Дело пасько кратко в чем суть

Обновлено: 06.07.2024

Предательство чаще всего совершается не по обдуманному намерению, а по слабости характера.

Франсуа де Ларошфуко

А кто, будучи на службе государевой, учнёт изменою из полков переезжати в неприятельские полки и там про вести и государевых людей сказывати… такова переезщика казнить смертию, повесити против неприятельских полков…

Соборное Уложение 1649 года Государя Российского

Алексея Михайловича «О службе всяких ратных

Военный журналист Павел Евдокимов:

Павел Анатольевич Евдокимов:

Недостатка в примерах, подтверждающих это, нет.

Генерал-майор Юрий Иванович Дроздов, бывший начальник Управления ПГУ КГБ СССР:

По существу, здесь определена перспектива отношений американского разведывательного сообщества к российским спецслужбам, задача которых была, есть и будет обеспечивать государственную безопасность, в том числе и в новой важнейшей области — информационной борьбе.

Сегодня (сказано в 1998 году. — В. М.) в России, по существу, завершается процесс установления иностранного контроля в этой сфере. Информационно-психологическая война, которая ранее велась против СССР, продолжается против России. Важнейшим средством ее являются СМИ, в первую очередь телевидение, узурпированное небольшой группой патронируемых Западом представителей московских политических и финансовых кругов. Имеются основания утверждать, что в стране сложился антинациональный, чрезвычайно влиятельный информационно-финансовый комплекс.

Вице-адмирал Александр Владиславович Жардецкий:

К октябрю 1991 года этот инцидент как будто подзабыли — ведь сколько лет прошло! А сколько более значимых, даже эпохальных событий прогремело на весь мир в этот отрезок времени. Но вот мы получаем шифровку ГРУ. Преамбула: идет развал Вооружённых сил страны, для Главного Противника (ГП) в стране создана благоприятная обстановка. Далее — текст добытого военной разведкой документа. Смысл его в том, что ГП определяет насущные задачи, а именно: ситуация требует дальнейшей активизации наших (имеется в виду — их) действий. В связи с этим предлагается для дестабилизации обстановки в Советской Армии провести следующие мероприятия — и перечень мероприятий. Назову главные: возвратиться к событиям, связанным с уничтожением южнокорейского самолета, с целью добиться привлечения к уголовной ответственности командования, которое приняло решение и отдало приказ на его уничтожение; развернуть в СССР кампанию по дискредитации высшего эшелона руководства Вооруженными силами страны.

— Мы хотели бы получить доступ к информации по этому делу.

— Ну как же! Надо ведь довести дело до логического завершения.

— А в чём вы видите логическое завершение дела?

— Привлечь к ответственности виновных!

— Сколько вам лет?

— И вы хотите добиться, чтобы 60–70-летних маршалов посадили в тюрьму?

— Какое это имеет значение?

— Что вы имеете в виду?

— Каков же мог быть умысел?

— Да нет, никто не поручал. Просто газета наша интересуется всем, что происходит в мире — вы, наверное, ее читаете…

— Но всё-таки: вы же корреспондент, а не главный редактор. Значит, тему выбрали не сами, а вам её предложили. Меня интересует — кто?

— Да почему вас это интересует?!

— По одной причине: потому что сейчас вы выполняете задание РУМО — разведывательного управления министерства обороны США.

— Господи, да откуда вы взяли?!

— Если хотите знать, откуда, — приезжайте ко мне, я вложу вам карты в руки. Но сначала вы мне назовёте фамилии тех, от кого вы получили задание вытащить эту историю на свет.

Он повесил трубку. Через некоторое время опять позвонил:

— Знаете, мы всё-таки хотели эту ситуацию прояснить…

— Спасибо за совет. — И положил трубку.

Я кладу в портфель полученную из ГРУ ориентировку, приезжаю в Генпрокуратуру, зачитываю. Заместитель Генпрокурора смешался: что же делать?

— Пусть приезжают. Посадите меня так, чтобы я их видел. А я потом включусь в разговор.

Приехали трое молодых депутатов и начали шпарить прямо по ориентировке! Заместитель Генпрокурора покосился на меня:

— Да-а, интересный вопрос.

Так что шумиха вокруг дела Пасько — колобок из того же теста…

Борис Владимирович Пр-вич:

И взят был Пасько отнюдь не скоропалительно — по одному лишь подозрению. В разработке он находился года полтора-два. Вначале стала поступать информация, что он пользуется не только дозволенными, но и недозволенными способами для получения сведений, касающихся жизни Тихоокеанского флота. Потом стало известно, что японцы у себя по одному из телеканалов показали ряд эпизодов из жизни ТОФа. После детального анализа вышли на Пасько и взяли его в разработку.

Николай Алексеевич Медведев:

Юрий Алексеевич М-цев:

Генерал-лейтенант Леонид Владимирович Шебаршин:

Известен такой случай. Сотрудник контрразведки Великобритании Беттани собирался перейти на нашу сторону, но его выдал предатель Гордиевский. Беттани лишь сделал попытку выйти на контакт. Он получил двадцать лет тюрьмы и продолжает отбывать срок, и дня не проработав на КГБ. И будьте уверены: отсидит от звонка до звонка. Никакие амнистии его не коснутся. Порядок жёсткий, но с точки зрения государственного интереса — оправданный.

Автор: Колыбель мировой демократии, как известно, — Древняя Греция. Но и там, несмотря на примитивность законодательства (с сегодняшней точки зрения), существовало разделение на два рода судебных процессов: дике — если речь шла о частных интересах, и процесс графэ параномон, если затрагивались интересы государства. Чтобы второй процесс перевести в первый, и в те далёкие времена требовалось о-очень много денег: ведь по разным процессам и приговор приговору — рознь! Может быть, и сегодня некоторые древнегреческие проблемы терзают наших правозащитников.

Александр Александрович Зданович:

Против Германа Алексеевича и всей нашей службы ополчилась целая стая. То, что в России еще есть что защищать, для них ничего не значит. Это люди, для которых интересы государства и граждан настолько абстрактны, что иные мотивы для них важнее. Общественные организации и их лидеры, которых финансируют источники, находящиеся вне пределов России, действуют по известному принципу: кто платит, тот и заказывает музыку. Или, как говорят одесситы, кто девушку ужинает, тот её и танцует. Поинтересуйтесь, откуда поступают средства в ПЕН-клуб, в Фонд защиты гласности — и очень многое станет ясным.

Человек рождается с определенным набором задатков, и некоторые, даже не получившие развития в свое время, подспудно в нём существуют, существует некоторая предрасположенность — как есть, например, у кого-то предрасположенность к заболеванию туберкулезом, а он дожил до глубокой старости и так и не узнал, что же это за страшное заболевание. Благоприятные условия для этого не сложились ни разу. Есть русская пословица: не клади плохо — не вводи вора в грех. К человеку с устойчивой моралью она не относится, он и в мыслях не допустит, что можно взять чужое. Другой же поколеблется — а, никто не видит, всё равно никто не узнает! — и возьмёт. Всегда важна обстановка, в которую такой человек попадает, она проявляет его как лакмусовую бумажку.

В постепенной разработке человек узнается всё глубже и глубже, открывает другие слабости. Выполнил маленькую просьбу — ему заплатили, посмотрели: как отреагировал? Сразу взял, не сразу, загорелись ли глазки, что сказал при этом — проанализировали. Попросили ещё об одной услуге…

Подполковник Сергей Н-вич:

О том, как Пасько попал в наше поле зрения. Первичная информация такая: он активно общается с американцами, с японцами. А не секрет, что если контрразведка отмечает человека, контактирующего с иностранцами, то начинает его рассматривать как возможного негласного помощника. Естественно, идет первичная проверка: насколько человек способен выполнять те или иные поручения.

ГЛАВА 8 1924-1925 Гнев Виденера – В Нью-Йорк на суд – Грубость выражений в зале заседаний – Дело в шляпе – Поездка на Корсику – Покупаем два дома в Кальви – Приветливость корсиканцев – Дело в суде проиграно – Большевики нашли наш московский тайник – Новые предприятия:

ГЛАВА 26 1979 год. Третья поездка Люси. Дело Затикяна, Багдасаряна и Степаняна. Мои обращения к Брежневу. Две поездки в Ташкент. Новое дело Мустафы Джемилева. Адвентисты. Владимир Шелков. Письмо крымских татар Жискар д’Эстену и мое новое обращение к Брежневу. Збигнев Ромашевский. Вера Федоровна Ливч

ГЛАВА 26 1979 год. Третья поездка Люси. Дело Затикяна, Багдасаряна и Степаняна. Мои обращения к Брежневу. Две поездки в Ташкент. Новое дело Мустафы Джемилева. Адвентисты. Владимир Шелков. Письмо крымских татар Жискар д’Эстену и мое новое обращение к Брежневу. Збигнев

Глава 11. Дело луководов

Глава 11. Дело луководов Бригадир луководов одного хозяйства в моем районе попался на том, что не оформил расход мешков на 8 тысяч рублей. Его тут же арестовали и посадили в СИЗО Кировского райотдела милиции. Ни для кого не было секретом, что луководы самые богатые люди.

Глава седьмая СУД ДА ДЕЛО

Глава 21. Авиационное дело

Глава 21. Авиационное дело Признаны виновными в должностных злоупотреблениях и выпуске недоброкачественной продукции:Дважды Герой Советского Союза (апрель, сентябрь 1945) главный маршал авиации Александр Александрович Новиков (1900–1976) — в Красной Армии с 1919 года. С марта

Глава 22. Aдмиральское дело

Глава 22. Aдмиральское дело Признан виновным в должностном преступлении — передаче военных секретов иностанному государству:Герой Советского Союза (1945) адмирал Флота Советского Союза Николай Герасимович Кузнецов (1904–1974) — на флоте с 1919 г. — матрос Северо-Двинской

Юрий Чернышов ДЕЛО ЩЕРБИНСКОГО СТРАННЫМ ОБРАЗОМ ЗАСЛОНИЛО СОБОЙ ДЕЛО ЕВДОКИМОВА

Юрий Чернышов ДЕЛО ЩЕРБИНСКОГО СТРАННЫМ ОБРАЗОМ ЗАСЛОНИЛО СОБОЙ ДЕЛО ЕВДОКИМОВА 23 марта 2006 года коллегия Алтайского краевого суда вынесла решение прекратить дело о гибели Михаила Евдокимова и освободить из-под стражи Олега Щербинского, который до этого был приговорен

Глава 12. ДЕЛО

Глава 12. ДЕЛО Из девяти томов дела, по 200–300 листов каждый, три первых были посвящены Убожко, шесть последних — мне. Лев Григорьевич Убожко, старше меня года на два, по образованию физик, работал инженером в Москве и заочно учился в Свердловском юридическом институте — там

Юрий Чернышов Дело Щербинского странным образом заслонило собой дело Евдокимова

Юрий Чернышов Дело Щербинского странным образом заслонило собой дело Евдокимова 23 марта 2006 года коллегия Алтайского краевого суда вынесла решение прекратить дело о гибели Михаила Евдокимова и освободить из-под стражи Олега Щербинского, который до этого был приговорен

Глава 14 Дело Гонгадзе

Глава 19 Дело под Будой

Глава 19 Дело под Будой Посреди ночи в квартире доктора Боркевича раздался звонок. Доктор еще не спал, он работал в своем кабинете. Несмотря на тревожные события, волновавшие Польшу, доктор Боркевич продолжал трудиться над своей диссертацией «О патологии

Глава 13 Православное дело

Глава 13 Православное дело В последний день не плачь и не кричи: Он все равно придет неотвратимо. Я отдала души моей ключи Случайно проходившим мимо. Я рассказала, как найти мой клад, Открыла все незримые приметы; И каждый мне сказал, что он мой брат, И всем дала я верности

Григорий Пасько, капитан второго ранга (звание соответствует общевойсковому званию "подполковник"), корреспондент газеты "Боевая вахта" (г Владивосток).

Основная тема публикаций: проблемы утилизации отслуживших атомных подводных лодок и переработка отходов ядерного топлива.
Все публикации на указанные темы, хоть и встречали ожесточенное сопротивление, тем не менее - визировались руководством в установленном порядке.

Из зарубежных изданий Пасько сотрудничал с японской газетой "Асахи" и японской телекомпанией NHK

13 ноября во время вылета в служебную командировку в Японию в аэропорту Владивостока у Пасько изъяли все материалы, которые он вез с собой. Эти материалы не имели никаких ограничений распространения.

20 ноября, по прилете из командировки Григорий Пасько прямо в аэропорту Владивостока был арестован.
Ему предъявлено обвинение в "государственной измене".

Во все время следствия, начиная с незаконного изъятия его материалов в аэропорту и по сегодняшний день, систематически нарушаются права Григория Пасько,. (Отказы в ходатайствах о независимой экспертизе, отказ в изменении меры пресечения, отказы в предоставлении свиданий с женой, отказы в соблюдении предусмотренных законом норм содержания обвиняемых).
Сами следственные действия постоянно сопровождаются столь грубыми нарушениями закона, что одни эти факты даже и безо всякой связи с сутью предъявляемого обвинения - должны бы были явиться основанием к прекращению уголовного дела. (Например, нарушены строгие правила проведения обысков и изъятия материалов, к делу приобщаются материалы, добытые незаконным прослушиванием телефонов обвиняемого и т.д.)

Но даже и с указанными нарушениями следствию не удалось найти доказательства для обвинения Пасько.

Дело его длилось с 1997 года, а осужден он был в конце 2001 года. Мы собрали всю самую важную информацию о том, кто такой был Григорий Пасько и за что его признали японским шпионом.

Из командировок под арест

Обострение отношений Пасько и ФСБ произошли в начале 1997 года. Спецслужбы посчитали, что Пасько занимался шпионажем с 1994 года. Григорий должен был рассказать о всех его встречах и контактах во время командировок в Японию с 1996 года. 13 ноября 1997 года перед вылетом в Японский город Ниигата в очередную командировку у него изъяли документы. Спецслужбы посчитали, что в них могли содержаться сведения, составляющие государственную тайну. А после возвращения Пасько в Россию 23 ноября 1997 года он был арестован по подозрению в государственной измене. По версии обвинения, капитан второго ранга Пасько, присутствовавший на разборе учений в штабе Тихокеанского флота в сентябре 1997 года, передал сведения об этом японским телевизионщикам. В доме у него также прошли обыски и изъяты документы.

Измена или превышение?

Пока Пасько, ожидая суда, находился во Владивостокском СИЗО №1, он в декабре 1998 года зарегистрировался в качестве кандидата в депутаты владивостокской городской думы, но в январе 1999 года проиграл, заняв в своем округе второе место.

21 ноября 2000 года Военная коллегия через полтора года отменила приговор флотского суда, а дело было направлено на новое судебное рассмотрение. А 25 декабря 2001 года Григория Пасько признали виновным в государственной измене и приговорили к 4 годам колонии строгого режима. Кстати, защищал его тогда адвокат Иван Павлов, который представляет теперь интересы Ивана Сафронова.

Григорий был освобожден из уссурийской колонии №41 условно-досрочно 23 января 2003 года. За решеткой, с учетом пребывания в СИЗО, он провел в общей сложности 2 года и 8 месяцев. После выхода на свободу занялся правозащитной деятельностью.

- Показательный арест, задержания, неясности, допросы: арест Ивана Сафронова очень похож на то, что было со мной. Никакой конкретики для общественности, скорее всего, не будет, потому что уже проскользнула информация о том, что суд будет закрытым. Если это связано с событиями марта 2019 года, когда его приглашали на беседу в ФСБ, то, можно предположить, что оттуда и тянется это уголовное дело. Как я понимаю, к нему были какие-то претензии, потом его отпустили, но стали следить: прослушивать телефоны, смотреть на его контакты. Со мной была похожая ситуация. У журналиста можно изъять статьи, тексты, то есть какое-то мясо, чтобы нарастить хоть что-то в уголовном деле. А еще новая редакция 275й статьи УК РФ от 2012 года очень размыта и неконкретна. По ней можно журналистов свободно сажать в тюрьму, ведь раньше, если журналисту была доверена третьим лицом тайна, то не он подпадал под обвинение, а то лицо, что эти сведения передало, а сейчас можно и журналиста посадить.

Возрастная категория сайта 18 +

Отбывший срок за госизмену российский журналист Григорий Пасько рассказал “Ъ”, почему не признает своей вины

Журналист Григорий Пасько, 2003 год

Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ / купить фото

Журналист Григорий Пасько, 2003 год

Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ / купить фото

В июле 1999 года во время оглашения приговора военный суд Тихоокеанского флота переквалифицировал ст. 275 УК РФ на ч. 1 ст. 285 УК РФ (злоупотребление служебным положением) и приговорил Григория Пасько к трем годам лишения свободы. В силу амнистии и с учетом срока содержания под стражей Григорий Пасько был освобожден в зале суда.

Через полтора года прокуратуре удалось обжаловать приговор, дело было отправлено на повторное рассмотрение. В декабре 2001 года военный суд Тихоокеанского флота признал Григория Пасько виновным в государственной измене и приговорил к четырем годам лишения свободы в колонии строгого режима. В июне 2002 года Военная коллегия Верховного суда оставила приговор без изменений, но вскоре господин Пасько был освобожден условно-досрочно. Он продолжил журналистскую, экологическую и другую общественную деятельность. В октябре 2009 году ЕСПЧ отклонил жалобу Григория Пасько на нарушение в его отношении двух статей Европейской конвенции о правах человека и основных свобод — ст. 7 (наказание исключительно на основании закона) и ст. 10 (свобода выражения мнения), не усмотрев нарушения его прав в ходе судебного процесса.

Кого судили и как наказывали за госизмену

— Вы первый российский журналист, который был обвинен в государственной измене…

— …и обвинен, и осужден.

— Спустя два десятка лет появилось второе такое дело — в госизмене подозревают журналиста Ивана Сафронова. Как вы отреагировали на эту новость?

— Я удивился, что вдруг вспомнили, что есть такая статья и ее можно запросто применять к журналистам. По отношению к ученым, к примеру, дела о госизмене конвейером идут, по отношению к домохозяйкам тоже одно время шли конвейером. А про журналистов подзабыли, это какая-то недоработка. А тут вспомнили. Правда, не совсем персонаж подходящий, не идеальный. Есть человек двадцать журналистов-расследователей, которых Рогозин рядом с собой за стол не посадил бы, не то что работать вместе. Но это не отменяет того, что человека надо спасать. Я не меняю своей точки зрения по отношению к этой проблеме. У нас закон не просто плохой, а он юридически ничтожен. Особенно ст. 275 УК РФ (госизмена). Не говоря уже о куче законов, которые специально придумали, чтобы держать в узде журналистов,— все эти оправдания терроризма и прочее.

Как только человек начинает писать на темы военно-технического сотрудничества, продажи оружия на Ближний Восток, о технологиях двойного назначения — он уже объект пристального внимания.

Он должен был беспрекословно им подчиняться, спрашивать соизволения, писать на эту тему или на другую — тогда он будет свой и неприкасаемый. А если он имеет свою точку зрения, да еще хорошо пишет, значит, надо его приструнить и показать всем остальным журналистам: ребят, не надо так, слушайтесь нас.

— Вас защищала общественность, толковые адвокаты, коллеги. Как считаете, медиасообществу удастся помочь Ивану сейчас?

Защита Ивана Сафронова обжаловала его арест

— Я думаю, пристальное внимание к делу ему поможет. Несмотря на то, что времена сильно изменились — тогда они были, можно сказать, вегетарианскими. Меня настораживает слегка упертость Пескова (пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков.— “Ъ”), который неоднократно заявил, что тут нет журналистики: это наводит на мысли, что человек в теме, как говорится. При этом он призывает довериться суду, что ничего кроме смеха не вызывает. Нельзя забыть про такую вещь, как солидарность. Это чуть ли не единственный наш инструмент. Я думаю, что солидарность нужно проявлять на всех уровнях. Конечно, найдется кто-то, кто будет говорить, что дыма без огня не бывает. Но в массе своей журналисты вменяемые.

— Вы помните тот момент, когда вы узнали, что вас подозревают в госизмене?

— Это было не вдруг, меня арестовали на трапе самолета, я ожидал, что это произойдет. Но до этого был год оперативной разработки, прослушивали все телефоны, установили с десяток жучков в квартире, следили, год за мной ходили. Это слегка действовало на нервы, но не более того. Я продолжал делать то, что считал нужным. Судя по тому, что у Ивана Сафронова семь томов уголовного дела, он был в разработке не меньше года, а то и больше.

— Возможно, с 2017 года — эта дата упоминалась адвокатом Иваном Павловым.

— Кстати, Иван Павлов был у меня в деле, он меня защищал. И если бы не он, я, может быть, и больше бы сидел лет. И если бы не Иван Павлов, мы бы сейчас не знали многих вещей из тех, что уже известно из дела Сафронова.

— Например, на какую разведку он якобы работал, сколько томов уголовного дела, какие есть доказательства и так далее. Был бы какой-нибудь адвокат по назначению, выделенный из структур ФСБ, и все прошло бы тихо, через полгода узнали бы, что Ивана осудили лет на двенадцать.

— Можете вспомнить день, когда за вами пришли?

— Я прилетел из Японии на самолете, выходил с трапа, а внизу ждали двенадцать вооруженных чекистов на японских джипах. На меня надели наручники и отвезли в управление ФСБ. И сказали: сейчас мы будет тебя допрашивать, потому что ты японский шпион.

— Что у вас было за сотрудничество с японскими СМИ?

— Вас задержали после одной из таких встреч?

— Я с ними встретился не один раз, потому что им была интересна тема слива радиоактивных отходов в Японское море.

Было бы странно, если бы они этой темой не интересовались: Россия выливала дерьмо у них под боком, их эта проблема волновала. Они эту тему освещали и сами снимали сюжеты об этом, без меня.

— Вы на тот момент были кадровым офицером?

— Как раз это меньше всего имеет отношение к сути дела.

— Но вы подписывали документы, обязывающие не разглашать какие-то сведения?

— Фактически к секретным документам я доступа не имел. Но поскольку я заканчивал факультет военной журналистики, я автоматически с присвоением звания лейтенанта получил самый минимальный доступ формы №3, формально он у меня был. Однако реального допуска к секретным документам я не имел.

И везде, где я передвигался по флоту, я обязан был ставить в известность вышестоящее начальство. Даже больше было ограничений, чем для любого другого журналиста.

Но в своей работе тем не менее мы руководствовались законом о СМИ.

— Вы не считаете, что действовали против интересов России, предоставив японским СМИ информацию о том, что Россия сливает отходы в Японское море?

— Ни в коей мере. Абсолютно. К тому времени уже был закон о гостайне, с 1993 года, в котором четко было написано, что сведения о радиационной, санитарно-эпидемиологической обстановке, касающиеся здоровья людей, не подлежат засекречиванию.

— Когда огласили первый приговор, какой был срок?

— Три года лишения свободы с зачетом двух лет в тюрьме и применением амнистии — выпустить в зале суда.

— После какой стадии дело переквалифицировали?

— Во время вынесения приговора было сказано, что я осужден не по 275-й за госизмену, а по 286-й за превышение должностных полномочий. В связи с этой переквалификацией суд решил, что меня надо выпускать. И сразу выпустили.

— А потом военная коллегия Верховного суда оспорила этот приговор.

— Для начала этот приговор оспорил я. Меня признали виновным черт знает в чем, хотя никаких полномочий я не превышал. Я считал и считаю себя невиновным, поэтому обжаловал приговор. А уже после был принесен кассационный протест прокуратуры. Через полтора года было решение коллегии Верховного суда, который направил дело на новое рассмотрение. И меня осудили за госизмену.

— Почему ЕСПЧ в 2009 году отклонил вашу жалобу?

— Европейский суд не имеет полномочий рассматривать дело по существу.

Он только выразил свое мнение по отношению к процедуре и формальным вещам: разумный ли срок, была ли предоставлена защита, не избивали ли меня. ЕСПЧ пришел к выводу, что нарушений в моем отношении не было.

А дело по существу он не рассматривал. Говорить, что ЕСПЧ признал меня японским шпионом, по меньшей мере некорректно, а с юридической точки зрения — безграмотно.

— Где вы отбывали срок?

— Два года — владивостокская городская тюрьма, СИЗО, потом какое-то время опять там же, потом полгода в колонии строгого режима под Уссурийском.

— Как с вами обращались другие заключенные и сотрудники ФСИН?

— Я скажу, что обращались хорошо, когда не вмешивались сотрудники спецслужбы под видом оперативных работников. Когда не приказывали тюремщикам, что и как делать, отношения были хорошими. Я их не трогал, и они меня не трогали. Хотя я почти два года просидел в одиночной камере.

— А когда сотрудники спецслужб вмешивались, что происходило?

— Как на вас повлияли уголовное преследование и срок? Вы вышли другим человеком?

— Нет. Дело в том, что я лет 15 или больше прослужил в советской армии, а армия и тюрьма очень похожи в Советском Союзе были.

А потом профессия журналиста — это прежде всего коммуникативность, навык общения с разными людьми. Тюрьма — это то же общение с разными людьми. Я представил себе, что я в командировке.

Поначалу было, конечно, трудно. Но когда ты изучаешь предмет, окружающую обстановку, становится легче.

— Как считаете, вам удалось победить в борьбе с государством?

— Я считаю, что я и мой адвокат выиграли. А как вы считаете, если санкция по статье за госизмену начинается с 12 лет? Меня первый раз вообще оправдали по этой статье, второй раз дали четыре года. Но никак не 12.

— Как это получилось?

За что сидишь? — Ни за что.— Не ври, ни за что дают десять, а тебе дали пятнадцать.

Помню, что из двенадцати предъявленных мне эпизодов в приговор попала половина одного — что я неправомерно присутствовал на заседании какого-то военного совета.

— Коллеги журналисты участвовали в акциях в вашу поддержку?

— Если вернуть все назад, отказались бы публиковать расследования и сотрудничать с японскими журналистами?

— Я и сейчас занимаюсь расследованиями.

Два года назад меня задержали в Калининграде, я проводил расследование, меня обвинили в нарушении пограничного режима.

Привели в управление ФСБ и часов пять допрашивали. Так что мы друг друга не забываем.

— Что бы вы посоветовали Ивану Сафронову и другим коллегам, которых могут преследовать по тяжким статьям?

— Не бояться. Не признаваться, потому что не в чем, ты журналист. Не давать никаких показаний, не подписывать никаких бумаг.