Философская история как практика историописания кратко

Обновлено: 04.07.2024

Филосо́фия исто́рии — раздел философии, призванный ответить на вопросы об объективных закономерностях и духовно-нравственном смысле исторического процесса, о путях реализации человеческих сущностных сил в истории, о возможностях обретения общечеловеческого единства [1] . Философия истории исследует имманентную логику развития человеческого общества, единство и многомерность исторического процесса, проблемы социального детерминизма, устанавливает истинность или достоверность исторических фактов и событий [2] . Также к философии истории относятся вопросы о возможности, сущности и границах исторического знания и исторической науки в частности.

Содержание

Дисциплинарные пределы

По причине того, что про историческое время тяжело говорить в целом, вне пределов его связи с институтами социальной организации, с культурными ценностями, внутренней жизнью личности, существуют трудности в разграничивании философии истории с социологией, философией культуры, с философской антропологией, а также с конкретными историческими науками [3] . Эта сложность определяет двойственное трактование философии истории: 1) как ответвление философского знания, 2) как социологию [4] .

Противоположную точку зрения выразил немецкий философ П. Барт, утверждавший, что существует только одна наука про судьбу человечества, хоть как бы её называли — социологией, философией общества или философией истории [7] .

Этапы развития философии истории

Античность

Уже в умах мыслителей античного времени возникло стремление к упорядочению исторических знаний, периодизации истории и постижению её направленности.

Средние века

Однако христианская эсхатология отрицала всякую ценность мирской истории народов, и подлинной, охватывающей весь материал философии истории здесь поэтому никогда не было, а была лишь догматика и история церкви. Мышление основывалось на переплетении античной всеобщей истории с библейско-церковной историей, как она была создана Юлием Африканом, Евсевием, Иеронимом и Августином. В эти же рамки Средневековье ввело свои хроники, как сделал, например, Оттон Фрейзингенский.

Новое время

XVII век

Разложение теологического рационализма (схоластики) породило секуляризованный рационализм, преобразовавший античную онтологию в естественнонаучно-математическую метафизику законов природы. Освобожденные от власти церковной догмы историки либо разрушали католические догматы, либо пели панегирики князьям. Лишь филология мавристов дала свободную от интересов, основанную на источниках историю как результат истинной монашеской аскезы.

Философы предоставляли в своих системах место истории и учению об обществе лишь в приложениях, где были выражены личные взгляды на жизнь, как это сделал Декарт, или подчиняли эти науки рационализму и механистическим воззрениям, как сделали Гоббс и Спиноза. Из этого при преобразовании античного и христианского естественного права возникает суррогат, предшествующий философии истории, современное светское естественное право, продолжавшее действовать до Канта и Фихте, Бентама и Конта и оказывающее значительное влияние и после них.

XVIII век

Против просветительской апологии цивилизации и особенно теории прогресса выступил Руссо, отрицавший всякую ценность истории. Его колебание между идеалом примитивной начальной стадии, уничтожавшим историю, и полной демократией, завершающей историю, дало сильнейший импульс развитию философии истории в XIX веке, причем в двух ее главных направлениях — англо-французскому позитивистскому и немецкому спекулятивному, импульс, еще усиленный Французской революцией, которая во многом основывалась на идеях Руссо и, открыв новую мировую эпоху, принудила к еще большему осмыслению истории. Из противопоставления идеям Французской революции вообще вышла философия истории как таковая.

XIX век

Философия истории Герцена, важнейшие её черты — это отрицание телеологического взгляда на историю и критика исторического фатализма, взгляд на историческое развитие как на идущее (подобно развитию в природе) не по прямой линии, а по различным направлениям, как развитие многовариантное, представляющее собой процесс осуществления той или иной возможности, возникшей в результате сложившихся обстоятельств [13] .

Основные подходы

К основным подходам к развитию философии истории можно отнести следующие:

Формационный подход к истории

К. Маркс выработал формационный подход к истории, синтезировав рационалистическую логику философии истории Гегеля и натуралистические концепции истории. Он видел в историческом процессе эволюцию видов взаимодействия человека и природы в трудовой деятельности. В первобытном обществе все члены общин равны. Но, как только процесс труда и производства начинает совершенствоваться, появляются избытки благ и вместе с ними — борьба за их присвоение — классовая борьба.

В историческом материализме утверждалось, Маркс выделял несколько этапов развития общества, и, соответственно, несколько типов общества, от наименее развитого до совершенного — несколько общественно-экономических формаций:

Многие философы-историки, объясняя общественное развитие, строили рассуждения на основе теории прогресса. Ее главная идея заключалась в том, что все человечество в разные периоды своей истории – во времена процветания и нищеты, войн и мира и т. п. – постепенно совершенствовалось. Прошлое, настоящее и будущее были связаны идеей направленного развития.

Концепция Вико, сочетающая прогресс и циклизм, философско-историческое построение, идею самоценности и различия эпох, возможность понимания прошлого с точки зрения присущей ему логики, не была по достоинству оценена в век Просвещения. Признание к автору пришло позднее.

В создаваемых произведениях, как правило, история была представлена как непрерывный процесс развития общества и государства, проходящий одни и те же вехи: древность – появление первых свидетельств о народе, возникновение раннего государства, христианизация в средние века (период, часто оцениваемый негативно, однако составляющий неотъемлемую часть прошлого), новое время – правление нынешнего монарха.

По мнению Болингброка, важной причиной, побуждавшей людей во все времена обращаться к истории, был интерес и любовь человека к самому себе, к своей неизменной природе, Существовавшие практики исторического письма представлялись автору сочинения далекими от совершенства. Орудитским взглядам на задачи и содержание труда историка, таким, как накопление массы разрозненных фактов, иногда – некритическое отношение к ним, следовало противопоставить философский рационалистический подход.

Болингброк различал два типа исторического письма: поэтический и рационалистический. П о э т и ч е с к а я история апеллировала к чувствам и страстям человека. Вопросы истинности источников для нее были не столь важны. Правда такой истории заключалась в передаче типических черт. Вымысел давал столь же правдивые примеры, что и быль. Рационалистическая история пока не была достаточно освоена; но именно она могла принести подлинную пользу.

Эта польза истории заключалась, по мысли автора, в передаче социального, политического опыта эпох и поколений. Индивидуальный опыт отдельного человека мог выстраиваться только с опорой на опыт предшественников. История, таким образом, понималась как философия, основанная на примерах. Помимо этого, знание о прошлом позволяло нации увидеть свое место на мировой сцене и воздать по заслугам деятелям предшествующих времен.

В изучении истории, согласно Болингброку, важную роль играло установление истинности свидетельства прошлого – и достоверности факта, и подлинности философской истины, извлеченной из примеров. Для достижения первой требовалась тщательная критика источников. С этих позиций ставилась под сомнение достоверность библейских текстов и античной историографии. Согласно автору, имело смысл исследовать современную историю начиная с Возрождения, поскольку в этом случае предоставлялась возможность работать с источниками.

Гиббон начинал свой рассказ со II в. н. э. и доводил его до падения Константинополя в 1453 г. В сферу внимания автора попадали в основном события политической и религиозной истории. Эпоха Великой империи трактовалась как самое счастливое время прошлого. Причины ее гибели историк усматривал в становлении и распространении христианства.

Для писателей Просвещения был характерен интерес к античному миру. В истории Древней Греции и Рима авторы находили примеры гражданских свобод и добродетелей. Классические античные культуры выступали в качестве образцов, на основе которых можно было выводить типические черты общества как такового, проецировать их на современность. Сочинение Гиббона тоже прочитывалось как непрерывная национальная история. В тексте угадывалась история Британии, с такими вехами, как рождение парламентаризма и демократии, становление, расцвет и упадок империи. Прозрачная параллель между античным Римом и Британией служила возвышению национального прошлого и настоящего.

Гиббон задавался вопросом о причинах гибели цивилизаций. Грозила ли Западу судьба Римской империи? По мнению автора, Рим был подточен изнутри собственным величием; культивация умеренности, вкуса, искусств и наук может удержать современный мир от того, чтобы скатиться к новому варварству. Произведение опиралось на обширный свод источников и, по мнению многих современников и потомков, было облечено в блестящую литературную форму.

Таким образом, в британской историографии века Просвещения соединились внимание к философским теориям, антикварианизм и литературные достоинства исторических сочинений.

В Германии создание единой национальной истории было затруднено из-за политической раздробленности государства. В работах немецких историков и философов отражался широкий спектр идей и подходов. В немецком Просвещении теории прогресса не получили такого систематического воплощения, как во Франции. Однако в Германии философы и историки обнаружили тонкость в трактовке природы человека и проблем познания. В их творчестве были намечены линии примирения способов представления истории, существовавших в XVIII в. отдельно друг от друга, – философского взгляда на прошлое и эрудитского подхода к нему. Познание трактовалось не только как деятельность человеческого разума. В этот процесс – как и в написание истории – были вовлечены более сложные механизмы – чувства, воображение, интуиция. Представление о том, что при создании философской истории и при эрудитском изучении отдельного документа срабатывали общие механизмы производства смыслов, создало необходимую основу для сближения разных версий исторического исследования.

В России во времена петровских преобразований были сделаны первые попытки написания светской национальной истории. В XVIII в. процессы секуляризации, постепенного утверждения рационалистического мировоззрения проходили в контексте европеизации российской культуры. Контакты с западными странами, доступ к оригинальным и переводным сочинениям европейских литераторов, философов, историков способствовали возникновению в российской интеллектуальной культуре движения, основными идеями тесно связанного с ключевыми тезисами французского, британского, немецкого Просвещения.

При Петре I был задуман обобщающий труд по политической истории Российского государства с XVI в. Однако эта задача осталась невыполненной. Принципы рационалистического взгляда на историю сосуществовали с устойчивыми религиозными воззрениями и средневековыми историософскими концепциями.

Перед российскими исследователями вставал вопрос о месте и роли отечественной истории в соотношении с западноевропейской и всемирной. Татищев рассматривал русскую историю как часть общего мирового процесса. Прежде всего, по мысли автора, следовало знать прошлое своего народа, но без истории других народов и своя история не будет ясна.

Татищева называют родоначальником государственного направления отечественной историографии: в его сочинении особое внимание уделялось истории сообществ и центральной власти. В основе концепции лежала распространенная на Западе идея общественного договора – добровольной передачи части естественных прав государству и определенным сословиям. Из этой идеи и из теории о влиянии климата на уклад жизни в каждой стране Татищев выводил заключение об оптимальности монархического правления для России и неизменности существовавших порядков, в том числе крепостного права.

Полемика по вопросу о норманнском завоевании в российской историографии была сопоставима со спорами германистов и романистов. Возникновение государственности рассматривалось как краеугольный камень новой национальной истории. Подобно романистам, сторонники Ломоносова критиковали идею завоевания, или привнесения власти извне, утверждая версию органического развитии народов.

Глава 6. ИСТОРИКИ И ФИЛОСОФЫ XIX в.:
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ОБ ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОШЛОМ – с. 153-176

История рассматривалась как особый тип существования, историческое сознание – как особый образ мысли, а историческое знание – как автономная сфера в спектре гуманитарных и естественных наук.

Глава 6. ИСТОРИКИ И ФИЛОСОФЫ XIX в.:
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ОБ ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОШЛОМ – с. 153-176

2. Историописание как совокупность исторических текстов, созданных в определенную эпоху и/или на определенной территории. Здесь возникает тот же уточняющий вопрос, что и в предыдущем пункте.

Л.М. Макарова

– Когда я беру слово, оно означает то, что я хочу, не больше и не меньше, – сказал Шалтай презрительно.

– Вопрос в том, подчинится ли оно вам, – сказала Алиса.

– Вопрос в том, кто из нас здесь хозяин, – сказал

Шалтай-Болтай. – Вот в чем вопрос!

(Льюис Кэролл. Сквозь зеркало и что там

увидела Алиса. Гл. 6. Пер. Н.М. Демуровой)

Философия истории представляет собой философскую интерпретацию исторического процесса. Элементы философского осмысления истории содержались еще в античных философии и историографии. В средние века философское исследование истории не отделялось сколько-нибудь ясно от теологических представлений об истории. Философия истории как особый раздел философии сложилась только в XVIII в.[1] В работах И.Г. Гердера философия истории конституировалась как автономная дисциплина. Важный вклад в последующее ее развитие внесли Г.В.Ф. Гегель, К. Маркс, О. Конт, Н.Я. Данилевский, О. Шпенглер, А. Тойнби, П.А. Сорокин, К. Ясперс и др.

Содержание и проблематика философии истории существенно изменялись с течением времени. В круг основных задач современной философии истории входят:

– исследование того, как развивалась человеческая история, на какие она делится эпохи, цивилизации, культуры, выявление ее общей схемы;

– анализ общей формы протекания истории, указывающий на характер отношений между прошлым, настоящим и будущим (к этой теме относятся теории, согласно которым история имеет форму прямой линии, в силу чего времена не могут повторять друг друга, или форму круга, не несущего с собой никакой принципиальной новизны, или форму спирали, сочетающей линейное и кругообразное движение, или форму колебаний между некоторыми достаточно устойчивыми полюсами, и т. д.);

– изучение главных факторов исторической эволюции (предопределенность истории волей бога, историческими законами, детерминация ее системой ценностей, взаимодействием материальной и духовной культуры и т. д.);

– исследование смысла истории, ее направления и ее целей, если предполагается, что такие смысл, направление и цели существуют;

– изучение процесса постепенного формирования единого человечества и, соответственно, мировой истории;

– предсказание общих линий или тенденций будущего развития;

– анализ предмета науки истории и выявление тех факторов, которые связывают многообразные исторические дисциплины (политическая история, экономическая история, история культуры, история религии, история искусства и т. д.) в определенное единство.

Наука история и философия истории – две очень разные дисциплины, и нужно сразу же подчеркнуть принципиальные различия исторического и философского подходов к реальной истории.

О роли настоящего в историческом исследовании хорошо говорит Р.Дж. Коллингвуд: «Историческое мышление представляет собою ту деятельность воображения, с помощью которой мы пытаемся наполнить внутреннюю идею конкретным содержанием. А это мы делаем, используя настоящее как свидетельство его собственного прошлого.

Можно сказать, что потеря настоящего более опасна для исторического, чем для философского исследования. Историк сознательно избирает установку не артикулировать свое понимание того времени и той культуры, в рамках которых он говорит о прошлом. Что касается будущего, также, наряду с прошлым, определяющего смысл настоящего, то историк вообще не размышляет о нем. В этих условиях прошлое может оказаться существующим само по себе, вне всякой связи времен. С другой стороны, для философии истории более актуальна опасность приоритета настоящего над прошлым и искажения (с позиций неглубоко понятого и прочувствованного настоящего) не только представления о будущем, но и прошлом.

Более широкий, чем у истории, кругозор философии истории таит в себе многие опасности и объясняет, почему она нередко вырождается в утопию, как это было у Платона, или в антиутопию, как у Руссо, или в дистопию, как у Зиновьева. Вместе с тем широта кругозора позволяет философии истории, представляя основные линии развития человеческого общества, наметить ту точку их схода на горизонте, которая, не будучи видима сама, создает более широкую, чем у науки истории, перспективу исторического изображения и в большей мере упорядочивает реальное историческое пространство. Погружая исторические события в широкий контекст не только прошлой, но и настоящей и будущей культуры, философия истории очищает эти события от исторических случайностей, отделяет важное от второстепенного и, подчеркивая основные линии исторического развития, придает реальной истории недостающие ей ясность и схематичность. Конструкция философии истории – это всегда идеализации, или образцы, но образцы, сопоставление с которыми реальных событий и их последовательностей позволяет яснее понять суть последних.

Один простой пример поможет прояснить различие подходов истории и философии истории к историческим событиям. Можно ли ответить на вопрос: что представляла бы собой история России, если бы Февральская революция 1917 года не произошла?

Вместе с тем методологический идеал исторического исследования требует, чтобы предположения относительного иного, чем реальный, хода событий в прошлом исключались из изложения результатов исследования. Такие предположения являются как бы строительными лесами, используемыми при возведении здания и исчезающими после завершения строительства. С другой стороны, эти предположения всегда являются локальными: они охватывают только ограниченный промежуток времени до наступления изучаемого события. В силу этих двух обстоятельств в работах историков вряд ли удастся встретить рассуждение о том, что было бы, если бы Февральская революция не произошла.

Философия истории свободна от указанных двух ограничений, всегда налагаемых на себя историей. Философско-историческое исследование не обязано исключать контрфактические условные высказывания, говорящие о являвшемся возможным, но не ставшем реальным ходе событий; сами предположения об ином, чем реальный, ходе событий могут охватывать сколько угодно продолжительный промежуток времени.

Философия истории находится в постоянном развитии. Меняются основные направления ее исследований, ее связи с другими науками, и прежде всего с историей и социологией. Меняются также представления об основных задачах философии истории и о самих возможностях философского осмысления человеческой истории.

В конце XX в. оживились два старых предрассудка, касающихся философии истории. Первый из них, реанимированный под явным влиянием постмодернистской моды, сводится к мысли, что философское исследование истории не способно породить никаких общих идей, касающихся человеческой истории, и тем более связных концепций исторического развития. Оно должно ограничиться разрозненными деталями и мелочами. Другим предрассудком, сложившимся когда-то в недрах неокантианства, является убеждение, что одна из главных задач философии истории – это изучение своеобразия исторического познания. Философия истории истолковывается, таким образом, как раздел теории познания, о чем, впрочем, сама теория познания и не подозревает.

Названные две идеи когда-то считались общим местом и принимались как нечто само собою разумеющееся. Сейчас они высказываются опять-таки без каких-либо убедительных аргументов, хотя ясно, что из естественных в свое время предпосылок философского размышления об истории они давно превратились в предрассудки, т. е. в то, что уже способно и должно быть предметом критического анализа[9]. Можно сразу же отметить, что обе идеи совершенно не соответствуют реальной эволюции философии истории в XX в. Как покажет дальнейшее изложение, современная философия истории – это совокупность именно общих концепций, пытающихся раскрыть смысл и направление человеческой истории. С другой стороны, ни одно из сколько-нибудь заметных философско-исторических исследований не касается своеобразия проблем исторического познания, оставляя их более компетентному анализу в рамках теории познания.

Мысль о том, что философское размышление над историей если и не устарело окончательно, то по меньшей мере не способно принести какие-то общие и обоснованные результаты, связана в первую очередь с разрушением грандиозных философско-исторических построений XIX в. и надеждой на то, что на смену философскому осмыслению истории вот-вот придет некая новая, уже критическая теория развития общества. Последняя будет более скромна и более похожа на обычные научные теории, чем старая философия истории, и вместе с тем окажется способной раскрыть тенденции исторического развития, его механизм и условия.

Трудно понять, что подразумевает Хабермас под теорией общественной эволюции, говорящей о самоосвобождении человечества и противопоставляемой философии истории. Скорее всего, имеется в виду то, что на смену старым философско-историческим теориям, объясняющим развитие каким-то одним фактором (подобным экономическому детерминизму Маркса), должна прийти теория, принимающая во внимание многие факторы. Такая теория должны была бы учитывать, в частности, развитие производительных сил, управления, интеграции и даже изменение мировоззрений. Нужно, однако, заметить, что теории, учитывающие не один, а многие факторы, оказывающие воздействие на историческое развитие, давно существуют, и, что характерно, существуют в рамках философии истории, а не вне ее. Надежда на создание теории общественной эволюции, не являющейся философской и не вызывающей, подобно всем философским концепциям, ожесточенных споров, является иллюзорной.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Социальная философия и история

Социальная философия и история Соотношение между социальной философией и социологией представляет собой тот предельный случай, когда социальная философия занимает весь верхний этаж здания данной науки. Соотношение же между социальной философией и другими

I. История философии истории

I. История философии истории Хотя нас главным образом интересует современное положение философии истории, однако для надлежащего его понимания мы необходимо должны обратиться к обозрению прежних эпох, в которых оно коренится или которым оно противоречит.В XVIII веке, в

3. ИСТОРИЯ ПОНЯТИЯ "ЧЕЛОВЕК" И УРОКИ ЭТОЙ ИСТОРИИ

3. ИСТОРИЯ ПОНЯТИЯ "ЧЕЛОВЕК" И УРОКИ ЭТОЙ ИСТОРИИ О "человеке" каждый имеет более или менее отчетливое представление. Человеческое существо резко отличается от всякого другого, и отличить его от всех других не так уж сложно. Но не так легко образовать понятие, которое

Философия и ее история

Философия и ее история В каждое вновь настающее время, как в настоящем, философия, на взгляд извне, существует в иной форме, но, если взять ее изнутри, то она всегда направлена на одно и то же. Однако преобразование ее формы в последовательности времени не есть лишь внешний

История науки и философия

История науки и философия Историко-философская ретроспекция Неклассическая наука не может идти вперед без гносеологического анализа – анализа, обращенного в будущее – прогнозов познания и обращенного в прошлое – ретроспекции, отыскивающей «не пепел, а огонь

История науки и философия

§ 1. Социальная философия и философия истории

§ 1. Социальная философия и философия истории Социальная философия конца XX в. могла бы претендовать на аристократическое происхождение: ее предком являлась классическая философия истории. Однако связь между ними разорвана. Их разделяет целая эпоха, в ходе которой были

3. История и философия истории

Глава пятая Настоящее и прошедшее в истории. Причины и личность. История и Природа

Глава пятая Настоящее и прошедшее в истории. Причины и личность. История и Природа 53 В понимаемом нами как раскрытие всеединого субъекта, человечества или любого из его моментов, развитии надо различать два порядка раскрытия: порядок сосуществования и порядок

История понятий как философия

История понятий как философия Впервые: Archiv f?r Begriffsgeschichte, 1970, Bd. 14, Heft 2, S. 137–151. Через год Гадамер предпринял еще одну попытку изложения тех же идей. См.: Gadamer Я. G. Die Begriffsgeschichte und die Sprache der Philosophie. — Ver?ffentlichungen der Arbeitsgemeinschaft f?r Forschung… des Landes Nordrhein-Westphalen. Geisteswiss. Heft. 1970. Opladen, 1971. Перевод

История книгопечатания представляет собой лишь часть истории письма

История и философия

История и философия В принципе настало время вернуться к философии и ответить на вопрос, а зачем собственно в изложении такой объем был отведен истории цивилизации, да при этом еще взята не общепризнанная история, а новая, проблемная, более того, не признаваемая

Социальная философия: история и персоналии

Социальная философия: история и персоналии 1. Арон Р. Двусмысленный и неисчерпаемый // Вестник Моск. ун-та. Серия философия. 1992. № 2.2. Володин А. Ленин и философия: не поставить ли эту проблему заново? // Коммунист. 1990. № 5.3. Бердяев Н. Философия свободного духа. М., 1994.4. Блинников

Читайте также: