В чем суть концепции волн демократизации с хантингтона кратко

Обновлено: 04.07.2024

Первая волна демократизации (1828—1926) начинается с буржуазных революций в Америке и Франции и приводит к утверждению демократии в 29 странах. Демократические изменения сопровождают такие процессы, как индустриализация, урбанизация, появление буржуазии и среднего класса, формирование организаций рабочего класса, постепенное снижение степени социального неравенства. На смену первой волне демократизации приходит первая реверсивная волна (1922—1942), которая начинается с установления фашистского режима Муссолини в Италии (1922). Установление недемократических режимов происходит в 33 странах и сопровождается усилением влияния тоталитарных идеологий на массы.

Вторая (короткая) волна (1943 — начало 1960-х гг.) связана с победой союзников во Второй мировой войне и деколонизацией — событиями, которые увеличили число демократических режимов до 36. Вторая откатная волна (1958—1975) затронула в основном страны третьего мира. Демократия потерпела поражение не только в молодых государствах, но и в тех странах, в которых она продержалась четверть века и более (Чили, Уругвай, Индия и Филиппины). В этот период демократия сохранилась не более чем в 30 государствах.

Третья волна началась в середине 70-х гг. XX в. В результате демократизации в 1990 г. 45% независимых государств имели демократические политические системы и примерно 39% населения Земли жило в демократических обществах. Если в 1972 г. на планете было 42 демократических государства, то к 1994 г. их стало 72.
Хантингтон выделяет пять основных причин третьей волны демократизации:

Если Вам необходимо написание реферата, курсовой или дипломной работы по данной теме, Вы можете

Демократическим транзитом (демократизацией) называется переход общества или группы обществ от недемократического строя к демократическому. Этот переход в течение довольно долгого времени представлялся западноевропейским и американским мыслителям основным и неизбежным процессом развития человечества.

Философы-просветители XVII— XVIII вв. (Гоббс, Локк, Монтескьё, Вольтер и др.), сформулировавшие основные принципы либеральной демократии, исходили из того, что все люди рождаются равными и от рождения наделены естественными правами. Важнейшими из этих прав они считали жизнь, свободу и обладание собственностью. Декларация независимости Соединённых Штатов Америки (1776) дополнила этот перечень правом на стремление к счастью. Просветители с их культом разума и верой в прогресс полагали, что по мере развития науки, повсеместного распространения рационального мышления, исчезновения предрассудков (под которыми они подразумевали, прежде всего, религиозный взгляд на мир) человечество проникнется либеральными идеями. Тогда установление более справедливого порядка окажется лишь делом времени, Вольтер в середине XVIII в. с восхищением писал о том, что молодое поколение будет жить в мире, устроенном по совершенно иным принципам, имея в виду новый общественный строй.

Провозглашение демократической республики в Соединённых Штатах Америки и начало Великой французской революции сформировали у образованных людей во всех концах Европы убеждение в близости золотого века. Однако якобинский террор, приход к власти Наполеона и многолетние войны, в которые оказалось втянуто большинство европейских стран, породили первые сомнения в том, что установление демократического строя произойдёт повсеместно, быстро и безболезненно.

С тех пор прошло уже два столетия, но далеко не все страны стали демократическими. Мало того, в мире регулярно появляются политики и мыслители, пытающиеся отрицать превосходство демократии над другими формами политического устройства, применимость демократических институтов ко всем культурам и цивилизациям, а также неизбежность процесса демократизации.

Волны демократизации

Речь идёт о периодах, в которые происходило установление демократических режимов во многих странах. Через некоторое время этот процесс сменялся откатом — периодом, когда многие из установившихся демократий рушились и уступали место авторитарным, а иногда и тоталитарным режимам.

Хронология волн демократизации, по Хантингтону, такова:

первая, длинная волна — 1828— 1926 гг.;
первый откат — 1922—1942 гг.;
вторая, короткая волна — 1943— 1962 гг.;
второй откат — 1958—1975 гг.;
третья волна — с 1974 г. до сегодняшнего дня.

Первая волна демократизации

Демократические перемены в Англии, Франции и Соединённых Штатах в XVII - XVIII вв. стали основой для первой волны демократизации. Но демократические институты той поры ещё не набрали настоящей силы. Отправной точкой процесса демократизации можно считать 1828 г., так как именно тогда произошёл качественный скачок в политическом развитии США: был отменён имущественный ценз для избирателей во всех штатах, изначально составлявших федерацию, к их союзу присоединились новые штаты, где имущественных ограничений уже не существовало. В результате более 50% белых мужчин воспользовались своим правом голоса на выборах 1828 г. После Гражданской войны избирательные права (по крайней мере, формально) получило цветное население, к концу XIX в. женщины тоже могли голосовать. В других странах, как и в США, количество людей, имеющих право голоса, росло.

В Европе в течение всего XIX в. также происходило углубление и расширение демократии. Борьба за избирательные реформы в Великобритании, революции во Франции, национально-освободительные движения в Италии и Австрийской империи, стремление к объединению Германии — все эти события, где в большей, где в меньшей степени были связаны с демократическими преобразованиями.

Вехой в развитии демократии в Европе стал 1848 г., когда революционные выступления произошли во Франции, Сардинии, Австрии, Венгрии, Чехии, различных германских княжествах. В большинстве случаев эти волнения закончились поражением, однако они показали силу либерального движения и вынудили правительства провести преобразования разной степени.

На рубеже XIX—XX вв. в большинстве западноевропейских стран произошло резкое расширение избирательного права, а затем утвердилось всеобщее избирательное право, распространявшееся на все слои населения, в том числе бедняков, не имевших собственности, и женщин. Кроме того, практически повсюду был введён институт тайного голосования. Во многих странах премьер-министры, а также правительства в целом стали ответственны перед выборными представительными органами — парламентами.

После Первой мировой войны, когда распались Российская, Австро-Венгерская, Германская, Османская империи, во многих государствах, возникших на их обломках, установился демократический или близкий к демократическому строй.

Первый откат

Уже в 1920-х гг. становится видна противоположная тенденция, которая будет усиливаться в 1930-х и начале 1940-х гг. Во многих государствах — особенно тех, где демократия установилась совсем недавно, — этот строй рухнул, а ему на смену пришли более или менее мягкие диктатуры.

Началом этого этапа Хантингтон выбрал 1922 г. — момент прихода к власти в Италии Муссолини и установления фашистского режима. В то же время ослабли и постепенно сошли на нет демократические институты во многих Балканских странах, в Испании, Латинской Америке.

Наиболее яркими событиями этого этапа стали утверждение тоталитарных режимов в СССР и нацистской Германии, победа франкистов в Гражданской войне в Испании, усиление милитаризации и авторитарности в Японии.

Важно отметить, что перемены коснулись не только этих стран. Во многих государствах, где сохранился демократический строй, после Первой мировой войны либеральные институты подвергались резкой критике. Правительства, втянувшие свои народы в кровавую бойню беспрецедентных размеров, больше не вызывали доверия, так же, как и парламенты, покорно проголосовавшие за вступление в войну.

В 1920— 1930-х гг. Советский Союз становится популярным не только у левой интеллигенции на Западе, но и у многих простых людей. Все они обращали внимание, прежде всего, на социальную политику коммунистического правительства (бесплатное здравоохранение, образование и т. д.), а не на произошедшее здесь уничтожение демократических институтов. В то же время во многих странах Европы распространяются фашистские идеи — может быть, в более мягкой форме, чем та, которая существовала в нацистской Германии.

Учёные заметили, что рост национализма, антисемитизма, культа силы, уважения к авторитарным лидерам характерен для многих стран Западной Европы в 1920— 1930-с гг.

Вторая волна демократизации

Конец Второй мировой войны, крушение нацистского режима привели ко второй волне демократизации. Были освобождены страны, оккупированные нацистами, во многих из них возродился демократический строй.

В этот же период — во второй половине 1940-х — 1950-е гг. — резко усилилась борьба колоний за освобождение. Идеологическую основу для своей борьбы они во многом черпали в тех лозунгах, которые выдвигались странами антигитлеровской коалиции во время войны. Государства, воевавшие за мир, свободу и демократию, не могли дольше удерживать в подчинении азиатские или африканские страны, К началу 1960-х гг. практически все колониальные империи рухнули, оставив на карте мира лишь небольшое количество колоний. Исчезли и многие авторитарные режимы Латинской Америки.

Второй откат

Вторая волна демократизации оказалась куда менее продолжительной и менее последовательной, чем первая. В целом ряде стран Центральной, Восточной и Южной Европы, освобождённых от фашистского ига, установились коммунистические режимы. Демократических строй многих молодых государств Африки и Азии оказался неустойчивым — здесь происходили бесконечные перевороты, сменяли друг друга военные режимы. Похожий процесс охватил и Латинскую Америку, где большая часть и без того слабых демократий уступила место авторитарным формам правления. В этот период даже у защитников либеральных ценностей возникали сомнения в применимости и устойчивости демократических режимов в тех частях света, где демократическая традиция слаба или вовсе отсутствует.

Третья волна демократизации

В 1974 г. почти без сопротивления рухнул диктаторский режим в Португалии, существовавший много десятилетий. В том же году пал военный режим в Греции и к власти пришло демократическое правительство Караманлиса. В 1975 г. после смерти генерала Франко начались демократические перемены в Испании. Во многих латиноамериканских странах военные были отстранены от власти и состоялись демократические выборы. В начале 1980-х гг. смягчились политические режимы в Индии, Турции, Пакистане, Южной Корее, Тайване. Далеко не все эти страны можно назвать демократическими, но происходившие здесь изменения говорят о попытках движения в сторону демократии.

Третья волна демократизации оказалась куда более мощной и широкой, чем обе предыдущие. Если первая волна охватила только США, часть европейских государств (прежде всего Великобританию, Францию, Швейцарию, несколько небольших государств) и совсем небольшое количество других стран за пределами Европы (заморские британские доминионы), а вторая хотя и прокатилась по всему миру, но оказалась кратковременной, то демократизация 1970—1990-х гг. стала действительно всемирным процессом.

Легитимация демократии

Учёные видят несколько причин, обусловивших огромный размах третьей волны демократизации. Одна из них заключается в том, что была потеряна основа для легитимации (признания законности и правоты) тоталитарных и авторитарных режимов. В XVIII—XIX вв. неограниченная монархия опиралась на многовековую традицию, на представления о божественном происхождении власти правителя. Государствам, переходившим в это время к демократии, нужно было формировать новый взгляд на мир и на исторический процесс, исходя из светского учения просветителей о естественных правах и общественном договоре.

В XX в. уже авторитарным и тоталитарным диктаторам приходилось искать обоснования для своей власти. Гитлер и Муссолини не могли ссылаться на традицию и преемственность, к тому же им надо было уничтожить уже существовавшие и пользовавшиеся достаточным уважением демократические институты. Харизматические лидеры XX столетия, стремившиеся к установлению тирании, обычно насаждали культ вождя, апеллировали к самым архаическим слоям человеческого сознания и даже подсознания. Они всячески подпитывали дурные инстинкты людей, опирались на самые примитивные представления и чувства, создавали образ врага, для борьбы с которым требовалось всеобщее объединение, играли на потаённых страхах и предрассудках обывателей.

Понятие, объединяющее многообразные по форме процессы перехода от одного общественного и политического состояния (та или иная разновидность недемократии) к другому, причем в качестве конечного пункта перехода вовсе не обязательно (и даже редко) выступает именно консолидированная демократия

Волны демократизации (периоды, особенности).

Первая, длинная, волна 1820—1926. На её поднятие повлияли американская и французская революции, появление национальных государств и демократизация британских доминионов. Характерными чертами являются: 50 % взрослого мужского населения должны иметь право голоса; ответственный глава исполнительной власти должен либо сохранять за собой поддержку большинства в выборном парламенте, либо избираться в ходе периодических всенародных выборов.

Первый откат 1922—1942. В этот период на политической арене появились такие персоны, как Муссолини и Гитлер; были установлены тоталитарные, фашистские и милитаристские режимы.

Второй откат 1958—1975. Почти на всем континенте Латинской Америки установился авторитарный режим. Многие ранее демократические страны восстанавливают или переходят в авторитарный режим. Деколонизированной Африкой управляют авторитарные правительства.

3. Посткоммунистическая Россия как демократический транзит.

России перемен в категориях демократического транзита предполагает, как мы уже говорили, выявление общих и специфических элементов, необходимое для последующих теоретических обобщений. При всех отличиях российской посткоммунистической трансформации от южноевропейских и латиноамериканских переходов от правого авторитаризма к демократии она по крайней мере на начальных этапах подчинялась некоторым аналогичным последовательностям, которые можно проследить на примере различных фаз горбачевской перестройки.

Нередко, говоря о том, что в данном случае аналогии не работают, обращают внимание на то, что приход М. Горбачева к власти не был результатом раскола в советской элите на реформаторов и консерваторов и что он начал реформы чисто советским аппаратным способом (сверху-вниз). В действительности, даже если свой путь к власти М. Горбачев и проделал традиционным номенклатурным способом, именно его реформаторские действия вызвали последующий раскол в советской элите на консерваторов и реформаторов.

В самом деле, инициатива вначале либерализации, а затем и частичной демократизации режима пришла, как и в большинстве других демократических транзитов, сверху - от лидера-реформатоpa. Реформатор-центрист Горбачев, склонный к постепенным и эволюционным методам в рамках системы, для укрепления своих позиций в противоборстве с консерваторами и фундаменталистами, как и многие другие лидеры-реформаторы, обратился за поддержкой к радикальным демократическим силам вне режима, одновременно стараясь не потерять контроль над ситуацией. Легализация, а затем и институциализация радикальной демократической и реформаторской оппозиции (прежде всего в виде движения "Демократическая Россия" и Межрегиональной группы депутатов Верховного Совета СССР) вызвали ответную реакцию консерваторов, которые сомкнули свои ряды и тоже институциализировались в виде депутатской фракции (а затем всесоюзного политического движения) "Союз" и Компартии РСФСР.

В течение определенного времени Горбачеву удавалось балансировать между теми и другими, проводя политику зигзагов. Однако разрыв между двумя политическими полюсами, приобретающими собственную инерцию и логику развития, постоянно увеличивался. В результате политический центризм как метод реформирования системы потерпел полный обвал. На неудачную попытку консервативного переворота ради спасения системы радикальные демократы ответили своим успешным контрпереворотом.

Вместе с тем, несмотря на целый ряд аналогий, во многих смыслах российский демократический транзит стоит все же особняком в отношении не только классических южноевропейских и латиноамериканских переходов от авторитаризма, но и переходов к демократии в странах Центральной и Восточной Европы. Если суммировать эти специфические особенности, их можно условно сгруппировать в две категории: первая относится к общему контексту и условиям, в которых сначала в СССР, а затем в России начинались и протекали процессы реформ и преобразований; вторая - к внутренним особенностям самих этих процессов.

К первой категории можно отнести следующие:

1 Взаимообусловленность политических и экономических преобразований.

Стало уже едва ли не тривиальным говорить о беспрецедентной задаче одновременного осуществления в посткоммунистической России демократических преобразований политической системы и проведения рыночных реформ, предполагающих слом командной системы управления экономикой и формирование основ рыночных отношений. Считается, что в идеале обе задачи не только взаимообусловлены, но и в конечном счете взаимно подкрепляют друг друга - демократизация способствует продвижению к рынку, а рынок создает экономическую и социальную базу демократии. При этом в классических поставторитарных транзитах проблема одновременности политических и экономических реформ, строго говоря, не возникает, поскольку рыночная экономика в тех или иных формах уже существует. Однако в Советском Союзе, а затем в России эти две задачи во многом стали взаимными препятствиями друг для друга.

Не следует при этом думать, что экономические - и весьма болезненные - структурные преобразования, включая разгосударствление собственности, вообще не стояли в повестке дня других демократических транзитов. Другое дело, что успешные политические и экономические реформы, в том числе в странах Центральной и Восточной Европы, осуществлялись как раз не одновременно. Причем, и не так, как в Китае, где экономические реформы не только предшествуют, но фактически заменяют политические.

2 Отсутствие адекватной социальной базы демократии.

Строго говоря, с точки зрения задач политической демократизации, переход к рыночной экономике - не самоцель, а средство для создания среднего класса в качестве массовой социальной базы демократии. Подспудно шедшие в советском обществе процессы модернизации, по крайней мере, с 60-х гг., создавали некий эмбриональный аналог среднего класса, который, в конечном счете, и стал могильщиком коммунизма21. Однако в отличие от среднего класса на Западе образующей основой советского "старого среднего класса" стала не собственность, а профессиональная и институциональная позиция в государственной системе.

С распадом советского государства, углублением экономического кризиса и началом рыночных реформ этот эмбриональный советский "старый средний класс" подвергся фактическому вымыванию при расколе общества на два (типичных для стран "третьего мира") полюса - зону массовой нищеты и узкую прослойку богатства с социально аморфной стихией между ними. Что же касается "нового среднего класса", то он в России пока что так и не появился. Тем самым, проблема формирования адекватной и достаточно массовой, основанной не на отношении к государству, а на отношениях частной собственности, социальной базы демократии остается в посткоммунистической России нерешенной.

3 Центробежные силы национализма и кризис национальной идентичности.

Другой специфической особенностью российского демократического транзита явился политэтнический состав СССР и России и подъем под лозунгами демократии центробежных сил национализма, в конечном счете, приведших к распаду СССР и остающихся угрозой для России. В условиях прогрессирующего распада советского общества национальные идеи стали попыткой придать некую позитивную и содержательную форму антикоммунизму. Однако в посткоммунистическом контексте объяснимое стремление к национальному возрождению стало приобретать формы, трудно совместимые с демократией, а то и прямо противоречащие ей - от откровенно этнократических до имперско-государственнических.

Ко второй группе особенностей самих процессов преобразований в посткоммунистической России можно отнести следующие:

1. Особенности формирования демократической оппозиции в СССР и России, в конечном счете повлиявшие на характер ее взаимоотношений с новой российской властью.

2. Отсутствие пакта, предварительной договоренности между радикалами и консерваторами.

3. Отсутствие первых "учредительных" выборов, легитимизирующих новый баланс общественных и политических сил.

4. Сохранение основных элементов старой номенклатуры на властных позициях в составе нового правящего класса.

5. Традиционный административный способ осуществления политических и экономических реформ, сохраняющий и углубляющий раскол между властью и обществам.

6. Сохраняющееся влияние авторитарных сил и тенденций.

Тема 3. Право и демократический транзит

Демократический транзит: определение.

Волны демократизации (периоды, особенности).

3. Посткоммунистическая Россия как демократический транзит.

К первой категории можно отнести следующие:

1 Взаимообусловленность политических и экономических преобразований.

2 Отсутствие адекватной социальной базы демократии.

3 Центробежные силы национализма и кризис национальной идентичности.

2. Отсутствие пакта, предварительной договоренности между радикалами и консерваторами.

3. Отсутствие первых "учредительных" выборов, легитимизирующих новый баланс общественных и политических сил.

В своём исследовании он рассматривает глобальный политический процесс - демократизацию. Не так давно – в конце XX века - почти тридцать стран перешли от недемократических к демократическим политическим режимам.

Корни первой волны он видит в американской и французской революциях. Вторая мировая война дала начало второй волне демократизации. Третья волна в течение пятнадцать лет после падения португальской диктатуры приобрела глобальный характер - прокатилась по Южной Европе, затопила Латинскую Америку, дошла до Азии и уничтожила диктатуру в Советском блоке.

С. Хантингтон рассказывает, чем объясняются волны (например, таким эффектом как снежный ком - важной причиной, вызывающей событие х в одной стране, может стать наступление события х в другой.), какие экономические и социальные показатели способствуют демократизации, какие изменения благоприятствуют демократизирующей смене режима.

В третьей волне было пять таких изменений: проблема легитимности авторитарных систем в мире, глобальный экономический рост 1960-х, перемены в доктрине и деятельности католической церкви, перемены в политике внешних факторов, эффект снежного кома или демонстрационный эффект.

В третьей главе описываются процессы демократизации. Хантингтон выделяет четыре вида процессов:

· транзит, где существуют разные группировки, борющиеся за власть;

· трансформация – власть берет на себя инициативу превратить авторитарный режим в демократический;

· замена – демократизация происходит, когда оппозиция набирает силу, а правительство теряет;

· замещение, где демократизация осуществляется в ходе совместных действий правительства и оппозиции.

Также автор рассуждает, надолго ли задержится третья волна демократизации, что произойдёт с её причинами: останутся ли они, потеряют силу или изменятся.

При анализе феномена демократизации политологи объясняют, почему одни страны являются полиархиями, а другие – нет, в одних начинаются процессы демократизации, а в иных – нет, в одних – демократия стабильна, а в других – распадается и сменяется авторитаризмом. Рассматривая переход к демократии как следствие, многие авторы пытались определить причины, условия, предпосылки, способствующие такому переходу и дальнейшему стабильному существованию демократии.

Факторы демократизации:

1.(предварительное условие) Сформировавшиеся национальная идентичность и государственное единство,

2.(дополнительное, желательное, но не обязательное) Уровень экономического развития

А) продвинутая индустриализация

Б) распространенная урбанизация

В) высокая грамотность

Г) определенное благосостояние

Д) достаточное развитие СМИ

Е) конкурентная, рыночная экономика

Сеймур Мартин Липсет говорил, что чем зажиточнее государство, тем больше у него шансов сохранить демократию, т.к.: капиталистическое экон.развитие => соц.дифференциация => гражданское общество => плюралистич.конкуренция.

НО!: известны недемократич.режимы с высоким уровнем экономики, поэтому для демократизации скорее важно не само экон.развитие, а формирование массового среднего класса

3. Культурные условия:

А) распространенность ценностей и установок, преодолевающих коллективистский и патриархальный типы полит.мышления

Б) секуляризация полит.культуры

Риски отката:

1) Необходимо учитывать, что взятые сами по себе свободные рыночные отношения при определенных условиях могут создать препятствия для эффективной реализации принципов плюралистической демократии, к подрыву, или, по крайней мере, ослаблению демократических норм и правил игры.

Весь мировой опыт ХХ века свидетельствует, что нередко капитализм, возможно и деформированный, вполне совмещался с подлинно тираническими формами правления. Не секрет, что при нацистском режиме в Германии, фашистском – в Италии, франкистском – в Испании диктаторские политические машины были созданы на капиталистической в своей основе инфраструктуре, хотя она и была подчинена всемогущему государству.

Наиболее показательный пример дает пиночетовский режим в Чили. Как известно, в сентябре 1973 г. генерал А.Пиночет пришел к власти на штыках мятежной армии, недовольной социальными преобразованиями социалиста С.Альенде, которые в определенной мере шли вразрез с интересами деловых кругов страны. Более того, они привлекли в качестве архитектора экономики Чили одного из решительных сторонников рыночных отношений и жестких форм монетаризма – М.Фридмана. Пиночетовский режим - наиболее наглядный пример, свидетельствующий о том, что капитализм и рыночные отношения – необходимые, но недостаточные условия для утверждения политической демократии.

По-видимому, правы те исследователи, которые предупреждают о возможности возникновения в переходные периоды тупиковых ситуаций и опасности возврата к прошлому. Так, например, в Турции после проведения первых свободных выборов в 1946 году демократический процесс 3 раза (в 1960-61, 1970-73, 1980-83 гг.) был прерван периодами правления авторитарных режимов. Что касается большинства латиноамериканских стран, то для них такое положение стало почти правилом.

Целый ряд стран и народов продемонстрировали свою неготовность к принятию демократии и ее ценностей во всех и формах и проявлениях. Объясняется это прежде всего тем, что заимствование и насаждение элементарных административных и управленческих механизмов проводилось без их органической интеграции в национальные традиционные структуры. Первый такой опыт, который проводился в Ираке, где шахский режим под патронажем США пытался постепенно пересадить на иранскую почву западные политические институты и экономические отношения, провалился.

Первая волна демократизации уходит своими корнями в американскую и французские революции. Однако появление демократических – в современном понимании – институтов является феноменом XIX в. Условно процесс демократизации в рамках его первой волны отличается двумя признаками: 1) постепенное распространение избирательного права на подавляющее большинство взрослого населения с сокращением, а затем и упразднением имущественного ценза; 2) становление и развитие ответственных представительных институтов и подотчетных им исполнительных органов. Исходя из этих критериев, на рубеже XIX и XX вв. переход к демократии был завершен в таких странах, как США, Великобритания, Франция, Швейцария, заморские британские доминионы (Австралия, Канада и Новая Зеландия) и ряде стран Северной Европы. Незадолго до первой мировой войны демократические режимы были установлены в Италии и Аргентине, а в послевоенный период – в двух новых, получивших независимость государствах Европы – Исландии и Ирландии.

Первая волна отката от демократизации условно берет начало с 1922 г., то есть с похода Б. Муссолини на Рим с последующим захватом власти и установлением фашистской диктатуры. В течение этой же декады неустойчивые демократические институты в Польше, Литве, Латвии и Эстонии были ликвидированы в результате [c.61] происшедших там военных переворотов. В 1926 г. в Португалии в результате государственного переворота власть захватили военные, и в стране установилась военная диктатура, просуществовавшая почти пять десятилетий. В Германии приход в 1933 г. Гитлера к власти и установление фашистского режима ознаменовал поражение Веймарской демократической республики. Последовавший за этим аншлюс Австрии сопровождался соответственно ликвидацией демократических структур и в этой стране. В Испании гражданская война 1936–1939 гг., завершившаяся установлением диктатуры генерала Франко, прервала кратковременный процесс демократизации, начавшийся там в 1932 г. В 30-е гг. произошли также военные перевороты и в ряде латиноамериканских стран, избравших до этого путь демократического развития – в Аргентине, Бразилии и Уругвае. К этому можно добавить, что из семнадцати стран, в которых между 1910 и 1931 гг. установились демократические режимы, к концу 30-х гг. годов лишь четыре государства сохранили демократические формы правления (см.: [78, p. 21]).

Таким образом, вторая половина 20-х – 30-е гг. характеризуются преобладанием антидемократической тенденции. Ее особенностью является то, что наряду с традиционно автократическими политическими системами появляется новый социально-политический феномен – тоталитаризм. Антидемократическая волна данного периода в той или иной степени отразилась также и на особенностях функционирования традиционных демократических режимов. В конечном итоге эта волна отката от демократизации явилась одним из главных источников второй мировой войны.

Вторая волна демократизации связана с разгромом фашистской Германии, милитаристской Японии и освобождением западными союзническими войсками оккупированных территорий. В результате были восстановлены демократические режимы во Франции, Голландии, Дании, Бельгии и других странах Западной Европы. Присутствие оккупационных союзнических войск в Германии, Италии и Японии способствовало не только установлению и укреплению в этих странах демократических политических институтов, но и сделало в них демократическое развитие необратимым. В это же время в ряде латиноамериканских стран, в частности в Аргентине, Бразилии, [c.62] Венесуэле и Перу, были проведены демократические выборы. Вторая волна демократизации совпала с начавшимся процессом деколонизации бывших колоний и полуколоний. За этот период были установлены демократические формы правления в таких странах, как Индия, Нигерия, Филиппины, Шри-Ланка и т.д.

Однако к началу 60-х гг. вторая волна демократизации себя исчерпала. С этого времени берет начало вторая волна отката от демократизации. В 1967 г. в Греции в результате военного переворота было прервано демократическое развитие и установилась военная диктатура “черных полковников”. Кроме Греции, вторая попятная волна охватила подавляющее большинство стран “третьего мира”, где в результате военных переворотов либо узурпации власти правящей элитой установились авторитарные режимы, многие из которых носили откровенно диктаторский или военно-диктаторский характер. Эффект глобального отката от демократии в “третьем мире” был впечатляющим: так, если в 1962 г. правительства, сформированные в результате военных переворотов, существовали в 13 странах, то к 1975 г. их насчитывалось уже 38. Согласно другим подсчетам, одна треть государств, в которых в 1958 г. функционировали демократические режимы, к середине 70-х годов имела авторитарное правление (см.: [78, p. 21]). Показательно, что в этот же период наблюдаются многие кризисные процессы и в западной демократии. Поэтому неслучайно, что во многих политологических и социологических исследованиях того времени не только преобладал тезис о неприменимости демократической модели к развивающимся странам, но и высказывались пессимистические прогнозы по поводу жизнеспособности самой демократии.

Однако последующие два десятилетия стали наглядной исторической иллюстрацией противоположной тенденции, как бы опровергнув сомнения по поводу успешного функционирования демократических институтов. В апреле 1974 г. в Португалии силами демократически настроенных военных был осуществлен военный переворот, впоследствии поддержанный массовым общенародным движением, который положил конец многолетней диктатуре военного режима. Несколько месяцев спустя в Греции в результате глубокого политического кризиса военное правительство вынуждено было [c.63] сложить с себя полномочия, и власть перешла в руки гражданских лиц из числа лидеров политических партий демократической ориентации. В ноябре 1975 г. в Испании смерть Франко положило конец тридцатишестилетнему авторитарному правлению.

Начавшись в странах Южной Европы, с конца 70-х и на протяжении 80-х гг. волна демократизации перемещается в Латинскую Америку и Азию. В конце 80-х гг. современная волна демократического процесса вступает в новую фазу, связанную с кризисом так называемого “реального социализма”.

Отличительной чертой современной демократической волны по сравнению с предшествующими волнами демократического процесса является ее более глобальный характер, так как она охватывает практически все континенты. Причины расширяющейся глобализации мирового демократического процесса С. Хантингтон объясняет следующими факторами: 1) кризис легитимности авторитарных и тоталитарных систем; 2) беспрецедентный рост мировой экономики в 60-е годы, а также рост образования и увеличения городского среднего класса; 3) серьезные изменения в доктрине католической церкви в 60-е годы; 4) смена политического курса ведущих мировых политических сил (США, СССР, Европейское сообщество); 5) демонстрационный эффект, усиленный новыми средствами международной коммуникации, а также первоначальным опытом перехода к демократии в рамках третьей волны, который играл стимулирующую роль и служил моделью для последующих усилий по изменению режима в других странах (см.: [78, p. 24]).

Если пригодится, еще от Хантингтона:

По мнению С. Хантингтона, начало первой волны связано с распространением демократических принципов в США в XIX в.; она продолжается до окончания первой мировой войны (1828—1926). За подъемом демократизации, как правило, следует ее откат. Первый спад датируется 1922—1942 гг. Вторая волна демократизации наступает с победой над национал-социализмом и становлением демократии, прежде всего, в Западной Германии, Италии, Японии. Эта волна продолжается до середины 60-х гг. (1943—1962). Второй спад захватывает временной интервал между 1958 и 1975 г. 1974 год становится началом третьей (современной) демократической волны, с момента падения салазаровской диктатуры. Она захватила такие государства Южной Европы, как Испания и Греция, затем распространилась на Латинскую Америку. К середине 80-х демократизация распространяется на ряд стран Азии, Центральной и Восточной Европы, а затем и СССР.

В представлении Хантингтона переход к демократии является процессом поэтапной смены конфигурации и характера взаимодействия основных политических акторов на политическом поле страны. После рассмотрения эмпирического материала он выделил три модели демократизации стран т.н. "третьей волны": "трансформация", "замена" и "перестановка", после чего следует консолидация нового режима.

Процесс "трансформации" представляет собой основную модель переходного периода, т.к. 16 из 35 транзитных стран "третьей волны" демократизировались именно по этому варианту. В период "трансформации" властная элита трансформируемых режимов играет решающую роль, т.к. она фактически выступает инициатором крушения прежнего режима и его смены на демократический .

С точки зрения С.Хантингтона, "трансформационная" модель перехода к демократии характерна для Испании и Бразилии, а среди посткоммунистических стран - Венгрии. В Бразилии по сравнению с Испанией данный вариант перехода к демократии принял более затяжной характер. Поэтому пример Испании стал моделью для последующей демократизации в ряде стран Латинской Америки и Восточной Европы.

Будучи самой сложноструктурированной моделью перехода к демократии, процесс "трансформации" состоит из пяти основных фаз, четыре из которых проходят еще при авторитарном режиме: 1) появление реформаторов; 2) приход реформаторов к власти; 3) противоречивая либерализация; 4) консенсус с консерваторами; 5) кооптирование оппозиции.

Вторая модель демократизации стран "третьей волны" С.Хантингтона модель "замены" - включает в себя три определенные стадии: борьбу за падение режима; падение режима; борьба после падения режима. В процессе "замены" позиции реформаторов бывают слабыми или их вообще не бывает. Во властной элите доминируют консерваторы, которые выступают против изменения политического режима. В таких условиях демократизация становится результатом постепенного усиления оппозиции и ослабления властной элиты до тех пор, пока она не будет свергнута или не потерпит крах. После этого к власти приходят бывшие оппозиционные группировки и конфликт вступает в новую стадию, т.к. группировки, входящие в новое правительство, борются между собой по вопросу характера режима, который необходимо установить.

Третья модель демократизации стран "третьей волны" С. Хантингтона - модель "перестановки" - представляет собой процесс, занимающий некое промежуточное положение между "трансформацией" и "заменой". При "перестановке" процесс демократизации политического режима является результатом сочетания действий властной элиты и оппозиции. Во властной элите баланс между консерваторами и реформаторами таков, что властная элита готова обсудить изменение режима, но не готово его инициировать, как это происходит в модели "замены". В силу этого властную элиту необходимо подталкивать к официальным или неофициальным переговорам с оппозицией. Среди оппозиции сторонники умеренных взглядов достаточно сильны для того, чтобы доминировать над антидемократическими радикалами. Однако они недостаточно сильны для того, чтобы свергнуть властную элиту. Поэтому они также видят необходимость проведения переговоров с властной элитой.

Анализ нынешней ситуации свидетельствует, что на данном этапе своей трансформации многие страны постсоветского пространства (Россия, Украина, Казахстан и др.) занимают промежуточную позицию между моделями "трансформации" и "перестановки" С.Хантингтона, сочетая в различной пропорции элементы обеих этих моделей перехода к демократии.

Читайте также: