Гадамер истина и метод кратко по главам
Обновлено: 05.07.2024
Наша задача: рассмотреть данную работу не саму-по-себе, а именно через призму проблемы игры , потому должны мы прибегнуть к формату игры, дабы отрефлексировать себя как играющих в герменевтике работы, посвящённой герменевтике, что – забегая вперёд – и будет соответствовать идее герменевтического подхода самого Гадамера . А раз так, то, возможно , суть всей работы – самой-по-себе – и будет таким образом нами ухвачена, но это мы проверим по мере развёртывания процесса исследования.
1) создание текстов,
2) понимание созданного и
3) понимание собственного понимания (третий пункт будет затронут, правда, не сразу);
однако зададимся вопросом: а есть ли цель у данного процесса? И если да, то она внутри или снаружи этого процесса? Иными словами: (не ставя под сомнение серьёзность происходящего) это игра или прагматика?
Кстати о серьёзности, если это игра, притом, серьёзная игра, то каковы в ней ставки ? Этот вопрос неизбежно скоро появится.
Вернёмся к заявленной рефлексии нашего понимания этого текста: чем мы тут заняты? Есть ли у нас оправдание, обоснование всему процессу, и ведь речь уже идёт не о процессе понимания текста, а о процессе понимания себя ? Насколько имеем мы право действовать, не объясняясь? И насколько объяснение серьёзно, весомо может быть в таком контексте? Похоже, что в таком формате не более и не менее весомо, чем его отсутствие . Но если так, то, разумеется, дело идёт об игре как о процессе, чья цель никак не может быть расположена за его пределами. Не от того ль, что их нет ?
Итак, мой личный опыт привёл меня сюда, к исследованию игры через гадамеровский текст, а уж через исследование игры – к исследованию себя в этой игре . Я нашёл фундамент, поддерживающий меня как часть игры – это польза, позволяющая мне являться частью игры, её стенами . Но что же тут – кровля ? Что играет мною в саму игру? Или даже так: что исследует себя мною ? Уж точно это не может быть что-то практическое. Что наиболее практическим целям служит в современной науке? Что конструктивно обобщает опыт, заставляя его работать нам на пользу?
Но само понимание узнаёт себя мною .
- Мною как пишущим этот текст,
- мною как понимающим текст Гадамера;
- мною как Гадамером, пишущим свой текст;
- мною как читателем данного текста, пишущим свой собственный.
Феномен понимания и правильного истолкования понятого является не только специальной методологической проблемой наук о духе. С давних пор существовала также и теологическая, и юридическая герменевтика, которая не столько носила научно-теоретический характер, сколько соответствовала и способствовала практическим действиям научно-образованных судьи или священника. Таким образом, уже по самому своему историческому происхождению проблема герменевтики выходит за рамки, полагаемые понятием о методе, как оно сложилось в современной науке. Понимание и истолкование текстов является не только научной задачей, но очевидным образом относится ко всей совокупности человеческого опыта в целом. Изначально герменевтический феномен вообще не является проблемой метода. Речь здесь идет не о каком-то методе понимания, который сделал бы тексты предметом научного познания, наподобие всех прочих предметов опыта. Речь здесь вообще идет в первую очередь не о построении какой-либо системы прочно обоснованного познания, отвечающего методологическому идеалу науки, — и все-таки здесь тоже идет речь о познании и об истине. При понимании того, что передано нам исторической традицией, не просто понимаются те или иные тексты, но вырабатываются определенные представления и постигаются определенные истины. Что же это за познание и что это за истина?
Феномен понимания не только пронизывает все связи человека с миром. Так же и в науке он имеет самостоятельное значение и противодействует всем попыткам превратить его в какой-либо научный метод. Науки о духе сближаются с такими способами постижения, которые лежат за пределами науки: с опытом философии, с опытом искусства, с опытом самой истории. Все это такие способы постижения, в которых возвещает о себе истина, не подлежащая верификации методологическими средствами науки.
При понимании текстов великих философов постигается истина, недостижимая никаким другим путем. То же самое можно сказать об опыте искусства. В данном случае научное исследование, которым занимается так называемое искусствознание, с самого начала сознает, что оно не в силах ни подменить собой, ни превзойти непосредственный опыт взаимодействия с искусством. Тот факт, что в произведении искусства постигается истина, недостижимая никаким иным путем, и составляет философское значение искусства, утверждающее себя вопреки всякому рационализированию. Таким образом, наряду с опытом философии опыт искусства оказывается настоятельнейшим призывом к научному сознанию признать свои собственные границы.
Предлагаемые исследования начинают поэтому с критики эстетического сознания, стремясь оградить тот опыт истины, к которому мы становимся причастны благодаря произведению искусства, от эстетической теории, суженной и обедненной тем понятием истины, какое сложилось в науке. На оправдании истины искусства они, однако, не останавливаются. Мы стремимся, скорее, исходя из этого пункта, развить понятие познания и истины, соответствующее целостности нашего герменевтического опыта. В опыте искусства мы имеем дело с истинами, решительно возвышающимися над сферой методического познания, то же самое можно утверждать и относительно наук о духе в целом, наук, в которых наше историческое предание во всех его формах, хотя и становится предметом исследования, однако вместе с тем само обретает голос в своей истине. Опыт исторической традиции принципиально возвышается над тем, что в ней может быть исследовано. Он является не только истинным или ложным в том отношении, которое подвластно исторической критике, — он всегда возвещает такую истину, к которой следует приобщиться.
Проблема метода в гуманитарных науках
Гадамер X. Г. Истина и метод. М., 1988, С. 38—40. С. 44—46.
Герменевтика, наука и философия
Феномен понимания и правильного истолкования понятого является не только специальной методологической проблемой наук о духе. С давних пор существовала также и теологическая, и юридическая герменевтика, которая не столько носила научно-теоретический характер, сколько соответствовала и способствовала практическим действиям научно-образованных судьи или священника. Таким образом, уже по самому своему историческому происхождению проблема герменевтики выходит за рамки, полагаемые понятием о методе, как оно сложилось в современной науке. Понимание и истолкование текстов является не только научной задачей, но очевидным образом относится ко всей совокупности человеческого опыта в целом. Изначально герменевтический феномен вообще не является проблемой метода. Речь здесь идет не о каком-то методе понимания, который сделал бы тексты предметом научного познания, наподобие всех прочих предметов опыта. Речь здесь вообще идет в первую очередь не о построении какой-либо системы прочно обоснованного познания, отвечающего методологическому идеалу науки, — и все-таки здесь тоже идет речь о познании и об истине. При понимании того, что передано нам исторической традицией, не просто понимаются те или иные тексты, но вырабатываются определенные представления и постигаются определенные истины. Что же это за познание и что это за истина?
Феномен понимания не только пронизывает все связи человека с миром. Так же и в науке он имеет самостоятельное значение и противодействует всем попыткам превратить его в какой-либо научный метод. Науки о духе сближаются с такими способами постижения, которые лежат за пределами науки: с опытом философии, с опытом искусства, с опытом самой истории. Все это такие способы постижения, в которых возвещает о себе истина, не подлежащая верификации методологическими средствами науки.
При понимании текстов великих философов постигается истина, недостижимая никаким другим путем. То же самое можно сказать об опыте искусства. В данном случае научное исследование, которым занимается так называемое искусствознание, с самого начала сознает, что оно не в силах ни подменить собой, ни превзойти непосредственный опыт взаимодействия с искусством. Тот факт, что в произведении искусства постигается истина, недостижимая никаким иным путем, и составляет философское значение искусства, утверждающее себя вопреки всякому рационализированию. Таким образом, наряду с опытом философии опыт искусства оказывается настоятельнейшим призывом к научному сознанию признать свои собственные границы.
Предлагаемые исследования начинают поэтому с критики эстетического сознания, стремясь оградить тот опыт истины, к которому мы становимся причастны благодаря произведению искусства, от эстетической теории, суженной и обедненной тем понятием истины, какое сложилось в науке. На оправдании истины искусства они, однако, не останавливаются. Мы стремимся, скорее, исходя из этого пункта, развить понятие познания и истины, соответствующее целостности нашего герменевтического опыта. В опыте искусства мы имеем дело с истинами, решительно возвышающимися над сферой методического познания, то же самое можно утверждать и относительно наук о духе в целом, наук, в которых наше историческое предание во всех его формах, хотя и становится предметом исследования, однако вместе с тем само обретает голос в своей истине. Опыт исторической традиции принципиально возвышается над тем, что в ней может быть исследовано. Он является не только истинным или ложным в том отношении, которое подвластно исторической критике, — он всегда возвещает такую истину, к которой следует приобщиться.
Проблема метода в гуманитарных науках
Книга известного западногерманского философа Х.-Г. Гадамера (р. 1900) посвящена одному из распространенных сегодня в западной мысли философских направлений — герменевтике — теории понимания и интерпретации текстов, исторических памятников и феноменов культуры. В ней дается основополагающее для всей современной герменевтики изложение ее истории, систематика принципов и проблем, намечены выходы герменевтики в методологии гуманитарных наук.
Рекомендуется философам, социологам, историкам культуры, всем интересующимся проблемами развития познания.
Содержание
Герменевтика. История и современность (Б.Бессонов) 7
Введение 40
Часть вторая. Распространение вопроса об истине на понимание в науках о духе 223
I. Историческая преамбула 223
1. Сомнительность романтической герменевтики и ее применение к исторической науке 223
a) Сущностная метаморфоза герменевтики при переходе от Просвещения к романтизму 223
а) Предыстория романтической герменевтики 223
β) Шлейермахеровский проект универсальной герменевтики 234
b) Присоединение исторической школы к романтической герменевтике 247
а) Затруднения с идеалом универсальной истории 247
β) Историческое мировоззрение Ранке 254
γ) Соотношение между историей и герменевтикой у И.Г.Дройзена 263
2. Вовлеченность Дильтея в апории историзма 269
a) От теоретико-познавательной проблемы истории к герменевтическому основоположению наук о духе 269
b) Раздвоение науки и философии жизни в дильтеевском анализе исторического сознания 283
3. Преодоление феноменологией теоретико-познавательной постановки вопроса 295
a) Понятие жизни у Гуссерля и графа Йорка 295
b) Хайдеггеровский проект герменевтической феноменологии 307
II. Основные черты теории герменевтического опыта 319
1. Возвышение историчности понимания до герменевтического принципа 319
a) Герменевтический круг и проблема предрассудков 319
а) Открытие Хайдеггером предструктуры понимания 319
β) Дискредитация предрассудка. Просвещением 326
b) Предрассудки как условие понимания 331
а) Реабилитация авторитета и традиции 331
β) Пример классического 340
c) Герменевтическое значение временного отстояния 347
d) Принцип истории воздействий 357
2. Возвращение к основной герменевтической проблеме 366
a) Герменевтическая проблема применения 366
b) Герменевтическая актуальность Аристотеля 371
c) Показательное значение юридической герменевтики 391
3. Анализ действенно-исторического сознания 405
a) Границы рефлексивной философии 405
b) Понятие опыта и сущность герменевтического опыта 411
c) Герменевтическое первенство вопроса 428
а) Образец Платоновой диалектики 428
β) Логика вопроса и ответа 437
Следующие пункты для улучшения являются наиболее частыми случаями. Подробности рассматриваемых вопросов могут быть указаны на странице обсуждения .
Для получения подробной справки см. Справка: Викификация .
Если вы считаете, что эти вопросы были решены, вы можете удалить этот баннер и улучшить форматирование другой статьи .
Вы можете поделиться своими знаниями, улучшив их ( как? ) Согласно рекомендациям соответствующих проектов .
Резюме
Содержание
Вступление
Гадамер хочет обратиться к проблеме герменевтики. Эта проблема относится к вопросу понимания и интерпретации того, что понимается. Он считает, что переживание истины невозможно постичь, если ограничиться методологией наук, в особенности естественных наук. Он подчеркивает, что науки о разуме, особенно история, не могут избежать традиции. Философия, в свою очередь, находит истины в классических текстах. Опыт искусства открывает нам истину, которую эстетический (научный) подход не может объяснить.
Часть первая: прояснение вопроса об истине. Опыт искусства
В первой части нет введения или заключения. Эта часть разделена на две части.
Таким образом, в этой части Гадамера интересует вопрос о произведении искусства, которое он представляет как средство доступа к истине. Здесь речь не идет об объективной истине точных наук. Действительно, работа заставляет нас понимать реальность лучше, чем сама реальность. К тому же это заставляет зрителя переписать то, как он видит жизнь.
I. ПРЕВЫШАЯ ЭСТЕТИЧЕСКУЮ СФЕРУ
1. Сфера применения гуманистической традиции для наук о разуме.
а) Проблема метода
Гадамер считает, что отражение наук о разуме в себе остается зависимым от идеализации подхода естественных наук. Это отражение остается узником индуктивного метода и связанного с ним идеала регулярности.
б) Руководящие концепции гуманизма
α) Концепция обучения (Bildung)
По мнению Гадамера, «общей характеристикой обучения [является] сохраняющаяся открытость по отношению к инаковости, другим и более общим перспективам. "
бета) Sensus communis
По мнению Гадамера, науки о разуме в размышлении над собой должны воссоединиться с идеей здравого смысла, которая изначально была связана больше с практическим смыслом, связанным с моралью или социальным, чем с теоретическим чувством.
В первом смысле суждение относилось к чувствительной способности оценивать, которая улавливает сингулярность, наделяя ее, в частности, ценностью (хорошо / плохо) и оценкой ее осуществимости. Суждение сползает с 18 - го века на более рациональный смысл. У Канта основное значение суждения ограничивается вкусом.
а) Кантовское учение о вкусе и гениальности
α) Трансцендентное продвижение вкуса
Для Канта суждение о вкусе не имеет эмпирической универсальности, но априори стремится к универсальности. По его мнению, это суждение выходит за рамки субъективности и не разделяется всеми. Кант считает, что суждение вкуса имеет силу, но на самом деле это не форма знания.
β) Доктрина свободной красоты и неизменной красоты
γ) Учение об идеале красоты
Идеал красоты существует только в человеческой форме и именно потому, что он единственный, кто может обладать красотой, закрепленной концепцией цели. Это учение […] занимает ключевое положение в кантовском фундаменте эстетики. Ведь именно этот тезис показывает, насколько мало формальная эстетика вкуса (эстетика арабески) соответствует мысли Канта.
δ) Интерес к красоте в природе и в искусстве
Богатство смысла произведения искусства, естественно, также основано на том факте, что оно говорит с нами, что оно представляет для самого человека в его существовании, предназначение которого морально. Но произведения искусства существуют только для того, чтобы говорить с нами, в то время как с объектами природы это совершенно не то же самое. Это именно то, что придает большое значение интересу к красоте в природе: тем не менее, он может заставить нас осознать наше нравственное предназначение.
ε) Соотношение вкуса и гениальности
б) Эстетика гения и концепция пережитого опыта ( Эрлебнис )
α) Возникновение концепции гения
Это привилегированное положение в системе концепции гения над концепцией вкуса абсолютно не соответствует кантианской эстетике. Факт остается фактом: основная просьба Канта - прийти к основанию эстетики, которое является автономным, свободным от критериев концепции, абсолютно не ставить вопрос об истине в области искусства и, наоборот, устанавливать эстетическое суждение о субъективном априорном чувстве жизни (…) - опередило иррационализм и культ гения, присущие девятнадцатому веку.
β) Вклад в историю термина Эрлебниса
Слово Erlebnis происходит из романтизма и имеет значения, основанные на жизненном опыте с биографической точки зрения, и примет форму концепции у Дильтея.
Читайте также: