Единая теория психических процессов л м веккера кратко

Обновлено: 06.07.2024

Если первый, исходный интериндивидуальный аспект организации речевого акта выходит за пределы интраиндивидуальной психики, подчиняясь социальнопсихологической закономерности своей организации, то второй аспект речевого акта как действия тоже выходит за пределы собственно психологического уровня организации. Речевое действие как частный случай действия вообще есть акт психически регулируемый, но не чисто психический. Речевая моторика как частный случай общей моторики есть прямой объект изучения физиологии движений и действий, а не только и не собственно психологии. Собственно психологическими объектами исследования, как упоминалось, являются психическая регуляция речевой моторики и стоящая за этой регуляцией психическая структура.

И только следующий, третий аспект организации речевого акта воплощает в себе природу речи как одного из интраиндивидуальных собственно психических процессов. К речи как собственно психическому процессу относятся прежде всего образы слов. Слуховые, зрительные или кинестетические образы слов – в прямом и точном смысле этого понятия частный случай образов и, соответственно, частный случай психических процессов, отвечающий их сенсорно-перцептивному уровню, но уже не предметного, а речевого восприятия. И если слова, воздействующие на анализаторы человека, слова как второсигнальные раздражители представляют собой типичную форму кодов (в данном случае речевых), то образы слов есть психическое отображение этих кодов. Будучи частной формой психических образов, образы словесных кодов подчиняются общим закономерностям сенсорно-перцептивного психического отражения: они обладают пространственновременными, модальными и интенсивностными характеристиками, им присущи целостность, константность и обобщенность, короче говоря, и по своим общим эмпирическим характеристикам, и по основным закономерностям организации словесные образы представляют собой специфическую, но вместе с тем и типичную форму сенсорно-перцептивного процесса.

Словесные образы различных модальностей составляют сенсорно-перцептивный фундамент речи как психического процесса. Вступая во взаимодействие с различными уровнями когнитивных, эмоциональных и регуляционноволевых процессов, эти образы осуществляют свою интегративную функцию внутри каждого из классов психологической триады, а затем и функцию межклассового интегрирования. Эти внутри– и межклассовые связи формируют систему речесенсорных, речеперцептивных, речемыслительных, речеэмоциональных, речерегуляционных, речемнемических, речеимажинативных и речеаттенционных процессов.

Таким образом, внутри индивидуальной психики речь является сквозным психическим процессом, входящим в качестве компонента во все остальные классы и уровни психических явлений человека, по отношению к которым она осуществляет интегративную функцию. В индивидуальной деятельности речь совместно с другими психическими процессами, в состав которых она входит, является психическим компонентом и регулятором этой деятельности. В социально-психологическом акте коммуникации, целостным субъектом которого является не индивидуум, а группа, речь как психический процесс и как индивидуальная деятельность выступает в качестве индивидуально-психологического компонента.

В настоящем контексте особенно важно подчеркнуть, что речь как средство общения, акт деятельности и психический процесс, т.е. как тесно связанные между собой три аспекта речи, кратко проанализированные выше, до недавнего времени изучались порознь. Современная наука – и это является одним из ее существенных достижений – позволяет охватить единым концептуальным аппаратом все три аспекта речи. Таким аппаратом служит система категорий информационного подхода. Применение его к речевым процессам имеет еще большие теоретические и эмпирические основания, чем ко всем остальным, рассмотренным в предшествующих разделах монографии психическим явлениям.

Таким образом, если коммуникативный акт, взятый в его целостной структуре, отвечает прямому и точному смыслу понятия "информация" и, следовательно, является в собственном смысле информационным процессом, то в не меньшей степени это относится к речевому процессу как акту деятельности индивида. Речь отдельного субъекта есть интраиндивидуальный компонент межиндивидуального информационного обмена.

Этот наиболее общий исходный аспект речевого процесса как компонента информационного обмена обуславливает теоретическую ситуацию, относящуюся ко второму аспекту речевого акта, имеющему своим содержанием речевое действие как частную форму действия и речевую моторику как частную форму моторики. Частная форма обладает специфичностью, отсутствующей на более общем уровне организации предметных действий и ставящей эту форму в особое положение по сравнению с общими принципами организации информационных процессов. Дело в том, что любой акт практической деятельности регулируется нервной и нервно-психической информацией, но сам по себе он в общем случае не является информационным процессом в собственном и точном смысле этого понятия. В случае предметного действия моторный акт, воплощающий в себе исполнительный эффект рефлекторного цикла, как и всякий другой собственно исполнительный акт, скажем, вазомоторный, секреторный, обменный и т.д., не является актом переработки информации. Комплекс мышечных сокращений, реализующих общекинетическую мелодию движения и действия, управляет информацией, но не является ею. Речевое же действие и осуществляющая его речевая моторика, будучи также специфической частной формой исполнения и поэтому будучи актом действия и компонентом деятельности в прямом смысле этого слова, вместе с тем – и в этом состоит его специфика – остается актом переработки информации: оно продуцирует не предметные эффекты, а речевые коды, несущие информацию, которая адресуется субъектомисточником другому субъекту – ее приемнику.

Таким образом, на входе в интраиндивидуальный канал информационного обмена стоит прием речевых сигналов, слуховых или зрительных, а на выходе, в эффекторной части этого канала стоят опять-таки сигналы, речевые коды, но уже не слуховые или зрительные, а моторнокинестетические, звуковые. В этом отношении моторноэффекторное звено речевого акта аналогично моторноэффекторному звену не предметного, а управляющего действия, на выходе которого стоит оперирование тоже двигательными сигналами, поступающими от оператора в машинную часть системы "человек-техника". В данном же случае речь идет об эффекторных двигательно-звуковых или двигательно-оптических кодах, циркулирующих в замкнутом кольце системы "человек-человек".

Что касается третьего аспекта речевого акта, воплощающего в себе природу речи как психического процесса, то он затрагивает не вход и не выход интраиндивидуальной части канала коммуникации, а его внутреннюю часть. Здесь имеет место связь собственно речевых сигналов со всеми теми когнитивными и эмоциональными процессами, в которые речевые коды при их восприятии и понимании перекодируются и декодируются и которые затем снова кодируются в слова, поступающие на выход интраиндивидуальной части канала. Здесь, таким образом, имеется в виду связь речи с сенсорикой, перцепцией, памятью, мышлением и эмоциями. Информационные характеристики всех этих процессов были проанализированы в предшествующих частях монографии. Здесь необходимо указать только на то обстоятельство, что происходящая во внутренней части канала перекодировка и декодировка речевых сигналов остается в рамках движения информации внутри интраиндивидуального компонента коммуникативного акта. Специфика этой интраиндивидуальной части процесса, располагающейся между входом и выходом, состоит в том, что здесь общекодовая структура речевых сигналов преобразуется в различные другие частные формы кодов, характерные для специфической информационной природы сенсорных, перцептивных, общемыслительных, концептуальных или эмоциональных форм психической информации.

Таким образом, коммуникативный акт в целом представляет собой информационный обмен, речевое действие, как второй аспект речевого акта представляет собой продуцирование двигательно-слуховых и двигательнооптических сигналов-кодов, т.е. продуцирование информации, а речь как психический процесс представляет собой различные формы ее перекодировок и декодировок. Понятие информации, следовательно, охватывает все три указанных выше основных аспекта речевых процессов и тем самым объединяет речь со всеми другими процессами психической информации как основной, так и рассмотренной выше "сквозной" триады, которые интегрируются с помощью и на основе речи как дважды сквозного психического процесса.

Таковы общетеоретические предпосылки рассмотрения речи как специфического интегратора человеческой психики, формирующего на высших уровнях этого интегрирования структуру человеческого сознания как целостно-связного подотчетного субъекту и произвольно управляемого в своей динамике психического образования. Но речь – именно специфический интегратор человеческой психики, переводящий ее на уровень сознания. Более же общими, универсальными интеграторами психики являются, как было показано, память, воображение и внимание, а природа последних органически связана со спецификой психического времени. Поэтому при анализе интегративной функции речи необходимо прежде всего выяснить, как соотносятся между собой речь и психическое время.

Что сама возможность речи связана с памятью, а тем самым – и с психическим временем, понять не трудно. Выше было показано, что органическая связь между структурой сенсорно-перцептивных образов, спецификой психического времени и оперативной памяти особенно отчетливо выражена в организации слуховых образов, поскольку именно в области слуховой модальности природа психического времени представлена особенно отчетливо. Это дает основание думать, что именно звуковая и, соответственно, слуховая природа языка и речи отнюдь не случайна.

Не случайным, по-видимому, является и то чрезвычайно демонстративное обстоятельство, что современная экспериментальная психология оказалась вынужденной ввести понятие экоической (слуховой) памяти. Сопоставляя иконическую и экоическую память, что очень важно для уяснения соотношения памяти и речи, Роберт Клацки, крупнейший специалист в области исследования памяти, пишет: "Если бы не было иконических образов, мы могли бы видеть зрительные стимулы лишь до тех пор, пока они остаются у нас перед глазами. Нам часто не удавалось бы распознать быстро исчезающие стимулы, так как распознавание требует известного времени, иногда более длительного, чем то, в течение которого мы можем видеть стимул. Посмотрим теперь, что случилось бы, если бы не было экоической памяти, сенсорного регистра для слуха. Путем аналогичных рассуждений мы приходим к выводу, что мы могли бы тогда слышать звуки лишь до тех пор, пока они звучат, но такое ограничение привело бы к весьма серьезным последствиям: у нас возникли бы большие трудности с пониманием устной речи" (Клацки, 1978, с. 45).

Приведя далее различные примеры таких трудностей, Р. Клацки продолжает: "Мы не смогли бы уловить вопросительной интонации в фразе "Вы пришли? ", если бы первая ее часть не была доступна для сравнения в момент звучания второй. Вообще, поскольку звуки имеют известную длительность, должно существовать какое-то место, где бы их компоненты могли удерживаться в течении какого-то времени" (там же).

Вероятно, достаточно очевидно, что речь здесь идет о том, что в слуховых образах сочетаются одновременность и последовательность элементов слухового временного ряда, а следовательно, об органической связи слухового образа с психическим временем и с оперативной, в данном случае экоической, памятью. Анализируя эту связь, Р. Клацки пишет: "Наша способность распознавать последовательности звуков должна означать, что новые звуки не стирают другие, только что им предшествовавшие. Если бы они их стирали, мы вообще не могли бы воспринимать речь, поскольку произнесение даже одного слога требует некоторого времени, и нельзя, чтобы вторая его часть стирала первую"(/пол 34 35 36 37 Все

Обращение к авторам и издательствам:
Данный раздел сайта является виртуальной библиотекой. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ), копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений, размещенных в данной библиотеке, категорически запрещены.
Все материалы, представленные в данном разделе, взяты из открытых источников и предназначены исключительно для ознакомления. Все права на книги принадлежат их авторам и издательствам. Если вы являетесь правообладателем какого-либо из представленных материалов и не желаете, чтобы ссылка на него находилась на нашем сайте, свяжитесь с нами, и мы немедленно удалим ее.

Об авторе этой книги. Предисловие Владимира Магуна

Я испытываю глубокое удовлетворение, представляя читателям эту книгу и её автора. В контекст отечественной психологии возвращается один из её творцов, чьи исследования и теоретические построения в высшей степени необходимы для дальнейшего развития нашей науки, для поддержания её в рабочем состоянии и для осуществления полноценного психологического образования.

Лев Маркович Веккер родился в 1918 году в Одессе — городе, давшем нашей стране целую плеяду высоко одарённых людей. В середине годов по настоянию юноши, поражённого величием Ленинграда, где жили его родственники, семья переезжает в этот город. Здесь Лев Веккер заканчивает школу и поступает на физический факультет университета, рассматривая физику как путь к последующим занятиям психологией (которой тогда просто не существовало в перечне университетских специальностей). В 1939 году Л. М. Веккер переходит на философский факультет, но учение прерывает война. Не призванный по причине очень плохого зрения в армию, Лев Маркович остаётся со своей женой Миной Яковлевной Русаковской в Ленинграде, где они принимают участие в оборонных работах, разделяют с другими жителями города все тяготы блокады и, к счастью, остаются живы. Именно в это время Л. М. Веккер впервые начинает преподавать — учит физике детей, оставшихся во время блокады в Ленинграде.

После окончания аспирантуры и блестящей защиты — трудные поиски работы, которые завершились переездом в Вильнюс, где Лев Маркович вплоть до 1959 года преподаёт психологию в педагогическом институте. (Сегодня в Прибалтике все активно обсуждают тему государственного языка, и примечательной в этой связи выглядит такая деталь: в годах, когда законность использования русского языка в преподавании казалась в Литве неоспоримой и переходить на литовский язык было совсем не обязательно, Л. М. Веккер выучил литовский язык и читал лекции по-литовски.) В Литве работа шла успешно, и в 1956 году Л. М. Веккер становится заведующим кафедрой психологии. Однако в период хрущёвской оттепели Борис Герасимович Ананьев предпринимает усилия, чтобы вернуть Веккера в Ленинградский университет, и Лев Маркович с радостью принимает это приглашение. В Литве к Л. М. Веккеру до сих пор сохранили глубокое уважение и в 1995 году избрали его действительным членом Международной академии образования, созданной тремя новыми прибалтийскими государствами.

В 1977 и 1979 годах Лев Маркович провёл два семестра в Германии: немецкие коллеги пригласили его заведовать мемориальной кафедрой В. Вундта и читать лекции студентам Лейпцигского университета.

За время жизни в США Лев Маркович четырежды приезжал в Россию, выступал с лекциями в Москве и Санкт-Петербурге, многие часы провёл в общении с коллегами, оказывал практическую помощь отделу по работе с персоналом Санкт-Петербургской атомной электростанции.

Все эти подходы были важным идейным вкладом в подготовку тех социальных, культурных и экономических перемен, в полосу которых наша страна вступила в конце 80-х — начале годов XX столетия.

Владимир Магун, заведующий сектором исследований личности Института социологии Российской Академии наук, кандидат психологических наук, март 1998 года.

Предисловие редактора

Результаты научного творчества Л. М. Веккера впечатляют: более чем за полвека им опубликовано пять монографий и свыше ста статей. Цель же данной книги, задуманной как учебное пособие для будущих профессионалов, и задача редактора-составителя заключались в отборе для включения в монографию тех материалов, которые позволили бы читателю составить целостное объёмное представление об одном из самых оригинальных подходов к изучению механизмов и природы психики.

В книгу вошли частично переработанные тексты, публиковавшиеся в виде отдельных статей и глав монографий с 1959 по 1981 годы. Все первоисточники указаны в списке литературы, приведённом в конце книги. Отобранные материалы были распределены по частям и главам в соответствии с авторским замыслом и логикой всего монографического исследования — от общих характеристик расположенных на границе с ментальной сферой процессов до механизмов психической интеграции. Названия основных разделов книги — от Человека Ощущающего до Человека Действующего — также были призваны отразить специфику авторского подхода к анализу психической реальности, обозначающую особый — антропологический — аспект рассмотрения проблемы ментального. Введение более дробных подзаголовков внутри глав не только несколько облегчает чтение довольно сложного по природе своей текста, но и делает их связующим элементом между помещёнными рядом материалами, имеющими зачастую разную датировку.

К сожалению, нам не удалось привести весь справочный аппарат книги в полное соответствие с современными требованиями. Целый ряд ссылок на работы других авторов в текстах двадцати-тридцатилетней давности обходился без точных библиографических указаний, и в процессе подготовки этой книги нам не удалось восстановить все эти пробелы.

Насколько удачной получилась вся композиция — судить читателю. Редактор, также как и автор, надеется, что книга послужит стимулом для нового диалога между всеми, кто всерьёз решил посвятить свою профессиональную жизнь поиску решения одной из самых интригующих загадок человеческой природы — механизмам формирования психики.

Александр Либин, январь 1998 года. Москва — Вашингтон — Москва.

Предисловие автора

Прежде всего я хотел бы поблагодарить моих российских коллег, студентов, аспирантов и сотрудников Ленинградского университета, без многолетнего и непрерывного взаимодействия с которыми не было бы того, что мною было сделано и получает сейчас выражение в этой книге. Как я уже упоминал в нескольких моих русских работах, если бы не самоотверженная инициатива Галины Кирилловны Ламагиной и сотрудников издательства Ленинградского университета, все мои предшествующие работы, получившие своё продолжение и завершение в этой книге, тоже были бы невозможны. Не менее сердечно я должен поблагодарить редактора-составителя Александра Викторовича Либина, инициатива, целеустремлённость и активная творческая деятельность которого сделали эту книгу возможной.

Слова сердечной благодарности я адресую своим многолетним коллегам Маргарите Степановне Жамкочьян и Владимиру Самуиловичу Магуну. Кроме того, самые теплые слова признательности за многолетнее сотрудничество приношу профессору Иосифу Марковичу Палею, соавторство с которым сыграло наиболее важную роль в моей работе. Также за значительный вклад в серию экспериментальных исследований приношу благодарность Владимиру Валентиновичу Лоскутову. Трудно переоценить поддержку моего коллеги Эдуарда Манукяна.

Эта книга связана также с итогами десятилетнего американского периода моей жизни и работы. Что касается моих американских коллег, я должен искренним образом поблагодарить сотрудников факультета психологии George Mason University, в особенности бывшего декана факультета психологии Джейн Флинн (Jane Flinn) и нынешнего декана — Роберта Смита (Robert Smith) за их многолетнюю и очень активную поддержку и помощь. Кроме того, особые слова благодарности я приношу профессору Гарольду Моровицу (Harold Morowitz), директору Красновского института перспективных исследований, и его ближайшим сотрудникам за те условия работы, благодаря которым я получил возможность завершить этот труд и продолжить свою профессиональную деятельность. Я очень признателен Роджеру Джиси (Roger Geesy), ведущему специалисту корпорации BDM, с которым я проработал четыре очень продуктивных года своей жизни, и Сюзанне Чипман (Susanna Chipman), директору Центра когнитивных исследований NAVY.

Не могу не сказать ещё об одном. Хотя я более чем удовлетворён тем, что живу и работаю в Соединённых Штатах Америки, где стало возможным продолжение моей научной деятельности, воплощение в данной книге моего участия в российской научной жизни является для меня глубочайшей отрадой.

Классификация свойств физических объектовСвойства вещей проявляются лишь в их взаимодействии, и всякое свойство материальной вещи может быть изображено в другой вещи лишь при условии ее физического действия на эту другую вещь. Качества объекта изображения в процессе взаимодействия по-разному воспроизводятся, "отпечатываются" на предмете — носителе изображения.

1. К первой группе можно отнести свойства, характеризующие пространственные, временные свойства макрообъектов, а также особенности их движения. Сюда относятся, например, форма, длительность, величина, скорость, объем, ускорение, ритм движения и т.д:

а) к первой подгруппе относятся пространственные свойства: форма, площадь, объем, длина, направление и т.д. Перенос этих свойств с объекта на объект не нарушает их собственной природы (механический отпечаток, тень, оптическое изображение, фотоснимок).

б) ко второй подгруппе относятся свойства, характеризующие предметы и явления со стороны времени и движения: длительность, последовательность, скорость, ускорение и т.д.

2. Ко второй группе свойств макрообъектов нужно отнести те, которые характеризуют природу предмета как совокупности составляющих его отдельных частиц, их качеств и состояний их движения. Сюда относятся, например, химические, тепловые, световые, электрические, магнитные, гравитационные и другие подобные свойства.

В психическом процессе участвуют субстрат и объект. Для осущ-я ПП д/б взаимодействие. К-т хар-ки объекта д/ны отразиться в субстрате. При взаимодействии изменения происходят в субстрате, а характеристики формируются в терминах свойств объекта. Состояния субстрата, воплощающие в себе стр-ру внешнего объекта, - это и есть хар-ки психического проц.

3 уровня сигналов:

1) Нервные сигналы

2) Первые сигналы: психич образы

3) Вторые сигналы: речемыслительные процессы

Первые и вторые – психические сигналы.

Веккер говорит, что рефлекторный принцип управления, реализуемый в чел орг-ме, явл-ся частным случаем управления вообще (общих принципов управляющих систем). Управление в самом общем смысле – приведение в соответствие выхода и входа.

Т. е. инфа об объекте поступает на рец-ры, перерабатывается и подаётся в эффекторы. Пройдя этот круг инфа д/на вернуться к объекту.

Инфа об объекте – его параметры. Осведомительная и командная ф-ции сигналов м/б объеденены общим понятием информации.

Информация – воспроизведение множеством состояний носителя (субстрата) в пространственно-временной упорядоченности множеств состояний источника (объекта). Сигнал явл-ся структурной единицей инфы.

Отражение множ-ва сост-й источника (МСИ) в множ-ве сост-й носителя (МСН) м/б адекватным и неадекватным. Неадекватное – в рез-те шума, нарушения воспроизведения.

Выделение сигнала из шума – вычленение адекватной ист-ку упорядоченности состояний носителя из беспорядка случайных внеш и внутр воздействий.

Инфа способствует уменьшению энтропии (беспорядка), достижению антиэнтропийных целей. Любое целенаправленное поведение построено на достижении антиэнтропийных целей.

Наиболее общей формой упорядоченности сигнала явл-ся пространственно-временная упорядоченность.Наиболее общий структурный компонент пространственно-временной упорядоченности – одномерный ряд (линейная последовательность). Одномерный ряд: пространственный и временной.

Для эффективного управляемого воздействия необходима взаимная упорядоченность 2х множеств: МСИ и МСН, т.е. необходим принцип взаимной упорядоченности численных множеств – принцип изоморфизма.

Субстрат запечатлевает объект (прост-временные хар-ки, физ. Св-ва), состояние субстрата несет в себе хар-ку составляющих свойств объекта.

В рез-те изоморфического отображения сигнал становится кодом. Кодирование осуществляет перевод упорядоченности МСИ в физический алфавит носителя.

Шкала уровней пространственно-временного изоморфизма.

Шкала пространственного изоморфизма	Шкала временного изоморфизма
-метрический изоморфизм	метрический изоморфизм
изоморфизм подобия	изоморфизм подобия
Пространственный аффинный изоморфизм
Пространственный проективный изоморфизм
Пространственный топологический изоморфизм	Временной топологический изоморфизм
Изоморфизм линейной пространственно-временной последовательности

Снизу вверх. Каждый уровень налагает дополнительные ограничения.

Пространственная ветка.

Топологический: сохранение соседства элементов

Проективный: сохранение прямолинейности, т. е. сохранение принадлежности отдельных точек или элементов одной прямой.

Аффинный: сохранение отношений параллельности

Изоморфизм подобия: сохранение пропорция и величин углов -> сохранение формы

Метрический: сохранение размеров и совокупности всех расстояний между элементами.

Пространственная структура сигнала является метрическим инвариантом по отношению к источнику, т. е. происходит полное копирование источника.

Временная ветка.

Топологический: однонаправленная непрерывная последовательность событий

Подобие: временные масштабы, т. е. однородность масштабов

Метрический6 сам временной масштаб

Предельно точное отображение временных сост-й источникак в МСН.

Ощущения и восприятие на верхнем уровне. Ощущение – метрический инвариант фона. Перцептивный образ – и фон, и форма.

Вся эта шкала нужна д/объяснения разницы м/у сигналами разных уровней (от ощущений до речемыслительных процессов).

Вопрос о сути подхода к созданию ЕДИНОЙ теории психических процессов. Единость в том, что разные психические процессы имеют принципиально одинаковое происхождение, но только разница в том, что находятся на разных уровнях.

Нервные сигналы, нервные коды. В осн процесс возбуждения и торможения. Это общая форма кодовой организации сигнала, т. е. самая основа (Изоморфизм линейной пространственно-временной последовательности). Сигналы действуют оч разные, меняется их интенсивность и модальность, но ни интенс-ть, ни модаль не кодируется нервным сигналом.

Первые сигналы.

Ощ-е даёт инфу об отдельных признаках окр мира (температурные, зрит, слух, вкусовые ощ).

Эмпирич хар-ки ощущений.

Инфа о локализации предмета в пространстве, о длительности действия раздражителя
Модальность – кач-венные разл-я м/у ощущениями.
Интенсивность – соответсвие м/у величиной раздражителя и силой ощущения.

Итак, в психологии нарастающее многообразие материала -> обилие концепций говорит о теоретической незрелости. Д/создания единой теории Веккер обращается к метатеории, т. е. к сфере общефизиологич и общефизич законов.

Основой деятельности Л.М. было решение проблемы объективности человеческого познания, определение его возможностей и ограничений и поиск тех психологических механизмов, благодаря которым эти возможности реализуются.

Л.М. Веккер говорил о необходимости разведения в составе психических процессов — и вообще в составе ментальной реальности — более элементарных (исходных) и более сложных (производных) образований; идея о необходимости начинать научный поиск с движения "снизу—вверх"

Исследователи самых разных областей науки отмечали неразрывную связь всякого чело-веческого познания с уровнем знаний о психических процессах. Конечно, наряду с общим про-грессом знания происходит внутреннее развитие самой психологии как отдельной науки со своим самостоятельным конкретным предметом исследования, каковым и являются психи-ческие процессы. Внутри этого единого предмета происходит дифференциация разных аспектов тех или иных психических процессов — ощущения, мышления, эмоций или воли, стадий их раз-вития в филогенезе и онтогенезе, функциональном становлении и т. д. В ходе развития экспе-риментальной и прикладной психологии накапливается огромный фактический материал, кото-рый, естественно, требует обобщения.

Дробность эта и соответствующая ей теоретическая "рыхлость", явно не удовлетворяющие критериям "внешнего оправдания" и "внутреннего совершенства" (Эйнштейн, 1965), выражаются не только во внутренней несвязанности теорий, относящихся к разным психическим процессам, но в том, что возникает по нескольку теорий, пытающихся объяснить один и тот же психический процесс.

ПОТРЕБНОСТЬ В ЕДИНОЙ ТЕОРИИ ПСИХИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ. Именно поэтому общий концепту-альный аппарат, возникавший в значительной мере в качестве отклика на дефицит теорети-ческого единства, формировался в пограничных областях, связывающих между собой психоло-гию, нейрофизиологию, общую биологию, социологию, физику и технику.

неизбежность выхода за пределы собственно психологических понятий — в сферу действия физиологических и общефизических законов — для продвижения к единой теории психических процессов, охватывающей нарастающее многообразие фактического материала эксперимен-тальной психологии.

КЛАССИФИКАЦИЯ СВОЙСТВ ФИЗИЧЕСКИХ ОБЪЕКТОВ Свойства вещей проявляются лишь в их взаимодействии, и всякое свойство материальной вещи может быть изображено в другой вещи лишь при условии ее физического действия на эту другую вещь. Качества объекта изображения в процессе взаимодействия по-разному воспроизводятся, "отпечатываются" на предмете — носи-теле изображения.

Специфическая особенность психического изображения (проекция) по сравнению с изо-бражением физическим характеризуется феноменом вынесения, заключающимся в том, что психический образ изображает объект находящимся вне носителя изображения, чего нет при физическом изображении. В последнем случае геометрические свойства изображаемого объекта, хотя и оказываются "снятыми" на носителе изображения и соответственно дают копию предмета, однако эта копия не "выносится" во внешнее пространство, или, как иногда говорят, не объективируется. Поэтому изображение подобных пространственных свойств само по себе не может служить физической основой предметной проекции психического образа;

б) ко второй подгруппе относятся свойства, характеризующие предметы и явления со сто-роны времени и движения: длительность, последовательность, скорость, ускорение

Скопированное геометрическое свойство, например форма, представляет собой след формы или контура одного предмета на другом; а след, оставленный предметом, в этом случае сам является формой, и при этом идентичной форме оригинала, или, во всяком случае, ее проекцией. Поэтому данный след и может являться непосредственным изображением формы предмета-оригинала.

2. Ко второй группе свойств макрообъектов нужно отнести те, которые характеризуют природу предмета не как единого целого, а как совокупности составляющих его отдельных частиц, их ка-честв и состояний их движения. Сюда относятся, например, химические, тепловые, световые, электрические, магнитные, гравитационные и другие подобные свойства.

человек видит предметы, но не ощущает самого электромагнитного процесса света. По-скольку отражение этих микросвойств вообще не может формировать даже физического изо-бражения макро-объектов, оно тем более не может являться физической основой той слож-нейшей формы отражения целостных предметов и явлений, которую представляет собой пред-метный психический образ с его свойством проекции.

3. К третьей группе принадлежат те целостные свойства предметов, в которых воплощается их природа как непрерывных макроскопических объектов и ради выделения которых и была предпринята вся приведенная классификация. Сюда относятся такие капитальные свойства материальных тел, как твердость, мягкость, упругость, пластичность, гибкость, гладкость, шероховатость и т.п. От свойств первой группы, которые тоже определяют целостную природу вещи (например, форма, величина, скорость), эти свойства отличаются прямой зависи-мостью от внутреннего физического состояния тел. От свойств второй группы эти свойства отличаются своей целостной природой. Они носят, таким образом, в отличие от свойств обеих групп специфический внутренне-целостный характер, определяющийся не качествами составных частиц макротела, взятых в отдельности, а связями составных частей макротела друг с другом. Именно потому, что эти связи обращены не во внешнее поле, а как бы замыкаются внутри объекта, формируя его свойства как целого предмета, они не действуют на расстоянии.

эти свойства изображены здесь не отделенными от объекта изображения, не "снятыми" с него, как это имеет место с изображением формы.

Само взаимодействие, также как и проявляющиеся в нем целостные свойства, не осуществля-ется на расстоянии. Эта особенность данного вида физического изображения аналогична спе-цифически внутреннему характеру предметного чувственного образа.

все другие виды чувственных образов по необходимости заимствуют источники своей пред-метности и проекции именно из сферы осязания.

Здесь необходим специальный механизм, который осуществлял бы вышеуказанное сохранение и синтезирование непрерывности изменяющегося состояния взаимодействия носителя изображения с его объектом. Таким механизмом, сформировавшимся в ходе длительного приспособительного развития живой материи, и является механизм анализаторов, функционирующий на основе общего рефлекторного принципа работы нервной системы.

простейший предметный образ формируется как рефлекторный эффект деятельности кожно-механического анализатора. Поэтому последний занимает свое место исходного механизма и источника предметности чувственных образов различных модальностей. Поэтому сохранение и син-тезирование непрерывности состояния взаимодействия, формирующее интегральный предметный образ, опирается на рефлекторную деятельность кожно-механического и двигательного анализаторов.

Поскольку элементарные ощущения входят как компоненты в структуру интегральных перцептивных образов, описанные пространственно-временные, модальные и интенсивностные характеристики сохраняются в качестве базальных и в наборе основных свойств образов вос-приятия.

Читайте также: