Как состоялась смерть зубатова кратко
Обновлено: 04.07.2024
Сергея Васильевича Зубатова называют по-разному: великим провокатором, гением политического сыска, злодеем и реформатором. Но он, как бы мы к нему ни относились, был, безусловно, самой яркой фигурой на политической арене конца XIX - начала XX века. Он был нелюбим многими. И теми, с кем боролся, и теми, ради кого он делал свое не очень почетное, но очень нужное дело. Все современные спецслужбы мира ведут сыск (будь то уголовный или политический) по его методу.
Богоискатель, народоволец, провокатор
Течение русской истории на рубеже XIX-XX веков было бурным и мутным. Оно внезапно выносило на поверхность ранее никому неизвестных людей, чье возвышение казалось загадкой, и в ком парадоксальным образом смешивались свойства мечтателей и интриганов, холодных политиков и азартных игроков, преданных идее фанатиков и законченных циников, самоотверженных борцов и полубезумных властолюбцев.
Создатель подконтрольных охранке профсоюзов Сергей Васильевич Зубатов был человеком подобного типа. В молодости богоискатель, затем народоволец, ставший агентом полиции и сделавший в министерстве внутренних дел неплохую карьеру, которую он погубил, запутавшись в собственных интригах; монархист, покончивший с собой при получении известия об отречении Николая II.
Характерно, что период взлета Зубатова, как чиновника полиции и политического деятеля, был недолгим - всего около шести лет, с 1896 по 1903 год. О его молодости известно немногое. О том, как он доживал свой век в опале - еще меньше.
Родился Зубатов в 1864 году, ровно через два года после отмены крепостного права, в московской небогатой и незнатной семье. Причем молодость его нисколько не предвещала известности в будущем. Он учился во вполне заурядной московской гимназии. Особыми успехами в учебе не знаменит. Известно только, что гимназист Зубатов довольно живо интересовался религией, с 16 лет участвовал в дискуссиях на религиозные темы со сверстниками и старшими и был большим любителем чтения.
Исключение из гимназии не заставило его отказаться от увлечения революционной деятельностью. Более того, женившись еще год спустя на офицерской дочери Анне Митиной, он превратил принадлежавшую тестю библиотеку в своеобразный революционный клуб, где организовывались собрания, диспуты, хранилась нелегальная литература.
Тут Сергеем Зубатовым заинтересовалась уже полиция. В 1883 году он был арестован. Правда, подоспели родственники и друзья, собравшие залог, под который несостоявшегося революционера выпустили. Тем не менее, обвинение с него не сняли, что впоследствии позволило московской охранке держать его, что называется, "на крючке".
Выйдя из тюрьмы, Сергей Зубатов пошел на службу в Московскую дворянскую опеку. Неизвестно, переменил ли он свои революционные убеждения, во всяком случае, о какой-либо активной его деятельности на этом поприще в следующие два года ничего не известно. Возможно, он так бы и остался мелким канцелярским служащим, если бы не память о конфликте с властями и не заинтересованность московской полиции в тайных агентах.
Начальнику московского охранного отделения Бердяеву достаточно было пригрозить Сергею Зубатову высылкой, чтобы заставить его сотрудничать с полицией. Зубатов, поступив вольнослушателем в Московский университет, чтобы быть поближе к источнику революционной заразы, еще весной 1886 года раскрыл один революционный кружок. Трое его членов попали в тюрьму, и двое из них впоследствии погибли в заключении. А 13 июня 1886 года сотрудничество Зубатова с охранкой получило прочную материальную основу: вольнослушатель Московского университета, служивший уже телеграфистом на московской центральной телеграфной станции, был завербован в качестве платного агента внутреннего наблюдения.
Следующие три года Сергей Зубатов исправно выполнял функции провокатора. При его непосредственном участии были раскрыты еще несколько революционных кружков. Конечно, ему было далеко до успехов Азефа, однако "наверху" им были вполне довольны. И соответствующим образом оценили: после того как он перестал представлять интерес для полиции в роли тайного агента, его взяли в штат. Сергей Зубатов легализовался, то есть поступил на службу в полицию в 1889 году, причем сразу на должность помощника начальника московского охранного отделения.
Правда, офицерского звания бывший провокатор не получил. Вероятно, начальство не сочло удобным производить в офицеры человека со столь дурной репутацией. В донельзя революционизированном русском обществе профессия полицейского агента вызывала всеобщее глубокое презрение. Так что охранка сочла нужным поберечь мундир.
Зубатов продолжил борьбу с революционерами уже как штатный полицейский чиновник. Благодаря старым наработанным связям и знанию революционной среды он без особого труда вербовал собственных агентов. А организаторские способности, отмеченные всеми, кому довелось работать с Зубатовым, помогли ему двигать карьеру дальше.
Пять лет спустя он сменил некогда завербовавшего его Бердяева и был назначен на должность начальника московского охранного отделения. Офицерского звания по-прежнему не было, Зубатов обладал только гражданским и не слишком престижным чином коллежского секретаря. Но поставил дело политического сыска так, что московская охранка вскоре стала образцом для всей России.
Главной заслугой Зубатова было то, что он привнес в работу спецслужб четкую организацию и порядок. Он наладил систематическую регистрацию всех арестованных, ввел практику их фотографирования. Созданный по его инициативе "Особый отряд наблюдательных агентов", сотрудники которого действовали в крупнейших и наиболее революционных городах России - Петербурге, Москве, Одессе, Харькове - и имели полномочия на арест любого подозрительного лица, позволил существенно повысить эффективность оперативной работы московской охранки.
Кроме того, Сергей Зубатов, сам пришедший в полицию из революционного движения, и за годы службы глубоко поверивший в свое дело, обнаружил большие успехи в переубеждении влиятельных революционеров. Его сподвижником стал бывший член исполнительного комитета и председатель заграничного исполкома "Народной воли" Лев Александрович Тихомиров, превратившийся не без помощи Зубатова в преданного трону монархиста и, вероятно, по его протекции получивший помилование от Александра III. Способность правильно поставить "работу с интеллигенцией" дала новому шефу московской охранки возможность не только вербовать информаторов из революционной среды, но и превращать их при необходимости в пропагандистов правительственных взглядов.
Профсоюзы - школа монархизма
Опыт революционера обеспечил Зубатову и другое преимущество. Лучше своих коллег из полиции он понимал, что революционное движение не является просто продуктом злой воли горстки заговорщиков, а имеет глубокие социальные корни. Достаточно быстро он осознал, что одними лишь арестами и ссылками побороть это движение невозможно. Необходимо перехватить у революционеров инициативу, дать легальный выход недовольству населения, предоставить низам возможность ненасильственной защиты своих прав, сделать рабочих искренними сторонниками существующего политического порядка и тем самым изолировать вожаков революции от их социальной базы. Возможности для этого, как полагал Сергей Зубатов, у него имелись.
В 1901 году он выдвинул идею создания легальных рабочих организаций, действующих под контролем тайной полиции. Эти организации должны были ориентировать рабочих на поддержку монархии и мирную борьбу за улучшение условий труда. Любопытно, что сам Зубатов высказал все эти мысли в устной форме, а соответствующую докладную записку, которую предполагалось положить на стол начальству, составил по его просьбе работавший тогда в консервативной газете "Московские ведомости" бывший революционер Лев Тихомиров.
Записка была передана московскому обер-полицмейстеру Дмитрию Федоровичу Трепову. А от него попала к генерал-губернатору Москвы великому князю Сергею Александровичу. Тот согласился с мнением начальника охранного отделения и "дал добро" на претворение его идеи в жизнь. Министр внутренних дел Дмитрий Сергеевич Сипягин тоже одобрил планы Зубатова.
Уже в мае 1901 года в Москве был создан первый из зубатовских профсоюзов. Он назывался "Общество взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве". На первых порах деятельность общества ограничивалась организацией бесплатных лекций для рабочих в Историческом музее. Шефу охранки удалось привлечь к их чтению нескольких выдающихся ученых, в том числе профессоров Московского университета историка Павла Гавриловича Виноградова и экономиста Александра Аполлоновича Мануйлова. В лекциях шла речь о положении рабочих в России и на Западе, формах легальной профсоюзной борьбы, особенностях рабочей политики в европейских странах.
Разумеется, подавалась эта информация в нужной Зубатову упаковке. Лекциям сопутствовали беседы на религиозные и монархические темы. Здесь начальнику московского охранного отделения, вероятно, значительно помог юношеский опыт. А подготовленные им агитаторы из числа рабочих и интеллигенции вели одновременно антиреволюционную пропаганду на московских фабриках и заводах.
Надо отметить, что удержать бесплатные лекции на высоком качественном уровне удавалось недолго. Университетские профессора, втянувшиеся было в затею Зубатова, столкнулись вскоре с резким осуждением со стороны коллег и собственных студентов. Под давлением общественного мнения им пришлось отказаться от сотрудничества с охранкой, а некоторым - даже покинуть на время Россию.
Несмотря на это, зубатовские организации росли. Вскоре был создан "Совет рабочих механического производства Москвы", своеобразная координирующая структура для всех организаций рабочих тяжелой промышленности. Большим преимуществом зубатовских профсоюзов было то, что ни в одном из них охранка официально не участвовала. Тот же "Совет" возглавляли бывшие члены московской социал-демократической организации "Рабочий союз", разгромленной под руководством Зубатова еще в 1896 году. Рядовыми организациями также формально руководили рабочие, те, разумеется, в ком шеф охранного отделения был уверен лично.
При этом Сергей Зубатов, чтобы придать своему детищу большую жизнеспособность, предоставил рабочим организациям довольно широкие полномочия. Помимо организации лекций и бесед, создания касс взаимопомощи и потребительских обществ им было позволено вести легальную борьбу за повышение заработной платы, сокращение рабочего дня, регулировать отношения с работодателями. Причем Зубатов намекал, что в случае крайней необходимости рабочие даже имеют право на забастовку.
География движения между тем росла. Еще летом 1901 года в противовес социал-демократической еврейской партии Бунд в Минске и Вильно охранкой была создана Еврейская независимая рабочая партия, по своему идеологическому облику полностью идентичная зубатовским профсоюзам. А в начале 1901 года в Москве появилось "Общество взаимной помощи текстильщиков", также организованное агентами Зубатова. Подобные организации возникли позже в Киеве, Харькове, Одессе, крупных городах, где действовали люди шефа московской охранки.
Вскоре новым рабочим организациям представился прекрасный случай громко заявить о себе. 19 февраля 1902 года, в день годовщины отмены крепостного права, московская охранка организовала демонстрацию с возложением венка к памятнику Александру II. Эта демонстрация, в которой приняло участие около 50 тыс. рабочих, стала подлинным триумфом Сергея Зубатова.
Борьба охранки с капиталом
Противодействие профсоюзной работе охранки со стороны промышленников возникло закономерно, но для самого Зубатова оно, по-видимому, было неожиданным. Заручившись поддержкой наверху, он и не думал справляться с мнением о его замыслах хозяев фабрик и заводов. Более того, когда конфликт с предпринимателями все же произошел, начальник московского охранного отделения вел себя, говоря мягко, вызывающе.
Первым поводом для такого столкновения стала та самая демонстрация к памятнику Александру II. Московские власти по наущению Сергея Зубатова потребовали не только не штрафовать рабочих за прогул 19 февраля (день был будний), но и оплатить им время участия в демонстрации как рабочее. Это было слишком. Московские заводчики не только отвергли все эти требования, но и предприняли некоторые контрмеры со своей стороны, пожаловавшись на самоуправство шефа охранки в министерство финансов.
Инстанция для жалобы была выбрана не случайно. Помимо того, что вся промышленность России тогда находилась в ведении этого министерства, во главе его стоял Сергей Юльевич Витте, известный своей личной неприязнью к тогдашнему руководству министерства внутренних дел. Витте, разумеется, поддержал предпринимателей.
Тем не менее, Зубатов не уступал. Спор об оплате участия в демонстрации 19 февраля дошел до того, что шеф охранки пригрозил одному из крупнейших промышленников Москвы, Юлию Петровичу Гужону, французскому подданному, высылкой из страны. От этой неприятности Гужона спасло только вмешательство французского посла, сумевшего поставить предел произволу Зубатова.
Тот временно отступил, но сдаваться не собирался. В июне 1902 года он выступил с новой инициативой, предложив промышленникам создать рабочие комитеты на предприятиях для разрешения трудовых конфликтов. Зубатов надеялся, что появление таких комитетов будет способствовать повышению престижа его организаций среди рабочих. Предпринимателям эта идея не понравилась. В результате их жалоб начальник московского охранного отделения лишился своего поста. Его перевели в Петербург, причем с повышением: Зубатов возглавил особый отдел в департаменте полиции министерства внутренних дел. И, пользуясь расположением к себе нового министра, Вячеслава Константиновича Плеве, продолжил свою профсоюзную деятельность уже в масштабе России.
По всей видимости, Зубатов просто уже увлекся. Положение руководителя всей системы политического сыска в России и неформального лидера крупного рабочего движения несколько вскружило ему голову. И Сергею Зубатову показалось, что его возможностей хватит на успешные политические интриги на уровне высших ступеней власти в Российской империи.
Неизвестно точно, с какой целью Зубатов стал копать под своего шефа Плеве. Возможно, им двигало обычное честолюбие и надежда на некие материальные выгоды от этой интриги. Возможно, он искренне не соглашался с той политикой жесткого силового подавления революционного движения в России, которой придерживался Плеве. Сам Зубатов считал, что с революцией надо бороться более тонкими и продуманными методами, чем штыки и нагайки. Вероятно, на этой почве он и сошелся с министром финансов Витте, метившим на место Плеве.
Сам Витте в своих воспоминаниях ни в чем подобном не признается, заявляя, что никаких контактов с Зубатовым у него не было. Однако приводит следующий любопытный эпизод: в начале июля 1903 года к нему на прием пришел Зубатов, который заявил, что Россия находится на пороге революции, удержать ее одними полицейскими мерами, как пытается Плеве, невозможно. И добавил, что если так пойдет дальше, Плеве непременно убьют, и, дескать, он, Зубатов, уже несколько раз спасал своего шефа. Намек, если вдуматься, более чем прозрачный.
Информация об интригах Зубатова до Плеве все же дошла. В результате в августе 1903 года, после того, как слухи об участии зубатовских организаций в стачке на юге дошли до императора, министр перевел своего подчиненного обратно в Москву. Поскольку тот не унимался, и без ведома Плеве предпринял попытку восстановить связи со своими бывшими сотрудниками и агентами, уже в октябре его отправили во Владимир, практически в ссылку. А в ноябре уволили с государственной службы с запрещением жить в столицах и участвовать в политической деятельности.
Хотя сразу же после гибели Плеве в декабре 1904 года Зубатов был полностью восстановлен в правах и получил пенсию, в политику и сыск он уже не вернулся. Его жизнь в Подмосковье с 1904 по 1917 год была скудна событиями. Последним политическим жестом бывшего шефа тайной полиции России стало самоубийство, которое он совершил 15 марта 1917 года, узнав об отречении Императора.
Зубатов в молодости сам был близок к революционным народовольческим кругам, заведовал частной библиотекой, которая стала прибежищем для одного конспиративного кружка. После ареста его перевербовывает тогдашний начальник московского охранного отделения ротмистр Н.С. Бердяев. Зубатов становится сначала секретным сотрудником, а потом и чиновником по особым поручениям в московском охранном отделении. Проделав стремительную карьеру, он в 1896 году, в возрасте всего 33 лет становится начальником московского охранного отделения.
С докладной запиской о необходимости создания сети легальных рабочих организаций под негласным контролем полиции Зубатов обращается к оберполицмейстеру Москвы Д.Ф. Трепову и министру внутренних дел В.К. Плеве. Причем эту докладную записку редактирует его единомышленник по многим вопросам, знаменитый бывший революционер, обративший из Савлов в Павлы, консервативный мыслитель Лев Тихомиров.
И второе – все-таки Зубатов начал слишком опасную и рискованную игру, пытаясь пройти по лезвию бритвы между рабочими, революционерами и полицией, полагаясь во многом на свой талант манипулятора. Но где дела ведутся слишком уж секретно, всегда высок риск обмана и провокации. Ведь после отставки Зубатова во главе его рабочих организаций становится священник Георгий Гапон.
Снедаемый огромным честолюбием, он начинает обманывать уже всех, и очень по-крупному: революционеров, власть, рабочих. В итоге Гапон 9 января приводит под пули рабочих Петербурга. Конечно, при Сергее Васильевиче это вряд ли могло произойти. Но все же, в каком-то смысле инфраструктура гапоновской провокации, сама возможность тройной игры и бесконечных утаиваний была во многом создана самим Зубатовым. Конечно, он и предполагать не мог, чем все может обернуться, когда привлекал к совместной работе популярного среди питерских рабочих священника и проповедника Георгия Гапона: массовой гибелью людей и тем, что так скоро Кровавое воскресенье положит конец вере рабочих в царя и монархию.
Жизнь самого Зубатова трагически обрывается в марте 1917 года, когда монархия в России перестает существовать и фактически. Во время семейного обеда ему говорят, что царь Николай только что отрекся от престола. Зубатов молча выходит в соседнюю комнату – и стреляется…
Все ли средства хороши в борьбе с революцией? Начальник московского Охранного отделения надворный советник Зубатов полагал, что знает ответ на этот вопрос.
Сергей Васильевич Зубатов не принадлежит к числу исторических личностей, хорошо известных широкой публике. Вместе с тем, его не слишком долгая — 52 года — жизнь была полна таких поворотов, что без труда может стать сюжетом увлекательного исторического романа. Пока он, впрочем, не написан; по крайней мере такой, в котором Зубатов был бы главным, а не второстепенным героем.
Кривая дорожка
Сын отставного офицера, не достигшего высоких чинов, Сергей Зубатов получил хорошее образование в 5-й московской гимназии, в которой несколько раньше учились известные филологи Сперанский и Будде, философ и поэт Владимир Соловьев, историк Кареев, а после него — философ Ильин и поэт Маяковский. Курса он, правда, не закончил: увлекся модными тогда нигилистическими идеями, создал ученический кружок, где читали Писарева, Спенсера, Маркса.
Сергей Зубатов.
Александр Спиридович.
Объект и проект
Автор пытается предстать перед читателем поборником той высшей Справедливости, которая в сознании русского человека всегда стояла неизмеримо выше бесчувственного Закона. Верил ли он сам в это — Бог весть, но идея отрыва рабочих от их руководителей легла в основу чрезвычайно успешной полицейской операции.
Великий князь Сергей Александрович.
Получив благословение московского полицмейстера Дмитрия Трепова и генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, Зубатов энергично принимается за создание рабочих организаций, сосредоточившихся на отстаивании прав трудящихся перед фабрикантами и пропаганде в рабочей среде идеи о том, что только государство является подлинным защитником их интересов. Сам он сформулировал идейные основы этого движения следующим образом:
1. «Замена революционного учения эволюционным, а следовательно, отрицание, в противоположность революционерам, всех форм и видов насилия.
2. Проповедь преимущества самодержавной формы правления в области социальных отношений, как формы, по внеклассности своей, заключающей в себе начало третейское, а следовательно, враждебной насильственным приёмам и склонной к справедливости.
3. Разъяснение разницы между революционным рабочим движением, исходящим из социалистических начал, и профессиональным, покоящимся на принципах капиталистического строя: первое занято реформою всех классов общества, а второе — своими непосредственными интересами.
Результаты за короткое время превзошли все ожидания: подконтрольные полиции организации росли, как грибы после дождя, открывались библиотеки для рабочих, видные ученые читали популярные лекции, социалистическая пропаганда вызывала в фабричной среде враждебное отношение. После московских успехов опыт был распространен на Минск, результатом чего явился раскол Бунда и появление стоявшей на зубатовской платформе Еврейской Независимой рабочей партии (ЕНРП) во главе с Марией Вильбушевич, на Одессу и Петербург. Зубатов получил повышение и возглавил Особый отдел Департамента полиции. Казалось, Россия стоит на пороге создания мощного профсоюзного движения, лишенного (по крайней мере, пока) политических требований, лояльного к власти, иммунного к революционной пропаганде. Но торжествовать победу Сергею Васильевичу было рано.
Нет пророка в своем Отечестве
Вячеслав Плеве.
Георгий Гапон.
Сто с небольшим лет тому назад, 2 марта 1917 года по новому стилю становится известно об отречении брата Николая II великого князя Михаила. Февральская революция побеждает. Казалось бы, бывший глава российского политического сыска мог торжествовать: его мысль о том, что нельзя победить революцию исключительно полицейскими методами, получила блестящее подтверждение… Но торжествовать он не стал. Он бесстрастно выслушал новость, вышел в соседнюю комнату и застрелился.
Биография не слишком оригинальна для того времени. Несколько неожиданно, что, повзрослев, юноша возглавил Особый отдел департамента полиции, занимавшийся политическим сыском и борьбой с инакомыслием.
На новом поприще Зубатов проявил себя как талантливый психолог, знающий предмет, умеющий разговорить собеседников. Ему удавалось выглядеть убедительным и, войдя в доверие, склонять большинство из задержанных к даче откровенных показаний и даже сотрудничеству с охранным отделением. За чашкой чая, папиросой он вел с арестованными многочасовые задушевные разговоры о революционном движении, его корнях и истинных целях. Зубатов убеждал молодых бунтарей в ложности избранных ими путей, вселяя надежду, что они могут принести большую пользу России, согласившись сотрудничать с властями. Даже если арестованный отказывался, в нем, как правило, удавалось посеять сомнение, и многие в дальнейшем покидали революционное движение.
Научная организация труда
Профсоюз вместо партии
На допросах арестованных по делу Московского рабочего союза Зубатова ждало открытие. Эта организация создавалась как объединение социал-демократических кружков, сформированных в результате пропаганды среди рабочих. Все арестованные делились на две категории: сознательных и несознательных революционеров. К первым относились в основном интеллигенты. Они понимали, за что привлечены к ответственности, вели себя вызывающе, дерзко. Среди несознательных было больше всего рабочих, обманом затянутых в организацию. Они, считая себя социал-демократами, не выступали против существующего строя, интересуясь больше экономическими проблемами.
Такое деление оказалось неожиданным. Зубатов начал изучать специальную литературу и пришел к выводу, что начиная с 1890-х годов часть русских революционеров взяла на вооружение марксизм и опыт германской социал-демократии. Суть состояла в том, чтобы искусственно соединять политическое учение с экономическими нуждами рабочих. Таким образом пропагандисты внушали пролетариям, что те могут добиться решения своих проблем только путем революции. Рабочий класс на глазах превращался в мощную силу. И как показала практика, революционерам удалось привлечь его на свою сторону.
Сознательный сторонник абсолютной монархии Зубатов, похоже, первым разглядел эту опасность и в качестве профилактических мер в докладной записке московскому обер-полицеймейстеру Д. Ф. Трепову, поданной в 1898 году, предложил перехватить инициативу созданием организаций, защищающих права рабочих. Им необходимо было внушить, что правительство само удовлетворит экономические требования, влияя на недобросовестных хозяев предприятий и регулируя фабрично-заводские отношения. Предложение было рассмотрено и одобрено. Зубатов приступил к разъяснительной работе среди рабочих, делая упор на различие в интересах пролетариев и революционеров. В первом случае – лишняя копейка в их кармане, во втором – свержение законной власти.
Сергей Зубатов стал первым человеком в российских властных структурах, который искал способы вывести рабочих из-под революционной агитации. Но его если и слушали, то слышали едва ли.
В апреле 1902 года террористом-эсером был убит министр внутренних дел Д. С. Сипягин. Это показало, насколько глубоко революционные идеи проникли в массы. Первым естественным требованием власти было немедленное прекращение деятельности всех радикальных организаций.
Отдел по борьбе со смутой
На освободившийся пост министра вступил В. К. Плеве. Летом того же года он, проезжая через Москву, встретился с Зубатовым, о котором много слышал. В ходе нескольких бесед Сергей Васильевич изложил министру свои убеждения, состоявшие в том, что для победы над революцией репрессий недостаточно – необходимы социальные реформы и работа в массах. Плеве не соглашался, уверяя, что заниматься реформами должны власти, а роль министерства и полиции – ловить и сажать бунтовщиков. Он явно недооценивал масштабы революционной деятельности, считая, что прямой угрозы переворота в стране нет, разрозненные группы и кружки заговорщиков на него неспособны. По мнению Плеве, достаточно было обнаружить их единый центр и арестовать главарей.
Однако несмотря на возникшие разногласия, по возвращении в Петербург министр решил-таки выдвинуть Зубатова на новую должность, забрав того к себе. В октябре 1902 года Сергея Васильевича перевели в столицу и назначили главой Особого отдела Департамента полиции. Это подразделение было создано в 1898 году и первоначально предназначалось для разработки агентурных данных.
В награду – черная обида
Отношения Зубатова с министром достаточно быстро испортились. Плеве настаивал на усилении репрессий, требуя результата – вскрытия и ареста выдуманного им единого центра, и поэтому все негативнее относился к проектам реформ, особенно профсоюзным организациям, как ему казалось, заигрывавшим с революционерами. Летом 1903 года Плеве без объяснения причин потребовал прекратить деятельность последнего детища начальника Особого отдела – Еврейской независимой рабочей партии. Оскорбленный Зубатов подал прошение об отставке, оно не было удовлетворено, но глава Особого отдела уже закусил удила и стал высказывать недовольство начальником везде, где можно. Скоро об этом стало известно министру.
Взбешенный Плеве 19 августа 1903 года вызвал Зубатова и в присутствии начальника Отдельного корпуса жандармов генерал-лейтенанта В. В. фон Валя устроил подчиненному разнос, обвинив в интригах и разглашении служебной тайны. Итогом стал приказ немедленно сдать дела и в 24 часа выехать из Петербурга.
Смерть за царя
Не прошло и года, как террористы убили Плеве. Новый министр П. Д. Святополк-Мирской реабилитировал Зубатова, с него были сняты все ограничения и назначена пенсия. Спрос на него как специалиста был велик, и его стали настойчиво звать в Петербург. Однако возвращаться на службу сыскарь не захотел, продолжал следить за развитием событий издалека, возлагая надежды на реформы Святополк-Мирского, Трепова и Витте – людей, разных по своим взглядам и мировоззрению, но представлявшихся Зубатову его единомышленниками.
В годы первой русской революции он пытался заняться публицистикой и разместил несколько статей с изложением своих взглядов. Об этом стало известно в Департаменте полиции, и у нового руководства возникли сомнения в политической благонадежности Зубатова. Ему сообщили о нежелательности данной деятельности, чему он подчинился. В 1910-м вернулся в Москву, политикой больше не занимался, вел частный образ жизни.
В феврале 1917 года в России началась очередная революция. Узнав, что император отрекся от короны в пользу брата, а тот отказался возложить ее бремя на себя, Зубатов молча вышел в соседнюю комнату и, приставив ствол револьвера к виску, нажал на курок. Как мы помним, он был эмоциональным человеком.
Фото: Public Domain
Сергей Васильевич Зубатов родился 8 апреля 1864 года в Москве в семье обер-офицера. После окончания гимназии служил телеграфистом. Был вызван на допрос по подозрению в связях с организациями народовольцев. В результате был завербован охранным отделением в качестве секретного сотрудника. Утверждал, что стал агентом по идейным соображениям.
В 22 года начал работу секретного сотрудника с того, что для проникновения в революционную среду направил письмо на имя известного народовольца, в котором просил снабдить его рекомендательными письмами. Ему поверили. Несколько лет Сергей Зубатов успешно разыгрывал роль революционера. Оказывал революционерам услуги, а сам сообщал об их деятельность в охранное отделение. Благодаря Зубатову, полиция раскрыла и арестовала многих видных народовольцев того времени.
На легальную службу в полицию поступил в 25 лет, в 1989 году. Работал в Московском охранном отделении на должности чиновника особых поручений. В обязанностях Зубатова была работа с секретной агентурой. Получил это назначение, как человек хорошо знакомый с деятельностью сексотов – на личном опыте. Не удивительно, что проявил на этой службе исключительные способности, в первую очередь по вербовке новых секретных сотрудников и склонению революционеров к даче показаний. По воспоминаниям генерала жандармского корпуса Александра Спиридовича всем методам вербовки Сергей Зубатов предпочитал метод убеждения. Ввел строгие правила конспирации секретных агентов.
Среди революционеров тогда было много евреев. Чтобы отвлечь их от нелегальной революционной деятельности, Зубатов способствовал созданию Еврейской независимой рабочей партии, и проведению первого в России легального съезда сионистов, который прошел в Минске в 1902 году.
Сергея Зубатова можно по праву назвать создателем наиболее эффективной системы политического сыска в дореволюционной России. При этом он всегда отстаивал идею неограниченной монархии для Российской империи. Убеждения его был столь глубоки, что, узнав об отречении императора Николая II от престола и отказе брата императора, великого князя Михаила Александровича принять власть, Сергей Зубатов застрелился.
Читайте также: