Модный адвокат тэффи анализ кратко

Обновлено: 04.07.2024

На подготовку к экзамену по географии дали три дня. Два из них Маничка потратила на примерку нового корсета с настоящей планшеткой. На третий день вечером села заниматься.

Открыла книгу, развернула карту и – сразу поняла, что не знает ровно ничего. Ни рек, ни гор, ни городов, ни морей, ни заливов, ни бухт, ни губ, ни перешейков – ровно ничего.

А их было много, и каждая штука чем-нибудь славилась.

Индийское море славилось тайфуном, Вязьма – пряниками, Пампасы – лесами, Льяносы – степями, Венеция – каналами, Китай – уважением к предкам.

Хорошая славушка дома сидит, а худая по свету бежит – и даже Пинские болота славились лихорадками.

– Господи, дай выдержать экзамен по географии рабе твоей Марии!

Написала двенадцать раз, но, уже дописывая последнее слово, сама себя уличила:

– Ага! Рада, что до конца дописала. Нет, матушка! Хочешь выдержать экзамен, так напиши еще двенадцать раз, а лучше и все двадцать.

Достала тетрадку, так как на полях карты было места мало, и села писать. Писала и приговаривала:

– Воображаешь, что двадцать раз напишешь, так и экзамен выдержишь? Нет, милая моя, напиши-ка пятьдесят раз! Может быть, тогда что-нибудь и выйдет. Пятьдесят? Обрадовалась, что скоро отделаешься! А? Сто раз, и ни слова меньше…

Н. Тэффи. Экзамен. Часть 1

Перо трещит и кляксит.

Маничка отказывается от ужина и чая. Ей некогда. Щеки у нее горят, ее всю трясет от спешной, лихорадочной работы.

В три часа ночи, исписав две тетрада и кляпспанир, она уснула над столом.***

Тупая и сонная, вошла она в класс. Все уже были в сборе и делились друг с другом своим волнением.

– У меня каждую минуту сердце останавливается на полчаса! – говорила первая ученица, закатывая глаза.

На столе уже лежали билеты. Самый неопытный глаз мог мгновенно разделить их на четыре сорта: билеты, согнутые трубочкой, лодочкой, уголками кверху и уголками вниз.

Но темные личности с последних скамеек, состряпавшие эту хитрую штуку, находили, что все еще мало, и вертелись около стола, поправляя билеты, чтобы было повиднее.

– Маня Куксина! – закричали они. – Ты какие билеты вызубрила? А? Вот замечай как следует: лодочкой – это пять первых номеров, а трубочкой пять следующих, а с уголками…

Но Маничка не дослушала. С тоской подумала она, что вся эта ученая техника создана не для нее, не вызубрившей ни одного билета, и сказала гордо:

– Стыдно так мошенничать! Нужно учиться для себя, а не для отметок.

Н. Тэффи. Экзамен. Часть 2

Вошел учитель, сел, равнодушно собрал все билеты и, аккуратно расправив, перетасовал их. Тихий стон прошел по классу. Заволновались и заколыхались, как рожь под ветром.

– Госпожа Куксина! Пожалуйте сюда. Маничка взяла билет и прочла. «Климат Германии.

– Пожалуйста, госпожа Куксина. Что вы знаете о климате Германии?

– Климат Германии славится тем, что в нем нет большой разницы между климатом севера и климатом юга, потому что Германия, чем южнее, тем севернее…

Учитель приподнял одну бровь и внимательно посмотрел на Маничкин рот.

– Так-с! Подумал и прибавил:

– Вы ничего не знаете о климате Германии, госпожа Куксина. Расскажите, что вы знаете о природе Америки?

Маничка, точно подавленная несправедливым отношением учителя к ее познаниям, опустила голову и кротко ответила:

– Америка славится Пампасами.

Учитель молчал, и Маничка, выждав минуту, прибавила чуть слышно:

– А Пампасы Льяносами.

Учитель вздохнул шумно, точно проснулся, и сказал с чувством:

– Садитесь, госпожа Куксина.***

Следующий экзамен был по истории.

Классная дама предупредила строго:

– Смотрите, Куксина! Двух переэкзаменовок вам не дадут. Готовьтесь как следует по истории, а то останетесь на второй год! Срам какой!

Весь следующий день Маничка была подавлена. Хотела развлечься и купила у мороженщика десять порций фисташкового, а вечером уже не по своей воле приняла касторку.

Н. Тэффи. Экзамен. Часть 3

Усмехнулась горько и сказала:

– Десять раз! Очень Богу нужно десять раз! Вот написать бы раз полтораста, другое дело было бы!

В шесть часов утра тетка из соседней комнаты услышала, как Маничка говорила сама с собой на два тона.

Один тон стонал:

– Не могу больше! Ух, не могу!

Испуганная тетка прогнала Маничку спать.

– Нельзя так. Зубрить тоже в меру нужно. Переутомишься – ничего завтра ответить не сообразишь.

В классе старая картина.

Испуганный шепот и волнение, и сердце первой ученицы, останавливающееся каждую минуту на три часа, и билеты, гуляющие по столу на четырех ножках, и равнодушно перетасовывающий их учитель.

Успеть бы только исписать ровно шестьсот раз, и она блестяще выдержит!

– Госпожа Куксина Мария! Нет, не успела!

Учитель злится, ехидничает, спрашивает всех не по билетам, а вразбивку.

– Что вы знаете о войнах Анны Иоанновны, госпожа Куксина, и об их последствиях?

Что-то забрезжило в усталой Маничкиной голове:

– Жизнь Анны Иоанновны была чревата… Анна Иоанновна чревата… Войны Анны Иоанновны были чреваты…

Она приостановилась, задохнувшись, и сказала еще, точно вспомнив наконец то, что нужно:

– Последствия у Анны Иоанновны были чреватые…

Учитель забрал бороду в ладонь и прижал к носу.

– Не расскажете ли теперь, госпожа Куксина, – вкрадчиво спросил учитель, – почему Орлеанская дева была прозвана Орлеанской?

– Ну-с? – торопил учитель, сгоравший, по-видимому, от любопытства услышать Маничкин ответ. – Почему же ее прозвали Орлеанской?

Маничка мысленно дала обет никогда не есть сладкого и не грубиянить. Посмотрела на икону, откашлялась и ответила твердо, глядя учителю прямо в глаза:

– Потому что она была девица.

Иллюстрация

В этот день народу в суде было мало. Интересного заседания не предполагалось.

На скамьях за загородкой томились и вздыхали три молодых парня в косоворотках. В местах для публики – несколько студентов и барышень, в углу два репортера.

Обвиняемый был уже в зале и гулял перед публикой с женой и тремя приятелями. Все были оживлены, немножко возбуждены необычайностью обстановки, болтали и шутили.

– Хоть бы уж скорее начинали, – говорил Рубашкин, – голоден как собака.

– Гм! га! га! Вот как запрячут его в тюрьму, вот вам и будет завтрак, – острили приятели.

– Уж лучше в Сибирь, – кокетничала жена, – на вечное поселение. Я тогда за другого замуж выйду.

Приятели дружно гоготали и хлопали Рубашкина по плечу.

В залу вошел плотный господин во фраке и, надменно кивнув обвиняемому, уселся за пюпитр и стал выбирать бумаги из своего портфеля.

– Это еще кто? – спросила жена.

– Да это мой адвокат.

– Адвокат? – удивились приятели. – Да ты с ума сошел! Для такого ерундового дела адвоката брать! Да это, батенька, курам на смех. Что он делать будет? Ему и говорить-то нечего! Суд прямо направит на прекращение.

– Да я, собственно говоря, и не собирался его приглашать. Он сам предложил свои услуги. И денег не берет. Мы, говорит, за такие дела из принципа беремся. Гонорар нас только оскорбляет. Ну я, конечно, настаивать не стал. За что же его оскорблять?

Популярные сегодня пересказы

В своем произведении Тэффи с присущим ей юмором и тонкой иронией раскрывает тему таких человеческих пороков как самодовольство, напыщенность и откровенная глупость.

По мнению писательницы, дураки не так уж глупы, поскольку наловчились прекрасно маскироваться под умных и мудрых людей. Главный их способ одурачивания окружающих – пускать пыль в глаза своими глубокомысленными рассуждениями.

Отличительная черта дураков в интерпретации Тэффи – неискоренимая любовь к поучениям и непомерное самомнение. Искренне считая себя авторитетами и носителями истины в последней инстанции, они никогда не сомневаются в своей правоте.

Нежелание анализировать и думать – признак узкого кругозора, который дураки не хотят развивать в силу природной интеллектуальной лени. Свое скудоумие и откровенную ограниченность они искусно скрывают потоком умных слов, цитат великих людей и заезженных аксиом.

Еще один характерный признак дураков – их серьезность. Обособление этой черты понятно для Тэффи – мастерице юмористических рассказов. Своими произведениями она пытается растормошить людей, заставить задуматься, а не просто посмеяться над остроумной новеллой. Сквозь призму юмора можно рассматривать очень важные, серьезные темы, и именно это как нельзя лучше удалось Тэффи.

В ничем не нарушаемой, монументальной серьезности писательница видит ограниченность ума и нежелание выходить за привычные рамки. Умный человек не боится развиваться, идти вперед и допускать на своем пути ошибки – это естественный процесс, которого не нужно стесняться. Дураки же, напротив, предпочитают оставаться в статичном положении, которое кажется им наиболее безопасным и стабильным. Это духовно мертвые люди, однако подобный образ жизни – их собственный выбор.

Под красивым и забавным литературным псевдонимом Тэффи скрывается очень популярная русская писательница начала 20 века Надежда Александровна Лохвицкая. Она была известна как создательница юмористических и сатирических произведений – фельетонов, стихов, рассказов. Эмигрировав в 1920 году за границу, Тэффи продолжала творить, посвящая все свои произведения горячо любимой ею родине.

Речь адвоката строится по принципу градации. Его доводы все усиливаются и усиливаются, напряжение все нарастает и нарастает. Защитная речь условно делится на три части, после каждой из них следует определенное действие судьи. Сначала судья попросил очистить зал от публики, затем – удалить свидетелей и, в конце концов, он лишил защитника слова.

Развязка этого рассказа неожиданна, смешна и страшна одновременно. Рубашкина приговорили к лишению всех прав и смертной казни через повешение. А что же модный адвокат? Его поклонники сделали ему овацию. Он же, отправив человека на смерть, как ни в чем не бывало, выпил пива с сосисками и попросил прислать ему корректуру своей защитительной речи. Он хотел собственными глазами убедиться, что его великолепные тирады написаны без единой опечатки.

0 человек просмотрели эту страницу. Зарегистрируйся или войди и узнай сколько человек из твоей школы уже списали это сочинение.

Историческая судьба распорядилась так, что среди имен русских писателей начала 20 века мы выделяем тех, кто остался жить в послереволюционной России и тех, кто эмигрировал за границу. Очень печально, что имена последних мы начали открывать сравнительно недавно. Ведь среди них очень много талантливых писателей: И. Шмелев, С. Черный, Тэффи…
Под красивым и забавным литературным псевдонимом Тэффи скрывается очень популярная русская писательница начала 20 века Надежда Александровна Лохвицкая. Она была известна как создательница юмористических

и сатирических произведений – фельетонов, стихов, рассказов. Эмигрировав в 1920 году за границу, Тэффи продолжала творить, посвящая все свои произведения горячо любимой ею родине.
Многие рассказы Тэффи относятся к общественно-политической и социальной сатире. Так, рассказ “Модный адвокат” повествует об адвокате, который, защищая своего подсудимого, думает не о его интересах, а о своей репутации.
Подзащитный адвоката, Семен Рубашкин, обвинялся “за распространение волнующих слухов о роспуске первой Думы” в газетной статье. Обвинение было самое пустяковое. Рубашкин гулял в зале суда вместе

Все они шутили над положением обвиняемого, потому что были уверены, что Рубашкину ничего не грозит.
И тут на страницах рассказа появляется главный герой – адвокат: “В зал вошел плотный господин во фраке и, надменно кивнув обвиняемому, уселся за пюпитр…” Выясняется, что этот адвокат сам предложил Рубашкину свои услуги, причем совершенно бесплатно. Его доводы звучали так: “Мы… за такие дела из принципа беремся. Гонорар нас только оскорбляет”. Первая часть рассказа, завязка действия, заканчивается угрожающими словами адвоката своему подзащитному: “Я рассмотрел ваше дело…

Мужайтесь”.
Вторая часть рассказа, самая большая, представляет собой развитие действия и кульминацию. Начало рассмотрения дела не предвещало ничего страшного. Судья задавал обычные вопросы, Семен Рубашкин с готовностью на них отвечал, предчувствуя скорое окончание волокиты.

Но тут вмешался адвокат героя.
Его портрет дан в сатирических тонах: “Но тут выскочил адвокат. Лицо у него было багровым, глаза выкатились, шея налилась. Казалось, будто он подавился бараньей костью”. Адвокат начал произносить свою “защитную” речь.

Выяснилось, что Семен Рубашкин “не просто скромный газетный писака”, а представляет собой скрытую силу великого революционного движения.
Речь адвоката строится по принципу градации. Его доводы все усиливаются и усиливаются, напряжение все нарастает и нарастает. Защитная речь условно делится на три части, после каждой из них следует определенное действие судьи.

Сначала судья попросил очистить зал от публики, затем – удалить свидетелей и, в конце концов, он лишил защитника слова.
Из речи модного адвоката суд понял, что Рубашкин – один из предводителей революционного движения в России, который никогда не смирится, не прекратит своей деятельности. Только смерть успокоит этого великого борца. И в конце своих страшных для Рубашкина слов адвокат заявил, что его доверитель “абсолютно отказывается подписать просьбу о помиловании”.
Развязка этого рассказа неожиданна, смешна и страшна одновременно. Рубашкина приговорили к лишению всех прав и смертной казни через повешение. А что же модный адвокат?

Его поклонники сделали ему овацию. Он же, отправив человека на смерть, как ни в чем не бывало, выпил пива с сосисками и попросил прислать ему корректуру своей защитительной речи. Он хотел собственными глазами убедиться, что его великолепные тирады написаны без единой опечатки.
В финале рассказа мы узнаем взгляд адвоката на жестокий приговор его подзащитному. “Что поделаешь! Кошмар русской действительности!” – заявляет он ошеломленному приятелю Рубашкина.
Почему же адвокат Рубашкина назван модным? Чего он добивался, якобы защищая, а на самом деле обвиняя своего доверителя? Адвокат “модный”, потому что он отзывается “на злобу дня”. Рассказ описывает те неспокойные времена, когда в России появились различные политические общества, стремящиеся изменить существующий строй, когда большое распространение получили всевозможные революционные идеи.

Естественно, с революционерами нещадно боролись. Каторга и смерть – вот типичная участь приговоренных революционеров. На фоне такой обстановки появились новомодные адвокаты, из своих благородных взглядов бесплатно защищавшие мучеников революции.
Но герой рассказа не защищал, а обвинял своего подзащитного. Для него главное было не свобода Рубашкина, а собственная репутация, овации от поклонников после процесса. Еще бы, куда почетнее защищать “скрытую силу революционного движения”, чем рядового журналиста, написавшего небольшую крамолу.

Адвокат раздул свою значимость, представив дело Рубашкина так, что у суда оставался единственный выход – приговорить журналиста к смерти. Зато теперь адвокат будет говорить, что сделал все, что мог, но вот как жестокое самодержавие расправляется со своими идейными врагами!
Этот рассказ Тэффи и смешон, и страшен. Главный герой, адвокат, похож на дьявола, по своему усмотрению распоряжающегося душами беззащитных людей. Ради собственных амбиций он губит невинного человека да еще и гордится этим.

В здании суда народу практически не было, так как не намечалось проведение интересных заседаний.

Обвиняемого – Семёна Рубашкина судили за то, что он написал статью о роспуске Думы. Мужчина и не думал, что его осудят, планировал отпраздновать успешное окончание процесса в ресторане. Он не хотел приглашать адвоката, но тот сам напросился участвовать в процессе.

На судебном заседании адвокат представил дело Семёна так, как будто мужчина – революционер и состоит в партии, борющейся против власти. Когда дело приняло политическую окраску, судом был вынесен строгий приговор.

Автор доказывает, что не стоит доверять незнакомым людям.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Тэффи. Все произведения

Модный адвокат. Картинка к рассказу

Сейчас читают

Второй сборник Бориса Акунина Детская книга написан в жанре исторического детектива. В нем перекликается и идет параллельно повествование в эпоху правления Екатерины II

Маленькой беленькой собачке-фокстерьеру по кличке Дашенька, появившейся на свет не так давно, рассказывают сказку о подвигах, совершенных в былые времена ее предком, беленьким песиком-фокстерьером, которого звали Фоксик.

Мокрым мартовским днем художник Саврасов сидел за столом, пил водку из мутной рюмки и жаловался своему ученику Левитану, что многие стыдятся своей Родины, предпочитая пышность Петергофа и Ораниенбаума обычным деревенским избам, перелескам да низкому небу.

Я вспоминаю картину, как мне удалось увидеть нападающую свору собак. Они были разных расцветок. Видно было, что они боятся подойти к ощетинившемуся волку. Шерсть на нём была дыбом. Но, он не спешил делать каких – то попыток.

Читайте также: