Почему не было великих художниц линда нохлин кратко
Обновлено: 04.07.2024
Можно ли с первого вгляда отличить женское произведение искусства от мужского? Существует ли разница в выборе сюжетов, построении композиционного пространства, характере работы кистью?
Одна из целей обратить внимание на новые произведения в контексте хорошо изученных периодов: от эпохи Античности до первой половины XX столетия.
Цикл состоит из 4 лекций по четвергам июля.
Длительность лекции 2 часа: с 19:40 по 21:40.
Лекции читают преподаватель кафедры теории и истории искусства РГГУ, кандидат искусствоведения Анна Езерницкая и кандидат культурологии Ольга Буткова.
от artvesti
Артемизия Джентилески. Автопортрет
Проблема заключается не в том, как некоторые феминистки понимают женственность, а в том, что они недопонимают — равно как и широкая публика, — что такое искусство: в их наивном представлении искусство — это прямое, личное выражение эмоционального опыта человека, перевод жизни личности на визуальный язык. Искусство же почти никогда таким переводом не бывает, а великое искусство — вообще никогда. В создании произведения искусства участвует самодостаточный язык формы, более или менее зависимый или независимый от конвенций, схем или систем записи данной эпохи, каковые заучиваются или вырабатываются либо в процессе ученичества или преподавания, либо за долгие годы собственных экспериментов. Говоря более приземленно, язык искусства воплощен в красках и линиях на холсте и бумаге, в камне, глине, пластике, металле — он не есть ни слезливая история, ни пикантная сплетня.
Но на деле, как мы все знаем, то положение, что есть и было в искусстве и в сотне других областей, обессмысливает, притесняет и обескураживает всех (в том числе женщин), кому не посчастливилось родиться белым, принадлежать предпочтительно к среднему классу, и главное — быть мужчиной. Виной тому не наши судьбы, наши гормоны, наши менструальные циклы или наши полые внутренние органы, но наше институциональное устройство и наше образование — под образованием здесь понимается все, что происходит с нами с того момента, как мы вступаем в этот мир значимых символов, знаков и сигналов. Просто чудо, что, несмотря на огромный перевес сил отнюдь не в пользу женщин или черных, столь многим из них удалось достичь совершенства в таких вотчинах белых мужчин, как наука, политика или искусство.
Сюзанна Валадон. Синяя комната
Обладатели привилегий крепко держатся за них и будут защищать их по любому, даже сколь угодно маргинальному поводу, пока их не принудят покориться высшей силе того или иного рода.
Как часто бывает, такие истории, в которых наверняка есть доля правды, одновременно отражают и приумножают заложенную в них установку. Даже основанные на фактах, эти мифы о ранних проблесках гения уводят нас от истины. Вне всякого сомнения правда, что, например, молодой Пикассо в возрасте пятнадцати лет прошел все вступительные испытания в Барселонскую, а затем Мадридскую академию художеств за один день, хотя большинству кандидатов для совершения этого подвига требовался месяц подготовки. Однако хотелось бы узнать побольше о других таких же скороспелых абитуриентах художественных академий, из которых потом получились плохие или посредственные художники, не интересные, конечно, историкам искусства, или более тщательно изучить, какую роль сыграл художник-отец Пикассо в столь стремительном художественном развитии своего сына. Что если бы Пикассо родился девочкой? Стал бы сеньор Руис обращать на маленькую Паблиту столько внимания или вселять в нее такую жажду творческого успеха?
Мари Кассатт. Внутри трамвая
Однако стоит выйти из мира сказок и самих себя исполняющих пророчеств и бросить беспристрастный взгляд на действительную ситуацию, в которой создавалось великое искусство на протяжении истории со всей ее социальной и институциональной подоплекой, как обнаруживается, что сами вопросы, которые следует задавать историку, имеют иную форму. Хочется, например, спросить, из каких социальных классов в разные периоды истории искусства с наибольшей вероятностью происходили художники, из каких слоев и подгрупп. Какой процент живописцев и скульпторов или, точнее, крупных живописцев и скульпторов вышел из семей, где отцы или другие близкие родственники также были живописцами и скульпторами или имели смежные профессии? Как показывает Николаус Певзнер в дискуссии о Французской академии XVII–XVIII вв., передача художнического ремесла от отца к сыну считалась само собой разумеющейся (как это было у Койпелей, Кусту, ван Лоосов и др.); сыновья академиков пользовались правом посещать их уроки бесплатно. Несмотря на достославные и драматические примеры великих бунтарей-отцеборцев XIX в., мы вынуждены признать, что большая часть художников, великих и не очень, в те времена, когда было принято, чтобы сын шел по стопам отца, имели отцами художников. В списке великих мастеров в этой связи сразу приходят на ум имена Гольбейна и Дюрера, Рафаэля и Бернини; даже в наше время сюда же можно добавить имена выходцев из художественных семей: Пикассо, Калдера, Джакометти и Уайета.
Если подходить к вопросам об условиях создания искусства, частью которых является вопрос о создании великого искусства, с правильной стороны, то, без сомнения, возникнет дискуссия об обстоятельствах, благоприятствующих уму и таланту как таковым, а не только художественному гению. Пиаже и другие приверженцы генетической эпистемологии подчеркивали, что в познании мира и воображения у маленьких детей ум — или то, что мы косвенным образом предпочтем называть гениальностью, — это не статическая сущность, но динамическая активность, это активность субъекта в определенной ситуации. Как следует из дальнейших исследований раннего развития, эта способность, или этот ум, развивается постепенно, шаг за шагом, начиная с младенчества, и поведенческие образцы адаптации могут закладываться у субъекта-в-среде на столь ранней стадии, что стороннему наблюдателю действительно кажутся врожденными. Такие исследования говорят нам, что, даже если отвлечься от метаисторических предпосылок, ученым придется проститься с представлением, сознательно поддерживаемым или нет, об индивидуальной гениальности как врожденном даре и основе для занятий искусством.
Вопрос об обнаженных
Софонисба Ангиссола. Автопортрет
Становится также ясно, почему в литературе женщины могли соревноваться с мужчинами на гораздо более равных условиях, и даже вносить в нее новации. Если искусство традиционно требовало обучения особым умениям и техникам в определенной последовательности, в определенной институции, вне дома, а также ознакомления со специфическим словарем иконографии и сюжетов, то ничего подобного не требовалось, чтобы стать поэтом или романистом. Любой, даже женщина, выучивает свой язык, может научиться читать и писать и может предать бумаге свой личный опыт в тиши собственной комнаты. Естественно, эта схема упрощает реальные трудности и препятствия, стоящие на пути создателя хорошей или великой книги, будь то мужчина или женщина, но она все же дает разгадку, почему в литературе существовали Эмили Бронте или Эмили Дикинсон, а в визуальном искусстве, по крайней мере до самого последнего времени, это было невозможно.
Женские занятия
Поскольку ум, учение и знание наставляют женщину на путь морального совершенства, то они желательны, но не более. Всего, что может отвлечь ее от добродетели, всего, что может погрузить ее в суету и лесть, всего, что отвлекает ее мысли от других и переводит их на нее самое, следует избегать как вредоносного зла, каким бы блестящим и привлекательным оно само по себе ни казалось.
Успехи
Но как же та горстка героических женщин, которые век за веком, несмотря на все препятствия, достигали если не абсолютных высот, подобно Микеланджело, Рембрандту или Пикассо, то как минимум выдающихся успехов? Можно ли выделить какие-то качества, которые характеризовали бы их всех как группу и каждую в отдельности как личность? Хотя в рамках этой статьи я не имею возможности подробно углубиться в такого рода исследование, могу указать на несколько поразительно характерных черт, объединяющих женщин-художниц: все они, почти без исключения, либо были дочерьми художников, либо — в основном в позднейшие эпохи, в XIX–XX вв. — имели тесные личные отношения с более крупными или более властными художниками-мужчинами. Эти характеристики, разумеется, не являются необычными и для мужчин-художников; мы уже упоминали о профессиональной преемственности, говоря о художниках — отцах и сыновьях; просто для женщин-художниц это же правило оказывается верным почти без исключений, по меньшей мере до самого недавнего времени. От легендарной скульпторши XIII в. Сабины фон Штейнбах, которой легенда приписывает скульптурные группы южного портала Страсбургского собора, до Розы Бонёр — известнейшей анималистки XIX в., а между ними такие выдающиеся художницы, как Мариэтта Робусти, дочь Тинторетто, Лавиния Фонтана, Артемизия Джентилески, Элизабет Шерон, мадам Виже-Лебрен и Анжелика Кауфман — все они без исключения были дочерьми художников. В XIX в. Берта Моризо была близка с Мане и позже вышла замуж за его брата, а немалая часть работ Мэри Кассат основана на стилистике ее близкого друга Дега. Упадок традиционных связей и освященных временем практик во второй половине XIX в., что позволил мужчинам-художникам проложить себе путь в новом, неизвестном их отцам направлении, дал и женщинам возможность — с дополнительными трудностями, конечно — пробить себе дорогу. Многие более современные нам женщины-художницы, такие, как Сюзанна Валадон, Паула Модерзон-Беккер, Кэте Кольвиц и Луиза Невельсон, вышли из нехудожественных семей, хотя многие современные и почти современные художницы вступили в брак с коллегами-мужчинами.
Кэте Кольвиц. Выжившие
Роза Бонёр
Полезно будет рассмотреть подробности творческого пути одной из самых успешных и состоявшихся художниц всех времен — Розы Бонёр (1822–1899), чье творчество, несмотря на жестокие переоценки вследствие изменения вкусов и некоторого своего однообразия, по сей день остается одной из художественных вершин и продолжает впечатлять всех, кто интересуется искусством XIX в. и историей вкусов в целом. Роза Бонёр — художница, в чьей творческой судьбе все разнообразие конфликтов, все внутренние противоречия и борения, свойственные ее полу и профессии, выразились как нельзя более ярко — отчасти благодаря уровню ее таланта.
Ее профессиональный успех наглядно демонстрирует нам, что институции, с которыми связан художник, и институциональные перемены — это необходимая, а возможно, и достаточная причина художественного успеха. Можно сказать, что Бонёр посчастливилось стать художником в самое подходящее для этого время даже с учетом того, что ей выпало несчастье родиться женщиной: ее профессиональное становление пришлось на середину XIX в., когда борьба между традиционной исторической живописью и менее претенциозными и более раскрепощенными жанровой живописью, натюрмортом и пейзажем закончилась безоговорочной победой последних.
Заключение
Этот вопрос, провокационно заданный Линдой Ноклин в 1971 г., вызвал горячие споры. Нельзя отрицать тот факт, что, по ходу истории, художниц, получивших признание, было меньше, чем их коллег-мужчин. И все же, подходящее объяснение этому дисбалансу лежит не в области таланта или увлеченности, а скорее в сфере исторически сложившихся ролей и прав женщин. До совсем недавних пор у женщин не было доступа к тем же социальным и образовательным возможностям и любая женщина, желавшая добиться успеха в искусстве, должна была преодолеть множество препятствий.
Упоминания о художницах встречаются еще с древности, но до шестнадцатого века мало что было известно об их личностях. До той поры, монастыри были единственной возможностью для учениц и художниц развивать свои таланты. И только с началом эпохи Возрождения появились подробные, исторически документированные упоминания о художницах.
Ранние пионерки сталкивались с огромными препятствиями на пути к признанию и, поскольку женщины не допускались в художественные школы, они были лишены возможности изучать актуальные техники живописи, такие как фресковая живопись. Неудивительно, в таком случае, что большинство художниц 16-го века были дочерьми или супругами успешных художников. Ныне известно около сорока итальянских художниц 16-го века и, среди них, Лавиния Фонтана стала первой художницей, прижизненно получившей международное признание.
Пока Италия продолжала придерживаться римско-католических религиозных изображений, для которых характерны множество фигур и сложные пространственные эффекты – техники, требующие специальных навыков – клиенты из среднего класса во Фландрии и Голландии в течение 16-го и 17-го веков интересовались картинами, изображающими повседневную жизнь. Изображения пейзажей и бытовых сцен стали очень востребованными, а натюрморты пережили золотой век. Эта тенденция оказалась подходящей для женского стиля жизни тех времен, так как натюрморт можно написать в домашних условиях и без живых моделей. Кроме того, в северной Европе отмечался расцвет интереса к естествознанию. Настойчивые женщины той эпохи даже отправлялись в исследовательские экспедиции, путешествуя порой за тысячи миль от дома. Мария Сибилла Мериан, первая начавшая рисовать насекомых и прочие мелкие создания в их естественной среде обитания, сделала существенный вклад как в науку, так и в искусство.
Восемнадцатый век охарактеризовался большим прогрессом в идеалах индивидуализма и независимости. Несмотря на то, что законы и социальные обычаи все еще преграждали женщинам путь ко многим возможностям, их общее положение в обществе улучшилось. Женские идеалы в искусстве стали очень модными, хоть и поверхностно. К этому времени во всех крупных городах Европы существовали мощные, управляемые государством художественные академии, продолжавшие не допускать серьезного участия со стороны женщин. Лед тронулся в 1791 году, когда ежегодная выставка современного изобразительного искусства в Париже открыла свои двери тем, кто не был членом академии. Таким образом, женщины получили платформу для представления своих работ более широкой аудитории.
Несмотря на бесчисленные препятствия, горстка женщин восемнадцатого века еще при жизни смогла добиться международной репутации при дворах и даже достичь успеха в строгих академиях. Портретистка Элизабет Виже-Лебрен была настолько тесносвязана с французской монархией, что ей пришлось покинуть Париж во время Революции. Другая известная художница эпохи, Ангелика Кауфман стала одной из учредителей Королевской академии искусств в Лондоне.
С началом развития импрессионизма такие художницы, как Мэри Кассат и Берта Моризо, сосредотачивались скорее на своих личных ощущениях и настроениях, чем на воспроизведении внешней реальности. Консервативные академии высмеивали эти картины, называя их незаконченными и любительскими. Как бы то ни было, эти художественные учреждения теряли свое могущество, становясь последним убежищем для традиционных методов и техник.
Девятнадцатый век ознаменовался большой поворотной точкой. Впервые успех в искусстве уже не отводился исключительно богатым женщинам или женщинам с хорошими связями, и число художниц быстро возрастало. В первой половине века лишь немногие женщины смогли поступить в престижные учебные заведения, такие как Школа изобразительного искусства в Париже и Королевская академия в Лондоне. К середине века ситуация улучшилась, когда в Англии, при поддержке государства, открылись школы дизайна для женщин, дававшие начинающим художницам хорошую подготовку. Несмотря на то, что все еще предпочитались традиционные изображения стереотипных жен и матерей, художницы девятнадцатого века начали выходить за рамки этой тематики. Элизабет Батлер и Роза Бонер выбирали более динамичные мотивы, осмеливаясь воссоздавать сцены сражений, которые отводились ранее лишь мужчинам. Владельцы галерей и коллекционеры заинтересовались работами художниц, и несколько женщин представили свои картины вниманию глобального художественного сообщества на чрезвычайно важной Универсальной выставке в Париже в 1889 году, а также на Всемирной колумбийской выставке 1893 года в Чикаго.
В большей мере, чем любая предыдущая эпоха, двадцатый век принес яркие и беспрецедентные изменения почти во всех областях повседневной жизни – и мир искусства не был исключением. С общим отторжением традиций, распадом ограничений и вливанием независимости, в течение двадцатого столетия творчество расцветало.
Авангардные течения, такие как экспрессионизм, кубизм и фовизм, родились из самого значительного направления в современном изобразительном искусстве – чистой абстракции – и представлялись такими художницами, как Габриэль Мюнтер и Соня Делонэ-Тюрк.
В двадцатом веке препятствий для художниц стало меньше. К 1900 году большинство самых значительных художественных школ принимало студенток, но, несмотря на эту свободу, к женщинам все еще применялись двойные стандарты до и после окончания школы. В те времена, большая часть важнейших галерей в Соединенных Штатах сосредотачивала свои коллекции на работах европейских мужчин, а у американок практически не было шансов выставить свои работы в каком-нибудь значительном месте. Несколько радикальных галерей все же давали шанс талантливым женщинам. Самой известной из них была 291 Галерея Альфреда Стиглица в Нью-Йорке, где огромной популярностью пользовалась Джорджия О’Киф.
После того, как вторая мировая война разорила Европу, пульс мира искусств сместился из Парижа в Нью-Йорк. Преимущественно мужское художественное сообщество Америки в 40-х и 50-х годах продолжало препятствовать участию женщин в самых важных выставках и организациях. Все еще бытовавшие стереотипы углублялись с помощью рекламы и телевидения. Несмотря на это, развитие женщин в искусстве продолжалось.
В течение 20-го века искусство все больше становилось способом выражения личного и политического. Такие художницы, как Фрида Кало, Кете Кольвиц и Ники де Сен Фалль, сообщали, через искусство, о своих личных переживаниях. В этих работах исконный тип женщины прошлого был забыт; публика теперь столкнулась с иным женским опытом: драматичным, честным и даже жестоким. В области скульптуры, Барбара Хепуорт и Луиза Буржуа добились международной известности, расширив список женщин, работающих в этом жанре, дальше Камиллы Клодель.
По мере того, как западный мир продвигался к двадцать первому веку, традиционные границы продолжали расширяться и пересекаться. Художницы взялись за развенчивание традиционных стереотипов о женственности, поставили под вопрос способы, которыми изображались женщины на протяжении истории, воспользовались правом художника создавать работы без сюжета и повысили статус женщин в других сферах искусства, таких как театр и дизайн. Художественное сообщество продолжает расширять свой кругозор относительно современных техник выражения, а женщины становятся ключевыми участниками: от световых шоу до кино и фотографии, от исполнительского и монтажного искусства до электронных средств коммуникации и интернета. Сегодня, в начале двадцать первого века, число женщин в искусстве стало значительней, чем когда-либо, свидетельствуя о том, что оно больше не является исключительно мужским миром.
Женщинам в искусстве всегда отводилось особое место. Они выступали натурщицами, музами и спутницами художников, однако привилегия создавать шедевры принадлежала исключительно мужчинам. Вопрос о том, почему мы знаем так мало великих художниц, звучит укоризненным рефреном в каждой дискуссии о равенстве полов.
Обусловлено ли это осознанной институциональной дискриминацией? А может быть, во всём виновато многовековое доминирование мужчин в обществе? Или дело в том, что женщина просто не наделена достаточным талантом и по своей природе не способна к величию?
Образование и обнажённая натура
В размышлениях на тему о том, почему так малому количеству женщин удалось добиться известности в искусстве, самым распространённым и очевидным аргументом является отсутствие доступа к художественному образованию. На протяжении долгих веков единственным шансом для девочки обучиться мастерству была лишь удача родиться в семье творцов. Так Артемизия Джентилески, дочь тосканского художника, с детства демонстрировала колоссальные успехи в живописи. В итоге она стала первой женщиной в истории, избранной в члены старейшей в Европе Академии изящных искусств во Флоренции. К сожалению, такой сценарий был лишь исключением, подтверждающим правило.
Проперция де Росси / The Trustees of the British Museum
Однако не все сумели смириться с подобным положением дел. Итальянка Проперция де Росси решительно вторглась в мужское царство скульптуры, когда в 1524 году выиграла право оформить западный фасад Базилики Сан-Петронио. В своих мраморных барельефах де Росси продемонстрировала исключительное знание анатомии. До деталей проработанные мышцы с головой выдавали Проперцию: она явно видела мужское тело в движении, что не могло не стать поводом для многочисленных сплетен.
Семейное положение
Единственной женщиной в разношёрстной компании импрессионистов и невероятно талантливой художницей, которая смогла реализовать себя не только, как мать, но и творческая личность, была Берта Моризо. В своей живописи она отражала повседневность и домашние радости, нередко используя членов семьи — мужа Эжена Мане и дочь Жюли — в качестве моделей.
Век перемен
Нохлин доходчиво объясняет, что отсутствие примеров гениальных женщин не только в искусстве, но и науке, философии и музыке, обусловлено вовсе не менструальными циклами или стереотипной эмоциональностью, а гораздо более глубокими проблемами внутри учреждений культуры.
«Нет женщин, равных Микеланджело или Рембрандту, Делакруа или Сезанну, Пикассо или Матиссу, или даже гениям наших дней де Кунингу и Уорхолу, как нет и равных им среди чёрных. То положение, что есть и было в искусстве и в сотне других областей, обессмысливает, притесняет и обескураживает всех (в том числе женщин), кому не посчастливилось родиться белым, принадлежать предпочтительно к среднему классу, и главное — быть мужчиной”, — резюмирует в своём эссе искусствовед.
Фрида Кало (1931) / Bettmann/Getty
Женщины в искусстве сегодня
Казалось бы, в наше время равноправие, наконец, достигнуто. Без угрызений совести и страха обречь себя на бедность женщины могут выбирать профессию художницы, получать престижные награды и проводить собственные ретроспективные выставки. В мире современного искусства взошли такие звёзды, как Марина Абрамович и Синди Шерман. К сожалению, реальное положение дел вовсе не так радужно.
Джорджии О’Киф (1953) / Laura Gilpin
Согласно обширному исследованию ARTnews, дискриминация в мире искусства продолжает процветать. Художницы получают меньшее освещение в прессе, аукционная стоимость их картин заметно ниже, а количество женских персональных выставок, проведённых ключевыми художественными учреждениями по всему миру, и в сравнение не идёт с мужскими.
Читайте также: