Легенда о куань юне о чем кратко

Обновлено: 05.07.2024

Познавательный археологический тур по памятникам Золотой империи джурджэней.

СРОКИ: 22, 30 апреля 2017

Краснояровское городище эпохи чжурчженей площадью 180 гектаров расположено в Уссурийском районе Приморья, в четырех километрах к югу от Уссурийска, на правом берегу реки Раздольная, в селе Утесном.

Краснояровское городище – идентифицируется в Верхней столицей чжурчжэньского государства Восточное Ся городом Кайюанем (основан в 1215 году). Это самое крупное городище на территории Приморья. Предполагается, что город пал после штурма татар около 1233 года…

Вы увидите древние укрепления и постройки, получите, интересную информацию по древней истории Приморья начиная с эпохи верхнего палеолита до средневековья.

ПРОГРАММА:

8:30 час. – выезд из Владивостока

8:30 – 10:30 – доставка на автобусе в г.Уссурийск. По дороге путевая информация от экскурсовода-археолога, историка, участника 10 археологических экспедиций Соболевой М.В.

10:30 – 11:30 – посещение краеведческого музея г.Уссурийска, древняя черепаха – свидетель истории.

11:30 – 12:00 – переезд в пригород Уссурийска к памятнику средневековья Краснояровскому городищу.

12:00 – 13:30 – экскурсия с археологом по древнему городищу, секреты прошлых веков.

14:00 – 16:00 – экскурсия по парку и восстановленным объектам разных эпох и культур. Обед-пикник. Отдых.

16:00 – 18:30 – доставка во Владивосток на автобусе.

Стоимость тура: 1 450 рублей

Рекомендуем – удобную одежду, спортивную обувь, термос с горячим чаем.

Раскопки здесь начались еще в 1868 году и продолжаются по сей день. Только за последние 13 лет археологами вскрыто более 5,5 тысячи кубических метров земли. Найдены такие артефакты, как кувшины, шлемы, панцирь. Но самая удивительная находка - печать Еланьского мэньаня (начальника военно-административной единицы в тысячу дворов), отлитая в 1222 году, что служит одним из доказательств того, что когда-то в окрестностях Утесного стоял императорский дворец.

Нас же ведет легенда о Куань-Юне. Эту легенду впервые записал еще в начале 19 века знаменитый исследователь Дальнего Востока Владимир Клавдиевич Арсеньев. Рассказал ее старый удэгеец на одном из стойбищ у костра. Якобы в давние времена стояли друг рядом с другом два государства. В одном правил умный правитель и было у него две жены – одна умная, вторая красивая. А рядом правил его дядюшка – очень завистливый тип. И очень хотел соблазнить и увести у племенника красивую молодую жену… А как развивались события, почему произошла большая война и куда бежало проигравшее войско, и как среди лета появился лед на море. И может быть вы даже догадаетесь где находится тот таинственный остров на котором были спрятаны богатства одного из правителей….

Вы побываете в местах описанных в знаменитой легенде о Куай-Юне, его двух женах и жестком царе.

АННУЛЯЦИЯ ТУРА возможна по любой причине в пятницу до 12 часов! Если вы до указанного времени не предупредили, что не сможете выйти на маршрут – деньги возвращаются за вычетом фактически понесенных затрат турфирмой (затраты могут составлять 100% стоимости тура).

Вслед за войной в крае появляется какая-то неведомая страшная болезнь: люди умирают во множестве. Это была не оспа, а что-то другое, более ужасное. В одной долине реки Сучана в течение двух ночей и одного дня умерло более 600 человек взрослых, детей и женщин. Испуганные люди бежали в горы, тщетно пытаясь уйти от смерти. Зараженный воздух следовал за ними по пятам и распространял болезнь с ужасающей быстротою. Она находила беглецов всюду, и они гибли так, что некому было даже совершить над ними обряд погребения. В живых остались только случайные счастливцы: где - старик, где - одинокий ребенок или одна женщина и т.д.

В крае наступает полное запустение. На местах прежних поселений вырастают дремучие леса, и во множестве появляются дикие звери. Тогда северные охотничьи племена, ранее жившие далеко в глуши лесов и гор, стали спускаться к югу и мало-помалу распространяться по всему Уссурийскому краю.

На этом заканчивается легенда о царе Куань-Юне.

Теперь обратимся к разбору самой легенды. Что она представляет собою: сказку, вымысел или действительно такие события происходили в Южно-Уссурийском крае? Последнее предположение имеет под собой некоторую почву.

По легенде племянник Чин-я-тай-цзы жил в Шуан-чэн-цзы, где теперь стоит город Никольск-Уссурийский. Этим именем китайцы называют Никольск и по сие время. Шуан-чэн-цзы - двойная крепость. Действительно за городом и в настоящее время есть две больших старинных крепости. В одной из них построены казармы для полков первой стрелковой дивизии. Это указывает на ее размеры. Лет десять назад земляные валы этих укреплений были еще хорошо сохранены, но, по мере разрастания города и увеличения его населения, безжалостная рука обывателя стала разрушать эти последние остатки Бохая.

Разбирая легенду далее, мы видим, что потерпевший поражение Куань-Юн уходит вверх по реке Сучану переходит через водораздел Да-дян-шань на реку, которая впоследствии стала называться Дао-бин-хэ. И теперь еще старожилы-китайцы называют упомянутый перевал через горный хребет именно этим именем. Но самое главное не то. Не поражает ли читателя такое близкое созвучие: Дао-бин-хэ и Диубихе. Конечно, последнее название произошло из первого. Русские исказили истинное название, и измененное оно перешло на карты. Это говорит в пользу легенды.

Есть еще одно обстоятельство, которое заставляет задуматься. В сказании говорится, что Хун-лэ-нюй была ранена и умерла во время похода. Чин-я-тай-цзы похоронил ее под водопадом. Самый большой водопад в Уссурийском крае в настоящее время находится на реке Пан-дао-гоу, на правом притоке реки Дун-да-гоу - впадающем, в свою очередь, в реку Даубихе. Вода спадает с высоты шестнадцати метров. Присутствие водопада в бассейне реки Даубихе очень важно для наших исследований.

По смыслу легенды, на водоразделе между реками, текущими в Уссури, и реками, несущими свои воды к морю, Куань-Юн построил крепость. На самом деле, на пути с реки Лифудзин на реку Тадушу на самом перевале через хребет Сихотэ-Алинь есть такое укрепление. С современной тропы его не видно, поэтому никто и не знает об его существовании; оно находится в лесу с километр в сторону от дороги. Место нахождения крепости не идет в разрез с легендой, а наоборот, подтверждает сказание.

Наконец, легенда говорит, что разбитый царь Сучана дошел до моря и здесь укрепился: на горе Куань-чэ-дин-цзы; затем он построил плот и ушел на нем в море. Южнее залива Ольги на самом берегу моря есть гора Гао-чэ-дин-цзы. Очень подкупает такое созвучие! Вся эта гора от вершины и донизу изрыта: валы, траншеи и окопы избороздили ее склоны по всем направлениям. Старик-маньчжур Кин-чжу из фанзы Сиян, в бытность свою на той горе, нашел старый проржавленный меч и железный шлем. На шлеме было два ножа, прикрепленных но сторонам его вертикально. Кин-чжу бросил меч и шлем там же, как вещи никуда негодные.

Из всего этого видно, что здесь происходила, с одной стороны, осада горы, а с другой, упорная ее оборона, а отсюда, в свою очередь, следует, что борьба, о которой говорится в легенде, действительно имела место в Уссурийском крае.

Этим вопрос не исчерпывается. Много интересных сведений сообщают местные старообрядцы.

Одни из первых переселенцев в Амурскую область были староверы. Часть их поселилась на Амуре около озера Петропавловского, которое они окрестили этим именем, а впоследствии перебрались на реку Даубихе, где основали деревню Петропавловку. Другая часть их поселилась близ того места, где ныне раскинулся Никольск-Уссурийский. Эти последние свое селение окрестили Красным Яром.

Показания старообрядцев (Поносова, Могильникова и др.), приехавших с рек Сучана и Судзухе в северною районы (заливы Пластун и Амгу), еще более интересны. Они рассказывали, что в тех же приблизительна годах на Сучан приехали два японца и с ними православный священник из Камчатки17. Они также имели какие-то планы, нанимали рабочих и делали раскопки в укреплении, которое находится на левом берегу реки, около корейской деревни. Они достали из земли много разных вещей, сделанных из камня, серебра и меди. Две находки обратили особенное внимание старообрядцев. Это была лошадь из белого камня и баран из какой-то черной массы. Белая лошадь. Как это совпадает с легендой. Как жаль, что эти находки стали достоянием чужого музея.

Но самые интересные сведения сообщают старообрядцы Черепановы (Трифон, Нефед и Олимпий) с реки Амагу. В начале восьмидесятых годов, когда они жили в Петропавловке, к ним приехали два японца и настойчиво расспрашивали крестьян, не встречали ли они где- нибудь поблизости своей деревни старинный колодец с каменной кладкой!

Старик Черепанов вспомнил, что, будучи раз на охоте, он недалеко от почтовой станции Тарасовки, в двух километрах от постоялого двора отставного солдата Ефремова, действительно видел один такой колодец в болоте около укрепления, которое было расположено тут же недалеко на соседней горе. Уже тогда колодец этот был залит водою более чем на 15 сантиметров, так что он, Черепанов, едва не оступился и чуть было не провалился в его отверстие. Японцы просили указать им это место. Черепанов повел их сам, но найти колодца второй раз уже не мог, так как после того, как он видел его первый раз, прошло уже более 10 лет: колодец совсем затянуло тиной, занесло песком и глиной, всюду появились кочки, кусты и поросль низкорослой березы. Физиономия местности изменилась совершенно. Совместно с японцами Черепанов искал колодец около двух суток. Колодца найти им так-таки и не удалось, и японцы уехали домой с пустыми руками.

Эти поиски колодца заинтересовали старообрядцев и потому, расставаясь с японцами, они стали их расспрашивать о причине, которая вызвала их приезд в Уссурийский край, и что может быть интересного в старом колодце. Тогда японцы им сказали, что, по преданию, много сот лет назад на этой реке происходило большое сражение. Одна сторона была разбита, отступала к Ното и, спасаясь от преследования своих врагов, опустила в колодец два больших золотых истукана, у которых глаза были сделаны из драгоценного камня.

Как только японцы уехали, Черепановы снова принялись за поиски колодца. Много они искали, пробовали зондировать почву железными щупами, но, вследствие того, что болото занимало очень большую площадь, а местность изменилась до неузнаваемости, несмотря на самый упорный и добросовестный труд, все усилия их остались тщетны.

Эти золотые истуканы не были ли теми самыми богами, что находились в кумирне около устья реки Сучана и от которых, будто бы, Цзин-я-тай-цзы получил исцеление.

Все упомянутые старообрядцы совершенно знали легенды о Куань-Юне, и потому показания их приобретают особенный интерес.

Это не все. Есть еще более веские доказательства, которые говорят уже прямо-таки в пользу легенды. Во время экспедиции 1907 года, когда наш большой отряд стоял биваком на реке Тахобе, я производил раскопки и укреплении, построенном на берегу мори. Стены этого городища были сложены из угловатых камней, которые древние обитатели брали по ту сторону реки с осыпей соседней горы.

В Уссурийском крае монеты эти встречаются очень часто. Из трудов Позднеева мы видим, что в древние времена японцы имели большие сношения с народами, обитавшими в нашем Приамурье. Найденная монета могла быть случайно сюда занесенною, по можно допустить и японское влияние. Тогда интерес японских археологов по розыскам древностей в Уссурийском крае становится вполне понятным.

Вероятнее всего, что во времена Цзиньской империи в Южно-Уссурийском крае действительно жил какой-то царь, имя которого утрачено совершенно, но о котором сохранились различные легенды. Значительно позже в Уссурийском крае появляются китайцы. Им постоянно попадались монеты с надписью Куань-Юна. Это и послужило причиной недоразумений. Мало знакомые с научной китайской литературой, они чужое имя навязали чужому лицу, чужому народу.

Теперь посмотрим, нет ли где-нибудь в русской литературе чего-нибудь похожего на легенду о Куань-Юне?

В последние годы великая волна переселения русского народа хлынула в Приамурье и заполнила все те места, где были земли, хоть мало-мальски годные для хлебопашества и сельского хозяйства. Под давлением переселенцев старики-китайцы стали оставлять свои прежние насиженные места и уходить на родину. Напрасно исследователь старался бы теперь собрать сведения от китайцев. Он не нашел бы ничего, кроме брошенных китайских фанз и жалких деревушек русских новоселов на месте прежних китайских поселений. До прихода русских все орнаменты и памятники Бохая и даже самые укрепления в течение многих веков оставались на своих местах нетронутыми. Но с тex пор, как в крае появились переселенцы, нивелирующая, рука крестьянина-земледельца стирает следы Бохая с лица земли и с каждым годом все более и более. Поэтому с каждым годом производить исследования все труднее и труднее. И не далеко уже то время, когда будущий историк тщетно будет доискиваться разрешения того или другого вопроса и горько будет сожалеть о том, зачем он не приехал сюда раньше, когда была к тому полнейшая возможность.

Так, например, в 90 километрах выше города Николаевска на Тырском утесе находились развалины древнего буддийского храма18. Сюда постоянно съезжались-туземцы и молились богу. Какой-то не в меру усердный монах приказал камень этот свалить в Амур. На несчастье, река в этом месте оказалась глубокою. Вероятно, теперь этот камень занесло мощными пластами песка и ила и потому, достать его нельзя даже и с помощью водолазов.

По инициативе бывшего Приамурского генерал-губернатора Гродекова, одна из этих черепах была доставлена в город Хабаровск, где в настоящее время она находится перед фасадом музея. По слухам, другая черепаха осталась в Никольске и по сие время.

Теперь понятно, что искали китайцы при раскопках в Никольске-Уссурийском, что за могильный склеп они отрывали и что за воина в доспехах и с оружием они вместе с гробом увезли к себе на родину. Теперь китайцы если и ставят таких черепах над могилами знатных покойников, то делают их из белого камня, и кроме того, орнамент на спине делается в виде правильной колонны или доски, оканчивающейся вверху разным барельефом. Те же надгробные памятники черепахи (как синоним вечности), которые ставились маньчжурами в XII веке, всегда делались из серого гранита, и на спине животного укреплялась простая каменная глыба, отесанная только с двух, нередко и с одной стороны, и покрытая немногими иероглифическими письменами.

Глава третья

Теперь рассмотрим другой вариант легенды о царе Куань-Юне. Но прежде чем приступить к изложению его, следует предпослать несколько слов о том, как появилась эта легенда в литературе. В 1894 году по инициативе бывшего Приамурского генерал-губернатора Духовского для географических исследований таежных районов в бассейне правых притоков Уссури были командированы охотничьи команды 1-й и 2-й Восточно-Сибирских стрелковых бригад. Вверх по рекам Бикину и Иману пошли две команды под начальством молодых в то время офицеров-подпоручиков Горского и Пель-Горского. Но они не дошли до хребта Сихотэ-Алиня и после неимоверных трудностей, чрезвычайных лишений, до человеческих жертв включительно, вернулись обратно. К чести этих пионеров следует сказать, что они, несмотря на крайне тяжелые условия похода, работали с редкой энергией, с любовью и добросовестностью и собрали весьма интересный описательный материал по географии края.

Но тут опять приходится сделать маленькую оговорку. У китайцев есть множество легендарных и исторических сказаний о своей стране и о своем народе, но у них совершенно нет преданий о происхождении туземцев, обитавших в Уссурийском крае. У орочей Императорской гавани и у орочей-удэхе действительно есть религиозное сказание о происхождении их от медведя и от тигра. Это предание, с различными вариантами, мы находим у всех без исключения народов, принадлежащих к великой семье выходцев из Маньчжурии - тунгусов.

«На Сучане лет пятьсот назад царствовал сильный царь Куань-Юн, китайской династии. Кругом его царства жили сильные цари, зависевшие от него и платившие ему дань почти через каждые сто верст было особое царство, и только немногие из царств были самостоятельны. Время тогда было хорошее; урожаи большие; погода всегда стояла ясная, теплая; болезней не было.

У царя Куань-Юна был племянник, который жил в крепости, в местности Сандагоу, по реке Улахе (выше реки Ното); семья племянника состояла из жены Хун-лэ-нюй и сестры ее Лю-лэ-нюй; обе - писанные красавицы, все удивлялись их красоте.

Там, где Великая китайская стена подходит к морю, на каменной скале стоит храм в честь святой женщины-китаянки Мын-цзя-нюй, сохранившей до конца своей жизни супружескую верность. Однажды жена племянника Хун-лэ-нюй собралась поехать в храм Мын-цзя-нюй поклониться святой женщине, но перед отъездом через ворожею она узнала, что на обратном пути ей и ее мужу грозит большая опасность от дяди Куань-Юна, который был большой развратник и любитель красивых женщин.

Перед отправлением в дорогу племянник заявил жене, что на обратном пути им предстоит ехать мимо дяди и необходимо будет завернуть к нему погостить. Хун-лэ-нюй начала отговаривать мужа не заезжать к дяде, но он ее не стал слушать и согласился пополнить лишь три условия, которые она ему, наконец, поставила: 1) по приезде к дяде коней не расседлывать, 2) водки не пить и 3) если их ночь застигнет у дяди, ложиться не разуваясь. Муж обещался ей выполнить эти условия. Тогда Хун-лэ-нюй вынув серьги, одевшись по-мужски и заплетя волосы в одну косу, отправилась в дорогу с мужем и небольшим отрядом.

Возмущенная Хун-лэ-нюй выхватила саблю и отрубила дяде голову, а затем в досаде на мужа, что он забыл свое обещание, и ему отсекла голову. Крикнув свою стражу, она села на коня и поскакала домой, к своей сестре Лю-лэ-нюй. Но вскоре войска Куань-Юна бросились в погоню за ними и настигли их, так как кони у них были еще измучены за дорогу. Видя свою неминуемую гибель, Хун-лэ-нюй мной оторвала кусок от своей одежды и, укусив палец, кровью написала своей сестре о всем случившемся, затем, привязав письмо к гриве, пустила свою чудную белую лошадь домой, а сама себя заколола кинжалом. Отряд был ее весь перебит Куань-Юновой стражей.

Большое спасибо Ангелине Сергеевне Ващук за ангельскую характеристику работы Старцева, ибо я сам такое без ошибок написать не в состоянии. Ваще не в состоянии…

Когда Старцев Анатолий Федорович спросил своего друга Зинзай Пионку от кого он услышал эту историю, старик ответил, что от Арсеньева, с которым он лично был знаком.

Знаете, а я верю Зинзай Пионки и могу привести достаточные для убеждения доводы, с которыми многие согласится. Жаль, что самому рассказчику давно нет до этого дела. В прочим, так всегда происходит в жизни. По молодости мы считаем себя центром вселенной и кладезем мудрости, плещущим исключительно истинными в последней инстанции. В то же время, старческие рассказы не более чем холщевый мешок поеденный молью фантазий и несбывшихся надежд.

Тогда остаются вопросы – какая изначально была легенда? Какие события в ней отражены, и какого народа? Где происходили события?

«Вот рассказ старика.
В Малой Кеме есть крепость. Построили русские на том месте дом, легли спать и слышат, как кто-то в бубен бьет и пляшет. Вышли – никого нет. Легли вновь спать, и снова кто-то в бубен бьет и пляшет. Так продолжалось каждую ночь. Тогда русские разобрали дом и переселились в другое место.

(Фото тернейской Кемы Дмитрия Корнилова)

Так, Кемой называют в Сибири реку Енисей, состоящую из слияния двух потоков: Малой Кемы (Ка-Кемы) и Большой Кемы (Бий-Кемы).

Итак, если предположить, что в рассказе идет речь о Малом Енисее, то осталось найти там старую заброшенную крепость…

coolprim, запости еще и саму легенду, а то непонятно

coolprim, запости еще и саму легенду, а то непонятно

Легенда будет идти синим цветом

Археологи предполагают, что здесь находилась резиденция хана Моюн-Чура, но, возможно, эта крепость еще древнее, так как исследований здесь никто толком не проводил.

Так вот, согласно надписи на каменной стеле Моюн-чура от собственного лица написано:

Есть предположение, что крепость была построена Моюн-Чуром в долине, которая в последствие была искусственно затоплена. Так и образовалось озеро Тере-Холь.

Крепость Пор-Бажин была окружена десяти метровой глинобитной стеной, с восточной стороны которой были ворота, укрепленные двумя башнями.

Крепость протянулась с запада на восток на 211 метров, с севера на юг на 158 метров, представляя из себя правильный прямоугольник.

В последствие ученые обнаружили, что крепость погибла в огне пожара. А по захоронениям жителей, некогда населявших ее, можно судить по найденным останкам - это высокорослые европейцы.

Это не единственная крепость в бассейне Енисея, она просто самая масштабная. Вдоль него и его притоков протянулась череда крепостей. На практически каждом перевале, на каждом перешейке, на каждом сужении реки, еще задолго до открытия Пор-Бажин русские переселенцы находили остатки укреплений. Не зря известно сравнение Енисея с ниткой, на которую продеты как бусы древние крепости.

Класс! Интересно, жуть. В 2010-м были на Кеме за Тернеем. Не доехали до источников, жаль. И жаль, что. загажено.

Влияние малых народов на большие иногда носит такой глобальный характер, что непонятно - кто же кого окультуривал?
Например, любой уважающий себя христианин в любом уголке мира, скажет как избавиться от упыря. Вбить ему осиновый кол в сердце.

Я пытался найти вразумительный ответ на причины такого свойства осины, но ничего конкретного мне не предложили. Всякого рода ссылки на тот факт, что на осине повесился Иуда, что де крест на котором распяли Иисуса был из этого дерева, что под ним отдыхала Мария во время бегства в Египет, несерьезны. В Палестине не растет осина.

Тогда я вспомнил, что по старым польским и русским сказкам вбивать осиновый кол в сердце не обязательно. Можно воткнуть его в могилу предполагаемого упыря и идти спать спокойно.

А потом, случайно, нарвался на статью посвященной финно-уйгурской культуре и в ней узнал, что осина и кладбище у них произносится одинаково.

«Еще при царизме в Верхоянском, Колымском и Якутском округах было слышно, что на далеком севере находится никому не ведомый народ — чучуна. Никто этим слухам, упорно циркулирующим до сих пор, значения не придавал и не придает. Многие говорят, что рассказы о чучуна — просто выдумки. С этим нельзя согласиться… Верхоянцы знают, что чучуна — не фантазия. Есть и очевидцы.

Существует легенда, записанная со слов семидесятилетней Христины Николаевой, всю жизнь кочевавшей в Оленёкском районе.

«По рассказам старых людей, был так называемый чучуна. Он охотился за оленями и гонялся за людьми. Оленя мог разорвать пополам, был страшно сильный…

Наряду с чучуном существуют и другие термины, которыми обозначают этот загадочный народ и скребок для выделки. К ним относятся названия: хучуку, чучуку, хучана (на Таймыре есть река с таким названием) и… СУЧАНА

Что мы получаем?
Сучанский народ царя Сагди Куаюна это:

- Люди с татуировкой на лице в виде шрама (сучу);
- Носящего одежду из шкуры барана (коун);
- Почитавших барана/овцу (коун);
- Носящих одежду и шапки, окрашенные в красный цвет (куан);
- Народ очень древний, живший до прихода в эти места якутов, эвенков и прочих, включая русских.

Думаю, это неверное рассуждение. Правильное использование иероглифов должно отвечать понятиям о языке не китайцев, а тазов. Почему-то Арсеньев и Старцев про этот факт забывают. На мой взгляд у тазов могли быть использованы следующие иероглифы.

Выходит эта легенда не могла появиться раньше, чем русские нашли и исследовали крепость Пор-Бажин на Малой Кеме. А это было, как мы помним, в 1891 году.

Обратите внимание, абориген Зинзай Пионка ясно указал в начале своего рассказа, что именно русские разбудили старых, давно умерших духов:

Т.е., он воспринял рассказ об археологических раскопках, проходивших в один из летних сезонов, как попытку русских обосноваться в этом месте, а копание земли привело к пробуждению душ.

Странно, но в своей работе Старцев был настолько близок к пониманию этого, но почему то прошел мимо. Вот, смотрите:

Т.е., легенда появляется у удэгейцев через три года после открытия и первого исследования крепости Пор-Бажин и распространение легенды среди Приморских аборигенов связано именно с совпадением местных названий гидронимов с Сибирскими. Это настолько очевидно, но для увлеченного инертностью мышления Старцева, одновременно и невероятно, что он рассеяно заключает:

(Фото тернейской Кемы Дмитрия Корнилова)

Так вот, согласно надписи на каменной стеле Моюн-чура от собственного лица написано:

cool писал:"
«Вот рассказ старика.
В Малой Кеме есть крепость. Построили русские на том месте дом, легли спать и слышат, как кто-то в бубен бьет и пляшет . Вышли – никого нет. Легли вновь спать, и снова кто-то в бубен бьет и пляшет. Так продолжалось каждую ночь. Тогда русские разобрали дом и переселились в другое место.

Как это увидела я.

И как похожи меж собою городищa в:
- с. Смоляниново:

- о. Петрова (там тоже есть каменный вал стеной):

-в с.Винидиктовка (предположительно, летом буду знать точно).

- Крепость хана Моюн-чура:

и не побоюсь вставить в этот ряд
-системную установку HAARP на Аляске:

-Китайские пирамиды(вид сверху):

Ну вот, круг сужается.Говорю же что каменный вал(городище) в с. Стеклянуха есть "мадала"- место призыва бога, духов. Место для общения, получения знаний, для камлания,для воздействия на климат и много чего другого.
А совсем коротко так это основание пирамиды. А судя по тому как выглядит HAARР можно догадаться что не обязательно возводить стены как у пирамиды в Египте, достаточно выбрать место- узел разлома земной коры, где очень сильный восходящий поток-энергия(число 1= концентрированный луч энергии) , необходимая для "камлания". Это место ориентировать четко по сторонам света что обеспечит силу стихий(вот и стены "пирамиды"-коих 4) . И нужен проводник этой энергии ,проводящий, нанизывающий на луч согласно намерению длину волны. Охр-ть. Извините, не сдержалась, ибо это не просто сила, это силища и куда она будет направлена зависит от чистоты помыслов.
С уважением

Последний раз редактировалось Тара 09-02, 23:32, всего редактировалось 2 раз(а).

Эта книга представляет собой рассказ о реальном путешествии буддийского патриарха, монаха Сюань Цзана на Запад, в Индию, за священными книгами. Опасное и интереснейшее путешествие было совершено около полутора тысяч лет назад и продлилось 14 лет.

Вскоре после своего возвращения Сюань Цзан по совету императора надиктовал своему ученику путевые заметки - отчёт обо всём, что он видел в пути сам или слышал от других. На протяжении веков эта история, благодаря фантазии китайского народа и У Ченьэня превратилась в эпическую сагу о Сюань Цзане и его спутниках, насчитывающую сотню глав. В романе использовано всё богатство литературной традиции и сокровища народного творчества, размах свободы воображения автора безграничен и фантазия его неистощима!

Царь обезьян Сунь Укун:
Переполох в Небесных чертогах

На вершине Горы цветов и плодов стоял волшебный камень. Своей высотой и окружностью он соответствовал количеству дней в году и временам года в исчислении. Вокруг этого камня не росли деревья, которые могли бы защитить его от горячих лучей солнца, однако там зеленела душистая трава и цвели чудесные цветы чжи-лань, приносящие долголетие.
Прошло много времени, и вот небо и благоухания земли, животворная энергия солнечных лучей и сияние луны словно вдохнули жизнь в скалу, скала эта раскололась и произвела на свет каменное яйцо величиной с мяч. Под действием ветра это яйцо постепенно развивалось и, наконец, превратилось в каменную обезьяну. Прежде всего, она поклонилась на все четыре стороны и, совершая поклоны, устремила свой взор вдаль. Сверкавшие золотом лучи её глаз достигли дворца созвездия Полярной звезды, и сияние этих лучей так встревожило священного властителя неба — всемилостивого высочайшего Нефритового императора восседавшего в это время в тронном зале в высших сферах неба в окружении священных сановников, что он приказал своим придворным Всевидящему глазу и Всеслышащему уху открыть Южные ворота неба и разузнать, что происходит.

Выше были представлены цитаты из оригинального написания романа. Далее, нам придётся перейти к краткому изложению, чтобы немножко сохранить над легендой вуаль тайны и поспеть к ужину.

Сунь Укун - не обычная обезьяна. Говорилось, что он подобен алмазу среди придорожных камней. Когда он пришёл в племя живших под горой обезьян, он поразил их своим умом и способностями так, что они приняли его к себе.

Однажды обезьяны решили узнать, откуда берёт своё начало протекающий рядом с племенем горный поток, и в итоге обнаружили водопад. Обезьяны решили, что того, кто рискнёт пройти через водопад и вернётся невредимым, они сделают своим царём. Пойти вызвалась только каменная обезьяна. Бесстрашно прыгнув в водопад, он обнаружил за потоком воды Пещеру водного занавеса, где племя смогло привольно жить и укрываться от внешних опасностей. Так он стал Прекрасным Царём обезьян - титул, который, к слову сказать, он придумал себе сам, когда надоело называться Каменной обезьяной. Но подданные его так полюбили, что с радостью приняли новый титул царя.

Царь обезьян долгое время жил счастливой жизнью, но однажды загрустил. Его обеспокоило то, что рано или поздно он состарится и умрёт. Поэтому, по совету своих подданных, он отправился в путешествие, в поисках Учителя, который научил бы его бессмертию, ведь, как стало ему известно только три категории из живущих на земле существ не подчинены владыке преисподней Янь-Вану. Это – Будда, бессмертные и мудрецы.

В начале своего пути Сунь Укун отличается буйным, необузданным нравом. Он бунтует, не желая подчиняться законам жизни, установленным для всех остальных (как людей, так и богов). В то время, как во всей небесной сфере духи делятся на духов неба, земли, небожителей, людей и умерших, Сунь Укун не относится ни к Небу, ни к Земле. Сунь Укун находится в поисках смысла жизни.

Походы и приключения Сунь Укуна иногда затягиваются, ведь, к примеру, в чертогах Нефритового Императора один день равен земному году. Чтобы защитить своё племя во время своего отсутствия, Сунь решает обучить их боевым навыкам. Но сталкивается с тем, что любое найденное им оружие оказывается слишком хрупким в его сильных руках. Тогда он отправляется через Океан к подводному Царю драконов, где добывает волшебный посох. Посох исполнения желаний с золотыми обручами — это сделанный из священного железа, магический посох священной ковки, которым был утрамбован Млечный Путь, вследствие чего ему подвластны все моря и водоемы. Вес волшебного посоха составляет около 8 тонн, а его длина и ширина изменяются в соответствие с пожеланиями владельца, в бесконечном диапазоне. Сунь Укун мастерски освоил технику владения боевым шестом и мог даже управлять им на расстоянии, а шест (посох) в свою очередь, оказался способен чувствовать приближающееся сражение. Уменьшая боевой шест до размеров иголки, Сунь Укун прятал его у себя в ухе, и всегда носил при себе. Размахивая новым оружием, Сунь Укун забирает себе и волшебные доспехи Царя драконов.

Однажды Сунь Укун умер. За ним явились слуги подземного мира мёртвых бога Ямы. Судьи ада признавали, что произошла какая-то ошибка, но Сунь Укун устроил скандал и вычеркнул из книги мёртвых и своё имя, и попавшиеся на глаза имена обезьян своего племени. Благодаря этому, многие обезьяны на Горе цветов и плодов стали бессмертны. Выходки Сунь Укуна во дворце Морского Дракона и скандал, устроенный им в аду, стали причиной жалоб на него Нефритовому Императору.

Сунь Укун попадает на приём в Небесный дворец. Нефритовый император пытается усмирить Царя обезьян, приблизив его ко двору, для чего и назначает его конюшим. Неискушенный в званиях Царь обезьян соглашается присматривать Небесными конюшнями, и берётся за эту работу добросовестно. Здесь была тысяча небесных коней, и каждый конь был так могуч, что от ржанья его поднимался ветер, и так быстр, что мог догнать молнию. Эти кони умели бегать по туманам и облакам, и сила их была неиссякаемой.

Великий Мудрец способен переворачивать ситуацию буквально с ног на голову и достигать своих целей, пользуясь одними лишь словами. Поэтому, Нефритовый император был вынужден признать титул Сунь Укуна и назначить его на более почётную, но абсолютно формальную должность. Чтобы он не бездельничал на ней, ему поручили охранять персиковый сад, где растут те самые персики, из которых готовят эликсир бессмертия.

- О? Ведь это самое драгоценное сокровище бессмертных! — с восторгом воскликнул Великий Мудрец. — С тех пор как я постиг учение о Великой Истине, мне удалось познать законы единства тождества внутреннего и внешнего. Еще тогда я хотел заняться изготовлением эликсира бессмертия, чтобы помочь людям. – И Царь обезьян решает попробовать эту божественную пищу, напивается эликсира, приготовленного для бессмертных, восхищается его вкусом и уносит ещё несколько кувшинов своим обезьянкам на Гору цветов и плодов.

Не сразу, но слуги Небесного императора сводят все нити к одному – они понимают, кто натворил все эти проказы на Небесах. Нефритовый император даёт волю своему гневу и направляет эпическое войско поймать непокорную обезьяну!

Далее идёт череда грандиозных битв небесной армии с великим воином Царём обезьян и его друзьями-союзниками, духами Единорога, льва, водяного дракона, духами пещер и их армиями. Движения Царя обезьян в бою до того совершенны и необычны, что наблюдение даже нескольких из них способно поразить союзника или ввергнуть в страх врага.
Сунь Укун использовал в бою и свои магические способности. Выдернув из себя шерстинку, он мог обратить её в точную копию себя, а каждая копия могла не только сражаться, также ловко, как сам Царь обезьян, но и проделывать тот же самый трюк несчётное число раз.

Много дней длилась битва, неоднократно затухая и разгораясь с приходом новых армий Небес. Только неожиданной хитростью удаётся схватить Царя обезьян, но вот казнить, по приказу императора, не получается. Слишком много эликсира бессмертия выпил Сунь Укун.

Решение находит Лаоцзюн.

- Эта обезьяна съела персики бессмертия, выпила небесное вино, а затем украла еще у меня пять бутылей эликсира бессмертия. Правда, не весь он был готов. Все это находится теперь у неё в желудке и при помощи огня Самади расплавилось и превратилось в одно целое. Благодаря этому тело её стало твердым, словно алмаз, и сейчас она неуязвима. Давайте отведём обезьяну ко мне, я помещу ее в волшебную печь, где алхимический огонь выплавит из неё эликсир бессмертия, тогда тело её превратится в пепел.

Выслушав Лаоцзюня, Нефритовый император приказал воинам передать ему Мудреца. Как не пытался Сунь Укун вырваться, небесные правители твёрдо решили его уничтожить. Тогда Лаоцзюнь пытается сжечь Царя обезьян в той самой волшебной печи, где готовят эликсир бессмертия. Семь недель пылал огонь в печи, но проворная обезьяна, постигшая тайны превращений, остается невредимой и когда на 49-й день печь открыли, Царь обезьян выскакивает и от обиды за суровость его наказания начинает отбиваться от всех
без разбора и крушить всё вокруг.

К слову сказать, приготовление в печи не прошло бесследно. Едкий дым вытравил глаза Сунь Укуну, они стали красными, и эта болезнь осталась с ним навсегда. Глаза Царя обезьян стали очень восприимчивы к дыму или пыли, но зато он приобрёл дар видеть суть сквозь обман, или чары притворства, напущенные лжецами или оборотнями.

Конечно, все знания Великого Мудреца перед чистой мудростью Просветлённого оказались ничтожны. Без труда, Будда указал Сунь Укуну на тщетность его попыток постигать на порядки Неба, и видя в нём добрую душу, даровал ему шанс подумать над совершённым и за учинённое хулиганство заточил под гору Пяти стихий, сказав лишь, что по окончании срока наказания сюда прибудет тот, кому предназначено освободить обезьяну.

Так Сунь Укун, благодаря своим талантам и необузданной жизненной энергии, обзавёлся самой разной славой на земле, в подземном, водном и небесном царствах. И так заканчивается предыстория грандиозного эпоса о приключениях Царя обезян.

Царь обезьян Сунь Укун в "Путешествии на Запад"

Если сердце человека
Мысль великую рождает,
То вселенная об этом,
Без сомнения, узнаёт.

Пробыв более 500 лет в заточении, в каменном ящике под Горой Пяти стихий, Сунь Укун раскаялся и решил встать на путь Истины. Тогда перед ним явилась бодхисатва Южного моря, сама богиня Гуайнинь, которая направлялась на поиски того, кто отправится в Индию, на запад, за священными буддийскими писаниями для императора династии Тан. Слова раскаяния Сунь Укуна тронули богиню, и она пообещала, что найдя того, кого ищет, направит его освободить Царя обезьян, и позволить Сунь Укуну встать на путь Истины.

Так и случилось, танский монах Сюань Цзан, освобождает обезьяну. Сунь выходит из заточения и богиня Гуаньинь посвящает его в монахи. Царь обезьян обещает быть верным учеником Танского монаха Сюань Цзана и защищать его на протяжении всего долгого и непростого пути.

Доблестными деяниями Сунь Укун замаливает свои проступки, отбиваясь от разбойников и злых демонов, всячески помогая монаху в его путешествии. Однако монах осуждает Царя Обезьян за убийство нападающих на них бандитов, а оборотни, замыслы которых Сунь Укун видит насквозь, благодаря своему Огненному взгляду, монаху и вовсе видятся невинными людьми. Дерзкий нрав Царя обезьян даёт о себе знать! Сунь Укун возмущён, что его отругали за его работу и в пылу эмоций бросает своего Учителя. Но потом всё же раскаивается и возвращается.

Другой спутник Танского монаха - кабан Чжу Бацзе. Его грех невелик: в прошлой жизни, будучи богом Небесной реки, он по неосторожности выпил лишнего на пиру в Персиковом саду и, захмелев, стал заигрывать с богиней Луны. За это Будда низвергнул его на грешную землю и превратил в свиноподобное существо. Бацзе любит поесть и поспать, глуповат и обладает небольшим даром перевоплощения. Имя Бацзе значит "Восемь запретов". Чжу Бацзе помогает Сунь Укуну, когда тот попадает в беду. Его оружием служат волшебные девятизубые вилы.

С наименьшего греха начал третий спутник Танского монаха - Шасен. Он разбил Небесную хрустальную чашу. Изгнанный на землю, он, не смея просить искупления, стал демоном-разбойником, покушивающим заблудших путников. Но, встретив богиню Гуайнинь, он раскаялся. На всем пути Шасен ведёт белого коня-дракона Танского монаха.

В сопровождении этих трёх учеников монах Сюань Цзан пересекает почти весь Китай, его пустыни, горы, леса. Герои проходят неведомые страны, сталкиваются со всевозможными чудищами (драконами, духами, оборотнями), попадают в заколдованные обители, оказываются в самых невероятных ситуациях.

В нашем кратком изложении этого Приключения нет больше потребности углубляться в детали. Заинтересованный читатель без труда найдёт его оригинальный полный текст и в электронном, и в бумажном издании. Эта удивительно богатая на воображение легенда наполнена философскими вопросами и размышлениями. Она дарит нам восточную мудрость на примере долгого, захватывающего и весьма непростого пути обучения и сотни глав перевоплощения талантливого в боевых искусствах озорника Сунь Укуна в Мастера, достигшего наиболее высокого состояния духовного совершенствования.

Читайте также: