Идеи г бокля составили основу нового направления в географической школе геополитики
Обновлено: 30.06.2024
Суждения относительно того, что жизнь государств и народов во всем ее разнообразии в большой степени обусловлена географическим окружением и климатом, сопровождают социальное бытие человека на протяжении всей его истории. Еще до Фридриха Ратцеля многие философы, ученые, политические мыслители обратили внимание на воздействие географических факторов на политические процессы и события. Сами геополитики часто утверждали, что Монтескье, Гердер, немецкие географы Карл Риттер, Фердинанд фон Рихтхофен и другие видные ученые являются их предшественниками. Развернутые социологические системы в русле географической школы были созданы в XIX веке такими авторами, как Г.Т. Бокль, В. Кузен, Э. Ренан, И. Тэн и др.
Между тем существует разительное отличие прежних, часто фрагментарных, представлений, знаний и суждений о влиянии географических условий на жизнь человеческих ассоциаций, как бы порой глубоки и важны они ни были сами по себе, от качественного скачка в их осмыслении на рубеже XIX—XX веков. Скачок этот не был случайным; в его основе лежал не только переход количества разрозненного знания в его новое интегральное качество — он был во многом предопределен глубокими и существенными изменениями в самом объективном мире, перешедшем на изломе двух столетий от состояния разрозненности отдельных своих частей и регионов к единому, взаимосвязанному и взаимозависимому миру в масштабах целой планеты. Вместе с этим переходом не связанные друг с другом и растянутые на протяжении многих веков различные частные концепции географического детерминизма, как бы сгущаясь наряду со сгущением физического, земного пространства, обрели сначала вид науки политической географии, а затем и геополитики — порождения XX столетия56.
Древние греки первыми обратили внимание на влияние географической среды на социальное существование человека. И это был отнюдь не умозрительный интерес — он диктовался сугубо практическими соображениями. Вместе с развитием цивилизации, ростом числа городов-государств и их населения возникали и чисто геополитические проблемы: необходимость расширения жизненного пространства для увеличивающегося населения, колонизация свободных территорий по всему периметру Средиземноморья с целью сброса избыточного населения, пограничные проблемы и др. Решать их приходилось нередко путем войн с соседями. Известный им мир они стали делить в соответствии с климатическими условиями. Древнегреческий мыслитель Парменид (VI в. до н.э.) выдвинул теорию пяти температурных зон или поясов: один жаркий, два холодных и два промежуточных. Опираясь на теорию Парменида, Аристотель (384—322 до н.э.) утверждал силовое превосходство промежуточной зоны, заселенной греками. Уже в наше время теория климатических поясов приобрела новое звучание. Широкое распространение получила точка зрения, что история создавалась в пространстве между 20- и 60-м градусами северной широты, то есть в Северном полушарии, где расположена большая часть земной суши. Политическая энергия мира генерировалась в основном в умеренных климатических зонах, и исторические центры притяжения сдвигались в направлении с юга на север, но опять-таки только в пределах этой зоны. Речные цивилизации Месопотамии и Египта сменились городами-государствами Греции, затем Римской империей. Все древние цивилизации располагались в границах между 20- и 45-м градусами северной широты. Культурные и политические центры Европы, России, Соединенных Штатов и Японии размещаются между 45- и 60-м градусами северной широты в прохладно-умеренной зоне.
Античная политическая и географическая мысль была унаследована мусульманским Востоком. Огромное значение влиянию природы на человеческую историю придавал арабский историк и мыслитель Абд ар-Рахман Абу Зейд Ибн Халдун (1332—1406) — общественный деятель, игравший видную роль в политической жизни мусульманских государств Северной Африки.
Главный фактор, определяющий влияние природы на общественно-политическую жизнь, по теории Ибн Халдуна, — климат. Только в странах с умеренным климатом люди способны заниматься культурной деятельностью, а жители юга (то есть стран, прилегающих к экватору) не имеют побудительных причин для развития культуры, так как они не нуждаются ни в прочных жилищах, ни в одежде, а пищу получают от самой природы к готовом виде; жители холодных северных стран, наоборот, затрачивают всю свою энергию на добывание пищи, изготовление одежды и постройку жилищ; следовательно, они не имеют времени для занятия науками, литературой и искусствами.
Ибн Халдун изложил также свою теорию исторических циклов, согласно которой в странах с умеренным климатом наиболее активной силой истории являются кочевники, обладающие физическими и моральными превосходствами перед оседлым населением, особенно перед горожанами. Именно поэтому, с точки зрения Ибн Халдуна, кочевники периодически захватывают страны с оседлым населением и образуют обширные империи со своими династиями. Но через три-четыре поколения потомки утрачивают свои положительные качества; тогда из степей и пустынь появляются новые волны кочевников-завоевателей, и история повторяется.
Вслед за своим соотечественником Боденом Монтескье сделал упор на влияние климата, также отметив значение пространства, почвы, культуры и экономики в качестве формирующих историю элементов. Монтескье не ограничился суждением о значимости условий физической среды, но прямо указал на необходимость того, чтобы законы страны соответствовали этим условиям60. Иными словами, он ввел в свою концепцию нормативный элемент, который в более поздней геополитике, особенно немецкой, приобрел приоритетное значение. Семнадцатую книгу своего сочинения он почти полностью посвящает исследованию влияния климата и топографии на особенности государственного устройства и политическую природу различных народов, сопоставляя в этом смысле Европу и Азию.
Последним заметным представителем французской географической школы в общественной мысли XVIII века был Анн Робер Жак Тюрго (1727—1781) — философ, экономист и государственный деятель, с 1751 г. — чиновник Парижского парламента, в 1761—1774 гг. — интендант в Лиможе, в 1774—1776 гг. — генеральный контролер финансов.
Начиная с XIX столетия, постепенно, школа географического детерминизма перемещается в Германию, получив там полное свое развитие на стыке двух веков — девятнадцатого и двадцатого. У ее истоков были Александр фон Гумбольдт и Карл Риттер. Они придерживались взгляда о тесных взаимоотношениях между человеком, государством и миром окружающей природы. Их непосредственным предшественником и учителем, одним из первых немецких ученых, кто внес заметный вклад в развитие географического детерминизма, был Иоганн Готфрид Гердер (1744—1803). Движущей силой развития цивилизации, по его мнению, выступают внешние и внутренние факторы. К внешним факторам ученый относил физическую природу и в первую очередь такие ее элементы, как климат, почва, географическое положение.
Именно у Риттера были взяты схемы и конструкции, которыми оперировал впоследствии и Ратцель, развивая свою политическую географию. Риттер, в частности, разработал иерархическую систему регионального деления мира в рамках единого глобального пространства. Он разделил Землю на сухопутную (континентальную) полусферу и полусферу водную (морскую). Границу между ними он представил в виде большого полукруга, проходящего в Южной Америке через Перу и затем через южную часть Азии. В рамках континентальной полусферы он выделил два больших региона: Старый Свет и Новый Свет. Первый, вследствие своего распространения с востока на запад, обладает заметным климатическим однообразием. Второй же, наоборот, по причине своего расположения с севера на юг отличается большим климатическим разнообразием. Это различие, по его мнению, оказало существенное воздействие на характер населяющих каждый регион народов и на их взаимоотношения, поскольку природа влияет не только на труд и стереотипы мышления (Бокль), не только на мораль человека (Гумбольдт), но и на каждый аспект человеческой жизни.
На тесное взаимодействие человеческой цивилизации и природы, их влияние друг на друга указывали и другие немецкие ученые-философы, среди которых следует назвать И. Канта, Г.В.Ф. Гегеля и Л. Фейербаха.
В XIX веке сторонники географической школы уже не ограничиваются исследованиями влияния только климата на общественное развитие. Сама жизнь, успехи науки и техники ставили под сомнение господствующие в то время взгляды прошлого. В общей системе географической школы формируется второе направление, представители которого пытаются установить значение не только климата, но и плодородия почв, влияние транспортных магистралей и т.п. .на жизнь общества. Особенно яркое воплощение данное направление получило в трудах англичанина Генри Томаса Бокля (1821 — 1862).
Всплеск развития русской школы географического детерминизма приходится на XIX — начало XX века. Следует отметить, что русские исследователи не занимались простым компилированием и переводом на родной язык идей западноевропейских ученых.
К. Бэр впервые обстоятельно показал значение рек в распространении цивилизации. Последователем Бэра и наиболее видным представителем русской географической школы социальной мысли был
1) речной, охватывающий четыре древних цивилизации (Египет на Ниле, Месопотамия на Тигре и Евфрате, Индия на Инде и Ганге, Китай на Янцзы и Хуанхэ); отличительные черты этого периода — деспотизм и рабство;
2) средиземноморский, или средневековый (с основания Карфагена до Карла Великого), характеризующийся крепостничеством, подневольным трудом, олигархическими и феодальными федерациями;
3) океанический, охватывающий Новое время (с открытия Америки); этот период, по Мечникову, только начинается; в нем должны осуществиться свобода (уничтожение принуждения), равенство (ликвидация социальной дифференциации), братство (солидарность согласованных индивидуальных сил).
Вопрос о роли географической среды в жизни общества в той или иной форме ставили почти все мыслители с момента зарождения учений о «ем. Социально-философская мысль эволюционировала от глобального сопоставления общества и природы к специальному изучению влияния разных факторов среды (климата, рельефа, природных богатств и т.д.) на отдельные социальные процессы и явления (рост населения, «производительные силы, политический строй и т.д.).
Со второй половины XIX в. прообразом теории однонаправленной эволюции социальных структур в зависимости от географической среды стала дарвиновская теория естественного отбора, непомерно широко истолкованная. В этот период теории географического детерминизма достигли самого широкого признания и казались хорошо обоснованными с естественнонаучной точки зрения. Полезным результатом этого теоретизирования по образцу биологии было внимание к пространственному распределению населения и к экологии человека (в чем можно усмотреть зачатки современной социальной экологии).
В поле зрения социальной географии и географических течений в социологии попали такие естественные факторы, как климат, почвы, рельеф, распределение водных ресурсов и полезных
ископаемых, флора и фауна, геофизические и космические процессы, смена времен года и др. В числе основных социальных явлений, зависимых от названных факторов, рассматривались: а) размещение и плотность населения на земном шаре, его здоровье и плодовитость; б) физические и психические расовые различия в телосложении, темпераменте, формах морали, частоте случаев высшей одаренности и т.п.; в) виды занятий и хозяйственной деятельности, ее организация, ритмы и циклы, степень благосостояния населения; г) типы социально-политической организации, социальных институтов и брака; д) возможности культурных контактов и заимствований, темпы экономического и культурного развития; е) религия, мифология, искусство и литература ‑ словом, почти все проявления общественной жизни.
Английский историк-позитивист Генри Томас Бокль (1821-1862) в стремлении обосновать объективную закономерность исторического развития приводил многочисленные и на первый взгляд правдоподобные примеры того, как специфические ландшафт, климат, урожайность почвы, питание определили различия между народами в сознании, телосложении, накоплении богатства, затем в социальной организации и в конечном итоге в исторических судьбах [5]. Однако у Бокля находим оговорку, что на высших уровнях развития социальности умственные фак
Подобные выводы о прямой и однозначной зависимости экономических, психических и социальных фактов от физической среды были возможны только при игнорировании ряда промежуточных цепей взаимосвязанных социальных факторов и функциональных отношений между этими факторами и средой, а также при скрытом или явном принятии в качестве общенаучного идеала физического монизма и механистического детерминизма с их представлениями о пассивном копировании внешнего мира психикой человека. Кроме того, здесь недооценивались результаты культурной диффузии и взаимовлияния, ибо воздействие среды часто изображалось так, будто данное общество всегда жило в абсолютной изоляции, как культурно независимая единица.
Роль физических факторов среды в развитии общества пытались раскрыть и географы, разделяя многие ошибки позитивистской историографии.
Мировоззренческой опорой для Риттера был, однако, не натурализм, а философский органицизм немецких романтиков с их верой в мировой порядок, объединяющий полярные отношения в высшем синтезе.
интерес у него вызывали периоды наивысшего культурного расцвета каждой области, ибо, по его мнению, тогда достигалась и высшая степень гармонии между природой и культурой.
В работах Риттера органично слиты темы, которые позднее дифференцировались и стали предметами исследования разных областей географии и социологии. После него ясно обозначилась тенденция подразделять географию на две части: физическую географию и социальную, или антропогеографию, в которой в свою очередь в разное время и в разных странах выделялись экономическая, политическая, историческая, культурная и статистическая география.
В становлении антропогеографии, «в частности политической географии, видную роль сыграл Фридрих Ратцель (1844-1904), немецкий зоолог, журналист-путешественник, социолог, во второй половине своей жизни ‑ профессор географии Лейпцигского университета [25, 61, 62].
Предмет антропогеографии Ратцель определял в русле общей традиции XIX в. как изучение человеческого рода ‑ в той мере, в какой последний в своих жизненных проявлениях определяется географической средой. В соответствии с идеологией натурализма Ратцель, биолог по образованию, стремился объединить методы и понятия биологии, этнографии и географии. Антропогеография, считал он, должна быть частью общей биогеографии и пользоваться обычными экологическими и эволюционными понятиями при изучении политического и экономического развития.
Все последствия влияния среды он делил на статические (закрепляемые в основном в постоянных биопсихических свойствах индивидов) и динамические (изменяющиеся исторические результаты социально-политической организации). Тысячелетиями Длящееся непосредственное воздействие географических факторов, особенно климата и. пространственного расположения, ‑ причина соматических и психических различий между группами людей, проживающими на разных территориях. Горы и пространственная замкнутость, например, вырабатывают у населения
традиционализм, довольство малым, узкий .национализм, а равнины и море ‑ такие психические черты, как тоска по пространству, дух экспансии и смелых начинаний. Естественные границы (горы, море) будто бы способствуют появлению изолированных социальных групп со слаборазвитой политической властью, а равнины ‑ централизации и сильной власти для защиты от набегов кочевников, позднее переходящей в крупную социально и культурно интегрированную государственную организацию. Тем же законам подчиняется распространение языка и культуры. Государства функционируют как живые организмы, подверженные естественным процессам роста и упадка и в качестве таковых не могут быть удержаны в строгих границах. Ареал, пространство (Raum) и местоположение (Lage) ‑ необходимые факторы при возникновении государств. Выживание наций или культур связано с их способностью к экспансии и улучшению своего географического положения.
Основные опосредующие связи выглядели при этом так: 1) климат влияет на здоровье населения (для оценки этого влияния Хантингтон изучал совпадения месячных кривых смертности и температуры, опирался на современные ему экспериментальные исследования и т.д.); 2) климат влияет на физическую и умственную активность, производительность труда и, следовательно, вызывает колебания деловых и экономических переменных общества (основной эмпирической базой здесь были данные о параллелизме значений коэффициента смертности и циклов деловых спадов и оживлений); 3) поскольку цивилизация есть функция энергии и производительности нации, то полезные или негативные колебания климата детерминируют рост, упадок перемещения цивилизаций.
Хантингтон развивал также старые идеи о постепенном географическом передвижении цивилизаций из афро-азиатской ко
В современной американской социогеографии сохранилось стремление к строгому детерминизму я количественному подходу, но в более ограниченных моделях с высокой вероятностью предсказания. Проблематика энвиронментализма изучается не в прежнем глобальном плане, а более специально [72].
Такое акцентирование активной роли человека в его взаимодействии с природой особенно характерно для традиций французской социогеографии [6], начиная со школы Фредерика Ле Пле (1806-1882), одного из основоположников современной социальной экологии. Он выдвинул триединую формулу определяющих факторов человеческой жизни: место обитания, труд, семья.
навсегда данной безотносительно к активному историческому субъекту. Историзм этого течения побуждал ставить вопрос всегда конкретно: среда для чего и для кого, какие возможности использует в ней данная культура.
Основателем французской школы социогеографии был географ и историк Поль Видаль де ла Блаш (1845-1918). Центром внимания в его исследованиях стала не предпосылка, будто данная среда определяет тот или иной образ жизни, а постепенные исторические изменения, которым подвергается среда в результате сменяющегося образа жизни. Ландшафт для Видаля ‑ не просто продукт естественной последовательности событий, а результат труда человека, создающего новые условия существования для грядущих поколений [82].
Слабой стороной поссибилизма по сравнению с американским энвиронментализмом (грубость принципов которого он справедливо критиковал) было пренебрежение количественной оценкой вероятностей, характеризующих связи определенных культурных или экономических возможностей с распределением географических факторов [76]. В этом смысле методы современной зарубежной социогеографии в ее прикладных и количественных отраслях ближе к энвиронментализму, чем к поссибилизму [30].
Вопрос о роли географической среды в жизни общества в той или иной форме ставили почти все мыслители с момента зарождения учений о «ем. Социально-философская мысль эволюционировала от глобального сопоставления общества и природы к специальному изучению влияния разных факторов среды (климата, рельефа, природных богатств и т.д.) на отдельные социальные процессы и явления (рост населения, «производительные силы, политический строй и т.д.).
Со второй половины XIX в. прообразом теории однонаправленной эволюции социальных структур в зависимости от географической среды стала дарвиновская теория естественного отбора, непомерно широко истолкованная. В этот период теории географического детерминизма достигли самого широкого признания и казались хорошо обоснованными с естественнонаучной точки зрения. Полезным результатом этого теоретизирования по образцу биологии было внимание к пространственному распределению населения и к экологии человека (в чем можно усмотреть зачатки современной социальной экологии).
В поле зрения социальной географии и географических течений в социологии попали такие естественные факторы, как климат, почвы, рельеф, распределение водных ресурсов и полезных
ископаемых, флора и фауна, геофизические и космические процессы, смена времен года и др. В числе основных социальных явлений, зависимых от названных факторов, рассматривались: а) размещение и плотность населения на земном шаре, его здоровье и плодовитость; б) физические и психические расовые различия в телосложении, темпераменте, формах морали, частоте случаев высшей одаренности и т.п.; в) виды занятий и хозяйственной деятельности, ее организация, ритмы и циклы, степень благосостояния населения; г) типы социально-политической организации, социальных институтов и брака; д) возможности культурных контактов и заимствований, темпы экономического и культурного развития; е) религия, мифология, искусство и литература ‑ словом, почти все проявления общественной жизни.
Английский историк-позитивист Генри Томас Бокль (1821-1862) в стремлении обосновать объективную закономерность исторического развития приводил многочисленные и на первый взгляд правдоподобные примеры того, как специфические ландшафт, климат, урожайность почвы, питание определили различия между народами в сознании, телосложении, накоплении богатства, затем в социальной организации и в конечном итоге в исторических судьбах [5]. Однако у Бокля находим оговорку, что на высших уровнях развития социальности умственные фак
Подобные выводы о прямой и однозначной зависимости экономических, психических и социальных фактов от физической среды были возможны только при игнорировании ряда промежуточных цепей взаимосвязанных социальных факторов и функциональных отношений между этими факторами и средой, а также при скрытом или явном принятии в качестве общенаучного идеала физического монизма и механистического детерминизма с их представлениями о пассивном копировании внешнего мира психикой человека. Кроме того, здесь недооценивались результаты культурной диффузии и взаимовлияния, ибо воздействие среды часто изображалось так, будто данное общество всегда жило в абсолютной изоляции, как культурно независимая единица.
Роль физических факторов среды в развитии общества пытались раскрыть и географы, разделяя многие ошибки позитивистской историографии.
Мировоззренческой опорой для Риттера был, однако, не натурализм, а философский органицизм немецких романтиков с их верой в мировой порядок, объединяющий полярные отношения в высшем синтезе.
интерес у него вызывали периоды наивысшего культурного расцвета каждой области, ибо, по его мнению, тогда достигалась и высшая степень гармонии между природой и культурой.
В работах Риттера органично слиты темы, которые позднее дифференцировались и стали предметами исследования разных областей географии и социологии. После него ясно обозначилась тенденция подразделять географию на две части: физическую географию и социальную, или антропогеографию, в которой в свою очередь в разное время и в разных странах выделялись экономическая, политическая, историческая, культурная и статистическая география.
В становлении антропогеографии, «в частности политической географии, видную роль сыграл Фридрих Ратцель (1844-1904), немецкий зоолог, журналист-путешественник, социолог, во второй половине своей жизни ‑ профессор географии Лейпцигского университета [25, 61, 62].
Предмет антропогеографии Ратцель определял в русле общей традиции XIX в. как изучение человеческого рода ‑ в той мере, в какой последний в своих жизненных проявлениях определяется географической средой. В соответствии с идеологией натурализма Ратцель, биолог по образованию, стремился объединить методы и понятия биологии, этнографии и географии. Антропогеография, считал он, должна быть частью общей биогеографии и пользоваться обычными экологическими и эволюционными понятиями при изучении политического и экономического развития.
Все последствия влияния среды он делил на статические (закрепляемые в основном в постоянных биопсихических свойствах индивидов) и динамические (изменяющиеся исторические результаты социально-политической организации). Тысячелетиями Длящееся непосредственное воздействие географических факторов, особенно климата и. пространственного расположения, ‑ причина соматических и психических различий между группами людей, проживающими на разных территориях. Горы и пространственная замкнутость, например, вырабатывают у населения
традиционализм, довольство малым, узкий .национализм, а равнины и море ‑ такие психические черты, как тоска по пространству, дух экспансии и смелых начинаний. Естественные границы (горы, море) будто бы способствуют появлению изолированных социальных групп со слаборазвитой политической властью, а равнины ‑ централизации и сильной власти для защиты от набегов кочевников, позднее переходящей в крупную социально и культурно интегрированную государственную организацию. Тем же законам подчиняется распространение языка и культуры. Государства функционируют как живые организмы, подверженные естественным процессам роста и упадка и в качестве таковых не могут быть удержаны в строгих границах. Ареал, пространство (Raum) и местоположение (Lage) ‑ необходимые факторы при возникновении государств. Выживание наций или культур связано с их способностью к экспансии и улучшению своего географического положения.
Основные опосредующие связи выглядели при этом так: 1) климат влияет на здоровье населения (для оценки этого влияния Хантингтон изучал совпадения месячных кривых смертности и температуры, опирался на современные ему экспериментальные исследования и т.д.); 2) климат влияет на физическую и умственную активность, производительность труда и, следовательно, вызывает колебания деловых и экономических переменных общества (основной эмпирической базой здесь были данные о параллелизме значений коэффициента смертности и циклов деловых спадов и оживлений); 3) поскольку цивилизация есть функция энергии и производительности нации, то полезные или негативные колебания климата детерминируют рост, упадок перемещения цивилизаций.
Хантингтон развивал также старые идеи о постепенном географическом передвижении цивилизаций из афро-азиатской ко
В современной американской социогеографии сохранилось стремление к строгому детерминизму я количественному подходу, но в более ограниченных моделях с высокой вероятностью предсказания. Проблематика энвиронментализма изучается не в прежнем глобальном плане, а более специально [72].
Такое акцентирование активной роли человека в его взаимодействии с природой особенно характерно для традиций французской социогеографии [6], начиная со школы Фредерика Ле Пле (1806-1882), одного из основоположников современной социальной экологии. Он выдвинул триединую формулу определяющих факторов человеческой жизни: место обитания, труд, семья.
навсегда данной безотносительно к активному историческому субъекту. Историзм этого течения побуждал ставить вопрос всегда конкретно: среда для чего и для кого, какие возможности использует в ней данная культура.
Основателем французской школы социогеографии был географ и историк Поль Видаль де ла Блаш (1845-1918). Центром внимания в его исследованиях стала не предпосылка, будто данная среда определяет тот или иной образ жизни, а постепенные исторические изменения, которым подвергается среда в результате сменяющегося образа жизни. Ландшафт для Видаля ‑ не просто продукт естественной последовательности событий, а результат труда человека, создающего новые условия существования для грядущих поколений [82].
Слабой стороной поссибилизма по сравнению с американским энвиронментализмом (грубость принципов которого он справедливо критиковал) было пренебрежение количественной оценкой вероятностей, характеризующих связи определенных культурных или экономических возможностей с распределением географических факторов [76]. В этом смысле методы современной зарубежной социогеографии в ее прикладных и количественных отраслях ближе к энвиронментализму, чем к поссибилизму [30].
В конце XIX — начале XX вв. происходило становление японского империализма, который проводил политику экономической и военной экспансии на Дальнем Востоке, в Юго- Восточной Азии и в так называемых Южных морях. В этот период во внешней политике Японии обозначились два основных направления:
- ликвидация неравноправных договоров с западными странами. В геополитике это направление оформилось как азиазизм;
- экспансия во внешние владения в Азии, на которые пока еще не особенно претендовали другие государства.
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 186
В японской геополитике специалисты этой науки условно выделяют независимое и зависимое от германской геополитики направления.
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 186
Киотская школа геополитики
Это была школа традиционалистов, уделявшая большое внимание мистификации более чем двухтысячелетних японских духовных традиций. Возвеличивалась фигура первого императора, легендарного основателя японского государства великого Дзимму , потомка богини Солнца Аматэрасу, который якобы жил на рубеже III—IV вв. и от которого ведут свое происхождение все императоры Японии — тэнно (небесный государь), или микадо.
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 187
Геополитики из Киото утверждали, что тэнноистская особенность выделяет Японию как уникальную и единственную в мире страну, управляемую непрерываемой божественной фамилией тэнно . Через культ тэнно языческая синтоистская идеология (в основе лежит культ божеств природы и предков) объявлялась основой общего политического мировоззрения японского народа.
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 187
Программа Гиити Танаки
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 187
Германский тип геополитики
Японская школа примыкала к германской геополитической школе , поскольку, как считали многие японские и немецкие исследователи, Япония, так же как и Германия, была исторически стеснена в территории и поэтому была вынуждена проводить политику территориальной экспансии.
Японские геополитические концепции отражали различные подходы, существовавшие в политической элите данной страны, по вопросу о роли и месте Японии в мире, в первую очередь в Азии. Господство Японии в последней обосновывалось тем, что Азия постоянно подвергается экспансии великих белых держав и только Япония может защитить азиатские страны.
Лукьянович Н. В. Геополитика. М., 2015. C. 240.
Германский тип геополитики
Германский тип геополитики развивался географами, политологами и крупными политическими деятелями. В основе методологии японских геополитиков этого направления лежала интерпретация теории Lebensraum применительно к Японии. Развивались также принципы и методы пространственного планирования для внутренней Японии и ее колоний — Манчжурии, Кореи и Формозы.
Геополитика данного направления составляла костяк Японского геополитического общества, образованного в 1941 г. А ранее, в октябре 1940 г., был открыт Институт по изучению проблем тотальной войны . И все же в формировании и осуществлении государственной геополитики главную роль играли не ученые-интеллектуалы и общественность, а политики и государственные деятели.
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 187-188
Две группы воззрений японской геополитики
Японские геополитические воззрения данного направления можно разделить на две группы: паназийства и японское евразийство.
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 188
Икки Кита (1883—1936)
Доктрина Уджи Амау
В 1930-е гг. появилась доктрина Уджи Амау , названная по имени автора — пресс-секретаря японского МИДа. Она предусматривала сокрушение на Тихом океане США и достижение Японией мирового господства.
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 188
Тодзё Хидеки (1884—1948)
Евразийство в Японии понималось как концепция, противостоящая атлантистской, т.е. направленная против Великобритании и США.
Самым значительным представителем этого направления был японский политик принц Фумимаро Коноэ (1891 — 1945).
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 188
Политический путь Фумимару Коноэ
Он воспитывался в обстановке японской экспансии, направляемой на континентальные Китай и Корею, где она сталкивалась с российскими, английскими, американскими интересами. Экономическая экспансия поддерживалась военным давлением. Все это подогревалось пропагандой японской исключительности, величия Японской империи, необходимости завоевания жизненного пространства и дальнейшего расширения границ.
Исаев Б. А. Геополитика: Учебное пособие. СПб., 2006. С. 176
Политический путь Фумимару Коноэ
Русско-японскую войну 1905-1907 гг. Коноэ встретил четырнадцатилетним подростком, а победу Японии, превратившей ее фактически в великую державу, отмечал уже шестнадцатилетним юношей. Как все сверстники и нация в целом, восхищался победами японского оружия, с удовлетворением воспринял территориальные приобретения (Курильские острова, южная часть Сахалина), осознал возможность противостоять и другим державам, доминировавшим в Юго-Восточной Азии, таким как Великобритания, США, Голландия.
Коноэ на всю жизнь остался консервативным националистом и убежденным антикоммунистом. Свое блестящее образование он завершил на юридическом факультете Киотского университета (1917). В то время это был один из лучших университетов Японии, а его геополитическая школа считалась ведущей в стране.
Исаев Б. А. Геополитика: Учебное пособие. СПб., 2006. С. 176
Политический путь Фумимару Коноэ
Исаев Б. А. Геополитика: Учебное пособие. СПб., 2006. С. 177
Политический путь Фумимару Коноэ
Исаев Б. А. Геополитика: Учебное пособие. СПб., 2006. С. 177
Будучи трижды на посту премьер-министра (1937—1939; 1940—1941; 1941) Коноэ проводил в жизнь три геополитические доктрины:
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 188
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 188
Исаев Б. А. Геополитика: Учебное пособие. СПб., 2006. С. 177
Исаев Б. А. Геополитика: Учебное пособие. СПб., 2006. С. 177
Геополитическая доктрина Коноэ представляла собой программу поэтапной милитаризации и тоталитаризации страны, нацеленную в дальнейшем на создание огромной колониальной империи; программу, которую он и выполнял, находясь на посту премьер-министра в 1937-1939 и 1940-1941 гг.
Исаев Б. А. Геополитика: Учебное пособие. СПб., 2006. С. 177-178
Завершение политической карьеры и смерть
Всю войну, не занимая больше высоких официальных постов, Коноэ ревностно служил национальной идее и империи, осуществляя свою геополитическую доктрину. После поражения Японии он был привлечен к суду Токийским трибуналом, но в ночь перед дачей первых показаний принял яд.
В конце XIX — начале XX вв. происходило становление японского империализма, который проводил политику экономической и военной экспансии на Дальнем Востоке, в Юго- Восточной Азии и в так называемых Южных морях. В этот период во внешней политике Японии обозначились два основных направления:
- ликвидация неравноправных договоров с западными странами. В геополитике это направление оформилось как азиазизм;
- экспансия во внешние владения в Азии, на которые пока еще не особенно претендовали другие государства.
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 186
В японской геополитике специалисты этой науки условно выделяют независимое и зависимое от германской геополитики направления.
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 186
Киотская школа геополитики
Это была школа традиционалистов, уделявшая большое внимание мистификации более чем двухтысячелетних японских духовных традиций. Возвеличивалась фигура первого императора, легендарного основателя японского государства великого Дзимму , потомка богини Солнца Аматэрасу, который якобы жил на рубеже III—IV вв. и от которого ведут свое происхождение все императоры Японии — тэнно (небесный государь), или микадо.
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 187
Геополитики из Киото утверждали, что тэнноистская особенность выделяет Японию как уникальную и единственную в мире страну, управляемую непрерываемой божественной фамилией тэнно . Через культ тэнно языческая синтоистская идеология (в основе лежит культ божеств природы и предков) объявлялась основой общего политического мировоззрения японского народа.
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 187
Программа Гиити Танаки
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 187
Германский тип геополитики
Японская школа примыкала к германской геополитической школе , поскольку, как считали многие японские и немецкие исследователи, Япония, так же как и Германия, была исторически стеснена в территории и поэтому была вынуждена проводить политику территориальной экспансии.
Японские геополитические концепции отражали различные подходы, существовавшие в политической элите данной страны, по вопросу о роли и месте Японии в мире, в первую очередь в Азии. Господство Японии в последней обосновывалось тем, что Азия постоянно подвергается экспансии великих белых держав и только Япония может защитить азиатские страны.
Лукьянович Н. В. Геополитика. М., 2015. C. 240.
Германский тип геополитики
Германский тип геополитики развивался географами, политологами и крупными политическими деятелями. В основе методологии японских геополитиков этого направления лежала интерпретация теории Lebensraum применительно к Японии. Развивались также принципы и методы пространственного планирования для внутренней Японии и ее колоний — Манчжурии, Кореи и Формозы.
Геополитика данного направления составляла костяк Японского геополитического общества, образованного в 1941 г. А ранее, в октябре 1940 г., был открыт Институт по изучению проблем тотальной войны . И все же в формировании и осуществлении государственной геополитики главную роль играли не ученые-интеллектуалы и общественность, а политики и государственные деятели.
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 187-188
Две группы воззрений японской геополитики
Японские геополитические воззрения данного направления можно разделить на две группы: паназийства и японское евразийство.
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 188
Икки Кита (1883—1936)
Доктрина Уджи Амау
В 1930-е гг. появилась доктрина Уджи Амау , названная по имени автора — пресс-секретаря японского МИДа. Она предусматривала сокрушение на Тихом океане США и достижение Японией мирового господства.
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 188
Тодзё Хидеки (1884—1948)
Евразийство в Японии понималось как концепция, противостоящая атлантистской, т.е. направленная против Великобритании и США.
Самым значительным представителем этого направления был японский политик принц Фумимаро Коноэ (1891 — 1945).
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 188
Политический путь Фумимару Коноэ
Он воспитывался в обстановке японской экспансии, направляемой на континентальные Китай и Корею, где она сталкивалась с российскими, английскими, американскими интересами. Экономическая экспансия поддерживалась военным давлением. Все это подогревалось пропагандой японской исключительности, величия Японской империи, необходимости завоевания жизненного пространства и дальнейшего расширения границ.
Исаев Б. А. Геополитика: Учебное пособие. СПб., 2006. С. 176
Политический путь Фумимару Коноэ
Русско-японскую войну 1905-1907 гг. Коноэ встретил четырнадцатилетним подростком, а победу Японии, превратившей ее фактически в великую державу, отмечал уже шестнадцатилетним юношей. Как все сверстники и нация в целом, восхищался победами японского оружия, с удовлетворением воспринял территориальные приобретения (Курильские острова, южная часть Сахалина), осознал возможность противостоять и другим державам, доминировавшим в Юго-Восточной Азии, таким как Великобритания, США, Голландия.
Коноэ на всю жизнь остался консервативным националистом и убежденным антикоммунистом. Свое блестящее образование он завершил на юридическом факультете Киотского университета (1917). В то время это был один из лучших университетов Японии, а его геополитическая школа считалась ведущей в стране.
Исаев Б. А. Геополитика: Учебное пособие. СПб., 2006. С. 176
Политический путь Фумимару Коноэ
Исаев Б. А. Геополитика: Учебное пособие. СПб., 2006. С. 177
Политический путь Фумимару Коноэ
Исаев Б. А. Геополитика: Учебное пособие. СПб., 2006. С. 177
Будучи трижды на посту премьер-министра (1937—1939; 1940—1941; 1941) Коноэ проводил в жизнь три геополитические доктрины:
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 188
Желтов В. В. Геополитика: история и теория. М., 2009. С. 188
Исаев Б. А. Геополитика: Учебное пособие. СПб., 2006. С. 177
Исаев Б. А. Геополитика: Учебное пособие. СПб., 2006. С. 177
Геополитическая доктрина Коноэ представляла собой программу поэтапной милитаризации и тоталитаризации страны, нацеленную в дальнейшем на создание огромной колониальной империи; программу, которую он и выполнял, находясь на посту премьер-министра в 1937-1939 и 1940-1941 гг.
Исаев Б. А. Геополитика: Учебное пособие. СПб., 2006. С. 177-178
Завершение политической карьеры и смерть
Всю войну, не занимая больше высоких официальных постов, Коноэ ревностно служил национальной идее и империи, осуществляя свою геополитическую доктрину. После поражения Японии он был привлечен к суду Токийским трибуналом, но в ночь перед дачей первых показаний принял яд.
Читайте также: