Сатирические оды державина доклад

Обновлено: 05.07.2024

Гавриил Романович Державин – поэт, в творчестве которого глубокий философский взгляд на окружающую действительность соединяется с высокой гражданственной позицией, с обличением несправедливости, с сатирой на влиятельных вельмож и фаворитов. Вот ода “Фелица”, написанная в 1782 г. и посвященная императрице Екатерине II. Именно с этого произведения началась настоящая поэтическая слава Державина. Здесь аллегорически изображена сама царица (имя Фелица в переводе с латыни значит “счастливая”).

Екатерину в оде поэт сознательно

идеализировал, представляя скромной, трудолюбивой и гуманной, покровительствующей поэзии, философии, театру, музыке. Однако оду в “Фелице” Державин смело соединил с сатирой. Добродетели главной героини оттеняются яркими картинами нравов ее приближенных.

Державин смеется над обжорством, грубой роскошью, развратом. Самые изысканные наслаждения екатерининских вельмож соединяются с самыми низменными. Стремление правительницы осчастливить своих подданных наталкивается на несовершенство человеческой природы тех, с чьей помощью ей приходится действовать. С помощью ханской дочери Фелицы и ее сына Рассудка

Однако без шипов этот символ счастья может быть только в идеальном поэтическом мире. В реальной жизни, как превосходно понимал Державин, на розе всегда будут шипы, а рядом с просвещенной императрицей – распутные и жадные фавориты и вельможи.
Еще за два года до создания “Фелицы”, в поэтическом переложении 81-го псалма Давида Державин сочетал сатирическое с философским. Здесь он подчеркивал, что
…грабежи, коварства,
Мучительства и бедных стон
Смущают, потрясают царства
И в гибель повергают трон…
Резкость сатирических нападок показалась властям чрезмерной, и текст переложения просто вырезали из журнала “Санкт-Петербургский вестник”, где оно было напечатано. В 1787 г. Державин опубликовал новую редакцию переложения, известную под названием “Властителям и судиям”. Теперь под воздействием цензуры поэт усилил философские мотивы, а сатиру сделал более глубокой, убрав некоторые конкретные грубые приметы, могущие быть соотнесенными с современной Россией, только что пережившей Пугачевское восстание.

Роль придворного поэта оказалась не для Державина. Екатерина, назначив его своим секретарем, ждала торжественных од в свою честь, а не мудрых советов и горьких истин. Сам Державин, наблюдая
Фелицу вблизи, испытал разочарование. Нравы Екатерины мало отличались в лучшую сторону от нравов ее придворных, и на роль идеальной правительницы государства она явно не годилась. Образ императрицы уже не вдохновлял поэта на возвышенные оды. Когда Екатерина окончательно убедилась в этом, она в 1793 г. удалила от себя Державина, назначив его на почетную, но маловлиятельную должность в Сенат.

В 1795 г. он создает “Памятник” – вольный перевод оды Горация, где в заслугу себе ставит, что “истину царям с улыбкой говорил”. Только улыбка у Державина была горькая.
Незадолго до смерти поэт начал философскую оду, где намеревался с высот вечности обозреть свой творческий путь. Он успел создать только одну, но гениальную строфу:
Река времен в своем стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы.
Державин сознавал: преходяще то, что было мишенью его сатиры, даже если оно запечатлено в запоминающихся поэтических образах, будет доступно потомкам “чрез звуки лиры и трубы”. Останутся только вечные вопросы, которые будут продолжать задавать себе новые поколения поэтов, опять и опять наполняя вечно текущую реку времен.
Выдающийся критик В. Г. Белинский подчеркивал, что в державинских сатирических одах “видна практическая философия ума русского; посему главное отличительное их свойство есть народность, состоящая не в подборе мужицких слов или насильственной подделке под лад песен и сказок, но в сгибе ума русского, в русском образе взгляда на вещи. И в сем отношении Державин народен в высочайшей степени”. Книжным, порой архаичным языком поэт сумел передать и величие века Екатерины II, и свойственные ему пороки, взглянуть на современную Россию с Божественной высоты вечности.

Религиозно-философская лирика Г.Р. Державина.

С другой стороной проблемы человека - "человек и мироздание" - связаны философские стихотворения Державина. Крупнейшее из них - завершенная в 1784 г. ода "Бог" - вдохновенный гимн всесилию человеческого разума:

Я телом в прахе истлеваю.

Умом громам повелеваю,

Я царь - я раб; я червь - я бог! -

и в то жe время признание, что человек - лишь звено в общей цепи существ (а ведь религия учила, что человек - совершенно исключительное творение божества и все остальное бог создал для человека).

Державин вводит в свое стихотворение идеи современной ему науки о множественности миров, бог приобретает у него черты, свойственные материи: "бесконечное пространство, беспрерывную жизнь в движении вещества и нескончаемое течение времени". По существу, эти положения противоречат религиозным представлениям: церковь учила, что Земля была центром мироздания и Солнце создано богом только одно; христианская религия отрицала беспрерывное движение как основное свойство материи, ибо пространство и время якобы имели "начало" и будут иметь "конец".

Неудивительно поэтому, что ода Державина вызвала решительный протест со стороны ревнителей православия и церковников. Зато стихотворение стало первым произведением русской литературы, получившим поистине всемирную славу.

Ратуя за "человека", именно бесчеловечье царей и вельмож обличал Державин в сильнейших своих сатирических произведениях - "Властителям и судиям", "На коварство", "На Счастие", "Вельможа".

Организующим центром поэзии Державина все больше становится образ автора, остающийся единым во всех произведениях. Это конкретный человек, который передает свое личное отношение к миру, вещам и людям независимо от их общественного положения. И как человек, а не условно-отвлеченный "пиит", он видит бытовые недостатки вельмож, "небесно-голубые взоры" и "скоропишущее перо" Екатерины. Вместе с образом автора в поэзию Державина входит вполне естественное в устах человека просторечие - живой разговорный язык, то, что сам поэт позднее назвал "забавным русским слогом".

Анакреонтическая поэзия Г.Р.Державина.

Цель статьи – оказать помощь в овладении навыками анализа такого непростого жанра, как ода. Материал статьи может быть также использован при подготовке к урокам по изучению творчества Г.Р. Державина.

Я бегать стал перстами
По тоненьким струнам
И сладкими словами
Последовать стопам.
Мне струны поневоле
Звучат геройский шум.
Не возмущайте боле,
Любовны мысли, ум.
Хоть нежности сердечной
В любви я не лишен,
Героев славы вечной
Я больше восхищен.
[7, 215].

Вельможу должны составлять
Ум здравый, сердце просвещенно;
Собой пример он должен дать,
Что звание его священно,
Что он орудье власти есть,
Подпора царственного зданья;
Вся мысль его, слова, деянья
Должны быть – польза, слава, честь.
[15, 138].

Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом;
Не дорожа твоим покоем,
Читаешь, пишешь пред налоем
И всем из твоего пера
Блаженство смертным проливаешь;
Подобно в карты не играешь,
Как я, от утра до утра.
[15, 41].

В следующей строфе противопоставление продолжается и вырисовываются новые черты Фелицы:

Не слишком любишь маскарады,
А в клуб не ступишь и ногой;
Храня обычаи, обряды,
Не донкишотствуешь собой;
Коня парнасска не седлаешь,
К духам в собранье не въезжаешь,
Не ходишь с трона на Восток, –
Но кротости ходя стезею,
Благотворящею душою
Полезных дней проводишь ток.

Характеристика воспеваемого идеала ведётся при помощи приёма от противного.

Большая часть строф посвящена восхвалению просвещённой монархини. Образ Екатерины II раскрывается через противопоставление с Анной Иоанновной, с теми преследованиями, которые были установлены в годы правления этой императрицы:

Там с именем Фелицы можно
В строке описку поскоблить
Или портрет неосторожно
Её на землю уронить.
Там свадеб шутовских не парят,
В ледовых банях их не жарят,
Не щелкают в усы вельмож,
Князья наседками не клохчут,
Любимцы въявь им не хохочут
И сажей не марают рож.
[15, 45].

Фелица предстаёт во всём своём ореоле:
Фелицы слава – слава бога,
Который брани усмирил;
Который сира и убога
Покрыл, одел и накормил,
Который оком лучезарным
Шутам, трусам, неблагодарным
И праведным свой свет дарит;
Равно всех смертных просвещает,
Больных покоит, исцеляет
Добро лишь для добра творит.
[15, 46].

Иль, сидя дома, я прокажу,
Играя в дураки с женой;
То с ней на голубятню лажу,
То в жмурки резвимся порой…
В этой строфе отражены и некоторые детали счастливой семейной жизни поэта с Екатериной Бастидон, воспетой в стихах под именем Плениры.
Новаторством Державина было тщательное изображение в оде деталей быта, введение в оду натюрморта, ярким образцом которого является шестая строфа:
Или в пиру я пребогатом,
Где праздник для меня дают,
Где блещет стол сребром и златом,
Где тысячи различных блюд:
Там славный окорок вестфальской,
Там звенья рыбы астраханской,
Там плов и пироги стоят;
Шампанским вафли запиваю
И всё на свете забываю
Средь вин, сластей и аромат.
[15, 42].

Ты ведаешь, Фелица! правы
И человеков, и царей;
Когда ты просвещаешь нравы,
Ты не дурачишь так людей…
[15, 45].

Поэзия тебе любезна,
Приятна, сладостна, полезна,
Как летом вкусный лимонад…
[15, 44].

Так обновил Державин жанр оды или разрушил его в строгом классицистическом понимании – спор литературоведов об этом, как и о своеобразии творческого метода Г.Р.Державина, пока окончательно не разрешён. Произведения обоих поэтов, Ломоносова и Державина, включены в школьные программы, поэтому их необходимо знать. А если мы сумеем понять и полюбить их творения, то откроем для себя многие замечательные страницы русской поэзии, углубим знания, получим эстетическое удовлетворение, обогатим себя духовно.

Для учеников 1-11 классов и дошкольников
Бесплатные сертификаты учителям и участникам

Автор работы: Кошко Марзиет Гучипсовна

Место работы: г.Краснодар, МБОУ СОШ №70

В " O де на день р o ждения ее величе c тва, co чиненн o й в o время в o йны и бунта 1774 г o да" поэт, обращаясь к Екатерине, утверждал: "Враги, м o нархиня, те ж люди",- и звал ее к милости. В собственных биографических "Записках", сделанных уже в конце жизни, Державин, вспоминая о Фермерской войне, что последнее недовольство народа напротив правительственных войск и симпатии к Пугачеву несложных боец.

Но в гражданской службе было много потрясений. Несмотря на то, что был советником экспедиции прибылей, Державин очень добросовестным и прямолинейным исполнением казенного долга вызвал ненависть собственного босса, 1-го из более авторитетных екатерининских вельмож, князя Вяземского.

Свое восторг Ломоносовым Державин выскажет в 1779 году в "Надписи" к его портрету:

«Се Пиндар, Цицерон, Вергилий - слава Россов,

Неподражаемый бессмертный Ломоносов,

В восторгах он своих, где лишь черкнул пером,

В оде "На великость" из них, обращается к "народам" и "царям", и он провозглашает, именно, собственно что истинная "великость" относится к служении людям. Проворно звучала "Ода на знатность", которая легла потом в базу очень известного стихотворения "Вельможа". Державин, за Кантемиром и Сумароковым, заявляет внесословное значение человека:

«Нет той здесь пышности одежд,

Царей и кукол что равняет,

Наружным видом от невежд,

Что имя знати получает.

Я строю гусли и тимпан;

Не ты, сидящий за кристаллом

В кивоте, блещущий металлом,

Переломным моментом в творческом процессе поэта явился 1779 год. Поэт вспоминал после чего: "Он в выражении и манере постарался пародировать г. Ломоносову, но, хотев реять, не имел возможность выдержать каждый день, изящным набором текстов, присущего единственно российскому Пиндару велелепия и пышности. А для такого с 1779 года выбрал он абсолютно иной путь". Ключевая награда творца заключалась в сближении поэзии с жизнью. В его созданиях в первый раз перед русским читателем стала вид сельской жизни, современные политические воздействия, природа средней полосы, придворный и усадебный быт. Основным в изображении предмета стало людское лицо ‒ не относительный, баснословный герой, а актуальный современник, с реальной участью и только ему свойственными чертами. Поэт заговорил в стихах о самом для себя, открыл странички личной биографии ‒ все это для российской литературы было ново и абсолютно непривычно. Рамки классицизма оказались тесноватыми для творца, и, сохранив свойственное для предоставленного направленности представление о прямом воспитательном воздействии искусства, он в собственной творческой практике всецело отторг учение о жанровой иерархии. Невысокое и высочайшее, грустное и забавное, смешное объединились в одном и что же произведении, отразив жизнь в ее единстве контрастов.

Свежее оглавление поэзии добивалось свежих форм его выражения. Данный разведка Державин начал с модификации жанра парадной оды.

«Сим Россия восхищенна

Токи слезны пролила,

На колени преклоненна,

Принц дает собой слияние всех достоинств, важных земному богу. «Гении ему приносят

Тот обилие, богатство,

Тот сияние порфир;

Тот утехи и приятство.

Но реплика создателя о том, собственно что "появился некоторый бог", звучит не уверенно, а вопросом, и в заключительной просьбе порфирородному отроку -

«Будь страстей твоих владетель,

К романтическому жанру элегии тяготеет философская ода "На погибель князя Мещерского" (1779). Оглавление бытия скоротечности, смертельной неизбежности, ничтожности человека перед лицом вечности давным-давно знакома российской литературе (вспомним, [1] но бы памятник XVI века " Прение Живота и Смерти"). И поэт перекликается с данными мотивами, когда беседует о катастрофическом законе бытия:

«Ничто от роковых когтей,

Никая тварь не убегает;

Монарх и узник ‒ снедь червей,

Гробницы злость стихий снедает;

Зияет время славу стерть:

Как в море льются быстры воды,

Так в вечность льются дни и годы;

С большущей психологической мощью сообщает Державин о неожиданном приходе погибели, приходе всякий раз внезапном для человека, опять-таки следуя в предоставленном случае рыцарским мотивам: «Не мнит лишь смертный умирать

И быть себя он вечным чает;

Приходит смерть к нему, как тать,

«Жизнь есть небес мгновенный дар;

Устрой ее себе к покою

И с чистою твоей душою

В различие от 1 части, ближайшей спасибо многообразию риторических вопросов и риторических восклицаний ораторской речи, 2-ая звучит элегически безмятежно и припоминает дружественную разговор с читателем. Революционный нрав стихотворения имеет место быть и в том, собственно, что создатель в качестве 1-го из героев стихотворения изображает, рисует себя.

Тип Фелицы у Державина выделяется многоплановостью. Фелица ‒ просвещенная монархиня и в то же время ‒ приватное личность. Создатель кропотливо выписывает личностные привязанности Екатерины, ее тип жизни, особенности нрава:

«Мурзам твоим не подражая,

Почасту ходишь ты пешком,

И пища самая простая

«Который даровал свободу

В чужие области скакать,

Позволил своему народу

Сребра и золота искать;

Который воду разрешает

И лес рубить не запрещает;

Велит и ткать, и прясть, и шить;

Развязывая ум и руки.

Велит любить торги, науки

Державин, как и его предшественники, противопоставляет прогрессивное царствование предшествующему, но готовит это опять-таки максимально непосредственно, с поддержкой нескольких выразительных домашних подробностей:

«Там с именем Фелицы можно

«Там известный окорок вестфальской,

Там звенья рыбы астраханской,

«Наш слух оглох от громких лирных тонов.

Признаться, видно, что из моды

Уж вывелись парящи оды.

Ода базирована на антитезе: безупречному виду добросовестного и неподкупного муниципального функционера противопоставляется собирательный портрет монаршего любимчика, грабящего страну и люд. Как сатирик и обличитель Державин необыкновенно изобретателен. Содержание вельможи наступает с короткой и едкой, афористически звучащей свойства:

«Осел останется ослом,

Хотя осыпь его звездами;

Где должно действовать умом.

Эта характеристика сменяется горестным размышлением автора о слепоте счастья, возносящего на недосягаемую высоту глупца, не имеющего никаких заслуг перед государством

«О! тщетно счастия рука,

Против естественного чина,

Безумца рядит в господина

Обличительная черта вельможи, забывающего о собственном социальном долге, далее конкретизируется в двух контрастных картинах, предвосхищающих "Рассуждения у торжественного подъезда" Н.А. Некрасова. Державин изображает, с одной стороны, богатый обстановка "Два Сарданапала", живущего "средь игр, средь расслабленности и неги", с иной - униженность зависящих от него людей. В то время, когда боярин ещё "покойно спит", в его приемной толпятся просители: "израненный герой, как лунь, во бранях поседевший", вдова, собственно, что "горьки слезы проливает с грудным малышом на руках", "на костылях согбенный, смелый ветхий воин". И заключает оду сатиру яростное воззвание к сибариту с притязанием пробудиться и внять голосу совести.

В собственной положительной программке Державин следует за Кантемиром и Сумароковым, утверждая внесословную значение человека:

«Пытаюсь плюсы я почитать,

Которые собою сами

Умели титлы заслуженно получить

Говоря дальше о том, собственно, что "ни авторитетный род, ни сан" не проделывают человека чем какого-либо другого, чем он есть, Державин остается, впрочем, в рамках дворянского миропонимания, когда знакомит читателя со собственной концепцией социального прибора:

«Блажен народ! - где царь главой,

Вельможи - здравы члены тела,

Прилежно долг все правят свой,

Ничтожность царей, их человеческая слабость становятся особенно ощутимы благодаря антитезе "царь - раб":

Цари! — Я мнил, вы боги властны, Никто над вами не судья, — Но вы, как я, подобно страстны И так же смертны, как и я. И вы подобно так падете, Как с древ увядший лист падет! И вы подобно так умрете, Как ваш последний раб умрет (61-62).

Не украшение одежд Моя днесь муза прославляет, Которое в очах невежд, Шутов в вельможи наряжает (137).

А там израненный герой, Как лунь во бранях поседевший А там — вдова стоит в сенях И горьки слезы проливает А там — на лестничный восход Прибрел на костылях согбенный Бесстрашный, старый воин тот А там, — где жирный пес лежит, Гордится вратник галунами, — Заимодавцев полк стоит, К тебе пришедших за долгами (139-140).

Осел останется ослом, Хотя осыпь его звездами; Где должно действовать умом, Он только хлопает ушами (137) — Хочу достоинствы я чтить, Которые собою сами Умели титлы заслужить Похвальными себе делами (137).

Не украшение одежд Моя днесь муза прославляет, Которое в очах невежд, Шутов в вельможи наряжает (137).

Читайте также: