Чем объяснить требование катона разрушить карфаген кратко

Обновлено: 30.06.2024

В первом варианте слышится злобного карканье старого пердуна, которого буквально заклинило на одной теме. Этакий маньяк в римском сенате.

А это не так

После поражения Ганнибала, римляне заключили мир – Италия лежала в руинах, множество людей погибло, в бюджете зияли огромные дыры. Тут не до гордости, к тому же Карфаген предложил хорошую контрибуцию (пунийцы должны были платить, платить и еще раз платить – долгие годы), за несколько лет Рим компенсировал все потери, а дальше пошел неплохой навар. Кроме этого Карфаген лишался колоний и отказывался от любых завоевательных войн.

Сенаторы и весь римский народ вздохнули с облегчением: война закончилась, враг повержен и больше нам не угрожает. Не может он угрожать при таких жестких условиях.

Может. Еще как

Пунийцы выплатили контрибуцию за несколько лет, с деньгами у них проблем не было. И, постепенно, стали восстановили свое влияние в регионе. Местные племена формально откололись, но все равно продолжали торговать и сотрудничать с Карфагеном.

Узнав о предложении досрочной выплаты контрибуции, в Риме встревожились не на шутку и отправили комиссию в Карфаген. В комиссию входил и Катон.

Маститая делегация, прибыла в город, походила, посмотрела и…обалдела. Карфаген был просто набит деньгами и хотел реванша. Это чувствовалось во всем: в недобрых взглядах молодежи, брошенных на почтенных римлян, в речах вождей города, в крепких и подтянутых жителях – так и не скажешь, что проиграли войну.

У сенаторов от страха зашевелились оставшиеся волосы

Враг не только не был повержен, он был полон энергии и ресурсов для следующей войны. Подобрав тоги, римляне помчались домой.

Как мы помним, Карфагену было запрещено вести любые войны без согласования с Римом. А тут как раз взбунтовалось одно из племен-соседей пунийцев (как-то очень вовремя, не находите?). Соседи грабили караваны карфагенян и всячески гадили, те, понятно, не стерпели и снарядили войско для их усмирения. Тут же появились римляне и потребовали ответа.

Пунийцы справедливо заметили, что это не война, а обычное усмирение зарвавшихся наглецов. Но их уже никто не слушал – римлянам был нужен повод и они его получили. Срочно собрали армию и отправились в Карфаген.

Высадившись на африканском берегу италийцы вызвали вождей города и начали переговоры. В первый день они потребовали прекратить боевые действия. Пунийцы поклялись это сделать. На второй день римляне приказали выдать все оружие, что было в городе. Старейшины Карфагена заскрипели зубами, но сделали и это.

После того, как римляне получили все вооружение, они велели срыть стены города и всем жителям переместиться на 80 километров от берега вглубь материка. Нереальное условие и римляне отлично понимали, что на него никто не согласится. Но они уже разоружили город и думали, что штурм пройдет быстро и гладко.

Не срослось

Жители Карфагена проявили характер: услышав, что им надо оставить город, сразу преобразились. А что им еще оставалось? Это был не просто город, а город-государство, родина для сотен тысяч жителей – которую надо бросить и начинать все заново в суровой пустыне в окружении враждебных племен.

Они стояли и плакали

Тут даже римлян пробило, они стали утешать пунийцев и говорить, что на новом месте им будет лучше, смогут заняться сельским хозяйством, честным трудом, а шальные деньги от торговли не будут кружить им голову. Чушь полная, но надо же было хоть что-то сказать.

Женщины стригли волосы, чтобы сплести веревки для метательных орудий и тетивы для луков. Мужчины плавили все железо в городе, чтобы ковать мечи и доспехи. Жители верили в неприступность стен и готовились драться насмерть.

Римляне взяли город в осаду

Она продолжалась три года. Ровно столько продержались пунийцы в условиях жесточайшей блокады. К ним можно относиться по-разному, но одно можно сказать наверняка – тогда они показали настоящую доблесть и величие духа.

Но спасти их это не могло

Римская армия была уже не та – воевали без всякой охоты, как будто понимая, что сражаются за интересы олигархов, а к ним эта драка никакого отношения не имеет. Так оно и было: римские аристократы уличили момент, когда мужское население республики воевало под стенами Карфагена и стали массово сгонять их жен и детей с законных участков земли в Италии. Защитить их было некому.

Так бы и случилось, если бы римляне не подсуетились и не прислали в Карфаген нового командующего – Сципиона-младшего, внука победителя Ганнибала. Дело пошло быстрее…

Сципион в кротчайшие сроки навел порядок: приструнил всех загрустивших бойцов и установил железную дисциплину. Солдаты ежедневно занимались строевой и физическими упражнениями, скучать и переживать стало некогда. К тому же командующий обещал им богатую добычу после взятия города. Ради такого можно и потерпеть.

Теперь все было готово для штурма этого древнего, великого города. Старше, чем Рим, он появился на пересечении торговых путей и сказочно разбогател. В нем жили воины, ученые, ремесленники – настоящий оплот цивилизации. Но в какой-то момент надломилась кривая истории и город-государство больше не вписывался в современные реалии. Наступило время империй, но этого вожди Карфагена понять не успели – так и продолжали думать, что смогут отсидеться за высокими стенами. Не вышло.

Сципион двинул войска на штурм

Римляне ворвались в Карфаген и устроили резню. Убивали страшно: женщин, детей, всех, кто мог держать оружие и оказать сопротивление. Когда войска завязли на узких улочках, Сципион приказал поджечь город, и багровое зарево осветило низко висящие тучи и крики жертв смешались с треском падающих домов. Спасаясь от огня и железа, жители забирались на крыши строений, те, догорая, рушились, погребая и живых и мертвых. Трупы крюками стаскивали в придорожные канавы и набивали их под завязку. И мертвецами, и теми, кто еще мог дышать.

Семь дней творился ад на земле

А потом потух огонь.

И солнце осветило остатки великого города.

И римляне увидели улицы, покрытые кровью, грязью и пеплом.

Горя и так хватало. Из шестисот тысяч жителей Карфагена в живых осталось меньше пятидесяти, всех их заковали в цепи и угнали в рабство.

Стены города были срыты, все здания разрушены до основания, а через центральную площадь римляне провели борозду и посыпали солью. В знак того, что земля эта проклята и отныне здесь не будет жить ни один человек.

О чем бы ни шла речь в выступлении, но именно этой фразой заканчивал все свои выступления римский политик сенатор Катон. Должен быть разрушен? Почему? Для начала небольшой экскурс в историю. Итак. Цивилизованный мир времен противостояния и войн Рима и Карфагена был двухполярным (именно так сейчас бы это назвали): с одной стороны был Рим, с упорядоченной системой права, с высокоразвитыми рынками капитала и труда, с рабовладельческой системой в которой взаимоотношения рабовладельца и раба трансформировались в некую систему ученичества, уподобляясь взаимоотношениям мастера и подмастерья и с использованием в экономике множества технических нововведений.

На благо Рима трудились все. Даже солдаты римской армии в мирное время занимались строительством дорог и монументов вблизи мест своей дислокации. А с другой стороны, Риму противостоял Карфаген - цивилизация торговцев, где деньги и статус преобладали над правом, где армия состояла исключительно из наемников, где высшей ценностью был не триумф и доблесть, а богатство. И если в Риме существовал пантеон "достаточно человечных богов", то в Карфагене в раскаленную пасть-топку бронзового Молоха скармливались тысячи младенцев. Разница между карфагенянами и римлянами была во всем: уклад жизни, шкала ценностей, общественное устройство и прочее. Получается, что по разным берегам Средиземноморья существовали две настолько различные цивилизации, что противостояния просто не могло не быть. Что и вылилось в череду Пунических войн, продолжавшихся более столетия. Причем речь идет именно о противостоянии цивилизаций, а не о территориальных спорах или каких-либо конфликтах интересов – это очень важно понимать.

Боевые действия протекали с переменным успехом – как на территориях, подконтрольных Риму, так и на землях Карфагена, и всегда заканчивались подписанием того или иного мирного договора. И что интересно, все мирные соглашения всегда первым нарушал именно Карфаген. На что Рим реагировал также всегда одинаково и предсказуемо – развязыванием очередной военной кампании. Для Рима, для его Сената, для аристократии и простого римского народа это была единственно возможная реакция на нарушение договора: Римская империя все же была в этом смысле настоящим правовым государством – закон и договор превыше всего!

В отличие от Карфагена, где правильным и оправдывающим любые нарушения договорных обязательств служила сиюминутная выгода или прибыль в перспективе. Иная шкала ценностей, иные приоритеты, иной менталитет – тут уж действительно ничего не поделаешь. При невозможности договориться (а как можно договариваться с тем, кто нарушает любые договоренности, если ему это выгодно?), единственный путь разрешения конфликта – это только физическое уничтожение второго участника конфликта, что и было сделано Римом.

И кем же были эти карфагеняне, которых пришлось уничтожить римлянам? Говорили карфагеняне на семитском языке, родственном ивриту. Их цари, такие как Хирам имели тесные дружественные, торговые, и даже династические связи с еврейскими государствами — с древней Иудеей и древним Израилем, практиковали человеческие жертвоприношения, принесение в жертву детей воспринималось как наиболее угодная "богам" жертва. В общем, близкие родственники иудеев. Но, собственно, почему же, все-таки Карфаген должен быть разрушен? Ну, живут себе иудеи на другой стороне моря, так может быть, пусть себе живут и богатеют? Или римляне просто завидовали их богатству?

А дело, как мне кажется, вот в чем. В оригинале фраза "Карфаген должен быть разрушен!" выглядит так: Carthago delenda est! И римский сенатор Катон, с маниакальным упорством, повторяющий эту фразу в конце каждого своего выступления, о чем бы перед этим он ни вел речь, выглядит каким-то придурком, которому просто очень хочется, чтобы Карфаген исчез с лица Земли. О чем же говорит Катон на самом деле? Великий и могучий русский язык не может полностью воспроизвести смысл фразы Катона, в связи с неразвитостью в русском языке системы повелительного наклонения.

А правильный перевод трёх слов Катона на русский выглядит так: "Если не разрушить Карфаген, мы все погибнем!" Вот так. "Карфаген должен быть разрушен!" или "Если не разрушить Карфаген, мы все погибнем!" Как говорится, почувствуйте разницу. Катон говорил о смертельной угрозе, нависшей над городом Римом и римским народом. О том, что отечество в опасности, о том, что если не принять меры, городу и народу грозит гибель. А вовсе не излагал свои мизантропские взгляды.

И какая же опасность грозила могучему Риму? Как я понимаю, опасность заключалась в торгашеской сущности карфагенян. Именно от нее исходила опасность для Рима. Ибо, гражданин Рима, перенявший от иудеев-карфагенян торгашеский взгляд на мир, становился опасен для государства, так как его больше не заботило величие страны в которой он живет, не заботило величие его народа, а все его заботы сосредотачивались на увеличении личного богатства, пусть даже и в ущерб интересам государства.

Слова приписываются древнеримском политику Марку Катону Старшему, который все речи в Сенате Рима, касались ли они вопросов взаимоотношений с Карфагеном или по иным поводам, заканчивал вышеприведенным призывом.

Об этом рассказывали римские писатели и историки

Пунические войны, в результате которых Карфаген был разрушен

Марк Катон Старший (234—149 до н. э.)

Другим соседом Марка был один из самых знатных и могущественных среди римлян Валерий Флакк. Они часто встречались и, видя в Катоне учтивость, приветливость, добрый нрав и воздержность, Валерий убедил Марка перебраться в Рим и принять участие в государственных делах.