Философия кропоткина кратко и понятно

Обновлено: 04.07.2024

9 декабря 1842 года родился князь Петр Алексеевич Кропоткин - русский революционер, теоретик анархизма, гуманист, ученый-энциклопедист. Передовые мысли Кропоткина намного опередили его время и кажутся современными и в XXI веке. Вот некоторые из них

Петр Алексеевич Кропоткин - русский ученый, философ и классик анархистской мысли. Он не сражался на баррикадах во время революций, не был руководителем повстанческих анархистских армий, но был выдающимся теоретиком, одним из создателей концепции анархо-коммунизма. Его идеи с конца XIX в. и по сей день оказывают влияние на массовые социальные движения, борющиеся за социальную справедливость и свободу личности.

Место Кропоткина - теоретика анархизма, гуманиста, ученого в истории русской общественной мысли определяется его вкладом в социальную философию и человеческими качествами, которые составляют неотъемлемый компонент духовного богатства его личности.

С именем Кропоткина связано выдвижение и утверждение в отечественной, да и мировой социально-философской мысли целого комплекса плодотворных идей. Среди них -единство науки, нравственности и революционных преобразований, критика уродливой централизации государственной власти и обоснование роли народной инициативы, политика естественнонаучного обоснования тенденций к взаимопомощи в человеческом обществе, широкое понимание роли кооперации не только в социально-экономическом, но и в более широком общечеловеческом плане как проявления закона взаимодействия людей во всех сферах жизни.

Весь этот круг идей был подчинен главной доминанте теоретической и практической деятельности Кропоткина - его реальному гуманизму. Не только русские современники, но и наиболее чуткие иностранцы запечатлели духовный облик Кропоткина, особо выделили в нем черты гуманизма, уважения к личности и ее интересам.

Такая оценка одного из самых глубоких писателей нашего века, оставивших немало психологических портретов известных деятелей культуры, так же как и оценка многих наших соотечественников, свидетельствует о восприятии Кропоткина - мыслителя и человека - прежде всего как гуманиста. Именно сквозь призму человеческих интересов, причем не абстрактного человечества, а каждой личности, решал Кропоткин жизненные проблемы воспитания, образования, социального переустройства.

Гуманизм Кропоткина далеко не всегда оценивался адекватно, по справедливости. В прошлые десятилетия можно было подчас встретить в литературе упреки Кропоткину - да и не только ему, - в том, что проповедь добра, милосердия, поиски заложенного в природе живых существ инстинкта взаимопомощи - это проповедь внеклассового абстрактного гуманизма.

В современных условиях совершается благотворный и давно назревший процесс отказа от стереотипов, от узкого схематичного понимания соотношения классовых и общечеловеческих начал.

В осознании всех этих процессов бесценна роль русских мыслителей, и в том числе Петра Алексеевича Кропоткина, особенно активно утверждавшего роль свободной и ответственной личности. Гуманистическая ориентация мировоззрения и творчества П. А. Кропоткина отчетливо проявлялась в том, что сквозь все его произведения проходит главная гуманистическая идея - примат человеческого интереса. Причем этот интерес понимался мыслителем не приземленно, не узко эгоистически. Подлинно человеческий интерес - это сила, не разделяющая, не разобщающая людей, а, наоборот, сплачивающая, связывающая их во имя общих разумных целей. По мысли Кропоткина, ничего в обществе не должно совершаться помимо человека, вопреки его воли, потребностям. Иначе говоря, никакие кабинетные планы и самые - по-земному - благородные начинания и проекты не могут осуществляться путем насилия над людьми. Насилия - физического или морального - любого насилия.

П. А. Кропоткин утверждал, что существует прямая, непосредственная связь между свободой народа и его достижениями во всех сферах жизни. Ведь свобода в его понимании - это прежде всего возможность самостоятельного развития личности, ничем не стесняемой, кроме личной ответственности за свои поступки, кроме совести - регулятора человеческого поведения.

Переписка братьев Кропоткиных - наследников старинного Княжеского рода - поражает интеллектуальным накалом, она позволяет объективно оценить, какой духовный потенциал характеризовал лучших людей русского дворянского сословия.

Такая оценка, помимо всего прочего, дает возможность отвергнуть примитивное, схематичное представление о прошлом нашего Отечества.

П. А. Кропоткин был связан с наукой не внешне, судил о ее роли в жизни народа как ученый-географ, внесший значительный вклад в изучение ледников. Ледовитого океана, Восточной Сибири. Он работал в Географическом обществе с лучшими людьми русской науки. Среди них - антрополог Миклухо-Маклай, зоолог Северцев, исследователь Азии Пржевальский. Каждого из них отличала личная и научная честность, истинный гуманизм. Дела ученых-путешественников, этих людей подвига и веры, говорил А. П. Чехов в очерке памяти М. Пржевальского, подвигают науку больше, чем все университеты.

Отсюда следовало, что общество какими бы целями ни руководствовалось, никуда не должно ломать эту естественную связь, навязывать людям привычки к насилию, разрушению, вражде.

О свободе личности, ее правах и счастье

О религии, науке и поэзии

О государстве и свободном человеческом обществе

Об анархизме

О кризисе, восточной экспансии и глобализации

Автор: Наташа, монография "Русский анархизм (М. А. Бакунин, П. А. Кропоткин) о свободе человека" (выдержки из статьи)


Автор Ольга Скосырева, "Комсомольская правда": "Современные мысли русского анархиста Петра Кропоткина" (статья полностью)


Именем Петра Кропоткина названы улицы, города, станция метро в Москве. Это был ученый-энциклопедист, исследователь, философ и крупный анархист России.

Научная деятельность

Родился Петр Кропоткин 9 декабря 1842 года в Москве. История княжеской семьи берет начало от рода Рюриковичей, а по материнской линии Петр Кропоткин был внуком Н.С. Сулимы, генерала, героя войны 1812 года.

В 1868 году Петра Кропоткина избрали в Императорское Русское географическое общество. Несколько лет он занимался научной работой о строении хребтов и плоскогорий Азии, которую считал своим вкладом в развитие науки.

Анархистские убеждения

Вскоре интерес к научным открытиям отошел на второй план. Петр Кропоткин завершил военную службу, и после встреч с декабристами и ссыльным революционером занялся реформистскими преобразованиями.

В 1872 году во время поездки в Швейцарию он стал членом Юрской федерации Первого Интернационала, организации, находящейся под влиянием идей анархистов. После возвращения в Россию в составе народнического кружка занимался революционной агитацией, за что вскоре был арестован и помещен в Петропавловскую крепость.

Научные достижения Кропоткина высоко оценивались императором Александром II . В тюрьме ему предоставили возможность написать одну из важнейших работ о леднике. Также он предсказал открытие и вычислил координаты островов в Баренцевом и Карском морях, что позволило России сохранить суверенитет над этими землями.

По состоянию здоровья Петр Кропоткин был переведен в Николаевский военный госпиталь, откуда в июле 1876 года бежал.

Покинув Россию, Петр Кропоткин вплоть до 1917 года пробыл в эмиграции. Занимался пропагандой и агитацией, участвовал в конгрессах анархистов. В декабре 1882 года был арестован и приговорен к 5-летнему тюремному заключению во Франции. После освобождения в 1886 году Кропоткин вместе с семьей переехал в Великобританию.

В 74 года Петр Кропоткин вернулся из эмиграции в Россию, где уже прошла Февральская революция. Он был с восторгом встречен и получал поздравления с возвращением. Как пропагандист анархистских взглядов, Кропоткина приглашали в состав Временного правительства, но он отказался. Не полностью разделял Петр Кропоткин и завоевания Октябрьской революции. Он считал, что партия, завоевавшая власть, не отдаст её народу.

По мнению Кропоткина, в результате революции должно было установиться самоуправление народа, основанное на солидарности, взаимной поддержке и коллективности. Он отвергал какую-либо принудительную власть.

В 1918 году Кропоткин отказался от предложенной властями квартиры в Кремле и кремлевского пайка и переехал в Дмитров. Он продолжал общественную деятельность, не принимал диктатуру партии большевиков и террор. В феврале 1921 года Петр Алексеевич Кропоткин умер от воспаления легких. В Москве, куда был перевезен гроб с телом покойного, проститься с ним пришли тысячи людей, за будущее которых он боролся.

дународного анархизма. Кропоткин уделил выработке анархист­ского идеала общества больше внимания, чем Бакунин. Во взгля­дах на природу он был материалистом и атеистом.

В 1881 г. французские власти арестовали Кропоткина и 5 лет продержали его в тюрьме. Поселившись в Англии, Кропоткин ак­тивно занимается научной деятельностью и публицистикой, а в 90-х годах отходит от революционной деятельности.

Кропоткин вернулся на родину после февральской революции 1917 г., приветствовал провозглашение Советской власти.

[СОЦИОЛОГИЯ]

Анархия есть миросозерцание, основанное на механическом понимании явлений [. ], охватывающее всю природу, включая сюда и жизнь человеческих обществ. Ее метод исследования — метод естественных наук; этим методом должно быть проверено каждое научное положение. Ее тенденция — основать синтетиче­скую философию, т. е. философию, которая охватывала бы все явления природы, включая сюда и жизнь человеческих обществ, и их экономические, политические и нравственные вопросы (1, стр. 41).

Общественные науки еще очень далеки от того момента, когда они получат ту же степень точности, как физика или химия. И если мы в изучении климата и погоды не достигли еще того, чтобы предсказывать предстоящую погоду за месяц иди даже не­делю вперед, то было бы нелепо претендовать, что в общественных науках, имеющих дело с явлениями, гораздо более сложными, чем ветер и дождь, мы могли бы уже предсказывать научно грядущие события (1, стр. 9).

Метод эволюции прилагался, конечно, уже раньше, со времени энциклопедистов, к изучению нравов и учреждений, а также язы­ков. Но получить правильные научные результаты стало возможно лишь после того, как научились смотреть на собранные историче­ские факты так же, как натуралист смотрит на постепенное раз­витие органов растения или нового вида (1, стр. 31).

Вместе с этим мы представляем себе строение общества, как нечто, никогда не принимающее окончательной формы, но все-

гда полное жизни и потому меняющее свою форму сообразно по­требностям каждого момента (1, стр. 103).

Общество, основанное на принципах общего труда, будет на­столько богато, что каждый член его — мужчина или женщи­на,— достигнув известного возраста (скажем, сорока лет), может быть освобожден от нравственного обязательства принимать не­посредственное участие в ручном труде и иметь будет возмож­ность посвятить себя всецело излюбленной отрасли науки и искусства. Вследствие этого появятся новые изыскания, новое свободное творчество. В обществе этом не будет нищеты, а будет только общее благосостояние; в нем не будет того раздвоения со­вести, которое отравляет жизнь и парализует каждое честное стремление, и общество это унесется в высшие сферы прогрес­са, свойственного человеческой природе (2, стр. 189).




Честные люди всех сословий начинают сами желать бури, чтобы она своим раскаленным дуновением выжгла язвы, разъ­едающие общество, смела накопившуюся плесень и гнилость, унесла в своем страстном порыве все эти обломки прошлого, да­вящие общество, лишающие его света и воздуха. Они желают бури, чтобы дать наконец одряхлевшему миру новое дуновение жизни, молодости и честного искания истины (3, стр. 21).

В своей новой работе, которая будет работой созидательной, народные массы должны будут рассчитывать прежде всего на свои собственные силы, на свою собственную инициативу и свой организаторский гений, свою способность проложить новые пути (4, стр. 82).

Все необходимые гарантии для жизни в обществах, все фор­мы общественной жизни в родовом быту, в сельской общине и средневековом городе, все формы отношений между отдельными племенами и позднее между республиками-городами, послужив­шие впоследствии основанием для международного права, — одним словом, все формы взаимной поддержки и защиты мира, включая сюда суд присяжных, были созданы творческим гением безыменной народной толпы (1, стр. 40).

Полное развитие личности и ее личных особенностей может иметь место [. ] только тогда, когда первые, главные потребно­сти человека в пище и жилье удовлетворены, когда его борьба за жизнь, против силы природы упростилась, когда его время не поглощено тысячами мелких забот о поддержании своего существования. Тогда только ум, художественный вкус, изобрета­тельность и вообще все способности человека могут развиваться свободно (6, стр. 4ß—47).

Свобода есть возможность действовать, не вводя в обсужде­ние своих поступков боязни общественного наказания (телесного,

или страха голода, или даже боязни порицания, если только оно не исходит от друга) (7, стр. 25).

Государство, в совокупности, есть общество взаимного стра­хования, заключенного между землевладельцем, воином, судьей и священником, чтобы обеспечить каждому из них власть над народом и эксплуатацию бедноты.

Таково было происхождение государства, такова была его история, и таково его существо еще в наше время (1, стр. 99).

Теперь полнейшее уничтожение государства является в свою очередь исторически необходимым, потому что государство — это отрицание свободы и равенства, потому что оно только портит все, за что принимается, даже тогда, когда хочет провести в жизнь то, что должно служить на пользу всем (1, стр. 76).

Если мы знаем что-либо о Вселенной, о ее прошлом сущест­вовании и о законах ее развития; если мы в состоянии определить отношения, которые существуют, скажем, между расстоя­ниями, отделяющими нас от Млечного Пути и от движений солнц, а также молекул, вибрирующих в этом пространстве; если, одним словом, наука о Вселенной возможна, это значит, что между этой Вселенной и нашим мозгом, нашей нервной системой и нашим организмом вообще существует сходство структуры.

Если бы наш мозг состоял из веществ, существенно отличаю­щихся от тех, которые образуют мир солнц, звезд, растений и других животных; если бы законы молекулярных вибраций и химических преобразований в нашем мозгу и нашем спинном хребте отличались бы от тех законов, которые существуют вне нашей планеты; если бы, наконец, свет, проходя через простран­ство между звездами и нашим глазом, подчинялся бы во время этого пробега законам, отличным от тех, которые существуют в нашем глазу, в наших зрительных нервах, через которые он проходит, чтобы достичь до нашего мозга, и в нашем мозгу, то никогда мы не могли бы знать ничего верного о Вселенной и законах — о постоянных существующих в ней отношениях; то­гда как теперь мы знаем достаточно, чтобы предсказать массу вещей и знать, что сами законы, которые дают нам возможность предсказывать, есть не что иное, как отношения, усвоенные на­шим мозгом.

Вот почему не только является противоречием называть не­познаваемым то, что известно, но все заставляет нас, наоборот, верить, что в природе нет ничего, что не находит себе эквивален­та в нашем мозгу — частичке той же самой природы, состоя­щей из тех же физических и химических элементов, — ничего, следовательно, что должно навсегда оставаться неизвестным, то есть не может найти своего представления в нашем мозгу (1 стр. 309).

Едва только мы начинаем изучать животных — не в одних лишь лабораториях и музеях, но также и в лесу, в лугах, в сте­пях и в горных странах, — как тотчас же мы замечаем, что, хотя между различными видами, и в особенности между различными классами животных, ведется в чрезвычайно обширных размерах борьба и истребление, в то же самое время в таких же или даже в еще больших размерах наблюдается взаимная поддержка, вза­имная помощь и взаимная защита среди животных, принадлежа­щих к одному и тому же виду или по крайней мере к тому же сообществу (5, стр. 16).

Несметное количество самых разнообразных фактов, кото­рые мы прежде объясняли каждый своею причиною, было охваче­но Дарвином в одно широкое обобщение. Приспособление живых существ к обитаемой ими среде, их прогрессивное развитие, ана­томическое и физиологическое, умственный прогресс и даже нравственное совершенствование — все эти явления стали пред­ставляться нам как части одного общего процесса (5, стр. 13).

Конт не понял, что нравственное чувство человека зависит от его природы в той же степени, как и его физический организм; что и то, и другое являются наследством от весьма долгого про­цесса развития эволюции, которая длилась десятки тысяч лет (1, стр. 25).

дународного анархизма. Кропоткин уделил выработке анархист­ского идеала общества больше внимания, чем Бакунин. Во взгля­дах на природу он был материалистом и атеистом.

В 1881 г. французские власти арестовали Кропоткина и 5 лет продержали его в тюрьме. Поселившись в Англии, Кропоткин ак­тивно занимается научной деятельностью и публицистикой, а в 90-х годах отходит от революционной деятельности.

Кропоткин вернулся на родину после февральской революции 1917 г., приветствовал провозглашение Советской власти.

[СОЦИОЛОГИЯ]

Анархия есть миросозерцание, основанное на механическом понимании явлений [. ], охватывающее всю природу, включая сюда и жизнь человеческих обществ. Ее метод исследования — метод естественных наук; этим методом должно быть проверено каждое научное положение. Ее тенденция — основать синтетиче­скую философию, т. е. философию, которая охватывала бы все явления природы, включая сюда и жизнь человеческих обществ, и их экономические, политические и нравственные вопросы (1, стр. 41).

Общественные науки еще очень далеки от того момента, когда они получат ту же степень точности, как физика или химия. И если мы в изучении климата и погоды не достигли еще того, чтобы предсказывать предстоящую погоду за месяц иди даже не­делю вперед, то было бы нелепо претендовать, что в общественных науках, имеющих дело с явлениями, гораздо более сложными, чем ветер и дождь, мы могли бы уже предсказывать научно грядущие события (1, стр. 9).

Метод эволюции прилагался, конечно, уже раньше, со времени энциклопедистов, к изучению нравов и учреждений, а также язы­ков. Но получить правильные научные результаты стало возможно лишь после того, как научились смотреть на собранные историче­ские факты так же, как натуралист смотрит на постепенное раз­витие органов растения или нового вида (1, стр. 31).

Вместе с этим мы представляем себе строение общества, как нечто, никогда не принимающее окончательной формы, но все-

гда полное жизни и потому меняющее свою форму сообразно по­требностям каждого момента (1, стр. 103).

Общество, основанное на принципах общего труда, будет на­столько богато, что каждый член его — мужчина или женщи­на,— достигнув известного возраста (скажем, сорока лет), может быть освобожден от нравственного обязательства принимать не­посредственное участие в ручном труде и иметь будет возмож­ность посвятить себя всецело излюбленной отрасли науки и искусства. Вследствие этого появятся новые изыскания, новое свободное творчество. В обществе этом не будет нищеты, а будет только общее благосостояние; в нем не будет того раздвоения со­вести, которое отравляет жизнь и парализует каждое честное стремление, и общество это унесется в высшие сферы прогрес­са, свойственного человеческой природе (2, стр. 189).

Честные люди всех сословий начинают сами желать бури, чтобы она своим раскаленным дуновением выжгла язвы, разъ­едающие общество, смела накопившуюся плесень и гнилость, унесла в своем страстном порыве все эти обломки прошлого, да­вящие общество, лишающие его света и воздуха. Они желают бури, чтобы дать наконец одряхлевшему миру новое дуновение жизни, молодости и честного искания истины (3, стр. 21).

В своей новой работе, которая будет работой созидательной, народные массы должны будут рассчитывать прежде всего на свои собственные силы, на свою собственную инициативу и свой организаторский гений, свою способность проложить новые пути (4, стр. 82).

Все необходимые гарантии для жизни в обществах, все фор­мы общественной жизни в родовом быту, в сельской общине и средневековом городе, все формы отношений между отдельными племенами и позднее между республиками-городами, послужив­шие впоследствии основанием для международного права, — одним словом, все формы взаимной поддержки и защиты мира, включая сюда суд присяжных, были созданы творческим гением безыменной народной толпы (1, стр. 40).

Полное развитие личности и ее личных особенностей может иметь место [. ] только тогда, когда первые, главные потребно­сти человека в пище и жилье удовлетворены, когда его борьба за жизнь, против силы природы упростилась, когда его время не поглощено тысячами мелких забот о поддержании своего существования. Тогда только ум, художественный вкус, изобрета­тельность и вообще все способности человека могут развиваться свободно (6, стр. 4ß—47).

Свобода есть возможность действовать, не вводя в обсужде­ние своих поступков боязни общественного наказания (телесного,

или страха голода, или даже боязни порицания, если только оно не исходит от друга) (7, стр. 25).

Государство, в совокупности, есть общество взаимного стра­хования, заключенного между землевладельцем, воином, судьей и священником, чтобы обеспечить каждому из них власть над народом и эксплуатацию бедноты.

Таково было происхождение государства, такова была его история, и таково его существо еще в наше время (1, стр. 99).

Теперь полнейшее уничтожение государства является в свою очередь исторически необходимым, потому что государство — это отрицание свободы и равенства, потому что оно только портит все, за что принимается, даже тогда, когда хочет провести в жизнь то, что должно служить на пользу всем (1, стр. 76).

Если мы знаем что-либо о Вселенной, о ее прошлом сущест­вовании и о законах ее развития; если мы в состоянии определить отношения, которые существуют, скажем, между расстоя­ниями, отделяющими нас от Млечного Пути и от движений солнц, а также молекул, вибрирующих в этом пространстве; если, одним словом, наука о Вселенной возможна, это значит, что между этой Вселенной и нашим мозгом, нашей нервной системой и нашим организмом вообще существует сходство структуры.

Если бы наш мозг состоял из веществ, существенно отличаю­щихся от тех, которые образуют мир солнц, звезд, растений и других животных; если бы законы молекулярных вибраций и химических преобразований в нашем мозгу и нашем спинном хребте отличались бы от тех законов, которые существуют вне нашей планеты; если бы, наконец, свет, проходя через простран­ство между звездами и нашим глазом, подчинялся бы во время этого пробега законам, отличным от тех, которые существуют в нашем глазу, в наших зрительных нервах, через которые он проходит, чтобы достичь до нашего мозга, и в нашем мозгу, то никогда мы не могли бы знать ничего верного о Вселенной и законах — о постоянных существующих в ней отношениях; то­гда как теперь мы знаем достаточно, чтобы предсказать массу вещей и знать, что сами законы, которые дают нам возможность предсказывать, есть не что иное, как отношения, усвоенные на­шим мозгом.

Вот почему не только является противоречием называть не­познаваемым то, что известно, но все заставляет нас, наоборот, верить, что в природе нет ничего, что не находит себе эквивален­та в нашем мозгу — частичке той же самой природы, состоя­щей из тех же физических и химических элементов, — ничего, следовательно, что должно навсегда оставаться неизвестным, то есть не может найти своего представления в нашем мозгу (1 стр. 309).

Едва только мы начинаем изучать животных — не в одних лишь лабораториях и музеях, но также и в лесу, в лугах, в сте­пях и в горных странах, — как тотчас же мы замечаем, что, хотя между различными видами, и в особенности между различными классами животных, ведется в чрезвычайно обширных размерах борьба и истребление, в то же самое время в таких же или даже в еще больших размерах наблюдается взаимная поддержка, вза­имная помощь и взаимная защита среди животных, принадлежа­щих к одному и тому же виду или по крайней мере к тому же сообществу (5, стр. 16).

Несметное количество самых разнообразных фактов, кото­рые мы прежде объясняли каждый своею причиною, было охваче­но Дарвином в одно широкое обобщение. Приспособление живых существ к обитаемой ими среде, их прогрессивное развитие, ана­томическое и физиологическое, умственный прогресс и даже нравственное совершенствование — все эти явления стали пред­ставляться нам как части одного общего процесса (5, стр. 13).

Конт не понял, что нравственное чувство человека зависит от его природы в той же степени, как и его физический организм; что и то, и другое являются наследством от весьма долгого про­цесса развития эволюции, которая длилась десятки тысяч лет (1, стр. 25).


Петр Алексеевич Кропоткин (1842-1921) даже в свою эпоху, щедрую на выдающихся людей, был личностью исключительной по своим нравственным и интеллектуальным качествам.


Социальная революция, с точки зрения Кропоткина, является лишь органичной частью эволюции. Революция — это стихия, которую подготавливают тысячи людей, и которой невозможно управлять и руководить, когда она началась. По Кропоткину, массами в революции движет не столько отчаянье, сколько надежда; революция есть, прежде всего, созидание, переворот во всех сферах жизни, интенсивное строительство нового (в отличие от Бакунина, Кропоткину-теоретику присущ исторический оптимизм и явный акцент на созидание, а не на разрушение). Поэтому-то так важно еще до начала революции распространить новые идеи, сформировать революционное сознание и революционного субъекта, которым, по Кропоткину, не может быть какая-то одна партия или класс, но лишь весь трудовой народ в целом. Всем предыдущим революциям фатально не хватало именно смелости мысли: все они ориентировались на прошлое, а не созидали будущее — поэтому, в то время как народ разрушал старое, буржуазия создавала новое и, разумеется, делала это в своих интересах.

Читайте также: