Прокофьев и сталин доклад

Обновлено: 08.07.2024

На 40 минут позже и по той же причине: кровоизлияние в мозг. Умер внезапно в своей квартире — в доме номер 6 в проезде Художественного театра (теперь — Камергерский переулок). Гроб с телом Сталина поместили неподалеку — в Колонном зале Дома Союзов. Повсюду установили оцепление, поэтому друзья и близкие не могли подобраться к дому, чтобы проститься с Сергеем Сергеевичем. С большими сложностями двумя днями позже тело доставили в Дом композиторов. Там очень скромно прошла гражданская панихида. После чего похоронный автобус отправился на Новодевичье кладбище. Смерть гения незаметно потонула в глубокой истерической скорби, охватившей советский народ, который потерял своего вождя. © Похороны Сталина описаны множество раз. Уникальную интерпретацию траурной церемонии дал Святослав Рихтер, которого на похороны Сталина вызвали в Москву из Тбилиси. Из-за плохой погоды самолет сел в Сухуми — там Рихтер узнал о смерти Прокофьева. Прямо из московского аэропорта пианиста привезли в Колонный зал, где уже были Ойстрах, Николаева, квартет Бетховена, Мелик-Пашаев, симфонический оркестр. Два дня музыканты сидели в Колонном зале безвылазно. Когда Рихтер начал играть, обнаружилось, что не работает педаль. Он собрал партитуры, чтобы подсунуть их под педаль. Пока возился, заметил, что охрана на галерее засуетилась: не бомбу ли там подкладывают? Рихтер вспоминает эпизод выноса тела: “. еще оставалось несколько минут, и нужно было играть. Дирижер оркестра Мелик-Пашаев вернулся к Шестой симфонии Чайковского. И в тот самый момент, когда он приступил к развитию темы, в самый неподходящий с музыкальной точки зрения момент, он был вынужден остановиться, потому что военный оркестр заиграл похоронный марш Шопена. Какая мерзость!”

Сталин создает советскую оперу

А вождь, между прочим, очень любил музыку. Будучи семинаристом в Тифлисе, пел в церковном хоре, обладал незаурядным голосом. И позже, уже в качестве главы партии и тирана, устраивал домашние концерты с участием голосистых членов Политбюро — например, Ворошилова. Толстенный том документов, касающихся художественной жизни Советского Союза, в частности музыки, демонстрирует невероятную компетентность Сталина и его окружения в вопросах искусства. Сталин лично вникал, например, в проблематику становления современной советской оперы, зная ее отнюдь не понаслышке. Вот хроника событий.

16 января 1936 года Сталин посещает филиал ГАБТа, где дают гастрольный спектакль МАЛЕГОТа (Малого Ленинградского оперного театра) “Тихий Дон” Ивана Дзержинского. Беседует с режиссером Самосудом и режиссером Терешковичем. В беседе отмечена “значительная идейно-политическая ценность постановки спектакля”. 26 января Сталин приходит на “Леди Макбет Мценского уезда” Шостаковича. 28 января в газете “Правда” появляется статья без подписи “Сумбур вместо музыки”, где Шостаковича обвиняют в формализме и натурализме. Годом позже “перевоспитанный” Шостакович выносит на суд партийной и беспартийной общественности Пятую симфонию (абсолютно гениальную и неконъюнктурную) — и возвращает себе титул лучшего композитора СССР. На время, разумеется, — до 1948 года.

В те же годы решили оздоровить обстановку в Большом театре — отстранить Николая Голованова от фактического руководства театром. Помимо прочего ему инкриминировалось преобладание в репертуаре русской классики “при явном пренебрежении к мировой классике (в частности Моцарту, Россини)”, а также отсутствие работы над созданием советской оперы. В докладной записке главы комитета по делам искусств т. Керженцева Сталину — предложение: изъять из репертуара “Китеж” Римского-Корсакова, “Лоэнгрин” Вагнера и “Демон” Рубинштейна. В записке “Демон” и “Лоэнгрин” вычеркнуты, и рукой Сталина начертано: “Лоэнгрина” и “Демона” не снимать”. Вот как любил Отец народов Вагнера, да и образ падшего ангела явно был ему по душе. Кстати, впоследствии, на волне взлета антисемитизма, Голованов был с почестями водворен на прежнее место.

В 1948 году грянул новый этап борьбы: вышло Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) “Об опере “Великая дружба” В.Мурадели”, теперь уже коснувшееся Прокофьева: “Особенно плохо обстоит дело в области симфонического и оперного творчества. Речь идет о композиторах, придерживающихся формалистического, антинародного направления. таких, как тт. Д.Шостакович, С.Прокофьев, А.Хачатурян, В.Шебалин, Г.Попов, Н.Мясковский и др. Характерными признаками такой музыки является отрицание основных принципов классической музыки, проповедь атональности, диссонанса и дисгармонии. отказ от таких важнейших основ музыкального произведения, какой является мелодия, увлечение сумбурными, невропатическими сочетаниями, превращающими музыку в какофонию”. Постановили: “Призвать советских композиторов проникнуться сознанием высоких запросов, которые предъявляет советский народ к музыкальному творчеству, и. обеспечить такой подъем творческой работы, который быстро двинет вперед советскую музыкальную культуру”. Заметьте: никого не посадили и даже не запретили — попросили по-хорошему.

Прокофьев доит коров

И композиторы прониклись и обеспечили. Хотя и не без ущерба для себя. Именно в это время Сергей Прокофьев, который впервые был подвергнут строгой партийной критике, заболел тяжелой гипертонией. Как вспоминает Рихтер, когда во время заседания ЦК Жданов обрушился на него с ожесточенными нападками за формализм, Прокофьеву достало мужества сказать тому прямо в лицо: “Кто дал вам право так разговаривать со мной?” Не обошлось и без любимой советской интеллигенцией “фиги в кармане”: на текст Постановления Прокофьев (тайно, разумеется) написал гротескный “Раек”. Но это так. А вот в 1952 году Прокофьев напишет свою последнюю и, пожалуй, лучшую Седьмую симфонию — очень простую, мелодичную, без намека на атональность и диссонансы. И получит Сталинскую премию — шестую по счету.

Художник Юрий Анненков вспоминает: “Прокофьев симпатизировал коммунизму, но признавался, что предпочитает жить и творить в атмосфере покоя и удобств капиталистического мира со всеми вытекающими из этого выгодами”. Когда он решил уехать в СССР, Анненков прямо спросил Прокофьева, зачем ему это. В ответ услышал: “Меня начинают принимать в Советской России за эмигранта. Понимаешь? И я начинаю постепенно терять советский рынок. Но если окончательно вернусь в Москву, то здесь — в Европе, в Америке — никто не придаст этому никакого значения, и мои вещи будут исполняться здесь так же, как и теперь, а то и чаще, так как все советское начинает входить в моду. Понял? Почему же в таком случае не доить разом двух коров, если они не протестуют? Понятно?”

Предваряя свой come back, Прокофьев дал несколько интервью советским газетам: “Музыку надо сочинять большую. Мелодия должна быть простой и понятной. ” (1934) “У нашего рабочего слушателя в последнее время сильно возрос интерес к советской музыке. ” (1936) “Я побывал во всех крупных театрах Европы и Америки и могу сказать, что первые спектакли Театра народного творчества произвели совершенно исключительное впечатление. ” (1936).

В оркестре назревает революция

В Большом уже играли “Ромео и Джульетту”. Но требовалось что-нибудь, демонстрирующее полную лояльность. Прокофьев предлагает “творческую заявку” на создание “Ленинской кантаты” для хора, симфонического оркестра и народных инструментов, целиком построенной на цитатах из произведений Ленина. Далее — текст Прокофьева: “На спокойно-величавом фоне оркестра хор излагает эпиграф: “Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его”. В оркестре сдержанное движение, чувствуется скрытая сила, еще не вырвавшаяся наружу. Настроение музыки затем резко меняется: в оркестре беспокойство — назревает революция. На этом фоне отдельные группы хора не поют, а почти декламируют: “Кризис назрел. Все будущее русской революции поставлено на карту”. Марш удаляется, и переход в спокойно-величественную музыку вступления. Хор: “Философы лишь различным образом объясняли мир. Но дело заключается в том, чтобы изменить его, и МЫ ЕГО ИЗМЕНИМ”. Казалось бы — верх благонадежности. Но не тут-то было. Из доклада Керженцева Молотову: “Поддерживая всячески желание Прокофьева создать кантату, мы указали ему неприемлемость построения кантаты целиком на цитатах из Ленина, случайно собранных и между собой не связанных”. “Мы считаем, что такое обращение с ленинскими цитатами (особенно в условиях вокального исполнения) не может быть оправдано ни политически, ни художественно”.

Керженцев предложил Прокофьеву использовать стихи советских поэтов. Прокофьев, который в отличие от Шостаковича не был запуган и не имел еще достаточно опыта жития в СССР, категорически отказался от такой неадекватной замены. Он настучал на Керженцева маршалу Тухачевскому, который, в свою очередь, поговорил с Молотовым. Тут уже Прокофьева понесло. Он решил не ограничиваться текстами Ленина, но замахнуться выше — на творчество самого Сталина. Однако хоровое исполнение сталинских хитов — это уже попахивало криминалом. И, разумеется, было запрещено. Прокофьев реализовался в своих верноподданнических чувствах чуть позже, в 1939 году. Рихтер вспоминает: “. с принципами он был не в ладах, вполне мог написать музыку на заказ, например, “Здравицу” — заказанную ему к очередному юбилею Сталина хвалебную оду. Эти стихи в наши дни просто немыслимо исполнять: “Сталину слава, отцу всех народов!”, нужно менять слова. Но музыка просто гениальная. Действительно памятник, но памятник его собственной прокофьевской славы! Он делал это даже с каким-то нахальством, какой-то благородной аморальностью: “Сталин? Какой Сталин? Ну да! А почему бы и нет? Я все умею, даже такое. ”

Сам Керженцев, которому, кстати говоря, приписывают авторство статьи “Сумбур вместо музыки”, погорел из-за несанкционированного явления на сцене Театра Вахтангова живого образа Сталина (его сыграл Симонов). Запрет на использование Сталина в качестве персонажа на театральных подмостках был строжайшим. Скорее всего это было связано с невозможностью проконтролировать качество исполнения ответственной роли: вдруг, к примеру, артист, исполняющий роль Отца народов, выйдет на сцену в подпитии или у него усы отклеятся? Каким-то непостижимым образом 13 ноября 1937 года, когда в рамках торжеств в ознаменование 20-й годовщины Великого Октября в Вахтанговском играли премьеру “Человека с ружьем” Погодина, на сцену вышел Сталин. Из доноса на имя Ежова: “В результате недопустимой спешки актер вышел на сцену неподготовленным, топтался на месте, держался неуверенно”. Сталин безмолвно проторчал на сцене перед строем красногвардейцев и исчез за кулисами. Керженцева сняли, но не посадили — он умер своей смертью в 1940 году, не дожив до 60 лет.

Смертельные совпадения

Был ли счастлив Прокофьев, вернувшись в СССР? В Европе и Америке он работал с выдающимися деятелями искусства — его спектакли оформляли Ларионов, Гончарова, Якулов. В СССР он был разочарован академичностью и строгостью подхода к художественным решениям. Здесь его учили, как писать музыку, бесконечно одергивали, унижали, но тут же награждали. И еще один факт его биографии, не слишком популяризуемый. Прокофьев вернулся в СССР из Франции со своей женой Линой Льюберой и двумя сыновьями. Семью он оставил, женившись на Мире Мендельсон, литераторе, авторе либретто к его “Дуэнье” и “Войне и миру”. Лина Льюбера, испанка по национальности, вскоре оказалась в лагере. По свидетельству узницы ГУЛАГа Евгении Таратуты, письма Лина Ивановна получала только от своих сыновей.

Евгения Таратута: “При известии о смерти Сталина почти все заключенные безудержно рыдали. О смерти Прокофьева, умершего в один день со Сталиным, никто не знал, не знала об этом и Лина Ивановна. Уже летом, когда однажды Лина Ивановна и другие женщины совершали очередной маршрут с помоями, кто-то прибежал из библиотеки и сказал: вот сейчас по радио объявили, что в Аргентине состоялся концерт памяти композитора Прокофьева. Лина Ивановна заплакала и, ни слова не говоря, пошла прочь”.

Вторая жена Прокофьева, Мира Мендельсон, оставила после его смерти сдержанные, официально-нейтральные воспоминания, в которых ни слова не говорится об отношениях Прокофьева с детьми и тем более с их матерью, сидевшей в ГУЛАГе. Интересно, что 13 лет спустя в тот же день, 5 марта, умерла поэтесса, судьба которой также весьма тесно связана и со Сталиным, которого она молила об освобождении своего репрессированного сына, и с Прокофьевым, сочинившим вокальный цикл на ее стихи, — Анна Ахматова. Конечно, все это совпадения. Или во Вселенной случайностей не бывает?

Дорогие френды!
В этот день ровно 60 лет назад умер Гений, великий русский композитор Сергей Прокофьев. Его вклад в музыку неоценим. Его произведения переживут нас, наших внуков и правнуков. Мы гордимся тем, что Сергей Прокофьев был русским, что он родился, жил и умер в той стране, в которой живем мы с вами. Жить ему было трудно. Ему мешали работать, его музыку запрещали. В специальном Постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) осуждали творческий метод Прокофьева. Сергея Прокофьева не любил, ненавидел тиран, который преследовал всё свободное, прекрасное, всё, в чем была любовь. Тиран умер в один день с Гением. Поскольку смерть тирана, угнетавшего миллионы людей, наделала много шума во всем мире, смерть Гения осталась незамеченной, а близкие и коллеги композитора столкнулись в организации похорон с большими трудностям.

Если бы Сталин умер на несколько лет раньше, то Прокофьев хотя бы последние годы своей жизни мог бы дышать и работать спокойно. Но Сталин, как нарочно, подгадал. Получилось так, что его смерть в один день с Прокофьевым стала как бы последней пакостью, которую он сделал великому композитору, и пакостью в совершенно сталинском стиле. Смерть Прокофьева прошла незамеченной, и это было несправедливо. И эта несправедливость продолжается уже десятки лет. Десятки лет в нашей стране в этот день вспоминают только о тиране и забывают о Гении. Нам с вами важнее Сергей Прокофьев. Мы сегодня помянем его, выпьем за упокой его души, и послушаем его музыку. Те, у кого дома нет записей, могут найти их в Интернете.

О тиране мы предпочли бы вообще не вспоминать, но не получится. Шум вокруг юбилея его смерти настолько велик, что такая тоненька струна, как наш блог, не может не срезонировать. К тому же, во многих комментариях на предыдущие посты есть высказывания и вопросы о Сталине. На комментарии нужно ответить. Придется о Сталине поговорить.

Сталин был клинический садист. Ему постоянно требовалась свежая жертва – человек, которого бы он мучил, унижал, издевался бы над ним. Так он довёл до самоубийства свою жену, и горевал, что жертва ускользнула. И какая жертва! Она всегда была под рукой. Она остро переживала эти отношения, ярко реагировала, не сдавалась, пыталась спастись, вырваться, даже жаловалась на мужа в партийную организацию. Но Сталин был спокоен, знал, что вырваться из его рук она не сможет. Но она нашла выход, и получилось, что она победила. Понятно, что Сталин объявил её самоубийство предательством по отношению к себе, а, заодно, и по отношению к детям. И Светлана Иосифовна поверила в это, до последних дней говорила о предательстве своей матери. В знаменитых сталинских застольях, на последнем этапе жизни Сталина, жертвой его садистских выходок часто был Ворошилов. Всем было тяжело и стыдно присутствовать при этом, но деваться было некуда. Ворошилова Сталин превратил в полное ничтожество, у него по отношению к Сталину было что-то вроде стокгольмского синдрома.

Вместе с тем,… в 1933 году проводится I Всесоюзный конкурс пиани­стов (впоследствии – скрипачей и дирижеров). Блестящие победы на между­народных конкурсах одерживают: дирижёры К.К. Иванов, Е.А. Мравинский, А.Ш. Мелик-Пашаев, Н.Г. Рахлин, Ю.Ф. Файер, Б.Э. Хайкин; пианисты Э.Г. Гилельс, Я.И. Зак, П.А. Серебряков, Я.В. Флиер; органист И.А. Браудо; скри­пачи Е.Г. Гилельс, Д.Ф. Ойстрах, М.И. Фихтенгольц; виолончелисты С.Н. Кнушевицкий, Д.Б. Шафран. Ведущее положение в оперных театрах зани­мают великие певцы С.Я. Лемешев, И.С. Козловский, Л.П. Александровская, П.В. Амиранашвили, М.Д. Михайлов, Г.М. Нэлепп, Н.К. Печковский и др.

ческого реализма в музыке, такие как реалистичность, искренность, правди­вость, массовость.

С самого момента создания и едва ли не до наших дней кантату не то, чтобы не принимали в расчет, – ее просто поместили где-то на периферии отечественного и зарубежного прокофьеведения. Лишь впоследние годы на смену по преимуществу эпизодическим упоминаниям, наконец, пришел устойчивый профессиональный интерес к этому незаслуженно забытому ше­девру. Речь идет о работах И.Г. Вишневецкого [1; 2], Р. Тарускина [16], Е.В. Войцицкой [3; 4], А.В. Ляховича [6], В.М. Шпакова [11], Е.Г. Кретовой [5].

Полагаю, что полностью согласиться с этими точками зрения нельзя, по причинам, о которых речь пойдет позже.

Присоединяясь в целом к оценке, содержащейся в этой – довольно раз­вернутой цитате, не могу не указать на некоторую прямолинейность анали­тического подхода, во многом навязывающую Прокофьеву позицию иссле­дователя.

Думается, что пара оппозиций из суждений о кантате здесь составля­ется совсем по иному признаку и выглядеть должна следующим образом:

1. Прокофьев создает мастерский, хотя с изрядной долей цинизма, заказной опус, посвященный определенной теме и имеющий совершенно конкретный сюжет, каковые он весьма подробно и детализировано воплощает.

[1] Вишневецкий И.Г. Сергей Прокофьев // Жизнь замечательных людей: Се­рия биографий. Вып. 1200. – М.: Молодая гвардия, 2009. – 703 с.

[5] Кретова Е.Г. Прокофьев и Сталин // Московский Комсомолец. – 2003, 4 марта.

[7] Монсенжон Б. Рихтер. Дневники, диалоги. – М.: Классика XXI, 2007. – 480 с.

[8] Пантиелев Г. Интервью с Геннадием Рождественским // Советская му­зыка. – 1991, № 4. – С. 8–24.

[9] Сталин И.В. О недостатках партийной работы и мерах по ликвидации троцкистских и иных двурушников, Доклад и заключительное слово на Пле­нуме ЦК ВКП(б), 3 и 5 марта 1937 г. // О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников. – РГАСПИ, ф. 558,оп. 11, д. 1084, лл. 1-34. (Подлинник с правками И.В. Сталина).

[10] Сталин И.В. О недостатках партийной работы и мерах по ликвидации троцкистских и иных двурушников, Доклад и заключительное слово на Пле­нуме ЦК ВКП(б), 3 и 5 марта 1937 г. // Доклад т.Сталина на Пленуме ЦК ВКП(б) 3 марта 1937 г. – РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 1084, лл. 35-55. (Подлин-ник с правками И.В. Сталина).

[16] Taruskin R. Classical view: Stalin Lives On in the Concert Hall, but Why? // The New York Times. – 1996, August 25

Опубл.: Научно-теоретический журнал Общество. Среда. Развитие. 2013. № 3 (28). С. 172-175.

[2] Ричард Тарускин (Richard Taruskin; род. 1945, Нью-Йорк) – американский музыковед и музы-кальный критик.

(0.6 печатных листов в этом тексте)

Размещено: 05.03.2018
Автор: Аплечеева М.
Размер: 25.55 Kb
© Аплечеева М.

© Открытый текст (Нижегородское отделение Российского общества историков – архивистов)
Копирование материала – только с разрешения редакции

Сайт "Открытый текст" функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации
✉ Письмо в редакцию
🔎 Карта сайта


23 апреля исполнилось 124 года со дня рождения великого русского композитора Сергея Прокофьева. Мы предлагаем вам вспомнить наиболее примечательные факты из его биографии, а также фрагменты самых значимых произведений гения.

Прокофьев был русским Моцартом

Сергей Сергеевич Пркофьев родился в семье . Музыкой он стал заниматься с ранних лет по желанию матери, которая сама была довольно искусной пианисткой, несмотря на то, что происходила из рода крепостных крестьян.

Спасибо нужно сказать дворянскому роду Шереметьевых, которые считали своим долгом обучать крестьян музыке. Если бы не эта традиция, возможно, мы бы так и не узнали талант Сергея Пркоофьева.

Гениальность Прокофьева была видна с детства — сочинять музыку, как и Моцарт, он начал с самых ранних лет. В лет он уже сочинял свои первые оперы, а в 13 поступил в Петербургскую консерваторию.

В шутку гений Прокофьева объясняли его шишкой на голове. Дело в том, что возрасте лет маленький Сергей сильно ударился головой о сундук. Полученная шишка сошла с головы композитора лишь к 30 годам.


Эта соната значится первой в списке произведений Прокофьева, составленным самим композитором. Она была написана в 1907-1909 годах.

Вступительный экзамен Прокофьева поразил


За это произведение Прокофьев получил в 1914 году премию им. А. Рубинштейна — рояль.

После революции уехал из России

В 1917 году Прокофьев решил уехать из России, так как находил трудным жить и творить в обстановке разрухи и начинающейся гражданской войны. Вот что он писал в своих дневниках:

В мае 1918 года Прокофьев исполнил свое желание и покинул родину. Через Сибирь и Японию он перебрался в США.


Эту симфонию принято считать одним из первых неоклассических произведений в музыке.

Несмотря на эмиграцию, Прокофьева принимали в СССР

В эмиграции Прокофьев не критиковал новый политический строй своей страны и вообще, по признанию его друзей, симпатизировал коммунизму. Правда, при этом предпочитая жить в капиталистическом мире удобства и комфорта, как признавался он сам.

При этом Прокофьев не раз приезжал на родину, а его произведения с успехом исполнялись в СССР. Идеологических разногласий между ним и новой властью не было, что сделало возможным его будущее возвращение.


Эта опера Прокофьева по одноименной сказке Карло Гоцци была впервые поставлена в Чикаго в 1921 году. В 1926 году она была поставлена в Ленинграде, а в 1927 — в Большом театре в Москве.

Возвращение на родину

В 1933 году Прокофьев окончательно возвращается в СССР. Если верить его интервью тогдашним газетам, то причиной стала тоска по своему народу и понимание невозможности полноценного творчества в отрыве от своих корней.

Однако, если верить друзьям Прокофьева, оставшимся за границей, то им он говорил еще и о другом. По словам художника Анненкова, Прокофьев боялся потерять популярность в Советском Союзе. При этом композитор отмечал, что если он уедет в СССР, то на Западе его произведения будут исполняться, возможно, даже чаще.

В СССР Прокофьев приехал со своей семьей — испанской женой Линой Кодина, а также двумя сыновьями. После возращения Прокофьев два раза выезжал за границу, что в сталинской России было в принципе сделать очень сложно. С вождем у композитора были хорошие заочные отношения. Говорят, Сталин понимал, что таких гениев, как Прокофьев, больше в стране нет, поэтому дорожил им.

Прокофьев заигрывал с властью


Необычное произведение Прокофьева — симфоническая сказка для детей.

Прокофьев бросил жену

Расстался со своей испанской любовью Прокофьев в 1941 году, хотя официальный развод долго не оформлял. Когда в 1948 году композитор начал жить с новой женщиной, правительство аннулировало его брак. При этом его первую жену, Лину Кодину, арестовали и сослали в мордовские лагеря.

Освободили Лину лишь в 1956 году, после чего она покинула СССР. Умерла первая жена Прокофьева в 1989 году в Англии.

Во время войны Прокофьев продолжал работать


Премьера оперы состоялась в октябре 1944 года в Москве.

Речь в тексте шла, в частности, о шестой симфонии Прокофьева. В будущем она, разумеется, была признана шедевром композиторского гения.


Эту симфонию рассматривают как элегию памяти жертв Второй мировой войны, в сравнении с торжественной Пятой симфонией.

Прокофьев серьезно увлекался шахматами

На протяжении всей жизни Прокофьев любил играть в шахматы и даже добился в них успехов. Так, в 1914 году он победил в сеансе будущую шахматную легенду Хосе Рауля Капабланку. Позже Прокофьев играл партию с мира Эмуануэлем Ласкером, которую смог свести в ничью.

Широкое внимание общественности привлек его матч со знаменитым советским музыкантом Давидом Острайхом в Москве в 1937 году. Правда, тот поединок Прокофьев проиграл.

Прокофьев умер в один день со Сталиным

Сталин и Прокофьев умерли 5 марта 1953 года. Смерть вождя была настолько шокирующим событием для народа в условиях культа личности, что на несколько дней жизнь в Москве была парализована.

Это послужило причиной того, что смерть Прокофьева прошла для народа незаметным событием. Судьба иронично пошутила над ним — Прокофьев всю жизнь был человеком, любящим быть в самом центре внимания. Возникли трудности даже с организацией похорон, которые прошли тихо и незаметно.

В завещании Прокофьев попросил потомков не трогать его архив, пока не пройдет 100 лет со дня смерти, пишет Рустория . Таким образом, узнать много нового о жизни и личности гениального композитора мы сможем лишь в 2053 году.

Читайте также: