Гумилев андрей рублев анализ кратко
Обновлено: 04.07.2024
2. Андрей Рублёв
АНДРЕЙ РУБЛЁВ
Я твердо, я так сладко
знаю,
С искусством иноков
знаком,
Что лик жены подобен раю,
Обетованному Творцом.
Нос - это древа ствол
высокий;
Две тонкие дуги бровей
Над ним раскинулись,
широки,
Изгибом пальмовых
ветвей.
Два вещих сирина, два
глаза,
Под ними сладостно поют,
Велеречивостью рассказа
Все тайны духа выдают.
Открытый лоб - как свод
небесный,
И кудри - облака над ним;
Их, верно, с робостью
прелестной
Касался нежный серафим.
И тут же, у подножья древа,
Уста - как некий райский
цвет,
Из-за какого матерь Ева
Благой нарушила завет.
Все это кистью
достохвальной
Андрей Рублев мне
начертал,
И в этой жизни труд
печальный
Благословеньем Божьим
стал.
1916
12. ВЫВОД:
13. литература
О, если бы и мне найти страну, В которой мог не плакать и не петь я, Безмолвно поднимаясь в вышину, Неисчислимые тысячелетья!
. Если, Господи, это так, Если праведно я пою, Дай мне, Господи, дай мне знак, Что я волю понял Твою.
По свидетельству А. А. Блока, Гумилев сказал ему об этом стихотворении:
Печ. по кн.: Н. С. Гумилев. Стихотворения и поэмы. Л., Сов. писатель, 1988.
Андрей Рублев.
Стихотворение написано и впервые опубликовано в 1916 г.
Слово.
Н. С. ГУМИЛЕВ
Андрей Рублев
Я твердо, я так сладко знаю, С искусством иноков знаком, Что лик жены подобен раю, Обетованному творцом.
Hoc — это древа ствол высокий; Две тонкие дуги бровей Над ним раскинулись, широки, Изгибом пальмовых ветвей.
Два вещих сирина, два глаза, Под ними сладостно поют, Велеречивостью рассказа Все тайны духа выдают.
Открытый лоб — как свод небесный, И кудри — облака над ним, Их, верно, с робостью прелестной Касался нежный серафим.
И тут же, у подножья древа, Уста — как некий райский цвет, Из-за какого матерь Ева Благой нарушила завет.
Все это кистью достохвальной Андрей Рублев мне начертал, И этой жизни труд печальный Благословеньем Божьим стал.
Слово
В оный день, когда над миром новым Бог склонял лицо свое, тогда Солнце останавливали словом, Словом разрушали города.
И орел не взмахивал крылами, Звезды жались в ужасе к луне, Если, точно розовое пламя, Слово проплывало в вышине.
А для низкой жизни были числа, Как домашний, подъяремный скот, Потому что все оттенки смысла Умное число передает.
Патриарх седой, себе под руку Покоривший и добро и зло, Не решаясь обратиться к звуку, Тростью на песке чертил число.
Но забыли мы, что осиянно Только слово средь земных тревог, И в Евангелии от Иоанна Сказано, что слово это — Бог.
Мы ему поставили пределом Скудные пределы естества, И, как пчелы в улье опустелом, Дурно пахнут мертвые слова.
О, если бы и мне найти страну, В которой мог не плакать и не петь я, Безмолвно поднимаясь в вышину, Неисчислимые тысячелетья!
. Если, Господи, это так, Если праведно я пою, Дай мне, Господи, дай мне знак, Что я волю понял Твою.
По свидетельству А. А. Блока, Гумилев сказал ему об этом стихотворении:
Печ. по кн.: Н. С. Гумилев. Стихотворения и поэмы. Л., Сов. писатель, 1988.
Андрей Рублев.
Стихотворение написано и впервые опубликовано в 1916 г.
Слово.
Н. С. ГУМИЛЕВ
Андрей Рублев
Я твердо, я так сладко знаю, С искусством иноков знаком, Что лик жены подобен раю, Обетованному творцом.
Hoc — это древа ствол высокий; Две тонкие дуги бровей Над ним раскинулись, широки, Изгибом пальмовых ветвей.
Два вещих сирина, два глаза, Под ними сладостно поют, Велеречивостью рассказа Все тайны духа выдают.
Открытый лоб — как свод небесный, И кудри — облака над ним, Их, верно, с робостью прелестной Касался нежный серафим.
И тут же, у подножья древа, Уста — как некий райский цвет, Из-за какого матерь Ева Благой нарушила завет.
Все это кистью достохвальной Андрей Рублев мне начертал, И этой жизни труд печальный Благословеньем Божьим стал.
Слово
В оный день, когда над миром новым Бог склонял лицо свое, тогда Солнце останавливали словом, Словом разрушали города.
И орел не взмахивал крылами, Звезды жались в ужасе к луне, Если, точно розовое пламя, Слово проплывало в вышине.
А для низкой жизни были числа, Как домашний, подъяремный скот, Потому что все оттенки смысла Умное число передает.
Патриарх седой, себе под руку Покоривший и добро и зло, Не решаясь обратиться к звуку, Тростью на песке чертил число.
Но забыли мы, что осиянно Только слово средь земных тревог, И в Евангелии от Иоанна Сказано, что слово это — Бог.
Мы ему поставили пределом Скудные пределы естества, И, как пчелы в улье опустелом, Дурно пахнут мертвые слова.
Прямой и гибкий пальмовый ствол символизирует женскую красоту. Самые красивые пальмовые деревья, как считалось. Росли в Святой земле. Прямой и гибкий пальмовый ствол символизирует женскую красоту. Самые красивые пальмовые деревья, как считалось. Росли в Святой земле.
26.11.2018
1365
1
Марина МАСЛОВА
Не остался безучастен к этому событию и Николай Гумилев. Через три года после выставки в печати появляется его стихотворение:
Я твердо, я так сладко знаю,
С искусством иноков знаком,
Что лик Жены подобен раю,
Нос – это древа ствол высокий;
Две тонкие дуги бровей
Над ним раскинулись, широки,
Изгибом пальмовых ветвей.
Два вещих сирина, два глаза,
Под ними сладостно поют,
Все тайны духа выдают.
Открытый лоб – как свод небесный,
И кудри – облака над ним,
Их, верно, с робостью прелестной
Касался нежный Серафим.
И тут же, у подножья древа,
Уста – как некий райский цвет,
Из-за какого матерь Ева
Благой нарушила завет.
Все это кистью достохвальной
Андрей Рублев мне начертал,
И этой жизни труд печальный
Благословеньем Божьим стал.
Прежде чем предложить некоторые свои наблюдения над текстом Гумилева, вкратце напомним читателю основные положения комментария В.Лепахина.
Таким образом, следует отдавать себе отчет в том, насколько серьезно обвинение, вынесенное Николаю Гумилеву. По сути, сказанное В.В. Лепахиным означает, что поэт художественно лгал, прикрываясь именем Андрея Рублева.
Если только Гумилев не ради рифмы прибегнул к этой ассоциативной связи, появление Евы с запретным плодом не случайно в тексте, описывающем художественное произведение (а икона Рублева была, прежде всего, шедевром мирового художественного искусства в течение всего двадцатого века), созданное в эпоху позднего Средневековья, когда идеи Ренессанса уже вовсю захватили умы в Западной Европе и проникли на Русь посредством словесного и художественного искусства.
И так сладко рядить Победу,
Словно девушку, в жемчуга,
Проходя по дымному следу
Так же не захотел услышать В.Лепахин и в другом месте стихотворения созвучие с православной аскетической традицией, которую, кстати, Гумилев мог узнать как раз в связи с художественным творчеством Андрея Рублева. Когда поэт доходит до описания глаз ангельских (под дугами бровей), он прибегает к такой образности:
Два вещих сирина, два глаза,
Под ними сладостно поют,
Все тайны духа выдают.
Мог ли поэт, глядя на ангельские черты, подумать о том, что лик Ангела невыразимо красив и женствен, настолько женствен, что у поэта, как бы бессознательно, вырываются слова: лик жены подобен раю… Затем он продумывает стихотворение и решает оставить все так, как это было в первые секунды впечатления. Логика должна была бы отменить первое впечатление, ибо Ангел на иконе Рублева – это Бог, о Котором можно говорить как о Единице в Трех Ипостасях, но неуместно говорить как о Жене. Однако стихотворение не богословский трактат, и поэт решает оставить все как есть, как было это в первое мгновение созерцания. А в первое мгновение – и не только у Гумилева так! – было это невольное внутреннее восклицание: лик жены подобен раю, лик Ангела невыразимо женствен и божественно прекрасен!
После всех этих спорных для религиозного восприятия моментов поэт уверенно сообщает:
Все это кистью достохвальной
Андрей Рублев мне начертал,
И этой жизни труд печальный
Благословеньем Божьим стал.
Николай Гумилев, размышляя об иконе преподобного Андрея Рублева, входит в область православной иконографии, осознает он это сам или нет, неважно. Так вот, входя в эту область, поэт рискует впасть в догматическую ошибку, заблуждение. Православный писатель и теоретик иконы Валерий Лепахин насчитал у Николая Гумилева таких ошибок довольно для того, чтобы обвинить поэта в ереси. Но причиной тому явилась неверная точка зрения самого критика, он смотрел на другую икону, он писал о другом лике, которого нет в стихотворении Гумилева.
Ситуация с заменой Божественного наименования мужского рода на именование женского рода может быть проиллюстрирована наблюдениями современных авторов.
Я твердо, я так сладко знаю,
С искусством иноков знаком,
Что лик Жены подобен раю,
Я твердо, я так сладко знаю… Твердая надежда и сладкое чаяние.
Вот несколько ярких для нашей темы цитат из нее.
Лик Жены подобен раю,
Источники
Алексеев А. Мессианская эсхатология // Эсхатологическое учение Церкви. Материалы. М., Синодальная Богословская Комиссия, 2007.
Алпатов М.В. Андрей Рублев. М., Искусство, 1959.
Алпатов М.В. Андрей Рублев и русская культура //Андрей Рублев и его эпоха. М., Искусство, 1971.
Андрей Рублев и его эпоха. Сборник статей под ред. М.В. Алпатова. М., Искусство, 1971.
Бенчев И. Иконы Ангелов. Образы небесных посланников. М., 2005.
Буслаев Ф.И. Исторические очерки. Т.2. СПб., 1861.
Бычков В.В. Русская средневековая эстетика. 11-17 века. М., Мысль, 1995.
Дьяченко Г., прот. Полный церковнославянский словарь. М., 2004.
Зелинский В. Христос и преображение времени // Эсхатологическое учение Церкви.
Лихачев Д.С. Культура Руси времени Андрея Рублева и Епифания Премудрого. М.-Л., изд-во АН СССР, 1962.
Лепахин В.В. Образ иконописца в русской литературе 11-20 веков. М., Русский путь, 2005.
Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. Исторический смысл эстетики Возрождения. М., Мысль, 1998.
Мочалова О.А. Николай Гумилев // Н.С. Гумилев: proetcontra. Личность и творчество Николая Гумилева в оценке русских мыслителей и исследователей. Антология. СПб., 1995.
Н.С. Гумилев: pro et contra. Личность и творчество Николая Гумилева в оценке русских мыслителей и исследователей. Антология. СПб., 1995.
Онаш К., Шнипер А. Иконы: Чудо духовного преображения. М., 2001.
Откровенные рассказы странника духовному своему отцу. М., Лествица, 2003.
Плетнев Р. Н.С. Гумилев (1886-1921): С открытым забралом // Н.С. Гумилев: proetcontra. Личность и творчество Николая Гумилева в оценке русских мыслителей и исследователей. Антология. СПб., 1995.
Пунин Н. Андрей Рублев. //Аполлон. 1915. №2. С. 1-23.
Пуришев Б.Н. Андрей Рублев и общие вопросы развития древнерусского искусства 14-17 веков. // Михайловский Б.В., Пуришев Б.И. Очерки истории древнерусской монументальной живописи. М.-Л., 1941.
Скутерис К. Богословие чаяния // Эсхатологическое учение Церкви. Материалы. М., Синодальная Богословская Комиссия, 2007.
Софроний Сахаров, иером. Преподобный Силуан Афонский. Житие, учение и писания. Мн., Лучи Софии, 2003.
Трубецкой Е.Н. Умозрение в красках. Вопрос о смысле жизни в древнерусской религиозной живописи. Публичная лекция. М., 1916.
Трубецкой Е.Н. Два мира в древнерусской иконописи. М., 1916.
Философия русского религиозного искусства 16-20 вв. Антология. М., Прогресс-Культура, 1993.
Флоренский П. Троице-Сергиева лавра и Россия. // Троице Сергиева Лавра. Сергиев Посад, 1919.
Читайте также: