и либеральных преобразований. В современном российском обществе интеллигенция продолжает оставаться разделённой на группы с различной идеологической ориентацией.
Дополнительная литература:
Федюкин С.А. Великий Октябрь и интеллигенция. М., 1972;
Смоляков Л.Я. Социалистическая интеллигенция: Социолого-философский анализ. К., 1986;
Интеллигенция. Власть. Народ: Антология. М., 1993;
Корупаев А.Е. Очерки интеллигенции России: В 2 ч. М., 1995;
Актуальные проблемы историографии отечественной интеллигенции. Иваново, 1996;
Интеллигенция России: уроки истории и современность. Иваново, 1996;
Соскин В.Л. Современная историография советской интеллигенции России. Новосиб., 1996;
Олейник О.Ю. Советская интеллигенция в 30-е годы (теоретико-методологический и историографический аспекты). Иваново, 1997;
Панарин А.С. Российская интеллигенция в мировых войнах и революциях XX в. М., 1998
Иллюстрации:
ФЕНОМЕН ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ: ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ, БУДУЩЕЕ
В конце ХХ–начале XXI вв. мир столкнулся с быстрыми и неожиданными переменами во всех сферах общественной жизни. В разных регионах обострились противостояния и конфликты, обозначились процессы перестройки политической и социальной структуры. Вызовы социально-политических, экономических и культурно-духовных потрясений подвергают испытаниям и историческое бытие восточнославянских народов. Осмысление их судьбы не только в последние десятилетия, но и в последние столетия невозможно без анализа роли и места интеллигенции как особого социального слоя в структуре общества. Проблема формирования интеллигенции, изучение ее влияния на исторические события в Российской империи, Советском Союзе и постсоветском обществе позволяют лучше понять причины и следствия различных социальных процессов как в прошлом, так и в настоящем.
Формирование интеллигенции в России было порождено рядом разнородных по происхождению и сущности предпосылок. Одна из них – это возникшие в Западной Европе и поэтому внешние для России, заимствованные идеалы проекта Просвещения, включавшие идею прогресса, ценности секуляризации и культ разума. Проект Просвещения, или модерна, возник в Западной Европе XVII–XVIII вв. в явной связи с социальным заказом формировавшегося и распространявшегося капитализма. Новому способу производства были необходимы интеллектуалы – слой ученых людей – профессиональных учителей и философов, естествоиспытателей и врачей, юристов и политиков, писателей и художников. Происходила постепенная секуляризация культуры: западноевропейские интеллектуалы разрабатывали пантеистическую, деистическую, а потом атеистическую картину мироздания, причем изначально механистическую по своим парадигмальным позициям. Они были выходцами из городской культуры, современниками и сподвижниками индустриализации и буржуазного переустройства Западной Европы. Они в основном происходили из третьего сословия, в силу этого были носителями особой системы ценностей – гуманизма, воспевающего человека как высшую ценность, индивидуализма, либеральных свобод, а нередко и социалистических идеалов. Они стали создателями научно-философского мировоззрения, сформировали культовый статус общественного прогресса, основанного на идее масштабного просвещения широких масс народа. Именно интеллектуалы в XVIII–XIX вв. решительно инициировали в Западной Европе разрыв с традиционными ценностями.
Если китайский, индийский или древнегреческий мудрец исходили из идеи, что мир совершенен, улучшить его невозможно, можно лишь совершенствовать себя, исправлять свое знание о мире в случае, если оно не обнаруживает его правильность и гармонию, то носители интеллигентского сознания начинают дрейф в сторону установок, что их образованность, научные взгляды есть основание видеть себя достаточно совершенными для того, чтобы вынашивать проекты улучшения мира. Заботясь об улучшении участи народа, интеллигенты полагают возможным и исправление неправильного народа на основе правильного знания о том, каким должен быть правильный мир и правильный народ.
Действительно, по мере развития научного знания о мире, нарастала уверенность, что познающий субъект может изменить любой объект, будь то природа, общество или другой человек. Интеллигент в России рассматривается как образованный человек, соединяющий в себе развитый интеллект с высокими морально-нравственными качествами. Но здесь возникало противоречие: с этической стороны человек оставался интеллигентом в той мере, в какой сохранял в себе по сути дела традиционные ценности, прежде всего христианские ценности любви к ближнему. Однако постепенно формировались и вполне рациональные убеждения в том, что ближние не всегда знают, что для них лучше. Поэтому возникает трагический разрыв между образованностью и ценностями человечности. Гуманистические установки мешают знаниям воплотиться в проектах улучшения общества в полной мере. Их приходится игнорировать. В конце XIX века порождается феномен русской псевдоинтеллигентности: на фоне высокой образованности ценностная сфера трансформируется в угоду идее прогресса до такой степени, что нравственности в ней уже не остается места. В ней есть абстрактная любовь к светлому будущему, к лучшей жизни для людей – любовь мечтательная и беспощадная. Это предельно выразилось в деятельности террористов-бомбистов, пламенных революционеров. Постепенно проект Просвещения вступал в явные противоречия с установками восточнославянской ментальности, что отразили в своих работах представители русского религиозного ренессанса, предсказывая надвигающиеся революционные события и выявляя разрушительную роль радикальной интеллигенции в трансформациях общественного сознания.
Однако углублявшаяся рутинизация и формализация коммунистической идеологии, усилившиеся в последние десятилетия существования советской власти ориентации на повышение материального благосостояния людей, реванш мещанства стали факторами, которые ускорили разложение советской интеллигенции, рельефно проявившееся в период перестройки.
В ситуации кризиса советской социальной системы эти группы сыграли, возможно, роковую роль. Наверное, сохранялась и охранительная по содержанию умонастроений интеллигенция, но гегемония с 90-х годов и до последнего времени принадлежала сторонникам т.н. либеральной идеологии, прежде всего за счет их доминирования в СМИ.
Судьба интеллигенции в ближайшей перспективе неопределенна. Как социальная страта, возникшая на пересечении идеалов Просвещения и духовных ценностей русской культуры, интеллигенция может сохраниться при условии создания нового социокультурного проекта, который переопределит направленность ее деятельности в контексте возрождения традиционных ценностей. Однако в условиях наступления эпохи Контрпросвещения и распространения ценностей индивидуализма и материального преуспеяния более вероятно превращение интеллигенции в стремительно исчезающую страту, на смену которой приходит так называемый креативный класс.
Читайте также: