Материя и дух их единство и противоположность доклад

Обновлено: 02.07.2024

Глава XVI. Дух и материя, предел противоположности - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Глава XVI. Дух и материя, предел противоположности" 2015, 2017-2018.

Внутреннее положение России в конце ХУ1-ХУ11 вв. Сложный комплекс внутренних и внешних проти­воречий потряс Россию на рубеже XVI —XVII вв. В 1584 г. скончался царь Иван IV Грозный. На престол вступил средний сын Грозного — слабоумный Федор Иванович (1584 - 1598)14 , мягкий по натуре, не. [читать подробнее].

Новое время как историческая эпоха. В рамках традиционной периодизации мировой истории период с ХVI по ХVIII века называется новым временем. Филологи и историки того времени обозначали это время как эпоху, начавшуюся то с падения Константинополя (1453), то с момента открытия. [читать подробнее].

1.Хронологические рамки царствования Петра I: А. 1672-1725 гг.; Б. 1682-1725 гг.; В. 1695-1725 гг.; Г. 1700 – 1721 гг. Кто из правителей России последним короновался шапкой Мономаха? А. Федор Иоаннович – сын Ивана Грозного; Б. Иван V Алексеевич – брат Петра I; В. Екатерина II – Великая. . [читать подробнее].

План 1. Основные тенденции развития европейских стран. 2. Смутное время в России и борьба народов за свою независимость. 3. Социально-экономическое и политическое развитие России в XVII в. 4. Внешняя политика России во второй половине ХVII в. 1. XVII в. явился временем больших. [читать подробнее].

Текст древнейших книг и актов до начала XVI в. передается гражданским алфавитом с возможно более точной передачей старинной орфографии и графики букв. 1. Воспроизводятся буквенные знаки Кирилловской азбуки, отсутствующие в современном языке: — десятиричное; — ять; —. [читать подробнее].

1. Текст рукописных книг и документов передается буквами современного алфавита с соблюдением правописания подлинника. 2. Опускается твердый знак после твердой согласной в конце слова и в середине слова, если он стоит между двумя согласными. 3. Буквы (ять), — десятиричное. [читать подробнее].

Конец XVIII — начало XIX в. прошли под знаком последствий Великой французской революции и наполеоновских войн. В этих условиях формируются новые подходы к осмыслению задач научного исторического знания. Особенностью XIX в. является фор­мирование альтернативных. [читать подробнее].

Денежная реформа Петра I. Конец XVII в. характеризуется кризисным состоянием монетного дела и денежного обращения. Копейка, представлявшая практически единственный номинал денежной системы, стала к этому времени чрезвычайно легкой монетой (последний раз ее вес был понижен. [читать подробнее].

Денежная реформа 1535 г. и ее значение. Денежная реформа 1535 г., известная в литературе как реформа Елены Глинской, была осуществлена правительством в малолетство Ивана IV. Основной ее целью была унификация русской денежной системы, а также ликвидация кризиса денежного. [читать подробнее].

Гост

ГОСТ

Субстанция – это единая вневременная неразделимая и неуничтожимая основа, которая воплощает себя через бытие мира во всех его проявлениях.

Понятие и проблема субстанции

Проблема субстанции относится к числу вечных и первичных проблем философии. Пытаясь раскрыть основы существования бытия, философы всех времен от античности до современности неизбежно приходят к вопросу о субстанции и ее природе. Главной особенностью субстанции является ее единый характер, т.е. принимая субстанцию в качестве основы бытия философ неизбежно сводит все бытие во всем многообразии его форм, проявлений, событий к некой единой и единственной основе, общей точке, принципу, благодаря которому все бытие и осуществляется. Таким образом вопрос субстанции рассматривается в рамках монистических концепций. При этом сами концепции могут быть двух видов:

  • последовательные, в которых признается существование лишь одной субстанции и все выводится из нее и сводится к ней;
  • непоследовательные, для которых характерны внутренние противоречие, внезапное появление чего-то выходящего за рамки субстанции.

Как правило непоследовательность монистических концепций проявляется либо в вопросах гносеологии, через противопоставление объекта и субъекта познания, либо в антропологии, через противопоставление телесной и духовной природы человека.

Снятие противоречия и построение последовательной монистической системы становится возможным благодаря диалектике, а точнее реализации ее принципа онтологической противоречивости, согласно которому в любом явлении можно выделить две противоположных стороны, которые одновременно находятся в состоянии противоборства и единства.

Данный закон был успешно реализован в марксистской философии. Так на уровне отдельного человека противоречие снимается за счет того, что сознание рассматривается как функций высокоорганизованной материи – мозга, а на уровне общества, через признание культуры и ее составляющих (религии, науки, политики, искусства и т.д.) функцией материально-производственных отношений между членами общества, что позволяет свести духовные феномены к материальной субстанции.

Готовые работы на аналогичную тему

В древнем мире данный принцип нашел свое отражение в китайской философии, а именно в учении о дао, как единственной субстанции, вселенском законе, который предопределяет все и был до возникновения всего и останется после. При этом материя и дух, которые находятся в состоянии противоположностей получают единство в более общем понятии дао, выступают его составными частями.

В тоже время в европейской философской традиции вопрос о субстанции как правило решался полярно, а в качестве основных вариантов рассматривались материя и дух.

Представление о материи как субстанции

Рассматривая развитие представлений о материи как о единой субстанции бытия всегда было тесно связано с развитием естественно-научных представлений о мире, в связи с чем с течением времени само понятие материи менялось. На настоящее время можно выделить ряд основных этап отличающихся специфическим представлением о материи:

  1. наглядно-чувственный,
  2. вещественно-субстратный,
  3. философско-гносеологический,
  4. философско-субстанционально-аксиологический.

Наглядно-чувственный этап отражает представления древнегреческих мыслителей, относящихся к школе натурфилософов, о материи. В философских системах Фалеса, Анаксимена, Гераклита, материя понимается непосредственно в виде стихии, которая трансформируясь образует все многообразие видимого мира.

Основы вещественно-субстратного представления материи были заложены еще в древнегреческой философии, в атомистическом учении Демокрита, однако достигли своей наивысшей точки в трудах французских материалистов восемнадцатого века. Для них материя представляет собой бесконечное множество малых единиц – атомов, свойства которых и особенности взаимодействия между собой определяют строение мира. Однако развитие науки показало несостоятельность атомистических представлений, что в свою очередь вызвало и кризис концепции. Он послужил толчком для развития философско-гносеологического представления, развиваемого в трудах К. Маркса, который определял материю как философскую категорию, данную человеку в ощущениях и доступную для познания.

Понимание материи, сформированное Марксом, чрезмерно сосредоточено на ее гносеологических характеристиках в ущерб онтологическим свойствам, что в свою очередь привело к формировании позиции, в которой на первое место выделялся такой атрибут материи как объективность, а также рассматривалась целая структура ее свойств. Философско-субстанционально-аксиологический подход к материи также часто называют неоспионизмом.

Материя – это объективное бытие мира во времени, пространстве и развитии, которое детерминировано и познаваемо человеком.

Представления о духе

Дух – это идеальная сила детерминирующая бытие, с которой человек может соприкасаться активно или же пассивно.

Представления о духе развивались в рамках идеалистической философии. Однако если материя рассматривается как непосредственно само бытие, то духу наиболее часто отводится роль причинного и организующего начала. Так в философии Платона мир идей содержит в себе идеальные образцы всех вещей, которые с той или иной погрешностью воспроизводятся в материальном мире.

В религиозной философии и идеалистических концепциях Нового времени, духовное начало ассоциируется с богом, как источником творения, центральной детерминантой. Такая точка зрения порождает внутренние противоречия в концепции, связанные с двойственной природой человека или познания.

Эти же противоречия сохраняются и в рационалистических философских системах, где дух отождествляется с разумом, сознанием человека и его безграничными возможностями по изучению и управлению миром.

В концепциях субъективных идеалистов реальный мир трактуется как иллюзия, плод духовной субстанции, сознания конкретного человека.

Как и любая наука, философия начинается с набора аксиом и претендует на знания, ограниченные этими самоочевидными, не требующими доказательств истинами. В отличии от наук, занимающихся узкими областями знаний, философия изучает наиболее общие свойства мира, насколько он доступен исследованию. Поэтому и философская аксиоматика, в отличие от аксиом специальных наук, будет включать наиболее общие категории мысли. Отвлекаясь от чувственного и интеллектуального разнообразия мира, мы получим две такие общие идеи - материю и дух. Соответственно, возникает вопрос об их соотношении: какая из этих категорий первична?

На мой взгляд, важно, что речь идет о приоритете концептуальном, а не реальном. “Основной вопрос” философии не в том, что сначала появилось - материя или дух. Проблема в том, какая из этих концепций является первоначальной и не требующей определения, а какая - вторичной, сводимой к базовой абстракции.

Рассматривая эту проблему, обычно учитывают две возможности. Философы, признающие примат материи над духом, составляют школу материалистов. Их соперники, рассматривающие материю как одно из проявлений духа, зачисляются в противоположный стан идеалистов. Наряду с этими двумя крайними позициями существует, однако, еще одно решение. Заключается оно в утверждении о невозможности свести эти две концепции друг к другу. Мыслителей, развивающих такой взгляд, называют дуалистами, а их философию - дуалистической.

Основная гипотеза дуализма проста: материя не равна духу. Сравним ее с аксиомами материализма и идеализма. Учтем, что при сопоставлении различных первоначал в философии предпочтение отдается, как правило, тем из них, которые наиболее близки к интуитивному пониманию мира. В этом смысле дуалистический подход, как мне кажется, выгодно отличается как от идеализма, так и от материализма, каждый из которых по-своему, упрощает реальную действительность. Аксиоматическое введение обеих категорий решает основную проблему, с которой сталкиваются оба направления. Ведь утверждая первичность материи или духа, их последователи должны вывести вторую категорию из первоначальной в виде “теоремы”.

Так, материалист должен показать, что дух является производным от материи - одним из ее состояний или свойств. В защиту этой мысли обычно приводят следующие доводы. Во-первых, эволюция жизни на Земле свидетельствует о первоочередности материи и возникновении сознания на материальной основе. Во-вторых, по опыту мы знаем, что материальные тела могут существовать без сознания, в то время как жизнь и сознание непременно сопряжены с материальным носителем.

В ответ на эти и подобные им аргументы противники материализма выдвигают соответствующие контрдоводы. Если дух - одно из измерений материи, то как понять, к примеру, что за определенное количество лет, согласно науке, материальный состав человека полностью обновляется, а его самосознание остается непрерывным? Далее, если дух сводим к материи, то на определенном уровне развития науки люди смогут воспроизвести жизнь из бездушного вещества. Однако, до сих пор, несмотря на многочисленные попытки ученых, добиться этого не удалось.

Со своей стороны, идеализм сталкивается со схожими трудностями, пытаясь определить материю, как одну из градаций духа. Особенно ярко это проявляется в субъективно-идеалистических построениях, не прибегающих к понятию сверх-естественного или абсолютного Духа, творящего материальную Вселенную. Возьмем, к примеру, философию Декарта. Обычно считают, что картезианство - дуалистично, поскольку вводит противопоставление ума и телесности. На мой взгляд, однако, - это заблуждение, основанное на смешении двух различных областей философской системы: ее аксиом и “теорем”.

Любая философия, за исключением, пожалуй, одного солипсизма, признает в том или ином виде материальное и духовное начала. Но далеко не каждая полагает их в качестве самоочевидных истин, лежащих в основании философствования. Так, Декарт в качестве такой несомненной истины принимает существование лищь духовного субъекта. Эта единственная аксиома выражена им в знаменитой и лаконичной формуле: я мыслю, следовательно, существую.

Даже бытие Бога, которое Декарт принимает в качестве одного из двух основоположений своей философии,[1] выводится им в качестве теоремы из аксиомы существования “Я”. Я сомневаюсь, пишет он, и, следовательно, я несовершенен. Мое несовершенство предполагает совершенное существо - Бога.[2] Из бытия же всемогущего и всеблагого Бога Декарт выводит все остальные понятия своей философии, включая реальность истины, а также отличной от духа материи.

В философских построениях основателя феноменологии Э. Гуссерля, проблема постулирования внешнего мира из самоочевидного присутствия “Я” принимает более сложный характер. В отличие от Декарта, Гуссерль не прибегает к среднему звену картезианской схемы - доказательству бытия Бога. В результате трансцендентально-феноменологической, а затем эйдетической редукций, он приходит к анализу чистого или трансцендентального субъекта, из наличия которого должен вывести существование других таких субъектов или интерсубъективности, а затем и внешнего физического мира. Каким образом “Я” (Еgo) , исходя из самого себя, конституирует “Иное”, Гуссерль показывает в заключительном пятом размышлении своих Картезианских медитаций.

Мы узнаем отсюда, что первопорядковая сфера “Я” подразделяется на собственно “Я” (презентация) и на “Другое”, принадлежащее к сфере “Я”, но отсылающее к “не-Я” (аппрезентация). Таким образом, Гуссерль вводит понятие “Другого” прежде всего как иного субъекта, конституирующего трансцендентальную интерсубъективность. Эта операция позволяет Гуссерлю сделать следующий шаг - от трансцендентальной интерсубъективности к доказательству существования внешнего природного мира.

Заметим, однако, что в обоих случаях и Декарту, и Гуссерлю приходится решать по сути одну и ту же задачу - как из “Я” вывести “не-Я”. Оба мыслителя считают, что “Я” дано непосредственно; все же остальное должно быть опосредовано, иначе “Я” было бы всем. Но что есть это посредство - часть меня или часть не-меня, или и то, и другое? Гуссерлевское решение, на мой взгляд, лишь обнажает проблему, вводя некий промежуточный элемент, который, с одной стороны, принадлежит к сфере “Я”, а с другой, отсылает к “не-Я”. Кажется, что перекинуть мост между этими двумя областями можно не иначе, как просто введя само “не-Я”. Именно так и поступает Декарт, постулируя бытие Бога. Подытоживая, можно сказать, что сфера “не-Я” в субъективном идеализме, равно как и сфера духа в материалистической философии, с трудом поддаются строгой и безусловной редукции к первоначальным понятиям соответствующих философских доктрин.

Подобных затруднений не возникает вовсе, если в основании системы положить два разносущностных принципа - дух и материю. В истории мировой философии эта аксиоматика дуализма получила не меньшее развитие, нежели рассмотренные выше течения. В древнеиндийской мысли, к примеру, дуализм был представлен школой Самкхья, легендарным основателем которой традиция считает Капилу, мыслителя, жившего в седьмом веке до нашей эры. Наиболее ранний из дошедших до нас трактатов, разрабатывающих философию Самкхьи, был написан, однако, значительно позже - в третьем веке нашей эры.

В древнекитайской традиции идеи дуализма нашли воплощение в представлении о биполярности мира. Согласно ему, все объекты Вселенной состоят из двух противоположных и в то же время взаимодополняющих элементов - инь и ян. Интересно, что эта гипотеза легла в основание китайской культуры и не только оформилась в отдельную философскую школу, но и в качестве космологической доктрины вошла в состав других направлений древнекитайской мысли. В древнегреческой философии дуализм материи и духа, как известно, разрабатывался у Аристотеля и его последователей.

Философский дуализм, как и идеализм, зачастую связан с идеей духовного освобождения, спасения, а, значит, с религией и мистикой. Так, индийская философия Самкхьи в практической части опирается на духовную практику йоги. Китайский дуализм инь-ян наряду с философско-космологическими включает и оккультно-мистические доктрины. Приведу также один любопытный пример, в котором утверждение о разнородности материи и духа, хотя и касается религии и духовного освобождения, - сопряжено с отрицанием Бога. Речь идет о Джайнизме - религии, зародившейся в Индии в шестом веке до нашей эры. Согласно вероучению джайнов, “вся вселенная восходит к вечным, несотворенным, независимым категориям дживы и адживы, сознательного и внесознательного”, [3] или, иначе говоря, духа и материи. Этот порядок последователи Махавиры считают незыблемым и непреходящим, а, следовательно, и не нуждающимся в каком-либо творце.[4]

В христианской философской традиции, опирающейся на доктрину о телесном воскресении, спиритуалистический дуализм отошел на второй план. Не получил он должного развития и в европейской мысли Нового времени. Картезианская философия, как я уже отмечал, в своей основе была субъективным идеализмом. Вообще, европейские мыслители расправлялись с идеей дуализма двумя способами. Первый заключался в том, чтобы свести одну категорию к другой. Так возникло знаменитое деление на материалистов и идеалистов. Второй путь состоял в том, чтобы объединить материю и дух в некоем третьем принципе, в котором, не потеряв различия, они гармонично бы сочетались. Этот прием был разработан, к примеру, Владимиром Соловьевым в его идее положительного всеединства.

В заключение повторю две основные мысли, высказанные в этих заметках. Во-первых, “основной вопрос” философии касается не столько специальных характеристик физической реальности, сколько изначальных принципов, положенных в основание философской системы. И, во-вторых, в этом смысле он имеет не два, а три возможных решения. Выбор тут не между материализмом и идеализмом, а между этими двумя формами монизма и дуалистической доктриной, провозглашающей материю и дух в качестве двух разносубстанциальных, сосуществующих начал.

1]См. Рене Декарт, Первоначала философии,Сочинения в 2-х тт., Москва: Мысль, 1989, т. 1, с. 306.

[3]A Sourcebook in Indian Philosophy, ed. by S. Radhakrishnan and Charles A. Moore, Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1973, p. 251. перевод с англ. М. Сергеева.

[4]См. Sources of Indian Tradition, ed. and revised by Ainslie T. Embree, 2nd ed., vol. I, New York: Columbia University Press, 1988, p. 80-82.

Душа-материя

Мы, люди, — существа с двойственной природой. Подобно лягушкам, комфортно обитающим как в воде, так и на суше, мы живем в двух мирах: материальном и духовном — и ощущаем разницу между ними так же безошибочно, как самый крохотный лягушонок — разницу сред. Однако, несмотря на то, что мы постоянно скачем из одного мира в другой, мы никогда не уверены в результате прыжка, потому что один из этих миров ощутим и нагляден, а другой бесплотен и эфемерен.

В первом из них каждый человек из плоти и крови способен чувственно воспринимать материальные аспекты существования, и иногда нам представляется, что жизнь именно в этом мире — единственная реальная действительность. Мы воспринимаем запахи и слышим звуки, благодаря зрению узнаем окружающее, однако самым элементарным и надежным способом знакомства с ним остается осязание: раз это можно потрогать — это существует. Хотя в то же время нам точно известно, что не все объективно существующее мы в состоянии ощутить, — к примеру, радиоактивное излучение или вирус. Тем не менее, мы упрямо продолжаем считать реальными только те предметы, которые поддаются данному нам от природы чувственному восприятию.

Наш духовный мир естествен и реален. Не стоит сводить его к обиталищу привидений и духов, ангелов-хранителей и демонов. Первая и главная его функция — быть вместилищем мыслей, положительных и отрицательных эмоций, информации, полученной из книг, услышанной музыки, осознания собственного существования и своего отношения к другим. Все это невозможно ни потрогать, ни взвесить, однако нельзя отрицать, что способность к такой аккумуляции реальна и присуща большинству людей. Все вышеперечисленное и составляет в совокупности наш духовный мир.

Все вышесказанное не является популярным изложением идеалистической (в противоположность материалистической) философии. При желании каждый может возразить, что названное мною духовным миром — как разум, так и чувственное восприятие, — это результат химических и физических процессов, происходящих в клетках мозга, и эта точка зрения не противоречит объективной картине мира. Но даже при этом подходе очевидно, что результатом мыслительного процесса могут явиться нереальные вещи, например сны, и необходимо постоянно допускать вероятность ошибок в рассуждениях и обмана чувств. Мы вынуждены контролировать, проверять и корректировать получаемую информацию, не полагаясь на свой внутренний мир, какая уж там реальность духовного!

Однако мнение, согласно которому духовный мир воспринимается только с помощью разума и никак иначе, ошибочно. Нельзя не согласиться с тем, что духовный мир открывается нам в результате электрохимических процессов в нашей плоти, но, как сформулировал однажды Анри Бергсон, тот факт, что одежда висит на вешалке, падает и перемещается вместе с ней, не означает, что вешалка важнее или что платье и вешалка теперь составляют одно целое. Является ли реальным духовный мир? Да, он так же реален, как все сущее. К сожалению, к нему нельзя прикоснуться и потрогать его, как невозможно потрогать запах или магнитное поле; его невозможно увидеть — он невидим, как звук трубы. И все же его можно почувствовать и измерить, проверить и определить при помощи адекватных ему инструментов восприятия и измерения.

Со школьной скамьи мы усвоили, что мышление — процесс, подчиняющийся определенным правилам и законам. Однако не стоит забывать, что хотя можно думать о высоком и прекрасном, о низком и недостойном, лениво мечтать или размышлять, невозможно не думать вовсе, пока наше тело функционирует нормально. Оба мира, материальный и духовный, настолько тесно связаны, что практически невозможно, находясь в сознании, пребывать только в одном из них, избегая при этом влияния другого.

Разговаривая друг с другом, люди производят звуки, которые сами по себе, вне человеческого сознания, не имеют значения и лишь будучи воспринятыми разумом, во взаимодействии с предшествующим опытом и ранее полученными знаниями обретают смысл. Рассказывая что-либо, передавая информацию, я тем самым знакомлю собеседника с некой нематериальной сущностью, до тех пор неизвестной ему. Таким образом, хотя общение представляет собой совокупность физических процессов, таких как речь, мимика и т. д., оно носит духовный характер.

Подданство и лояльность, социальная вовлеченность и отчуждение личности — все это нематериальные категории. Мы постоянно создаем и разрываем духовные отношения, хотя и не привыкли рассматривать их под таким углом зрения. В отличие от того, как это воспринимается массовым сознанием, материальный аспект не играет столь уж важную роль в отношениях между людьми. Даже партнерство в бизнесе есть не что иное, как духовное соглашение, а не сугубо материальная связь, как многие считают. Если мы видим двух людей, пожимающих друг другу руки, то должны понимать, что не сам процесс рукопожатия является основой их отношений. Чем интимнее отношения между людьми, тем бо льшую роль играет в них духовный аспект.

Несомненно, что любовь — понятие нематериальное, так же как и отношения между любящими. Они могут иметь материальное выражение, но само чувство и связанные с ним эмоции лежат в сфере духовного. Именно на нематериальных отношениях основано понятие семьи. Ненависть, зависть, радость и все остальные эмоции не принадлежат материальному миру, хотя и могут быть направлены на материальный объект. Те, кого мы любим или ненавидим, имеют конкретное воплощение, но любовь и ненависть — часть духовного существования.

Успех, удачу, везение нельзя мерить материальными мерками — это духовные категории, оценка реальности как самим человеком, так и другими людьми. Сила вождя, лидера основана на духовном влиянии, а не на материальном, — сильный лидер не обязательно может быть способен поднять вес в сто килограммов. Даже такая исчисляемая вещь, как богатство, во многих отношениях нематериальна. Ведь это не только конкретные денежные суммы, но и понятие собственности, лежащее в области духовного, так же, как негласное соглашение о том, что деньги являются мерилом ценности других вещей.

Наша реальность имеет одновременно как физическую, так и духовную стороны. Нам, людям, эта двойственность восприятия присуща с рождения. Мы не выбираем, в каком из двух миров будем жить, выбор предопределен нашей природой и состоит для каждого из нас в решении вопроса о шкале ценностей, месте духовного начала на ней. Не вдаваясь в глубокие философские рассуждения, можно сформулировать его так: является ли человек изначально материальным существом, наделенным некой толикой духовного, или же духовная сущность человека первична и лишь раскрывается в четырехмерном физическом пространстве? Нам остается только выбрать, какой из этих подходов для нас предпочтительнее.

В физическом мире мы, как правило, сами избираем для себя место обитания. Я, к примеру, могу захотеть провести всю жизнь в подвале или, наоборот, в мансарде; в городе или деревне — все зависит от собственного выбора и обстоятельств. В другом же мире, духовном, где все имеют равные возможности, у нас несравненно бо льшая свобода действия, ведь субъективная реальность нашего внутреннего мира включает в себя всю вселенную, которая по определению намного больше, чем собственно материальный мир. Границы физического присутствия не беспредельны, а законы, распространяющиеся на материальные объекты, намного строже и стабильней, чем законы нематериального, духовного существования.

Так, мое желание ударить кого-нибудь ограничивают как законодательство, так и собственные возможности. Намного свободнее я могу действовать в области духа: проклинать доступнее, чем оказать физическое воздействие. Многие аспекты материального существования находятся за границами возможностей воздействия человека и не подчиняются нашим желаниям и контролю. Мы не выбираем место своего рождения, а переезды не всегда даются нам легко. Дорога до ближайшего города может занять не один час, в то время как на путешествие в соседнюю галактику при помощи воображения уйдет мгновение. Чтобы совершить такое путешествие, не нужно даже шевелить пальцем. Нравится нам это или нет, но все люди — духовные существа. Где будет находиться мое тело — в саду или в сточной канаве, — зависит только от моего желания. То же относится и к духовному миру: каждый из нас сам выбирает, будет ли книга его жизни детективом, скандальной хроникой или священным текстом.

Существуют определенные духовные пределы, столь же реальные, как если бы это были физические границы. Некоторые из них можно преодолеть, некоторые нет, по крайней мере, в этой жизни. Например, в школе, нравится нам это или нет, мы вынуждены заниматься интеллектуальным трудом, чтением, которое представляет собой перевод материальных символов на язык духовного мира. Некоторые из нас терпеть не могут, когда ограничивают их свободу передвижения; другие точно так же не желают заниматься математикой.

В духовной сфере люди ведут себя по-разному: некоторые уподобляются животным, другие же достигают значительных высот в раскрытии потенциала своей души. Человек может всю жизнь выглядеть прямоходящим, но духовно быть на уровне лошади: он тащит за собой телегу повседневных занятий, принимает пищу и выделяет отходы жизнедеятельности, совокупляется, спит; при таком образе жизни разница между ним и битюгом — только во внешнем облике. У обоих общие мечты, желания, да и восприятие мира у них может быть сходным.

Курица может провести всю жизнь в крохотном курятнике, там ее кормят, там она несет яйца, поблизости от него ее рано или поздно забьют на мясо. Ее можно пожалеть, но, скорее всего, имей курица способность говорить, она сказала бы, что вполне довольна своей судьбой. Ее жизнь спокойна и безопасна, без тревог и волнений. Человек, далекий от всего духовного, может вести такой же образ жизни и ни о чем не жалеть.

Это не вопрос о добре и зле — скорее, проблема выбора между деградацией или развитием. Например, мы всегда жалеем физически неполноценных людей. При виде умственно отсталых мы испытываем еще более острое чувство жалости. Те же чувства возникают у нас по отношению к слабоумному ребенку, но не из-за его внутреннего состояния (потому что он может ощущать себя абсолютно счастливым, как и любой другой ребенок). На самом деле мы сожалеем о том, что все они не способны использовать и развивать возможности, которые изначально дарованы человеку. Глядя на больного, впавшего в кому, мы не сочувствуем его страданиям (их в этом состоянии не бывает), но удручены деградацией дееспособной личности до состояния полной беспомощности. Духовная деградация порождает то же чувство жалости. Потенциальные духовные возможности каждого огромны; пренебрежение ими не является преступлением, но огорчает.

Если я в состоянии передвигаться, однако не могу реализовать эту возможность, возникает ощущение потери. Если я могу вознестись, но вместо этого ползаю, то чувство то же самое. Не повезло тому, кто вынужден вести подобную нищую жизнь. Такая форма духовной бедности не обусловлена ни материальной нищетой, ни наличием или отсутствием довольства собой и своим местом в мире. Можно жить очень напряженной духовной жизнью и все же не находить в ней удовлетворение, и, наоборот, — духовно нищее существование может сопровождаться ощущением полного счастья, особенно если человеку не с чем сравнивать или не из чего выбирать.

Если бы имелся какой-нибудь способ объективной оценки духовности, он бы позволил измерить несоответствие потенциальных возможностей их воплощению в жизнь. Определить, что такое физическое здоровье, очень просто: это состояние, когда все органы тела нормально и гармонично функционируют в соответствии с заложенным в них потенциалом. Но это в полной мере применимо и к другим сферам бытия. Цельной натурой можно назвать лишь того, чьи достижения соответствуют его способностям и возможностям.

Духовность и все связанное с ней изначально не лучше и не хуже материального. И добро, и зло могут иметь как материальное, так и духовное выражение. Несмотря на это, представители некоторых философских и религиозных течений отождествляют духовность с добром, тело и материю — со злом, что в корне неверно. (Этой идее уже много лет. Наибольшее развитие она получила у манихеев и сильно повлияла впоследствии на некоторые религиозные течения, например, средневековые движения катаров или альбигойцев, а также на ряд более современных ). Существует и духовное зло, например, нацистская идеология или обыденная жестокость, алчность и ненависть.

Человеческое тело может стать источником всех видов зла, если мы того захотим, однако оно может быть и орудием свершения достойных восхищения дел и поступков.

Двойственность нашей природы — неоспоримый факт. Хотим мы того или нет, нам не уйти от этого. Мы способны понять законы развития личности и выстроить для себя порядок приоритетов. Имея в запасе неограниченное время, мы бы, несомненно, успели сделать все необходимые для этого расчеты, но… поскольку его нам отпущено немного, следует решить, что же все-таки является важным.

К сожалению, мы получаем в детстве довольно путаные объяснения по поводу того, что представляют собой дух и материя, и пребываем в неведении до тех пор, пока самостоятельно не определим настоящее, простое значение этих слов. Их восприятие целиком и полностью зависит от нас, и, возможно, наши дети получат более полную информацию по этим вопросам. Может быть, они станут другими людьми и откроют для себя иной мир, осознав материю как форму существования духа, а дух — как источник материи. Ведь перед нами открыты оба мира, и человек как существо двойственной природы может достичь максимального развития в каждом из них.

Читайте также: