А и солженицын наш современник доклад

Обновлено: 07.07.2024

Солженицын удивительно здоровался, мне навсегда запомнился этот момент. Он взял мою руку, долго держал ее и смотрел мне в глаза, как бы всматривался, пытаясь понять, что я за человек. Меня это поразило, потому что часто люди, здороваясь с тобой, уже смотрят на другого человека. А Солженицын здоровался так со всеми членами нашей труппы.

Они часто беседовали с Ефремовым, обсуждая будущий спектакль, и Солженицын просил никого больше к этим беседам не допускать. Более того, они выходили из помещения и гуляли вдвоем вокруг театра, чтобы никто их не подслушал – тоже по просьбе Солженицына.

Кончилось все довольно грустно: пьесу запретили.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

XXVI. Солженицын

Где печатался Солженицын?

Где печатался Солженицын? И вот что я думаю. Принимая правила игры, навязанные тургановыми и иванько, не содействуем ли мы сами произволу во многих областях нашей жизни?Вот мне рассказывают: писатель X. был на приеме у кандидата в члены Политбюро. На вопрос кандидата о

СОЛЖЕНИЦЫН

Александр Солженицын

Александр Солженицын 1 Знакомство Солженицына с К. И. Чуковским произошло в сентябре 1964 года. Тогда же с ним познакомилась и Лидия Корнеевна. В сентябре 1965 года после конфискации архива Александр Исаевич по приглашению Корнея Ивановича жил некоторое время на его

СОЛЖЕНИЦЫН Александр

В.Т. Шаламов — А.И. Солженицын

В.Т. Шаламов — А.И. Солженицын Москва, 15 ноября 1964 г.Дорогой Александр Исаевич.Написал Вам целых два письма, но из-за их нетранспортабельности, негабаритности в чисто физическом смысле — не отправил и думаю вручить Вам лично, при встрече.[210] Там есть мои замечания на Ваше

Солженицын в Цюрихе

Солженицын в Цюрихе Высылка Солженицына из СССР не была неожиданностью для него самого, он именно этот исход своей борьбы считал наиболее вероятным. На заседании Политбюро ЦК КПСС 7 января 1974 года Председатель КГБ Ю. Андропов внес предложение «…выдворить Солженицына из

Солженицын

Александр Солженицын

Мой Солженицын

Мой Солженицын Он умер идеально – во сне.Солженицыну я во многом обязан своей судьбой – убёгом в США.Когда на Западе был издан Архипелаг, и в газетах да журналах стали печататься возмущённые вопли советских людей, я стал делать вырезки и набрал таких целую папку.

Для учеников 1-11 классов и дошкольников
Бесплатные сертификаты учителям и участникам

Солженицын: соотечественник и современник Александр Исаевич Солженицын прожил долгую и плодотворную жизнь. Писатель родился в 1918 году, вскоре после Октябрьской революции, а умер совсем недавно – в 2008. На протяжении жизни писателя происходили сложные перемены и потрясения в общественно-политической жизни России, отразившиеся на судьбе и творчестве Солженицына. Поскольку одной из центральных проблем его творчества были общественно политические проблемы, то отношение власти к писателю не было однозначным. Неоднозначно оно и сегодня, в первую очередь потому что слишком мало времени отделяет нас от тех проблем и событий, которые затрагивал Солженицын в своем творчестве. Они еще не утратили острую актуальность, еще не выработалось общее отношение к этим непростым проблемам. Солженицын родился на юге России, в очень верующей семье. Отец умер незадолго до рождения сына, так что мать была вынуждена растить ребенка одна в то нелегкое время. В 1924 году семья переехала из деревни в Ростов-на-Дону, где будущий писатель получил образование. Он закончил физико-математический факультет местного университета. Завершивший образование в 1941 году, Солженицын был отправлен на фронт, воевал сперва в качестве рядового, затем, в 1942 году он окончил офицерскую школу. Нависшая над родиной угроза заставила писателя забыть о своих сомнениях, хотя и ненадолго. Не желая в школе отказываться от нательного крестика, в институте Солженицын все же вступил в комсомол. Еще в студенческие годы он обратил внимание, насколько сталинские порядки расходятся с ленинскими заветами. Солженицын имел неосторожность рассуждать об этом в личной переписке, что было отмечено военной цензурой. В 1945 году писатель был арестован, лишен воинского звания и отправлен в лагерь. Именно лагерная проза в первую очередь и принесла Солженицыну мировую известность, в 1970 году он получает Нобелевскую премию по

“Ему выпало немало испытаний, которые он всегда принимал со смирением и христианским достоинством”.

Алексий II,
Патриарх Московский и всея Руси

“…его ценили даже те, кто с ним боролся. Он стал пророческой фигурой. Это на Западе писатель пописывает, читатель почитывает, а у нас сразу его ненавидят или любят, и он делается обязательно пророком, провидцем, а не просто автором текстов”.

Лев Аннинский,
литературный критик

“Последний русский классик, великий русский человек, доказавший своей судьбой, что русская судьба может быть победоносной. Мы же не любим победителей. У нас писатель должен спиться, повеситься, его должны расстрелять, сгноить в лагерях, в доме для престарелых, как Шаламова.
А Солженицын не только выжил, но и победил”.

Павел Басинский,
историк литературы

Андрей Битов,
писатель

“…для крушения царского режима конца девятнадцатого века Лев Толстой сделал не меньше, а то и больше, чем Александр Солженицын для крушения большевистского режима. И оба боролись с режимом не ради выгод интеллигенции, тем более не ради собственной выгоды или честолюбия, ради своего народа. Оба предпочитали идее государства идею народа, были не державниками, а народниками, и ставили народ гораздо выше, чем тот или иной господствующий режим. В этом и есть коренное расхождение Александра Солженицына со столь же искренними патриотами-государственниками. Мы вечно забываем о существенной разнице между интересами народа и интересами государства, которые никогда не сливаются воедино, разве что в дни трагедий и великих войн”.

Владимир Бондаренко,
литературный критик

“Солженицын — человек беспредельной нравственной, борцовской силы, считавший себя мессией. Его жизнь, его стойкость всегда вызывали у меня восхищение. Он — великая личность, его вклад в русскую литературу неоспорим. Что же касается публицистики, то мировоззренчески я с ним не согласна…”

Елена Боннер,
правозащитница, публицист

“Всё зло, которое клеймил в мире, выжигал он прежде всего в себе (и замечал за собой)”.

Дмитрий Быков,
поэт, обозреватель

“Остановилось сердце, болевшее за Россию и русских. Болевшее всемирной отзывчивостью на боль человечества. Великий писатель и великий подвижник больше не ударит в колокол. Мы понесли огромную утрату. С кончиной Солженицына словно исчезла одна из опор нашего бытия”.

Леонид Бородин, Юрий Бузин, Владимир Веретенов,
Владимир Ивойлов, Анатолий Корягин, Валерий Нагорный,
Игорь Огурцов, Владимир Осипов, Вячеслав Платонов,
бывшие узники ГУЛАГа

“…на праздную болтовню у него никогда не было времени”.

Галина Вишневская,
певица, деятель культуры

Наталья Иванова,
литературный критик

“Слово ГУЛАГ стало нарицательным благодаря Солженицыну. Из неуклюжей советской аббревиатуры — Главное управление исправительно-трудовых лагерей — писатель создал эмблему и припечатал ею, как каиновой печатью, самую гигантскую машину уничтожения за всю историю человечества”.

Константин Кедров,
поэт, литературовед

“Ушёл колоссальный человек, ушёл великий писатель. Конечно, он был страшно противоречивый, но тем не менее он нащупал болевые точки нашей цивилизации, которую надо было спасать, и поэтому он ругался и на Западе, и везде. На самом деле он был прав. У нас многие думали, что надо только спихнуть советское правительство и сразу начнётся полное счастье. А он понимал, что не всё сразу и не всё благо. Понимал, что, допустим, свобода слова, конечно, вещь великая, но ведь кроме свободы слова надо иметь ещё и само слово. И книги Солженицына нужны, чтобы пресечь попытки вернуть прошлое”.

Наум Коржавин,
поэт

“…ушёл от нас последний великий писатель. Он — звено, связующее золотую русскую классику с исканиями второй половины ХХ века. Он не эклектик, не плоский натуралист. Уроки этой очень живой, сильной прозы будут брать все писатели, которые появятся позже. Солженицына не обойти, не объехать, с ним нужно будет обязательно считаться. Это литература с очень сильным нравственным стержнем”.

Юрий Кублановский,
поэт

“Его часто называли пророком. Это справедливо. Ведь пророки древности не только провидели грядущее, но, прежде всего, находили слова гнева о неправедности и вразумлении настоящего.

Каждое его слово было оплачено всей целостной, как кристалл, исполненной мужества жизнью, и оттого это слово безусловно и неподсудно обычному литературному суду.

XX век поставил такие страшные вопросы и завязал такие узлы, для которых потребен был иной язык и иная форма. Он искал их всю жизнь и не сразу был принят, потому что мы подходили к его труду с прежними мерками.

Он — высший свидетель и исповедник России перед Богом за XX век, в его поражениях и победах. И Россия может бесстрашно смотреть в Господне лицо, потому что в этом своём сыне не изменила своему лучшему”.

Валентин Курбатов,
литературный критик

Без сомнения, Солженицын — продолжатель традиций русской классической литературы. Как и у Фёдора Михайловича, его тема — надо начинать с себя. К этому призывал и сам так жил. Всегда оставался верен своим нравственным понятиям.

Человек верующий, Солженицын явно готовился к тому путешествию, которое теперь ему предстоит. ”

Юрий Любимов,
режиссёр

“…он очень дорожил ролью великого писателя, которая ему выпала, и старался ей соответствовать. Он ввязался в борьбу с системой, когда годы в лагерях уже легли ему на плечи. Его борьба не была истеричной, была, скорее, методичной — он готовился, он собирался и делал своё дело медленно и надёжно. Что же касается неприятия некоторыми взглядов Солженицына, то я не знаю во всей истории ни одного человека его калибра, который не разочаровывал бы сторонников и не очаровывал противников. Сложность такого человека, как Солженицын, прекрасна сама по себе. Мы все люди, и с чем-то солженицынским были не согласны, но это не могло и не может умалить масштаб и значение его фигуры”.

Владимир Маканин,
писатель

“Солженицын яростно критиковал коммунистическую систему, что было весьма своевременно в советский период, но сейчас наиболее актуальна и интересна его резкая критика цивилизации голого чистогана, его презрение к американским ценностям и практическому материализму вообще. Ещё более глубоким и интересным является, на мой взгляд, его понимание роли свободы в современном обществе”.

Юрий Мамлеев,
писатель, философ

“С его именем уже навсегда связана идея сбережения российского народа”.

Дмитрий Медведев,
Президент РФ

Андрей Немзер,
историк литературы

Жорж Нива,
славист, переводчик
(Франция, Швейцария)

“Мы гордимся тем, что Александр Исаевич Солженицын был нашим соотечественником и современником”.

Владимир Путин,
Председатель правительства РФ

“Его не все любили, но и как может ожидать всеобщей любви человек, безмерно любящий Россию? Его не все понимали, не все признавали, настолько он выделялся из общего порядка гражданина и писателя. Но его признавала Россия. Столько правды и жизни оставил после себя Солженицын, что прощания быть не может ни духовного, ни праведнического”.

Валентин Распутин,
писатель

“В годы, которые можно назвать постсоветским безвременьем, для меня как для человека Солженицын определённо был светом”.

Ирина Роднянская,
литературовед

“Солженицын был великим разрушителем иллюзий, вся надежда у него была только на Бога да на родную русскую землю — а сильно ли любят разрушителя иллюзий? Тем более — в момент разрушения. Когда-нибудь потом, когда ход истории сделает всё очевидным (оттого востребованность мысли и зубчатая), что-то может быть признано, но только не сейчас. И следование своим путём было таким сильным, что слишком многие из оттолкнувшихся утрачивали даже способность примечать очевидное. Что такое владение всеми регистрами языка — от проповеднической патетики до сарказма, такое чувствование русского слова — не побоимся назвать гениальностью”.

Максим Соколов,
политический обозреватель

“…я люблю Солженицына не за его историческую масштабность, а за художественные черты. Я не сразу его полюбил и, понятно, не во всём принимаю. Однако безумно мне нравится, как он писал. Кроме всяких идей, именно стилистически — это и тонко, и светло. Плачевное плетение и яростное выкрикивание словес. Он был очень-очень живой!

Наука Солженицына — это не только бодаться, но и прицеливаться к дубу, разбегаться половчее. Он был мудр и слышал свою звезду, которая мистически вела его сквозь мглу и туманы русской истории”.

Сергей Шаргунов,
писатель из поколения
двадцатилетних

Александр Исаевич Солженицын

Я довольно много читал лекций о Солженицыне по всей России от Иркутска до Ставрополя, от Рязани до Калуги и встречался с некоторым непониманием, или, мягче выражаясь, с недопониманием явления Солженицына, которое имеет две причины. Во-первых, публицистика отчасти заслонила его художественное творчество, во-вторых, от него здесь ожидали чего-то, что он дать, или вернее сделать, не мог. Думали, вот вернется Солженицын и каким-то мановением его руки все улучшится, или он скажет такое слово, которое позволит из трудного исторического положения, в котором находилась Россия, легко выйти.

Я это привожу как некоторый признак того, что Солженицын – явление уникальное. Именно в этом тайном зрении он и есть настоящий писатель. И все настоящие русские писатели всегда были в этом смысле тайнозрители.

И, наконец, епископ. Епископом он не стал. Но, несомненно, чем силен Солженицын, и в этом я глубоко убежден, это в том, что его творчество наделено – именно творчество, я не говорю о публицистике, публицистика всегда имеет относительное значение, – пророческим значением. Когда я говорю о пророческом значении, я хочу сказать, что он в своем творчестве был голосом Божьим. У нас часто суженное понятие о пророке. Нам кажется что пророк это тот, кто предсказывает будущее. В том, что касалось его личной судьбы, и это наличествовало в нем. Вот, скажем, пророчество о себе, сказанное мне в цюрихской комнате, исполнилось. Но это лишь самая, как бы сказать, сниженная часть пророческого служения. Пророческое служение, на самом деле, это когда человек делается инструментом Всевышнего. В этом смысле Солженицына можно сравнить с Достоевским. Возьмите публицистику Достоевского. В значительной мере она уже устарела, она уже не носит пророческого характера. Константинополь мы не взяли, сами позорно провалились, никакой миссии по отношению к Западу не выполнили и т.д. А тем не менее, Достоевский в своем литературном творчестве – голос Божий. И этот голос Божий прозвучал на всю вселенную.

Если спросить любого человека на Западе, кто наибольший писатель современности, то он почти во всех случаях скажет – Достоевский. Именно потому, что Достоевский не просто писатель, не просто литератор, пожалуй, меньше всего литератор, а именно художник, через которого Бог говорит людям. И в этом смысле Солженицын с ним схож, хотя и не обладает философской глубиной Достоевского и той художественной силой, что роднит Достоевского с греческими трагиками. Он всего лишь бывший комсомолец, капитан советской армии. Но он продолжает то пророческое служение, которое свойственно русской литературе, начиная с Пушкина. Я позволю себе напомнить определение Пушкиным пророческого служения, потому что оно как раз Солженицыну подходит как нельзя лучше:

Как труп в пустыне я лежал,
И Бога глас ко мне воззвал:
Восстань, пророк,
И виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей.

Мы на Западе, во всяком случае русские эмигранты и их потомки, всегда все знали о том, что происходит в России, знали о ГУЛаге почти все чуть не с самого его возникновения. Но Запад не хотел верить русской эмиграции. Не хотел верить он и тем свидетельствам, которые просачивались из России. А вот в солженицынское слово он поверил. Почему? Ведь Запад не верил даже свидетелям, пострадавшим, иной раз познавшим одновременно и немецкие лагеря и советские, а Солженицыну поверил. По двум причинам. Поверил он потому, что Солженицын обладал необычайной словесной художественной силой, обладал редкой способностью овладевать множественностью, способностью организовать множество голосов в единое целое. И наконец, он ему поверил, конечно, не только как свидетелю, но еще и как такому свидетелю, который пройдя через опыт ГУЛага, сумел как-то внутренне этот опыт преодолеть и преобразить.

Вот я несколько, быть может, бегло отметил то, что, мне кажется, войдет в историю русской не только литературы, но и русского духа, и это заслуживает не только Нобелевской премии, но и всероссийского признания Солженицына как уникального явления.

Полный текст выступления вы можете прочесть здесь.

Читайте также: