Раковый корпус анализ кратко
Обновлено: 05.07.2024
…Раковый корпус. В одном лишь названии повести Александра Солженицына сосредоточены необъятный страх, бесконечная боль и горечь, горечь за человека…
Поэтому я не мог пройти мимо. Лучшие книги выворачивают тебя наизнанку. И эта смогла, несмотря на мою готовность, несмотря на то, что я осознавал, как будет тяжело. Произведение Александра Исаевича стало первым, заставившим меня плакать. Усугубило же ситуацию то, что повесть во многом автобиографична. Солженицын — писатель, претерпевший в своей жизни множество тягот и лишений: начиная от войны, ареста, критики и изгнания из страны, и заканчивая онкологическим заболеванием, послужившим основой, не побоюсь этого слова, великого произведения. И именно здесь, в потрескавшихся стенах ракового корпуса, писатель и заключил все свои мысли и переживания, сопровождавшие его на протяжении долгого и тяжелого пути, пути к корпусу номер тринадцать.
А когда все-таки поверим, а главное примем болезнь – тогда, опять же, смирившись начинаем спрашивать, за что нам такая несправедливость, да роемся в своем прошлом, как в черной яме и пытаемся в потемках во имя оправдания найти не менее черную гниль, от которой на нас эта смертельная болячка и сошла. Вот только не находим ничего, потому что, повторюсь, болезни все равно. И мы ведь знаем это. Но, думается, такова наша человеческая натура – всему искать оправдание. Оправдание для себя одного, и плевать на остальных…
И, несмотря на нелюбовь и конфликты, объединившись перед лицом смерти, каждый ответит на вопрос по-своему, если, конечно, вообще сможет ответить. Одни скажут – продовольствием продуктовым да вещевым, другой – тот, что самый молодой, Дёмка – воздухом да водой, кто-то – квалификацией или Родиной, Русанов – общественным благом да идейностью. А правильный ответ ты навряд ли найдешь. Его и не стоит искать. Я думаю, он сам однажды найдет тебя.
Тяжело. Мне искренне тяжело осознавать то, как человек, находясь на пороге смерти, может хоть на минуту задуматься о смысле жизни. И так со всей повестью: и читается легко, и неспешно плывешь по строкам, и хочется читать, читать, читать, а как представишь больного, взглянешь в его пустые глаза, прислушаешься к словам, окунешься в омут его беспорядочных, может быть, неправильных, но до безумия сильных мыслей – так слезы и наворачиваются, и останавливаешься, словно опасаясь продолжать.
Но есть маленькая нить, протянувшаяся до самого финала повести, которая, кажется, и создана для того, чтобы спасти. Конечно же, речь о любви. О любви простой и настоящей, без прикрас, о любви несчастной и противоречивой, но необыкновенно теплой, о любви горькой и недосказанной, но все-таки спасительной.
И потому хочется сказать, что жизнь побеждает, и хочется преисполниться великой надеждой, а потом перед глазами смертельно больной человек, его толстая история болезни, метастазы и справка с надписью tumor cordis, casus inoperabilis (опухоль сердца, случай, не поддающийся операции). И слезы.
В завершении, уже покинув раковый корпус, хочу сказать, что я благодарен Александру Исаевичу за одну бережно поднесенную мысль, в которой я разглядел свое отношение к литературе, но, к счастью, не к людям. Ее я обязан переварить.
— А что такое идолы театра?
— Идолы театра — это авторитетные чужие мнения, которыми человек любит руководствоваться при истолковании того, чего сам он не пережил.
— Ох, как это часто!
— А иногда — что и сам пережил, но удобнее верить не себе.
— И таких я видел…
— Ещё идолы театра — это неумеренность в согласии с доводами науки. Одним словом, это — добровольное принимаемые заблуждения других.
Раковый корпус – это то место, в которое, увы, излеченные люди часто возвращаются. К книге же я, скорее всего, не вернусь. Не смогу. И не каждому посоветую ее читать. Но знакомство с Александром Исаевичем Солженицыным, пожалуй, продолжу. Позже.
Характеристика персонажей
Олег Костоглотов
Доносчик Русанов
Сирота Дёмка
Ефрем Поддуваев
Вадим Зацырко
Велика жажда жизни и в геологе Вадиме Зацырко. Вадим всегда боялся только одного – бездействия. И вот он уже месяц лежит в больнице. Зацырко 27 лет. Он слишком молод, чтобы умирать. Сначала геолог пытается игнорировать смерть, продолжая работать над методом определения наличия руд по радиоактивным водам. Затем уверенность в себе начинает постепенно его покидать.
Алексей Шулубин
Библиотекарь Шулубин многое успел поведать в своей жизни. В 1917 году он стал большевиков, затем участвовал в гражданской войне. Друзей у него не было, жена умерла. У Шулубина были дети, но они давно забыли о его существовании. Болезнь стала для библиотекаря последним шагом к одиночеству. Шулубин не любит говорит. Ему намного интереснее слушать.
Прототипы персонажей
У некоторых героев романа были прообразы. Прототипом врача Людмилы Донцовой стала Лидия Дунаева, заведующая лучевым отделением. Лечащего доктора Ирину Мейке автор назвал в своём романе Верой Гангарт.
Время подумать
Вера в себя
Информация о создании произведения Жанр произведения Тема рассказа Проблематика Характеристика главных героев Композиция Художественное
Информация о создании произведения Композиция Тема повести “Один день Ивана Денисовича” Проблематика Жанр произведения
Первый раз познакомилась С “Раковым корпусом” лет в 15, не сумев одолеть “Архипелаг ГУЛАГ”, взяла домой эту книгу. Во-многом, она автобиографична, Солженицын сам пережил рак и борьбу за жизнь. Русанов и Костоглотов – персонажи-антиподы, каждый верит в то, во что хочет верить. Поражает самоотверженность и полный уход в профессию доктора Донцовой, увы, ее призвание стало и ее проклятием … Много проблем было тогда в медицине, много их сейчас, болезнь – это твой урок, твоя проверка на прочность, не только физической составляющей, но и силы духа. Об этом книга.
В вашем комментарии прозвучала фамилия Донцова, и я вспомнил что Дарья Донцова тоже одно время боролась с раком. Удивительно как много людей сталкиваются с этим тяжелым недугом. Благо когда человек собирается с силами и выдерживает это испытание, хуже когда нет.
Уверен что для Солженицына это была непростая борьба, хотя кажется что человек которым мог противостоять всей системе невредим. Хотя он такой же человек и ему так же было страшно и трудно.
В подростковом возрасте я столкнулась с этой тяжелой и пессимистичной книгой. Для меня она оказалась непосильной, слишком тяжко было ее читать. Весь мир, создаваемый раком, который показывает Солженицын, это ведь наше большое общество. В нем найдется место любому человеку. Когда люди сталкиваются с болезнью, у них есть два выхода: продолжать жить и надеяться на выздоровление, или же умирать, тихо и бесшумно. Данное произведение хорошо показывает, что с появлением болезни жизнь не заканчивается, можно и нужно стремится вперед, делать то, что нравится и стараться оставить после себя что-то ценное и нужное обществу.
Да, для подростков эта книга пожалуй трудновата. Но взрослому человеку, который пережил какие-то потери в жизни, будет понятно как важно проявлять силу духа, характер не только под влиянием подросткового максимализма, но во взрослой жизни, встречая такие вызовы и трудности, про которые не догадывался в подростковом возрасте.
Я вас понимаю и поддерживаю. Мне тоже было жутко читать. Хотелось бросить и расплакаться. Я вспомнила всех знакомых, которые умерли от этого заболевания. Не все романы у Солженицына такие тяжелые. Да и судьба у него не легкая была. Мы видим много разных героев, много человеческих судеб и просто море страданий, горя и надежды. Пожалуй, только надежда и вера в исцеление имеет смысл.
Повесть о людях, которые внезапно оказались подвержены тяжелому заболеванию, по-настоящему потрясает сознание. Ее цель – вызвать сочувствие к страданиям людей и переосмыслить свои жизненные ориентиры, приоритетные ценности. Подробная выразительная детализация приведенных образов, их психологического состояния и нравственной борьбы, убеждает в искренности и добросовестности писателя, заслуживает доверия и уважения. А. И. Солженицын всю свою жизнь старался запечатлеть реальную действительность бурной и грандиозной эпохи, став летописцем человеческой истории советского периода. Его труды полезны, так как он приводит абсолютно житейские примеры, которые вызывают неподдельные чувства, созидательное осмысление своих возможностей и развивают гуманность.
У всех людей разное будущее, которое зависит от того, как человек стремиться прожить свою жизнь, как намерен преодолевать возникающие испытания и как организовывает свое социальное положение. Понимание неизбежности течения времени может напугать, а может и предостеречь от непоправимых ошибок и заблуждений, которые могут проявляться вследствие совершенных нами преступлений против вечных и истинных Божьих наставлений и предупреждений, изложенных в Священных заветах. Мудрость веков гласит о том, что для людей полезно, а что – смертельно опасно. Но мы, как глупые и непослушные дети, продолжаем спорить с Отцом, часто отвергая Его любовь, нарушая Законы и игнорируя предупреждения.
Александр Исаевич на собственном опыте ощутил и испытал такое спасительное и утешительное покаяние (изменение ума и отвращение от грехов). Он смог правильно и покорно принять свою судьбу, стараясь в любых обстоятельствах быть полезным для общества и государства. Его жизнь не пройдет бесследно, открываясь для человечества полезными ответами, мудрыми замечаниями и героическим примером. Советую всем прочитать эту повесть, которая должна перевернуть любое сознание пониманием естественной бескорыстной радости, спокойного и полноценного душевного мира, здорового и справедливого отношения к природе. Мне, например, открылся глубокий смысл чувства благодарности, которое по своей сути является основой для создания доброго мира и честного общества, объединенного одной общей идеей Божественной целостности. Задумайтесь о величии Бога, и Он явит для каждого Свою чудесную любовь.
Я не смогла одолеть “Архипелаг ГУЛАГ” и “В круге первом”, зато несколько раз перечла “Раковый корпус”. Книга одновременно веет безысходностью и в то же время надеждой, рак не выбирает людей, им может заболеть как нищий, так и миллионер, и они оба встают на одном уровне. Сам писатель мог вылечиться от онкологии, и не понаслышке знает, каково это – вести борьбу за жизнь. Я думаю, Солженицын не отрицает и народные средства, ведь нужно хвататься за любую соломинку ради жизни, как делает Костоглотов…
Как же все перевернуто с ног на голову! Доносчик Русанов вместо того, чтобы покаяться за свои доносы, считает их достижением и желает достойной пенсии. Неужели он так и не понял, что доносы – это подло и очень плохо. Как жаль, что в этом мире черное называют белым, а белое – черным.
Его прооперировали в лагере, где он в то время находился в качестве политического заключённого, однако, боли продолжались. Рак не отступил. Тогда в 1954 году его направили в Ташкент, где после долгих мытарств положили в раковый корпус.
Писатель прошёл курс лучевой терапии, пил ядовитые настойки, познакомился с врачами, которые отдавали все свои силы, чтобы продлить жизнь больным и поверил в то, что может вылечиться.
Краткое содержание
Действие происходит в стенах ракового корпуса №13 при Ташкентском медицинском институте. Это одно из самых мрачных отделений больницы, ведь здесь лежат пациенты, практически обречённые на смерть.
Перед лицом смерти все равны. Придя сюда, многие продолжали надеяться на выздоровление. Больной Ефрем, например, здесь не первый раз лечится. Хотя он постоянно бубнит, что дело скверное и бинтов на теле становится всё больше, но он не думает о смерти.
Если в тот раз вылечился, значит и в это раз раз всё обойдётся. Русанов, всю жизнь проработал на одном месте и мечтал о персональной пенсии. Он хотел попасть в хорошую больницу, а не в эту дыру.
Пациент Когстоглотов, которого рассказчик прозвал Оглоедом, побывал на фронте и в ссылке, где заболел раком. Он не особо доверяет медицине, обо всём дотошно расспрашивая докторов.
Узнав, что некий врач лечит рак чагой, Оглоед загорелся продолжить лечение этим народным средством. Но, через некоторое время начинает лечиться, как все — облучением, уколами, переливанием крови.
Сами врачи, свято верившие в свои методы лечения, замечают, что от лучевой терапии пациентам иногда становится ещё хуже. Доктор Людмила Афанасьева делает доклад на тему о лучевой болезни и замечает её болезненные симптомы на себе.
Под крышей одного учреждения столкнулись разные типажи людей. За их диалогами и спорами интересно наблюдать, ведь это жизнь! Читать полностью книгу А. Солженицына можно онлайн бесплатно здесь.
История создания
История создания и цензура
Сюжет
- Главного героя ленинградца Олега Костоглотова — фронтовика, бывшего зека, приговорённого к вечной ссылке в Казахстан.
- Руководителя отдела кадров Павла Русанова — адепта сталинской системы, доносчика.
- Школьника, сироту Дёмку, мечтающего получить высшее образование.
- Молодого учёного-геолога Вадима Зацырко, на пороге смерти работающего над методом определения наличия руд по радиоактивным водам.
- Библиотекаря сельхозтехникума Алексея Шулубина, бывшего научного деятеля разгромленной лысенковцами отечественной биологии.
- Строителя Ефрема Поддуева, на пороге смерти прочитавшего книгу Льва Толстого и задумавшегося о собственной нравственности.
Сюжетная линия и главные герои произведения
Действие происходит в стенах 13-го онкологического корпуса городской больницы при Ташкентском медицинском институте.
Страшная судьба распоряжается судьбами главных героев, отправляя одних умирать, другие вроде бы с улучшением выписываются из больницы или переводятся в другие отделения.
Перед судьбой все равны, и школьник Демка, мальчик со взрослым взглядом, и Костоглотов герой-фронтовик бывший заключенный, и Павел Русанов — служащий, профессиональный кадровик и негласный доносчик.
Главное событие в книге — это противопоставление героев самого писателя, выведенного в произведении под именем Олега Костоглотова и бывшего доносчика Русанова, оба они на пороге смерти и оба борются за жизнь в то время, когда рушится казалось бы, несокрушимая сталинская машина.
Вадим Зацырко стоящий на пороге между жизнью и смертью и несмотря ни на что, работающий над научным трудом, итогом всей своей жизни, хотя месяц больничной койки уже не дают ему уверенности в том, что он может умереть героем, совершившим, подвиг.
Одинокий библиотекарь Алексей Шубин, презирающий собственную молчаливую жизнь, но тем не менее отстаивающий в споре с Костоглотовым социалистические идеи нравственности и другие, казалось бы, совершенно простые люди, задумывающиеся над своей жизнью и собственным нравственным поведением. Все они находятся в постоянном споре и ведут свою борьбу друг с другом и с болезнью, и с собственной нравственностью и душой.
Александр Солженицын: Раковый корпус
Заладили и долго ещё гудели об аксиомах и следствиях. Но Павел Николаевич решил терпеть, демонстративно повёрнутый к ним спиной. Наконец замолчали и разошлись. С двойным снотворным заснул и умолк Азовкин. Так тут начал кашлять аксакал, к которому Павел Николаевич повёрнут был лицом. И свет уже потушили, а он, проклятый, кашлял и кашлял, да так противно, подолгу, со свистом, что, казалось, задохнётся.
Повернулся Павел Николаевич спиной и к нему. Он снял полотенце с головы, но настоящей темноты всё равно не было: падал свет из коридора, там слышался шум, хождение, гремели плевательницами и вёдрами.
Не спалось. Давила опухоль. Такая счастливая, такая полезная жизнь была на обрыве. Было очень жалко себя. Одного маленького толчка не хватало, чтоб выступили слёзы.
И толчок этот не упустил добавить Ефрем. Он и в темноте не унялся и рассказывал Ахмаджану по соседству идиотскую сказку:
– А зачем человеку жить сто лет? И не надо. Это дело было вот как. Раздавал, ну, Аллах жизнь и всем зверям давал по пятьдесят лет, хватит. А человек пришёл последний, и у Аллаха оставалось только двадцать пять.
– Четвертная, значит? – спросил Ахмаджан.
Хотя Зоя была толкова, проворна и очень быстро сновала по своему этажу от стола к кроватям и снова к столу, она увидела, что не успевает выполнить к отбою всех назначений. Тогда она подогнала, чтоб кончить и погасить в мужской палате и в малой женской. В большой же женской – огромной, где стояло больше тридцати коек, – женщины никогда не угоманивались вовремя, гаси им свет или не гаси. Многие там лежали подолгу, утомились от больницы, сон у них был плох, душно, постоянно шёл спор – держать ли балконную дверь открытой или закрытой. А было и несколько изощрённых любительниц поговорить из угла в угол. До полуночи и до часу ночи тут всё обсуждали то цены, то продукты, то мебель, то детей, то мужей, то соседок – и до самых безстыжих разговоров.
А сегодня там ещё мыла пол санитарка Нэля – крутозадая горластая девка с большими бровями и большими губами. Она давно уже начала, но никак не могла кончить, встревая в каждый разговор. Между тем ждал своей ванночки Сибгатов, чья кровать стояла в вестибюле перед входом в мужскую палату. Из-за этих вечерних ванночек, а также стесняясь дурного запаха от своей спины, Сибгатов добровольно оставался лежать в вестибюле, хотя он был здесь издавнее всех старожилов – уж будто и не больной, а на постоянной службе.
Быстро мелькая по женской палате, Зоя сделала Нэле одно замечание и второе, но Нэля только огрызнулась, а подвигалась медленно. Она была не моложе Зои и считала обидой подчиняться девчёнке. Зоя пришла сегодня на работу в праздничном настроении, но это сопротивление санитарки раздражало её. Вообще Зоя считала, что всякий человек имеет право на свою долю свободы и, приходя на работу, тоже не обязательно должен выложиться до изнемоги, но где-то была разумная мера, а тем более находясь при больных.
Наконец и Зоя всё раздала и кончила, и Нэля дотёрла пол, потушили свет у женщин, потушили и в вестибюле верхний, был уже двенадцатый час, когда Нэля развела тёплый раствор на первом этаже и оттуда принесла Сибгатову в его постоянном тазике.
– О-о-ой, уморилась, – громко зевнула она. – Закачусь я минуток на триста. Слушай, больной, ты ведь целый час будешь сидеть, тебя не дождёшься. Ты потом сам снеси тазик вниз, вылей, а?
(В этом крепком старом здании с просторными вестибюлями не было наверху слива.)
Каким Шараф Сибгатов был раньше – уж теперь нельзя было догадаться, не по чему судить: страдание его было такое долгое, что от прежней жизни уже как бы ничего и не осталось. Но после трёх лет непрерывной гнетучей болезни этот молодой татарин был самый кроткий, самый вежливый человек во всей клинике. Он часто слабо-слабо улыбался, как бы извиняясь за долгие хлопоты с собой. За свои четырёх– и шестимесячные лежанья он тут знал всех врачей, сестёр и санитарок как своих, и они его знали. А Нэля была новенькая, несколько недель.
КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ОТРЫВКА Понравилась книга?
Вы можете купить эту книгу и продолжить чтениеХотите узнать цену? ДА, ХОЧУ
Читайте также: