Что дает основание считать северный кавказ регионом повышенной конфликтности ответ кратко
Обновлено: 30.06.2024
Часто звучит вопрос: почему наш прекрасный Кавказ столь богат на национальные распри и почему их тут так сложно изжить.
Попробуем разобраться обстоятельно. Причин нацненависти на Кавказе немало. И вот главные из них.
Соседство очень разных по происхождению народов
На Кавказе бок о бок в пешей близости часто живут нации не только разных языков, но и вообще разных языковых семей. Как-то например, осетины и ингуши, армяне и азербайджанцы. Индоевропейцы, тюрки, абхазо-адыги, представители нахско-дагестанской группы. Найти общий язык столь разных народам бывает крайне затруднительно.
Соседство очень разных религий
На Кавказе в силу исторических причин бок о бок оказались представители весьма разных вер. Православные христиане, мусульмане шиитского и суннитского толка. Что также не добавляет мира и понимания между кавказцами.
Территориальные вопросы
На Кавказе довольно слабо и криво определены государственные и административные границы между нациям. Непонятно, куда и что именно отнесено плюс почему. Часто совершенно неясно, кто куда первый пришел, и почему именно тут живет.
Что властям не всегда в укор поставишь. Ну как тут справедливо разделить землю, где веками жили в одном ауле и те, и те народы?
Малоземелье
Горный Кавказ, так уж сложилось, плодородной землей не богат. Веками его народы соперничали за право выхода на заветную равнину или возможность заставить отступить туда соседа. Что служило главным вектором развития любого кавказского этноса. А сейчас стало поводом для начала больших войн. Ведь сейчас на Кавказе рождаемость высока и куда-то надо всем расселяться.
Специфичный менталитет
Тут вам не холодная Прибалтика какая! Народы Кавказа веками жили в ситуации когда любое неосторожное слово могло привезти к страшным последствиям.
Кавказцы обладают взрывным темпераментом, боевым характером, и постоянной готовностью сражаться. Так что, чтоб поджечь пламя среди кавказцев порой достаточно одной легкой спички.
Специфичное положение Кавказа
Кавказ - это солнечное сплетение Евразии. Уникальный стратегический регион на стыке Азии и Европы, где исстари сходилось соперничество великих империй: от персов и римлян, до русских и американцев. Что также не способствует мирной жизни кавказцев.
29 сентября в селении Гудбен Карабудахкентского района Дагестана неизвестные убили шедшего на утренний намаз кади местной мечети 59-летнего Нурмагомеда Гаджимагомедова, который был известен как активный противник ваххабитов. Несколькими днями ранее в том же селении обстреляли дом начальника Губденского территориального пункта милиции Абдулмалика Магомедова. Ранее, в июле, в Губдене были убиты депутат сельского самоуправления Ибрагимов и пытавшийся защитить его народный дружинник. Ибрагимов не раз призывал местных жителей усилить борьбу с терроризмом и экстремизмом в районе. Последние убийства в Дагестане совпали с подъемом вооруженного бандитизма в Ингушетии. Чем ближе к парламентско-президентским выборам, тем все более остро встает вопрос об угрозах региональной и национальной безопасности России на Юге.
Северо-Кавказский регион - наиболее полиэтничный район России с разнотипными субъектами Федерации: 7 республик, 2 края, 1 область. Этнизация политического пространства и государственного аппарата республик на Северном Кавказе, обострение борьбы религиозно-традиционалистских сил, ослабление федеральной власти в 90-е гг. обострили проблемы национальной безопасности. Усилились позиции сепаратистских сил. Ситуацию осложняют многочисленные конфликтогенные факторы, - как внутренние, так и внешние. В группе внутренних факторов, создающих угрозы России на южном направлении, можно выделить социально-экономические, политические, демографо-миграционные и этно-конфессиональные факторы.
I. Социально-экономические факторы:
кризисное состояние экономики, которое охватило большинство субъектов региона. По большинству социально-экономических показателей субъекты ЮФО (особенно республики Северного Кавказа) занимают последние места по России. Свыше 80% суммарного валового регионального продукта Южного федерального округа дают пять территорий степного Предкавказья - Краснодарский и Ставропольский края, Ростовская, Волгоградская и Астраханская области.
Депрессивное состояние экономики имеет неизбежным следствием высокий уровень безработицы, уровень которой в ЮФО в целом заметно выше среднероссийских показателей. Особую озабоченность вызывает непропорционально высокий уровень молодежной безработицы;
коррупция и казнокрадство в органах власти, в том числе в системе правоохранительных органов;
нарушение экономических и политических прав некоренных и нетитульных национальностей. Эти нарушения приводят к массовому оттоку русского и других нетитульных народов из северокавказских республик, образованию моноэтнических республик (Чеченская и Ингушская республики), обострению межэтнических отношений, деградации социально-экономической сферы, в том числе системы образования и здравоохранения.
II. Политические факторы:
значительное влияние на общество традиционных социальных институтов. Такие структуры, как советы родов (тейпов, тукхумов и др.), старейшины, религиозные братства (вирды), действуют на основании норм права эпохи "военной демократии" более чем тысячелетней давности. Можно утверждать, что нарушения прав человека в регионе, совершаемые по вине традиционных социальных институтов, сопоставимы по масштабам с нарушениями, ответственность за которые ложится на государство. Подобная традиция исходит из неполноправности всех "чужаков", то есть представителей других народов;
постсоветский кризис идентичности и незавершенность процесса формирования современной общероссийской идентичности. Основным критерием самоидентификации остается признак этнической принадлежности, что в условиях социально-экономической нестабильности и межэтнической напряженности способствует распространению национализма в его различных формах: от спекуляций на тему духовного возрождения народов до политико-культурного изоляционизма и этноцентризма;
недостатки реализации реформы местного самоуправления. В условиях низкого уровня политической культуры населения, неразвитости институтов гражданского общества социально-экономические и политические ресурсы нередко используются в узкокорпоративных интересах отдельных этнических элит. Возникающая при этом борьба за перераспределение властных и экономических ресурсов в ходе формирования новых муниципальных образований (например, в Кабардино-Балкарской Республике) и органов местного самоуправления (Республика Дагестан) неизбежно обостряет отношения между коренными народами;
ассиметричность современного российского федерализма. В стране сосуществуют разнотипные субъекты Федерации - территориально-административные (области, края) и национально-административные (республики). На Северном Кавказе некоторые республики стали практически мононациональными (Чечня, Ингушетия). Во всех республиках в той или иной форме сформировались "титульные" этносы, монополизировавшие властные (политические и экономические) полномочия, создав этноэтатистские по своей сути режимы;
этноэтатизм и попытки идеологического обоснования национальной исключительности, сепаратизма и автономизма. Практически во всех северокавказских республиках сложились этноклановые режимы, которые полностью контролируют политические и экономические рычаги власти. При наличии дефицита ресурсов это превращает другие этнические группы во второсортные со всеми вытекающими отсюда последствиями. Одновременно властные элиты предпринимают попытки идеологически обосновать исключительность представляемых ими этносов и шире - представителей "коренных" национальностей. Такая форма "скрытой", "респектабельной" подпитки экстремистских настроений осуществляется при помощи псевдонаучных исследований и конференций, доказывающих превосходство одного этноса над другими, а также посвященных "различным аспектам борьбы горцев за независимость". При этом России приписывается "историческая вина" за покорение и угнетение северокавказских народов. Подобные взгляды все чаще находят отражение в вузовских и школьных учебниках. Особенно остро эта проблема встала в период подготовки празднования исторических дат добровольного вхождения адыгов (адыгейцев, кабардинцев и черкесов), балкарцев и карачаевцев в состав России, которое широко отмечалось осенью 2007 г.;
рост активности национальных общественных объединений, связанных с зарубежными НПО и фондами. Например, адыгские национальные общественные организации "Адыгэ Хасэ", "Черкесский Конгресс" добиваются признания и возмещения "ущерба" со стороны Российской Федерации за факт "геноцида адыгского народа", якобы имевший место во время Кавказской войны ХIХ века.
С требованиями территориальной реабилитации выступают также радикально настроенные члены ингушского отделения правозащитного общества "Мемориал", Балкарской молодежной организации "Ант" (Кабардино-Балкарская Республика). Представители радикального крыла кумыкского общественного движения "Тенглик" (Республика Дагестан) требуют создания самостоятельного национально-административного образования в Северном Дагестане. В Южном Дагестане аналогичные требования выдвигают бывшие активисты лезгинского движения "Садвал". В Ставропольском крае активизировалась ногайская общественная организация "Бирлик", требующая образования Ногайского района на востоке края;
деятельность на территории региона зарубежных неправительственных организаций (НПО), западных и ориентированных на Запад фондов и мониторинговых сетей. По данным правоохранительных органов, на территории ЮФО действуют более 100 западных неправительственных организаций, фондов и мониторинговых сетей. Среди таких НПО можно назвать Организацию непризнанных народов и наций, Международный институт стратегических исследований (Лондон) и др. Среди фондов: американские - Сороса, Карнеги, Макартуров; немецкие - Ф. Эберта (СДПГ), К. Аденауэра (ХДС), В. Белля ("Зеленые") и др. Среди западных и прозападных мониторинговых сетей и фондов наиболее известны Сеть этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов (EAWARN) и Фонд "Новая Евразия".
По мнению экспертов, нестесненная деятельность зарубежных НПО на юге России является частью единой кампании по отработке методик реализации "стратегии ненасильственного сопротивления", эффективно применявшейся американскими эмиссарами в Югославии, Грузии, на Украине. Цель - отработка схем организации гражданского неповиновения в ходе выборов 2007-го и 2008 годов с последующим формированием в обществе механизмов давления на органы власти.
III. Демографо-миграционные факторы:
демографический фактор. С точки зрения воздействия данного фактора на характер межнациональных отношений, можно выделить статический и динамический аспекты. Первый связан с высокой плотностью населения в округе в целом и высокой дисперсией этого показателя в субъектах ЮФО. Второй аспект связан с перспективами изменения этнодемографических пропорций. Естественный прирост населения характерен для тех субъектов ЮФО, которые имеют наиболее низкие показателями развития производства, уровня ВВП и душевого дохода (Чечня, Ингушетия, Дагестан). При ограниченности территориального жизненного пространства и стагнирующей экономике дальнейшее изменение этнодемографических показателей в таком направлении имеет следствием слабо контролируемую или вовсе не контролируемую этническую миграцию;
миграционные процессы. В последние годы на субъекты Российской Федерации, входящие в состав Южного федерального округа, приходилось до 15% общероссийского миграционного прироста, до 27% объемов вынужденной миграции. Со второй половины 90-х годов значительная часть миграционного прироста была связана с оттоком русского населения из национальных республик Северного Кавказа. С 1989 года доля русского населения в них снизилась с 24% до 14%. В настоящее время, за исключением Республики Адыгея, русские составляют социально пассивное, нередко маргинализованное меньшинство во всех национальных республиках.
Отток русского населения привел к снижению качества трудовых ресурсов. Это существенно ограничивает возможности модернизации экономики в национальных республиках, способствует консервации социально-экономического отставания от других регионов страны. По этой же причине резко упал уровень образования и здравоохранения.
Депрессивное состояние экономик республик Северного Кавказа усилило вынужденную трудовую миграцию населения в края и области юга России. Трудовая миграция позволила несколько снизить уровень социальной напряженности в самих республиках, но привела к образованию крупных этнических общин народов Северного Кавказа, зачастую ведущих закрытый, анклавный образ жизни, практически во всех краях и областях Юга, усилила здесь конкуренцию в сфере отношений собственности, на рынке труда.
На некоторых территориях (восточные районы Ставропольского края, Кавказские Минеральные Воды, Черноморское побережье Краснодарского края) в результате миграции динамично изменились исторически сложившиеся этнические и религиозно-конфессиональные пропорции населения, что привело к заметному росту межэтнической напряженности.
Одним из последствий миграции стало появление этнических групп, ранее массово не проживавших на территории региона. Это - армяне и карачаевцы в районе Кавминвод, народы Дагестана (преимущественно аварцы и даргинцы) и чеченцы в Республике Калмыкия и в восточных районах Ставропольского края, а также в Астраханской и Ростовской областях, турки-месхетинцы - во многих субъектах ЮФО и т.д.
Миграционные процессы привели к изменению исторически сложившегося этно-конфессионального баланса, в результате чего взаимоотношения местного старожильческого населения с диаспорами мигрантов зачастую балансируют на грани конфликта, а нередко перерастают в открытые локальные конфликты (например, в Сальске Ростовской области в 2006 г., в Ставрополе в 2007 г.).
IV. Этно-конфессиональные факторы:
многонациональный характер региона. На территории Северного Кавказа проживает наибольшее, в сравнении со всеми остальными регионами России, количество наций и этнических общностей. Сам по себе многонациональный характер региона не является причиной возникновения межнациональных конфликтов, но выступает фактором, усложняющим процесс примирения и нахождения консенсуса в случае конфликта различных групп;
рост влияния религиозного/конфессионального фактора. Межрелигиозные противоречия в регионе носят скрытый, латентный характер и практически не оказывают влияния на рост экстремистских настроений. Внутриконфессиональное же противостояние (прежде всего в исламской среде между сторонниками традиционного направления в исламе и исламскими радикалами) является одним из главных факторов экстремистских проявлений. Особенно острые формы это противостояние приняло в Республике Дагестан, Кабардино-Балкарской и Карачаево-Черкесской Республике. В Республике Дагестан разделение исламской уммы по этническому признаку является одним из определяющих факторов межэтнической напряженности. Не следует упускать из виду и процесс радикализации традиционного, прежде всего официального ислама, представленного духовными управлениями мусульман (ДУМ). В последние годы фиксируется естественная ротация религиозных кадров, и нередко значимые посты в мусульманской иерархии занимают люди, получившие религиозное образование за рубежом, в том числе в странах, где сильны позиции радикального ислама ("ваххабизма").
Сильной стороной "ваххабизма" как формы религиозно-политического экстремизма является высокий идеологический потенциал, способный мобилизовать отдельные социальные группы (городских жителей, безработную молодежь, часть интеллигенции, студенческой молодежи) на реализацию альтернативной модели социальной организации - закрытых от внешних воздействий мини-общин, воплощающих идеи справедливости, равенства, братства.
На фоне глубокого социального расслоения населения северокавказских республик идеи "ваххабитов" получают значительную поддержку различных слоев российских мусульман. "Ваххабитские" джамааты, прежде всего молодежные, действует сегодня практически во всех субъектах Южного федерального округа, включая мусульманские общины краев и областей, населенных преимущественно русским населением.
Действие внутренних конфликтогенных факторов усиливаются геополитическим положением Северного Кавказа и внешними влияниями. США и их союзники в Европе не отказались от идеи ограничения российского суверенитета и введения международных контингентов в Чечню и другие республики Северного Кавказа, проблемы которых созданы якобы самим правительством РФ.
Крайне обостряет ситуацию на Северном Кавказе деятельность международных экстремистских групп, нацеленная на выведение отдельных регионов из-под юрисдикции России с целью получения доступа к природным ресурсам и транспортным коридорам. Западный проект вытеснения России с Кавказа, в силу надвигающейся жестокой борьбы на энергетическом фронте, объективно выгоден не только радикально-исламистским кругам, но гораздо более широкому кругу организаций и стран. Разжигание межнациональных конфликтов и поддержка сепаратистских движений - инструмент реализации геополитических и геоэкономических устремлений многих субъектов мировой и региональной политики. Это настоятельно требует укрепления позиций России на южном направлении, жесткой защиты ее национальных интересов.
Также данная книга доступна ещё в библиотеке. Запишись сразу в несколько библиотек и получай книги намного быстрее.
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
По вашей ссылке друзья получат скидку 10% на эту книгу, а вы будете получать 10% от стоимости их покупок на свой счет ЛитРес. Подробнее
- Объем: 330 стр. 5 иллюстраций
- Жанр:в нутренняя политика, м онографии, н ациональная политика, с овременное политическое положение, с оциология
- Теги:м ежнациональные конфликты, п олитические конфликты, п олитический кризис, р елигиозные конфликты, С еверный Кавказ, т ерроризмРедактировать
Введение
Конфликтность отношений на Северном Кавказе – факт, не требующий особых доказательств. Она очевидна, наглядна, подтверждения этому можно найти чуть ли не ежедневно. В то же время, возможно, именно по причине подобной очевидности серьезный и системный анализ истоков конфликтности в данном регионе найти не так просто. В общественном сознании и популярной литературе укоренился набор расхожих штампов: кавказцы вытесняют русских; горцы – дикие, агрессивные люди; ислам порождает терроризм и т. п. Всплески национализма, нагнетание антикавказских настроений еще более усиливают идеологизацию и политизацию данных вопросов, препятствуют объективному анализу информации и поиску конструктивных решений. Иногда данные процессы затрагивают и исследования по рассматриваемой проблематике.
Между тем в мире не так мало регионов, схожих с Кавказом и по остроте характерных для них противоречий, и по распространенности насильственных методов их разрешения. Соответственно в мировой науке наработан достаточно большой опыт подходов к их анализу. Правда, и здесь нельзя сказать, что все проблемы решены. Используемая в исследованиях информация отрывочна и фрагментарна, теоретические модели часто оторваны от эмпирического материала, применение количественных методов во многих случаях ведет к противоречивым выводам, анализ примеров отдельных стран страдает поверхностностью и описательностью. Нельзя сказать, что полностью удалось уйти от идеологизации: достаточно сравнить результаты анализа проблем терроризма израильскими и палестинскими исследователями. В то же время сформирована определенная культура анализа данных проблем, появляются попытки теоретического осмысления феноменов насилия и слабости государства, накоплена достаточно широкая информационная и аналитическая база, позволяющая вписывать события на Северном Кавказе в более широкий международный контекст. Именно обретение подобного контекста являлось одной из задач настоящего исследования.
Как и предшествующие, настоящая работа базируется на результатах широкомасштабных полевых исследований. Там, где не указано иное, используются материалы следующих полевых исследований:
• Соколов Д., Стародубровская И., 2010–2011 гг., Республика Дагестан, Кабардино-Балкарская Республика, Карачаево-Черкесская Республика;
• Стародубровская И. 2011 г., Республика Татарстан;
• Соколов Д., 2011 г., Ставропольский край 2011, Чеченская Республика, Республика Ингушетия, Северная Осетия – Алания;
• Соколов Д., Капустина Е., Захарова Е., Гуляева Е., Филиппова Е., Иванов Ф., 2011, Ставропольский край.
Очевидно, что конфликты, тем более в насильственных формах, гораздо менее благодатная для полевых исследований тема, чем модернизация. В связи с этим по многим вопросам информация представлена достаточно фрагментарно, примеры единичны. Остается еще значительный резерв для продолжения и углубления темы. Но в то же время исследования этого года в бо льшей мере выявили многомерность и нелинейность вырисовывающейся картины. Сложившиеся представления о происходящих процессах в ходе анализа претерпевали существенную эволюцию, теряя свою однозначность и поворачиваясь неожиданными гранями. Наверное, даже можно сказать, что в конце исследования ответить на вопрос, что такое ваххабизм, оказалось труднее, чем в начале.
Структура работы подчинена ее основополагающей идее – религиозные, этнические и тому подобные факторы и оси размежевания сами по себе рассматриваются не как причины конфликтов, а как формы, в которых выступают многообразные и противоречивые процессы трансформации, идущие в северокавказских регионах. Соответственно, в первой главе выделены факторы, влияющие на конфликтный потенциал идущей в северокавказских регионах трансформации. Последующие три главы рассматривают основные проблемы, с которыми обычно ассоциируется конфликтность на Северном Кавказе: этнические конфликты, терроризм и радикальный ислам. Последняя глава посвящена возможным рекомендациям по корректировке федеральной политики на Северном Кавказе.
Заметим, что разделение проблематики радикального ислама и терроризма – это наш сознательный выбор, точнее, некоторого рода эксперимент. Если рассматривать терроризм как реакцию определенных слоев общества на процессы трансформации в тех специфических формах, в каких они протекают на Северном Кавказе, а религию – как одну из возможных идеологических оболочек, которую по тем или иным причинам берут на вооружение радикалы, то раздельный анализ терроризма и радикального ислама не должен представлять труда. Нам кажется, эксперимент удался, хотя и не без ущерба для целостности картины (в реальной действительности эти два фактора все же сильно переплетены).
Как и в прошлом исследовании, центральное место в настоящей работе занимает Дагестан: и по причине разнообразия исходных условий и процессов трансформации (а тем самым и порождаемых ими конфликтов), и по причине бо льшей открытости данного региона для исследований. В ограниченном объеме продолжилось изучение ситуации в Кабардино-Балкарии. В то же время бо льшее внимание уделено ряду регионов, вообще не фигурировавших ранее или представленных крайне слабо: Карачаево-Черкесии, Ставропольскому краю.
Настоящее исследование никогда бы не было подготовлено, если бы в регионах Северного Кавказа мы не опирались на поддержку тех, кому небезразлично будущее этого края.
В Дагестане огромную организационную работу проделал Хабиб Магомедов. Неоценимой была помощь Магомеда Ахдуханова, Ахмеда Ахмедилова, Али Камалова, Гаджи Габалова из Согратля, Фатимы Гаммадовой из Балхара, Алиасхаба, Магомеда и Мусы Мугумаевых из Орота, которые предоставили кров и со вкусом и знанием показали свое село. Муртузали Нурмагомедов продемонстрировал прекрасное урочище Ахедуни, а Гамзат Дарбишгаджиев был нашим замечательным гидом по Унцукульскому району.
Мы благодарны за поддержку Зубайру Зубайруеву, Зауру Газиеву, Михаилу Чернышову, Нариману Гаджиеву, Абсолютдину Мирзаеву, Янгурчи Аджиеву, Исмаилу Джанхуватову, Залимхану Кочерову и его коллегам из Ногайского района, Рамину Мурадову из Табасаранского района. Неоценимую помощь оказала Эльмира Кожаева. Особо хотелось бы вспомнить Рамазана Наврузалиева, который очень помог нам в Дербенте. Он нелепо погиб весной 2012 г., но навсегда останется в нашей памяти.
Представления о Дагестане были бы гораздо менее полными без взаимодействия с Расулом Кадиевым, Магомедом Магомедомаровым, Заиром Абдулагатовым, беседы с которым еще более дополнили и углубили впечатления от его интереснейших публикаций. Мы также благодарны Аббасу Кебедову за то, что он нашел время встретиться с нами и поделиться своими взглядами на пути урегулирования конфликтов в республике.
В Ставропольском крае работа не была бы возможной, если бы не Евгений Бондаренко из правительства края, Сергей Андреевич Логвинов из Курской, Юрий Ефимов из Ставрополя, Олег Георгиевич Иванов, глава муниципалитета Эдиссия, атаман Юрий Болдырев и Андрей Баженов из Галюгаевской, Зайнудин Азизов из Степного, Илья Савченко, Рашид Садыков из Иргаклы, Ассам и Анвар из Кара-Тюбе, Хусеин из Тукуй-Мектеба.
В Кабардино-Балкарии исследования состоялись благодаря Ибрагиму Яганову, Узеиру Курданову и Аслану Бешто.
В Ингушетии исследование было бы гораздо менее содержательным, если бы не помощь коллеги из Санкт-Петербурга Маки Албогачиевой. Магомед и Умар Албогачиевы взяли на себя добровольный труд по организации нашей работы в республике, Башир Льянов встретил в Джейрахском районе, Лейла Арапханова помогала в Назрани. Заурбек Мальсагов дал трезвое представление об экономической ситуации в республике, а Магомед Даурбеков из Малгобека организовал поездку в Тарское.
В Северной Осетии организовали нашу работу руководство пресс-службы президента республики, руководитель аппарата правительства Алан Багиев и Вероника Башкирцева.
В Чечне помогали делом и советом Магомед Алхазуров, Магомед Магомаев, Роза Байсултанова и Тимур Алиев.
1. Северный Кавказ – факторы конфликтогенности
Северный Кавказ – территория, насквозь пронизанная конфликтами. Что порождает подобную ситуацию? Объяснения могут быть самые разные. Это и особый характер населяющих Кавказ горцев, и многонациональный и многоконфессиональный состав населения, и сложная и противоречивая история этой территории, буквально перетасовавшая проживающие на ней народы. Свою лепту вносит и идеология радикального ислама, подъем которой усиливает конфликты не только на Кавказе, но и во всем мусульманском мире. Если исследователи обращаются к экономическим причинам, то обычно говорят о бедности, массовой безработице, депрессивности экономики как источниках конфликтного потенциала в регионе. Не обойдены вниманием и такие негативные явления, как клановость и коррупция. В совокупности все эти факторы представляют стандартный набор, используемый в той или иной конфигурации для анализа проблемы.
Нельзя не признать, что, так или иначе, все эти моменты значимы. Однако исследование требует, с одной стороны, системного рассмотрения проблемы, выявления в максимальной степени исчерпывающего набора факторов, определяющих высокую конфликтность в регионе. С другой стороны, с учетом практической актуальности темы необходимо, чтобы анализ приводил к каким-то практическим рекомендациям, позволяющим улучшить ситуацию в рамках существующих объективных ограничений либо доказывал принципиальную невозможность снижения конфликтогенности в результате сознательных действий властей.
К сожалению, системные исследования истоков конфликтов на Северном Кавказе не получили распространения. Практически ставится вопрос о том, не в какой мере данные конфликты неизбежны, а каким образом возможно их смягчение или даже нейтрализация. Это ограничивает и подходы к практическим предложениям в данной сфере. В большинстве случаев они сводятся к трем основным моментам:
– улучшение экономической ситуации в регионе; создание рабочих мест (на это, собственно, направлена Стратегия социально-экономического развития Северо-Кавказского федерального округа до 2025 г.);
– борьба с клановостью и коррупцией;
– усиление идеологической работы с молодежью.
Однако при упрощенном понимании факторов, лежащих в основе существующих конфликтов и способных порождать новые, эти меры не обязательно будут позитивно воздействовать на нормализацию ситуации. Более того, они сами могут провоцировать обострение ситуации и углубление конфликтов.
1.1. Демографические факторы конфликтности
Демографические факторы во многом формируют тот фон, на котором разворачиваются конфликты на Северном Кавказе.
Естественное движение населения
Одним из важнейших факторов здесь выступают высокие темпы роста населения, которые объективно усиливают конкуренцию за жизненное пространство, рабочие места, ресурсы. Роль данного фактора в человеческой истории подверглась достаточно серьезному научному анализу. Так, исследователи традиционных обществ обращают внимание на то, что в условиях недостаточной гибкости социальных и политических институтов всплески рождаемости обычно приводят к социальным катаклизмам, поскольку возросшее население не находит адекватных ресурсов для удовлетворения своих потребностей. В результате усиливающейся конкуренции между работниками падают заработки, увеличение крестьянского населения приводит к нерациональному дроблению земельных участков. Среди элиты усиливается соперничество за государственные должности. Новые очаги недовольства возникают в быстрорастущих городах, особенно этому способствуют демографические сдвиги, увеличивающие долю молодого населения. Однако недостаточность ресурсов сама по себе оказывается регулятором численности: в результате ухудшения жизненных условий растет смертность; возросшие масштабы насилия приводят к убыли населения как итогу войн и восстаний; падает рождаемость, и исходный баланс восстанавливается, давая толчок новому циклу [3] .
Улучшение здравоохранения, повышение гигиенических стандартов и общий рост уровня жизни с развитием общества приводят к снижению показателей смертности и прекращению автоматического регулирования численности населения за счет естественных факторов. Постепенно рождаемость также адаптируется к этим изменениям, показатели рождаемости снижаются. Однако тот период в истории любой страны, когда смертность уже снизилась, а рождаемость еще не упала, создает наиболее существенный конфликтный потенциал за счет демографических факторов. В этих условиях воспроизводится первая часть рассмотренного выше цикла – рост конкуренции вследствие увеличения населения. Однако вторая его часть – восстановление равновесия – не реализуется. И здесь негативное влияние может оказывать как отсутствие экономического роста, так и быстрый экономический рост, неизбежно сопровождаемый активными структурными сдвигами.
Так, в предреволюционном Иране численность населения, несмотря на пропаганду контроля рождаемости, с 1956 по 1976 г. выросла более чем на три четверти (с 18 955 тыс. до 33491 тыс. человек), накануне революции почти половина населения составляла молодежь в возрасте до 16 лет [4] . При этом в предреволюционные десятилетия Иран развивался чрезвычайно высокими темпами: 8 % в год – в 1962–1970 гг.; 14 % – в 1972–1973; 30 % – в 1973–1974 [5] . Однако это не только не позволило предотвратить нарастание конфликтов в стране, но и усилило конфликтный потенциал за счет активных социальных сдвигов (доля городского населения за 25 лет увеличилась с 28 до 47 %, за 20 лет доля крестьян и сельскохозяйственных рабочих в общей численности занятых уменьшилась с 60 до почти 30 % [6] ).
На Северном Кавказе на протяжении достаточно длительного времени наблюдалась несколько другая картина: снижение смертности не сопровождалось существенным падением рождаемости [7] ; отсутствовал активный экономический рост, что препятствовало появлению новых возможностей и ресурсов, которые могли бы смягчить демографическое давление; но при этом осуществлялись структурные социальные сдвиги, связанные, в частности, с продолжающейся урбанизацией. Последствия данных процессов наиболее остро стали проявляться в послесоветские десятилетия. Конкуренция во многом переместилась с предметов первой необходимости на удовлетворение потребностей более высокого порядка, однако при этом ее конфликтный потенциал сохранился [8] .
В то же время подобное промежуточное положение в рамках демографического перехода не может существовать неопределенно долго. На настоящий момент рождаемость в большинстве северокавказских республик хотя и превышает среднероссийский показатель не выходит за рамки простого воспроизводства населения. Исключение составляет Чеченская Республика, но в данном случае сохраняется вопрос об адекватности исходной информации. Еще более показательна динамика рождаемости сельского населения. Несмотря на меры государственной политики, направленные на обеспечение прироста населения, за исключением Чечни и Дагестана показатели рождаемости в селе также держатся на уровне простого воспроизводства (2 ребенка и менее). При этом их падение в постсоветский период в ряде республик носило драматический характер. Так, с 1990 по 2006 г. суммарный коэффициент рождаемости в Республике Дагестан снизился более чем на 40 %, в Кабардино-Балкарии – более чем в два раза. Некоторое повышение рождаемости в последующий период принципиально не изменило картину [9] (см. табл. 1.1).
Суммарный коэффициент рождаемости по республикам Северного Кавказа за 1990–2009 гг.
Анализ факторов, определяющих природу и специфику протекания конфликтов на Северном Кавказе. Специфика этнической идентичности северокавказских народов. Влияние фактора исламского возрождения на специфику протекания конфликтов в северокавказском регионе.
| Рубрика | Политология |
| Вид | лекция |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 04.02.2020 |
| Размер файла | 26,7 K |
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Природа и особенности протекания конфликтов на Северном Кавказе
Подавляющее большинство конфликтов на Северном Кавказе протекают в латентной форме, но с постоянной угрозой их активизации. Природа и особенности их протекания обусловлены историческими, этническими, религиозными факторами, нестабильностью на внешних и административных границах региона. На обострение этнополитических проблем на Северном Кавказе влияет феноменом исламского возрождения, политизация ислама, появление исламских партий, движений, являющихся активными участниками современного политического процесса, также бандитских группировок формирующихся, как правило, вокруг ультрарадикальных идей ислама.
Северный Кавказ является одним из наиболее плотно заселенных регионов современной Российской Федерации, обладает стратегическим значением в силу своего пограничного положения - выхода к Каспийскому и Черному морям, близости к главным разведывательным нефтяным запасам на шельфе Каспийского моря, а также к маршрутам вывоза нефти и газа на европейские рынки.
Однако, несмотря на то, что на сегодняшний день Северный Кавказ является сферой переплетения региональных и глобальных интересов России, США, ряда европейских и азиатский стран, его основная специфика - высокий уровень социально-политической, межэтнической, межконфессиональной, экономической напряженности, проявляющихся в многочисленных военных конфликтах как на территории северокавказских республик в составе Российской Федерации, так и за ее пределами (Нагорный Карабах, Абхазия, Южная Осетия, Грузия, Азербайджан, Армения), что неизбежно дестабилизирует ситуацию в регионе.
Современную ситуацию на Северном Кавказе на протяжении последних десятилетий можно охарактеризовать как затянувшийся острый этнополитический кризис, коренящийся не только во взаимоотношениях северокавказских народов, но и во многом обусловленный спецификой федеральной политики по отношению к этому региону, а также социально-политическими и экономическими трансформациями, произошедшими с момента распада СССР. Современные конфликты на Северном Кавказе сложносоставные, основанные на взаимовлиянии этнических, экономических, политических, социальных, религиозных, демографических факторов. Среди них можно отметить следующие наиболее существенные для понимания природы и особенностей протекания конфликтов в этом регионе причины, нивелировать их воздействие и потенциально стабилизировать ситуацию.
В первую очередь, напряженность в данном регионе поддерживается постоянным воспроизведением исторических обид, связанных с покорением, гонениями и репрессиями северокавказских народов, их разделением, потерей ими своей исторической родины и утратой территорий. Это порождает взаимные территориальные претензии между этносами, стремление этноса любыми способами восстановить историческую справедливость, используя для этого не только и не столько политические методы урегулирования противоречий, а военные. Кроме того, такая ситуация способствует активизации сепаратистских настроений и устремлений выйти из-под влияния империи, федерации, создать независимое территориально-государственное образование.
В данном случае положение дел в регионе усугубляется спецификой российского федерализма, основанного на национально-территориальном принципе разделения регионов, что позволяет поднимать вопросы о том, какую территорию можно считать этнической родиной народа, какие исторические факторы являются достаточными для выдвижения претензий на ту или иную территорию этносом, как разрешать ситуации, когда на одну и ту же территорию претендуют несколько этносов и пр.
По мнению В. Авксеньтьева Авксентьев А.В., Авксентьев В.А. Этнические проблемы современности и культура межнационального общения (учебное пособие) // под ред. Проф. В.А. Шаповалова, Ставрополь, 1993. , современные этнические конфликты на Северном Кавказе чаще всего представляют собой конфликты идентичностей, когда стремление одного народа сохранить свои традиции, культуру, уклад жизни воспринимаются другим народом как угроза собственной безопасности. Этот фактор чаще всего проявляется в настороженном и нередко негативном отношении к мигрантам, которые не только могут нарушать традиции и обычаи коренного населения, но и законы.
Северный Кавказ является многоэтничным регионом, на его территории проживает более 100 народов, представляющих основные мировые религии, что нередко в исторической ретроспективе и современной ситуации приводило к обострению отношений между ними. Связано это не в последнюю очередь с этнопсихологическими причинами, когда этнос выделяет себя в качестве самостоятельного субъекта в полиэтническом окружении, что приводит к формированию искаженных форм этнического сознания, выдвижению самодовлеющих ценностей и идей, порождающих агрессивные формы поведения с целью доказать приоритет именно своих этнических интересов над другими национальными интересами.
Обращение людей к своему этносу мотивированно не только историческими или психологическими причинами, но и, безусловно, экономическими и социальными. Неблагоприятная экономическая ситуация в регионе, не позволяющая людям удовлетворять своих основных потребностей, неизбежно приводит к изменению их душевного состояния в сторону подавленности, растерянности, неуверенности в завтрашнем дне. В результате в поиске решения возникающих экономических и социальных проблем они обращаются, в первую очередь, к представителям своего этноса, близким им по духу, привычкам, характеру, миропониманию и пр. На политическом уровне такая ситуация приводит к образованию национальных движений, пропагандирующих усиление внутренних связей и национально-патриотических чувств, призывающих к созданию на Северном Кавказе новых национально-государственных образований по этническому принципу (Кумыкстан, Лезгистан, Ногайстан, Карачаевская республика, республика Балкария). Однако лидеры таких движений не берут в расчет позиции федерального центра, мнение других народ, проживающих на данной территории.
Земля на Кавказе понимается не только как родина, но и, естественно, как основной экономический ресурс, имеющий для северокавказских народов наивысшую ценность. Основная проблема состоит в том, что Северный Кавказ - малоземельный регион. Дефицит земельных ресурсов неизбежно порождает борьбу за них между неоднородным по этническому составу населением. В то же время в этом регионе ведется разработка крупных запасов нефти и газа, что позволяет рассматривать его как важнейший стратегический центр мировых энергетических ресурсов. Однако одновременно Северный Кавказ становится регионом, находящимся в сфере геополитических интересов не только России, но и многих европейских и восточных стран, а также США. Соответственно, фактор внешнего вмешательства, наличия геополитических претензий также является значимым в понимании причин и специфики конфликтов в этом регионе.
На обострение этнополитических проблем на Северном Кавказе влияет феноменом исламского возрождения, в частности, политизация ислама, появление исламских партий, движений, являющихся активными участниками современного политического процесса. Наиболее сильное влияние ислам имеет в Чечне, Дагестане и Ингушетии, в наименьшей степени - в двусоставных республиках Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии, а также в Адыгее. Неизбежно, в регионе развиваются конфликты, в которых именно религиозный фактор является ключевым мобилизационным рычагом, активизирующим различные этносы на борьбу. Влияние исламского фактора многократно усиливает степень конфликтности в регионе и во взаимоотношениях с другими субъектами РФ в силу того, что в массовом сознании создан образ ислама как изначально враждебного христианству, создавая тем самым благоприятную почву для создания мифа об исламском проекте установления мирового господства. Оппозиционные официальной власти движения открыто апеллируют к исламу, облекая идеологию сопротивления власти в религиозные лозунги. Получает распространение радикальная политическая идеология - фундаментализм, которая не всегда встречает адекватную реакцию властей национальных республик и федерального центра. Наиболее активно ваххабиты действуют в Дагестане, Карачаево-Черкесии и Чечне.
Добаев И.П. выделяет следующие тенденции развития исламского движения на Северном Кавказе:
1) традиционалистский тип религиозного сознания верующих в предгорных и горных районах все больше тяготеет к фундаментализму;
2) формирующиеся элементы фундаменталистского сознания стали благодатной почвой для развития на их базе радикального исламского (неоваххабитского) сознания;
3) доминированию традиционного и тяготеющего к экстремальному религиозного сознания способствует отсутствие на Северном Кавказе реформистских процессов;
4) неустойчивость официальных мусульманских структур, которые погрязли в борьбе с неоваххабизмом и междоусобных дрязгах, способствует радикализации верующих, отходу их от классических принципов традиционализма;
5) традиции радикального ислама, заложенные еще во времена Кавказской войны XIX века, сохранились до сегодняшнего дня в неизменном виде;
6) на современном этапе сопротивление некоторой части северокавказских мусульман проходит на фоне военно-политического возбуждения ислама во всем мире, что активизирует влияние внешнего фактора на развитие ситуации в регионе;
Локальные конфликты на Северном Кавказе связаны с проблемой терроризма. Проводимые террористические акции постоянно расширяют свою географию, распространяются на все новые регионы. Отдельные лидеры террористических группировок не скрывают своих амбиций по овладению оружием массового поражения. Цели таких акций - психологическое воздействие на людей, случайно оказавшихся на месте событий, создание атмосферы страха в массовом сознании (теракты в людных местах, на остановках, рынках и пр.).
Касаясь вопроса о специфике протекания конфликтов на Северном Кавказе, следует, прежде всего, отметить, что по форме протекания существуют актуализированные и латентные конфликты. По оценке С. Маркедонова Маркедонов С. Полигон этнических конфликтов // Агентство политических новостей, 21.08.2008 , на Кавказе все вооруженные столкновения были результатом неразрешенных многолетних латентных конфликтов, связанных с территориально-статусным положением, реакцией на депортацию, нежеланием официальных властей признавать наличие этнических конфликтов, рассматривая их исключительно как социальные, а отдельные акции протеста - не как межэтническое противостояние, а как хулиганство.
На территории Кавказа действуют три типа радикальных исламистских группировок:
3. Оппозиционные движения в среде крупных объединений мусульман региона. Их появление вызвано конкуренцией между отдельными группами верующих, объединенных вокруг духовных лидеров, располагающих значительными материальными и людскими ресурсами, за влияние на политическую элиту региона. Подобные противоречия, которые могут носить и этнический характер, часто толкают религиозных лидеров на контакты с умеренными фундаменталистами. Наиболее затяжной характер имеет конфликт между различными фракциями мусульманского духовенства и группами верующих в Дагестане.
Читайте также: