Короленко вышневолоцкая тетрадь рассказ чудная доклад

Обновлено: 10.05.2024

(Очерк из 80-х годов)

- Скоро ли станция, ямщик?

- Не скоро еще, - до метели вряд ли доехать, - вишь, закуржавело как, сивера идет.

Да, видно, до метели не доехать. К вечеру становится все холоднее. Слышно, как снег под полозьями поскрипывает, зимний ветер - сивера - гудит в темном бору, ветви елей протягиваются к узкой лесной дороге и угрюмо качаются в опускающемся сумраке раннего вечера.

Холодно и неудобно. Кибитка узка, под бока давит, да еще некстати шашки и револьверы провожатых болтаются. Колокольчик выводит какую-то длинную, однообразную песню, в тон запевающей метели.

К счастию - вот и одинокий огонек станции на опушке гудящего бора.

Мои провожатые, два жандарма, бряцая целым арсеналом вооружения, стряхивают снег в жарко натопленной, темной, закопченной избе. Бедно и неприветно. Хозяйка укрепляет в светильне дымящую лучину.

- Нет ли чего поесть у тебя, хозяйка?

- Ничего нет-то у нас…

- А рыбы? Река тут у вас недалече.

- Была рыба, да выдра всю позобала.

- И-и, батюшки! Померзла картошка-то у нас ноне, вся померзла.

Делать нечего; самовар, к удивлению, нашелся. Погрелись чаем, хлеба и луковиц принесла хозяйка в лукошке. А вьюга на дворе разыгрывалась, мелким снегом в окна сыпало, и по временам даже свет лучины вздрагивал и колебался.

- Нельзя вам ехать-то будет - ночуйте! - говорит старуха.

- Что ж, ночуем. Вам ведь, господин, торопиться-то некуда тоже. Видите - тут сторона-то какая. Ну, а там еще хуже - верьте слову, - говорит один из провожатых.

В избе все смолкло. Даже хозяйка сложила свою прясницу с пряжей и улеглась, перестав светить лучину. Водворился мрак и молчание, нарушаемое только порывистыми ударами налетавшего ветра.

Я не спал. В голове, под шум бури, поднимались и летели одна за другой тяжелые мысли.

- Не спится, видно, господин? - произносит тот же провожатый - "старшой", человек довольно симпатичный, с приятным, даже как будто интеллигентным лицом, расторопный, знающий свое дело и поэтому не педант. В пути он не прибегает к ненужным стеснениям и формальностям.

Некоторое время проходит в молчании, но я слышу, что и мой сосед не спит, - чуется, что и ему не до сна, что и в его голове бродят какие-то мысли. Другой провожатый, молодой "подручный", спит сном здорового, но крепко утомленного человека. Временами он что-то невнятно бормочет.

- Удивляюсь я вам, - слышится опять ровный грудной голос унтера, - народ молодой, люди благородные, образованные, можно сказать, - а как свою жизнь проводите…

- Эх, господин! Неужто мы не можем поникать. Довольно понимаем, не в эдакой, может, жизни были и не к этому сызмалетства-то привыкли…

- Ну, это вы пустое говорите… Было время и отвыкнуть…

- Неужто весело вам? - произносит он тоном сомнения.

Молчание. Гаврилов (будем так звать моего собеседника), по-видимому, о чем-то думает.

- Нет, господин, невесело нам. Верьте слову: иной раз бывает - просто, кажется, на свет не глядел бы… С чего уж это, не знаю, - только иной раз так подступит - нож острый, да и только.

- Служба, что ли, тяжелая?

- Служба службой… Конечно, не гулянье, да и начальство, надо сказать, строгое, а только все же не с этого…

- Служба что. Сам себя веди аккуратно, только и всего. Мне, тем более, домой скоро. Из сдаточных я, так срок выходит. Начальник и то говорит: "Оставайся, Гаврилов, что тебе делать в деревне? На счету ты хорошем…"

- Нет. Оно, правда, и дома-то… От крестьянской работы отвык… Пища тоже. Ну и, само собой, обхождение… Грубость эта…

- Так в чем же дело?

Он подумал и потом сказал:

- Вот я вам, господин, ежели не поскучаете, случай один расскажу… Со мной был…

Поступил я на службу в 1874 году, в эскадрон, прямо из сдаточных. Служил хорошо, можно сказать, с полным усердием, все больше по нарядам: в парад куда, к театру, - сами знаете. Грамоте хорошо был обучен, ну, и начальство не оставляло. Майор у нас земляк мне был и, как видя мое старание, призывает раз меня к себе и говорит: "Я тебя, Гаврилов, в унтер-офицеры представлю… Ты в командировках бывал ли?" - Никак нет, говорю, ваше высокоблагородие. - "Ну, говорит, в следующий раз назначу тебя в подручные, присмотришься - дело нехитрое". - Слушаю, говорю, ваше высокоблагородие, рад стараться.

А в командировках я точно что не бывал ни разу, - вот с вашим братом, значит. Оно хоть, скажем, дело-то нехитрое, а все же, знаете, инструкции надо усвоить, да и расторопность нужна. Ну, хорошо…

Через неделю этак места зовет меня дневальный к начальнику и унтер-офицера одного вызывает. Пришли. "Вам, говорит, в командировку ехать. Вот тебе, - говорит унтер-офицеру, - подручный. Он еще не бывал. Смотрите, не зевать, справьтесь, говорит, ребята молодцами, - барышню вам везти из замка, политичку, Морозову. Вот вам инструкция, завтра деньги получай и с богом. "

Иванов, унтер-офицер, в старших со мною ехал, а я в подручных, - вот как у меня теперь другой-то жандарм. Старшему сумка казенная дается, деньги он на руки получает, бумаги; он расписывается, счеты эти ведет, ну, а рядовой в помощь ему: послать куда, за вещами присмотреть, то, другое.

Ну, хорошо. Утром, чуть свет еще, - от начальника вышли, - гляжу: Иванов мой уж выпить где-то успел. А человек был, надо прямо говорить, не подходящий - разжалован теперь… На глазах у начальства - как следует быть унтер-офицеру, и даже так, что на других кляузы наводил, выслуживался. А чуть с глаз долой, сейчас и завертится, и первым делом - выпить!

Пришли мы в замок, как следует, бумагу подали - ждем, стоим. Любопытно мне - какую барышню везти-то придется, а везти назначено нам по маршруту далеко. По самой этой дороге ехали, только в город уездный она назначена была, не в волость. Вот мне и любопытно в первый-то раз: что, мол, за политичка такая?

Только прождали мы этак с час места, пока ее вещи собирали, - а и вещей-то с ней узелок маленький - юбчонка там, ну, то, другое, - сами знаете. Книжки тоже были, а больше ничего с ней не было; небогатых, видно, родителей, думаю. Только выводят ее - смотрю: молодая еще, как есть ребенком мне показалась. Волосы русые, в одну косу собраны, на щеках румянец. Ну, потом, увидел я - бледная совсем, белая во всю дорогу была. И сразу мне ее жалко стало… Конечно, думаю… Начальство, извините… зря не накажет… Значит, сделала какое-нибудь качество по этой, по политической части… Ну, а все-таки… жалко, так жалко - просто, ну.

Стала она одеваться: пальто, калоши… Вещи нам ее показали, - правило, значит: по инструкции мы вещи смотреть обязаны. "Деньги, спрашиваем, с вами какие будут?" Рубль двадцать копеек денег оказалось, - старшой к себе взял. "Вас, барышня, - говорит ей, - я обыскать должен".

Как она тут вспыхнет. Глаза загорелись, румянец еще гуще выступил. Губы тонкие, сердитые… Как посмотрела на нас, - верите: оробел я и подступиться не смею. Ну, а старшой, известно, выпивши: лезет к ней прямо. "Я, говорит, обязан; у меня, говорит, инструкция. "

Как тут она крикнет, - даже Иванов и тот от нее попятился. Гляжу я на нее - лицо побледнело, ни кровинки, а глаза потемнели, и злая-презлая… Ногой топает, говорит шибко, - только я, признаться, хорошо и не слушал, что она говорила… Смотритель тоже испугался, воды ей принес в стакане. "Успокойтесь, - просит ее, - пожалуйста, говорит, сами себя пожалейте!" Ну, она и ему не уважила. "Варвары вы, говорит, холопы!" И прочие тому подобные дерзкие слова выражает. Как хотите: супротив начальства это ведь нехорошо. Ишь, думаю, змееныш… Дворянское отродье!

Для учеников 1-11 классов и дошкольников
Бесплатные сертификаты учителям и участникам

Магоновой Анны, группа БП-21

Контрольная работа

В своем очерке Короленко очень тонко описывает чувства главных героев, поэтому реализм Короленко относится к психологическому течению.

Здесь мы видим полную разобщенность интеллигенции в вопросах отношения к народу. Рязанцев пытается понять Гаврилова, разговаривает с ним, а Морозова Гаврилова не хочет ни видеть, ни слышать.

Романтические устремления Короленко определили специфику образов. Героиня Морозова несет в себе героические черты: горда, смела, непреступна. Также в ней прослеживаются черты, присущие романтическим героям: она исключительна, выделяется из толпы, ставит себя выше нее.

При создании произведения писатель опирается на реальные наблюдения над жизнью.

Список литературы

Короленко В.Г. Повести и рассказы. – М., 1978.

Бялый Г. А. В. Г. Короленко. – М., Гослитиздат, 1949.

Владимир Короленко. Собрание сочинений в 10 томах. Том I . Рассказы и очерки // А. Котов Владимир Гала ктионович Короленко. Критико-биографический очерк . - М., Государственное издательство художественной литературы, 1953. – С. 5-22.

Жизнь и литературное творчество В.Г.Короленко. Сборник статей и речей к 65-летнему юбилею. - Пгр., 1918. - С.56.

Ермоленко С.И. История русской литературы XIX века (70-90-е годы) [Текст]: учебное пособие. – Урал. гос. пед. ун-т. – Екатеринбург, 2012. – С. 119.

Щенников Г.К., Щенникова Л.П. История русской литературы XIX века (70-90-е годы). – М., 2005.

1 Г. А. Бялый В. Г. Короленко. – М., Гослитиздат, 1949. – С. 5

2 Жизнь и литературное творчество В.Г.Короленко. Сборник статей и речей к 65-летнему юбилею. - Пгр., 1918. - С.56

3 Г. А. Бялый В. Г. Короленко. – М., Гослитиздат, 1949. – С. 323

4 Владимир Короленко. Собрание сочинений в 10 томах. Том I . Рассказы и очерки // А. Котов Владимир Гала ктионович Короленко. Критико-биографический очерк . - М., Государственное издательство художественной литературы, 1953. – С. 5-15

5 Владимир Короленко. Собра ние сочинений в 10 томах. Том I . Рассказы и очерки // А. Котов Владимир Гала ктионович Короленко. Критико-биографический очерк . - М., Государственное издательство художественной литературы, 1953. – С. 16

6 Ермоленко С.И. История русской литературы XIX века (70-90-е годы) [Текст]: учебное пособие. – Урал. гос. пед. ун-т. – Екатеринбург, 2012. – С. 119

7 Г. А. Бялый . В. Г. Короленко. – М., Гослитиздат, 1949. – С. 39

8 Ермоленко С.И. История русской литературы XIX века (70-90-е годы) [Текст]: учебное пособие. – Урал. гос. пед. ун-т. – Екатеринбург, 2012. – С. 119

9 Владимир Короленко. Собра ние сочинений в 10 томах. Том I . Рассказы и очерки // А. Котов Владимир Гала ктионович Короленко. Критико-биографический очерк . - М., Государственное издательство художественной литературы, 1953. – С. 16

10 Г. А. Бялый В. Г. Короленко. - М., Гослитиздат, 1949. – С. 332

12 Г. А. Бялый В. Г. Короленко. – М., Гослитиздат, 1949. – С. 310

Герои

Образ рассказчика автобиографичен. Так же, как Короленко, он отправлен в Сибирь на поселение. Это человек тонкой душевной организации, принимающий близко к сердцу боль других людей и страдающий от невозможности помочь.

Девушка не прощает не просто жандарма, а всю власть, которая сгубила её молодую жизнь.

В отличие от Морозовой, ссыльный Рязанцев отделяет систему от отдельных людей, которые в ней служат. Он понимает, что Гаврилов – человек хороший, но недалёкий.

Наиболее трагический образ очерка – бедная мать Морозовой, которая не знает о смерти дочери и едет за ней в уездный город, продав всё своё нехитрое добро.

Магоновой Анны, группа БП-21

Контрольная работа

При создании произведения писатель опирается на реальные наблюдения над жизнью.

Список литературы

Короленко В.Г. Повести и рассказы. – М., 1978.
Бялый Г. А. В. Г. Короленко. – М., Гослитиздат, 1949.
Владимир Короленко. Собрание сочинений в 10 томах. Том I. Рассказы и очерки // А. Котов Владимир Галактионович Короленко. Критико-биографический очерк. — М., Государственное издательство художественной литературы, 1953. – С. 5-22.
Жизнь и литературное творчество В.Г.Короленко. Сборник статей и речей к 65-летнему юбилею. — Пгр., 1918. — С.56.
Ермоленко С.И. История русской литературы XIX века (70-90-е годы) [Текст]: учебное пособие. – Урал. гос. пед. ун-т. – Екатеринбург, 2012. – С. 119.
Щенников Г.К., Щенникова Л.П. История русской литературы XIX века (70-90-е годы). – М., 2005.

Г. А. Бялый В. Г. Короленко. – М., Гослитиздат, 1949. – С. 5

Жизнь и литературное творчество В.Г.Короленко. Сборник статей и речей к 65-летнему юбилею. — Пгр., 1918. — С.56

Г. А. Бялый В. Г. Короленко. – М., Гослитиздат, 1949. – С. 323

Владимир Короленко. Собрание сочинений в 10 томах. Том I. Рассказы и очерки // А. Котов Владимир Галактионович Короленко. Критико-биографический очерк. — М., Государственное издательство художественной литературы, 1953. – С. 5-15

Ермоленко С.И. История русской литературы XIX века (70-90-е годы) [Текст]: учебное пособие. – Урал. гос. пед. ун-т. – Екатеринбург, 2012. – С. 119

Г. А. Бялый. В. Г. Короленко. – М., Гослитиздат, 1949. – С. 39

Чудная. Молодая ссыльная Морозова. Таких девушек единицы. Почему она выбрала такую судьбу? Даже после прочтения это для меня загадка.

Этот очерк настолько короткий что я решила не делать фото и скриншоты, иначе не останется что читать. Но все же после прочтения у меня возникла буря эмоций.

ОБ АВТОРЕ И "ЧУДНОЙ"

Хочу сделать небольшое вступление и немного рассказать о судьбе автора. Владимир Короленко украинский и российский писатель, много лет из своей жизни он провёл в ссылках из-за своей активной революционной деятельности. Поэтому большинство его повестей касаются темы политических ссыльных и социального неравенства. Так и в очерке "Чудная" автор показывает на примере двух людей огромную силу воли, стойкость характера, любовь к ближнему и много других качеств.

Очерк "Чудная" написан Короленко после общения со студенткой которую сослали на Север, так что можно считать его основаным на реальных событиях. Даже немного не так - эту студентку можно по праву считать прототипом героини очерка Морозовой.

ГЛАВНЫЕ ГЕРОИ.

Морозова. Молодая студентка, политическая ссыльная. Не смотря на многие испытания не роняет свое достоинство, не меняет свои убеждения, презирает всех кто на другой стороне закона, ее смелость и упрямство удивляет. Неужели в этой хрупкой девушке нет ни капли сомнения и страха?

Ей бы попросить смирненько: так и так, мол, сделайте божескую милость, - а она тут по-своему: "По какому праву", - говорит, ну и прочее; все, знаете, дерзкие слова выражает, которые вы вопче, политики, любите. Ну, сами понимаете, начальству это не нравится. Начальство любит покорность.

Если одним словом описать героиню, я думаю это будет слово - НЕСОКРУШИМАЯ.

Боярского, говорит, или не боярского, а уж порода такая: сломать ее, говорит, можно… Вы и то уж сломали… Ну, а согнуть, - сам, чай, видел: не гнутся этакие.

Гаврилов Степан Петрович. Молодой жандарм. Служит сопровождая ссыльных на новые места, закон не нарушает, все выполняет по уставу. Степан хоть и при исполнении, но был очень добрым по натуре и пытался помочь делом или словом пленным которых сопровождал. Хотя мог за это быть наказынным.

Именно он перевозил Морозову на север и эта девушка запомнилась ему на всю жизнь.

Потом осмелился, подошел к ней и говорю: - Барышня, говорю, закройте окно. - Молчит, будто не ей и говорят. Постоял я тут, постоял, а потом опять говорю: - Простудитесь, барышня, - холодно ведь.
Обернулась она ко мне и уставилась глазищами, точно удивилась чему… Поглядела да и говорит: "Оставьте!" И опять в окно высунулась. Махнул я рукой, отошел в сторону.

Думая о Степане я выбираю слово - ДУШЕВНЫЙ.

МОИ ВПЕЧАТЛЕНИЯ.

Короленко конечно же мог из этой истории сотворить целый роман - добавить описания жизни Морозовой и Степана "До" и "После". И этот бы роман наверняка бы стал очень запоминающимся. Но если честно именно эта недосказанность, незавершенность творит в душе читателя настоящую бурю. В этих коротких 5 страницах автор смог поместить разочарование, обиду, любовь, страх, доброту, сострадание и еще много других эмоций.

Главные герои чётко вырисовываются в сознании, не их внешний вид, а их характер, привычки, взаимоотношения с окружающими.

Не могу сказать что я в восторге от этого очерка. Но он однозначно трогает за душу. Рассказ может показаться просто кусочком жизни двух людей, но на самом деле это история целого народа. Поэтому перед прочтением я рекомендую ознакомиться с биографией автора и читать рассказ не спеша, вдумчиво, тогда вы сможете уловить истинный смысл и настроение которое хотел передать автор.

После прочтения у меня в голове возникло много вопросов, но эти вопросы уже не к автору.

Очерк "Чудная" я рекомендую, но он понравится нп каждому, так как не каждый сможет им проникнуться.

P.S. Если вам понравился мой отзыв, приглашаю вас почитать другие отзывы на книги В МОЕМ ПРОФИЛЕ

Другие книги В.Короленко:

Если вас интересует жизнь людей в период после отмены Крепостного права, советую прочитать книгу "Гулящая" Панаса Мирного.

Читайте также: