Коррупция и выборы доклад
Обновлено: 19.05.2024
Электоральная коррупция уже давно стала нормой российского политического процесса. Можно с полной ответственностью утверждать, что в России коррупция не угрожает системе выборов и политической системе в целом, а является их составной частью. В этом смысле коррупция стала системным фактором российских выборов на всех уровнях: федеральном, региональном и местном.
У коррупции как у сложного социального явления нет единственного общепринятого определения. Наиболее простым и естественным определением коррупции, по-видимому, следует считать подкупаемость и продажность государственных чиновников, должностных лиц, политических и общественных деятелей. Широко распространено понимание коррупции как использование государственными и муниципальными служащими, депутатами, кандидатами на выборах, а также служащими коммерческих и иных учреждений и организаций своего статуса для незаконного получения каких-либо преимуществ материального или не материального характера, либо предоставление таких преимуществ. Различие этих определений в том, что для первого из них решающим является подкупаемость и продажность, а для второго – незаконность использования статуса должностными лицами и служащими. Такие явления, безусловно, присутствуют при подготовке и проведении выборов, но утверждать, что при отсутствии взяток и незаконного использования статуса должностными лицами и служащими коррупция на выборах исчезает, было бы преувеличением. По-видимому, электоральная коррупция в России не сводится к подобным явлениям.
Электоральную коррупцию более адекватно характеризует, по-видимому, самые старые, даже древние представления об этом явлении. Как известно, термин “коррупция” произошел от сочетания латинских слов “correi” – корреальность, солидарность – и “rumpere” – ломать, повреждать, нарушать, отменять. Образовавшийся самостоятельный термин “corrumpere” применялся в Римском праве для определения деятельности нескольких лиц, целью которых являлась “порча” нормального хода судебного процесса или процесса управления делами общества. Другой ведущий аспект коррупции, в частности, в электоральной области, отражает определение Николо Макиавели, понимавшего коррупцию как использование публичных возможностей в частных интересах. В случае электоральной коррупции частные интересы могут быть не только личными, но и корпоративными.
Представление об электоральной коррупции как о деятельности, нарушающей нормальный ход выборов с помощью использования публичных возможностей для реализации в ходе подготовки, проведения или по итогам выборов личных или корпоративных интересов, способствует выявлению системной коррупции и должно приводить к соответствующим методам противодействия ей. Нормальным ходом выборов можно считать такой, при котором обеспечивается выполнение общепризнанных норм и правил современной демократии, в частности, обеспечивается свобода волеизъявления граждан, возможность получения ими полной и точной информации о кандидатах, избирательных объединениях и организации выборов, точно и честно подсчитываются избирательные бюллетени и т.п.
Получение полного и подробного описания электоральной коррупции как системы было бы очень полезно для определения стратегий и эффективных способов противодействия ей. Но в силу скрытого характера многих факторов коррупции, соответствующих трудностей их объективной оценки, а также явного и неявного противодействия субъектов коррупции, системное описание электоральной коррупции пока не получено. Тем не менее, приведённые ниже краткие описания некоторых факторов электоральной коррупции могут дать представление о её системном характере.
Одним из важнейших факторов коррупции на выборах является их связь с теневой экономикой и, вообще, с теневым образом жизни практически всех слоёв населения нашей страны. Теневой сектор экономики не может существовать без поддержки коррумпированных чиновников. Соответственно, есть и обратная связь: теневой бизнес поддерживает вовлечённых в него чиновников материально. Этот же бизнес формирует теневые выборные фонды, существенно превышающие легальные избирательные фонды, регистрируемые избирательными комиссиями. Помимо теневого и во многом незаконного характера этих процессов, в них всегда существенно ограничивается или полностью исключается участие граждан, избирателей. Тем самым разрушается развитие электоральных процессов по нормативной модели современной демократии, что можно квалифицировать как электоральную коррупцию.
Очень часто у должностных лиц возникает желание использовать свои финансовые, материальные и организационные ресурсы для обеспечения победы на выборах себе или своему ставленнику с целью расширения коррупционного использования ресурсов, которыми в результате такой победы можно будет распоряжаться. Современные региональные выборы проходят в условиях активного передела собственности. Именно поэтому на них финансовый и экономический фактор является одним из наиболее значимых. Крупные корпорации готовы нарушать любые законы и нормы, подкупать любых чиновников для получения собственности в регионах. Раньше эту собственность они просто присваивали, в том числе, и силовыми методами, а сейчас стали чаще действовать через суды, пытаться лигитимировать свои права на владение и распоряжение собственностью через выборы. Часто в СМИ утверждается, что “бизнес рвётся к власти”, но это не совсем так. Бизнес пытается получить максимально широкий контроль над собственностью, а для этого используется получение контроля над властью. Не всегда бизнес непосредственно управляет регионами, как Роман Абрамович Чукоткой, но очень часто он осуществляет теневое управление регионами, что очень близко или даже полностью совпадает с коррупционным поведением.
Другим важнейшим фактором коррупции на выборах является клиентелизм, роль и значение которого можно по-разному оценивать, но невозможно игнорировать в анализе факторов политики и общественной жизни.
Одна из проблем современной коррупции заключается в том, что её почти всегда связывают с нарушениями закона или этических и моральных норм. Однако нередко коррумпированные чиновники делают именно то, что в любом случае должны были сделать в соответствии с законом. Представление о том, что такие действия чиновников не могут быть коррупционными не вполне справедливо, в частности, потому, что корыстные мотивы этих действий можно усмотреть в проявлениях клиентелизма. Клиентелизм и коррупция не сводятся друг к другу, но коррупция как социальное явление нередко возникает и развивается в условиях клиентелизма как особой формы организации общества.
Российская традиция изучения клиентелизма формирует к нему скорее практический, чем исследовательский интерес. В частности, российская традиция много внимания уделяет номенклатуре и неформальным личным связям, описанию зависимости подчиненных от начальников, простых граждан от представителей власти, льготам и привилегиям руководителей, ведомственности и местничеству и т.п. В силу достаточно высокого уровня конфиденциальности патрон – клиентских отношений, а также неизбежной мифологизации этих отношений, они пока крайне редко рассматриваются как объекты научных исследований. Еще реже в результате проведения научных исследований происходит демифологизация патрон – клиентских отношений. Но определенные возможности применения научно обоснованных методик для анализа клиентелизма все же имеются. В частности, в ходе избирательных кампаний весьма часто информация о патрон – клиентских отношениях из конфиденциальной становится общедоступной и может быть подвергнута научному анализу по соответствующим методикам.
У клиентелизма, как и у коррупции в силу сложности этого социального явления нет единственного общепринятого определения. Для определенности опишем то понимание клиентелизма, которое достаточно адекватно его проявлениям в электоральных процессах. Под клиентелизмом будем понимать социальное явление, характеризующееся формированием отношений доминирования, господства и подчинения, зависимости и независимости по принципу патрон – клиентских. В этих отношениях одна из сторон – патрон – является покровительствующей, а вторая – клиент – покровительствуемой. Статус сторон этих отношений весьма ситуативен и изменчив: патроны и клиенты взаимозависимы, и в некоторых случаях, например, клиенты имеют возможности вынудить патрона действовать в их интересах, ущемляя собственные.
Патрон – клиентские отношения характеризуются различиями патронов и клиентов по их социальному статусу, который и позволяет патронам доминировать над клиентами. Но это доминирование обязательно должно быть обусловлено не только и даже не столько физическим принуждением, сколько принуждением символическим через признание ведущей роли патронов в их личных, частных, неформальных отношениях с клиентами, владения и распоряжения ими определенными ресурсами: властными, финансовыми, материальными и т.п. Важной характеристикой патрон – клиентских отношений является предоставление сторонами взаимных услуг друг другу, причем обычно услуг не дифференцированных по типам и видам, а комплексных, услуг, оказываемых как по принуждению, чаще всего символическому, так и добровольно и т.п. Как правило, патроны осуществляют ту или иную защиту своих клиентов на основании соответствующих гласных или не гласных договоренностей между ними. А клиенты в той или иной степени обеспечивают деятельность своих патронов. Патрон – клиентские отношения могут быть как официальными, так и, что чаще, неофициальными, даже полулегальными. При этом патрон – клиентские отношения, как правило, характеризуются взаимной солидарностью, сочувствием и поддержкой сторонами друг друга.
В соответствии ещё со старой советской традицией и избирателям и кандидатам клиентелистские отношения ближе и понятнее, чем демократические. Избиратели чувствуют, что у них нет тех прав, какие имеют кандидаты и должностные лица. Такое положение и в настоящий период воспринимается большинством российских граждан как справедливое. Кандидат, который не сумел показать своего превосходства в социальном статусе над избирателями, имеет немного шансов быть избранным. Он непременно должен показать знание проблем и условий жизни своих избирателей, но не должен остаться одним из них.
Избиратели, как правило, рассматривают кандидатов как своих патронов, которым они доверяют собственную защиту, под покровительство которых избиратели готовы встать, но не безусловно, а только если эти кандидаты продемонстрируют готовность решать проблемы своих избирателей. Избиратели отлично понимают, что их представитель, которого они поддержат на выборах, должен суметь защитить их интересы, а для этого он должен иметь доступ к соответствующим ресурсам: властным, финансовым, материальным и другим. Невыполнение патронами своих обещаний в клиентелистской системе отношений всегда снижает силу взаимной солидарности, сочувствия и поддержки, что выражается и в ослаблении поддержки электоральной. Тогда избиратели оказывают в доверии старым патронам, пытаются выбрать новых и выстроить с ними клиентелистские отношения. В результате голосование на выборах становится все менее идеологизированным и все более прагматичным: избирается личность, а не политическая позиция, граждане выбирают скорее патронов, чем своих представителей во власти.
Но и кандидаты на выборах, как правило, включаются в клиентелистские отношения, но уже на более высоких уровнях социума. Попытки законодательно обеспечить равенство возможностей кандидатов в случаях, когда один из них представляет действующую власть, а остальные за нее борются, как правило, ни к чему не приводят. Лидерами избирательных кампаний последнего периода и на федеральном, и на региональном уровнях являются действующие главы администраций соответствующих уровней, губернаторы, мэры, председатель правительства РФ. Остальные кандидаты, как правило, вынуждены становиться клиентами лидера, требуя от него уже после выборов выполнения обязательств перед ними. А с лидером на выборах очень редко кто может реально конкурировать: клиентелистская модель электорального поведения более практична, позволяет добиваться своих целей при сравнительно небольших затратах ресурсов. Российское избирательное законодательство, таким образом, фактически закрепляет клиентелистские отношения в процессе выборов.
Каждый российский регион, фактически, стал клиентурой главы его администрации. Эти отношения понятны и самому главе и гражданам, проживающим в этом регионе. Действующий губернатор или президент может проиграть только, если он, как патрон, продемонстрирует невыполнение своих обязательств. Пока же клиентские отношения сохраняются и их стороны соблюдают негласные и неформальные договоренности, – избиратели доверяют руководителю региона и поддерживают его.
В результате на выборах нередко клиентелистские отношения определяют коррупционные, а коррупционные – предполагают клиентелистские. В этой ситуации борьба с электоральной коррупцией может восприниматься и воспринимается многими представителями власти, бизнеса и даже простыми избирателями как борьба с их образом жизни. Поэтому перспективы замены клиентелистской модели выборов на демократическую пока пессимистические: вся российская избирательная система скорее утверждает клиентелистский подход, чем разрушает его. А клиентелистская модель выборов неизбежно ведёт к коррупции на них, потому, в частности, что в результате таких выборов формируется недемократическая система власти.
Политические, финансовые и экономические ставки на современных выборах очень высоки. Поэтому субъекты этих выборов не останавливаются ни перед чем, чтобы их выиграть. Такому подходу к выборам во многом способствуют нормы избирательного законодательства и, особенно, практика их избирательного применения к тем или иным субъектам выборов. Ведь если осуществление нарушений избирательного законодательства даёт преимущества кандидатам, но санкции за эти нарушения применяются не всегда, а если и применяются, то не позволяют отменить результаты выборов, то противостоять стратегиям выигрыша выборов любой ценой становится невозможным. И именно такова ситуация в России: выборы федерального уровня ни разу не были отменены, а выборы регионального уровня – всего дважды отменялись и оба раза исключительно за нарушения при подсчёте голосов.
В России происходит своеобразная борьба нарушителей на выборах с Центральной избирательной комиссией и избирательными комиссиями других уровней. Постоянно на каждое серьёзное нарушение ЦИК РФ вносит в Государственную Думу РФ поправки в избирательное законодательство, запрещающие эти нарушения. Но нарушители находят новые возможности нарушений, пока не описанные в законодательстве, или не позволяющие отменить результаты выборов. Такая система противодействия нарушениям на выборах не в состоянии решить проблему, поскольку фактически не противодействует скрытым факторам электоральной коррупции и клиентелизма.
Стремление обеспечить законодательное регулирование каждого элемента процесса выборов не только неэффективно для противодействия нарушениям на них, но и прямо ведёт к отмене выборов вообще. Именно с такой инициативой выступили 4 февраля центристские фракции Государственной Думы РФ "Единство", ОВР и "Регионы России". По их предложению выборы глав регионов должны проходить в один тур, а победителями на них могут быть признаны только кандидаты, набравшие более половины общего числа голосов избирателей региона (на выборах в региональные законодательные собрания – только кандидаты, набравшие более 25% голосов всех избирателей своих округов). Если же губернаторские выборы по такой системе не приведут к результату в том или ином регионе, предлагается предоставить президенту РФ право назначить главу этого региона своим указом.
Система развития избирательного законодательства, реализуемая Центральной избирательной комиссией и другими властными структурами, фактически, зашла в тупик. Постоянные ограничения свободы регистрации кандидатов, агитации и контроля подсчёта избирательных бюллетеней неизбежно ведут к отрицанию самой возможности выборов. Такую ситуацию можно назвать институциональной ловушкой, когда развитие какого-либо института по ошибочной стратегии приводит к отрицанию этого института, к его ликвидации, а не к его развитию.
Описанные особенности электоральной коррупции делают весьма проблематичной эффективную борьбу с ней. Необходим системный подход к противодействию электоральной коррупции, в первую очередь, направленный на преодоление теневых явлений в финансовой сфере, экономике и политике. Открытость выборов и всего политического процесса является важнейшим фактором противодействия электоральной коррупции.
Не менее важным фактором противодействия электоральной коррупции является укрепление структур гражданского общества и его влияния на политический процесс и на выборы, в частности. Именно усиление воздействия структур гражданского общества на политический процесс способно с одной стороны сформировать ответственных избирателей, а с другой – обеспечить соблюдение реальных интересов граждан на выборах, т.е. снизить уровень электоральной коррупции.
Электоральную коррупцию невозможно преодолеть без целенаправленного противодействия развитию клиентелистской модели выборов, без осуществления её постепенной замены демократической моделью.
К сожалению, в настоящий период развитие избирательного законодательства идёт в ином направлении, в направлении последовательного исключения влияния граждан на ход и исход выборов. Выборы всё более манипулируются властью и бизнесом, в том числе, через СМИ и подкуп избирателей, а избирательное законодательство, формально, совершенствуя противодействующие этому процессу нормы, на деле способствует усилению эффективности такого рода манипуляций. В частности, поправки к Закону о гарантиях избирательных прав фактически полностью исключают аналитическую журналистику как фактор выборов. В результате избиратели остаются один на один с кандидатами и легко поддаются манипуляциям.
Читайте также: