Анализ диалога чацкого и фамусова 2 действие кратко
Обновлено: 07.07.2024
Также известны монологи:
Диалог из Горе от ума (Фамусова с Чацким)
Создавая комедию “Горе от ума”, Александр Грибоедов стремился обрисовать полную картину нравов московского светского общества. Действительно, произведение с филигранной точностью описывает типичных представителей светской элиты. Упитанные, скучные и глупые. Именно такими предстают перед читателями члены высшего общества.
Им противопоставляется Александр Чацкий, человек нового времени, противник устаревших порядков. Александр понимает, что Москва погрязла в чинопочитании, слащавом подражании иностранцам и невежестве, которое воспринимается чуть ли не как благодетель.
Во втором явлении второго действия между Чацким и Фамусовым завязывается диалог, который в полной мере показывает противоречие между “веком нынешним” и “веком минувшим”. Идеал Фамусова – покойный дядя, служивший при Екатерине. Он “не то на серебре, на золоте едал”, но и за высокое положение свое в обществе вынужден был прислуживаться и “сгибаться вперегиб”.
Авторы произведений о животных
Чацкий же приходит к выводу, что “точно начал свет глупеть”. Славится лишь тот, кто умеет прислуживать господам и не смеет свое мнение выразить. В почете лишь льстецы и подхалимы, а раболепство считается высшей добродетелью. В диалоге Фамусова и Чацкого прослеживается разница между устаревшими взглядами на мир и современной философией.
Сочинения
Работа Грибоедова Горе от ума была написана в период подъема духовной жизни страны. В то время, когда с отменой крепостничества ожидались большие перемены и были подняты на повестке дня такие вопросы, как просвещение, воспитание и подражание иностранному. Вот Грибоедов и изобразил два мнения, век передовой и век прошлый. Герои, что представляют век уходящий это фамусовское общество — необразованные, бездушные и лицемерные люди. Им противостоит представитель новой жизни Чацкий — идеолог новых взглядов, который не может молчать. Он говорит, выражая свое отношение к действительности, и в этом есть огромная роль монологов Чацкого.
Роль монолога Чацкого
Какую роль играют монологи Чацкого? Высказывания главного героя существенны, ведь именно с помощью монологов раскрывается образ Чацкого. Они позволяют нам понять героя. Когда мы знакомимся с произведением, нельзя не заметить его главного героя, который противостоит обществу минувшего века, то есть, фамусовскому обществу. Благодаря монологам Чацкого и Фамусова, мы понимаем, каких жизненных принципов придерживаются оба представителя двух разных эпох. Так, своими речами, которые больше обращены в пустоту, Чацкий разоблачает пороки дворян, их бесчеловечность, лжепатриотизм, он клеймит их прошлую жизнь с подлыми чертами. При этом роль монолога Чацкого: А судьи кто, вообще бесценна. Чацкий обращает внимание на то, кто именно судит новое поколение. А судьями здесь являются люди, которые не могут быть примером для подражания, ведь они и рассуждают-то, опираясь на старые газеты.
Монологи Чацкого показывают отношение помещиков к крепостным, когда слуг влегкую могли обменять на собак. Своим словом Чацкий осуждает и систему образования, и отношение к службе, где прямым текстом говорит, что он с радостью будет служить на благо стране, но никогда не станет никому прислуживать. Своим высказыванием о том, что в комнате собрались незначащие люди, Чацкий показывает свое отношение к иностранному, обличает отсутствие в них патриотизма.
Да, достучаться до фамусовского общества не просто. Чацкий, как тот одинокий воин, который не может ни на что повлиять, поэтому и покидает фамусовское общество, а далее и саму столицу. Между тем, он остается непобежденным и верным своим взглядам.
Во втором действии происходит диалог Чацкого с главой семейства – Фамусовым. Он – человек преклонного возраста, неглупый, но абсолютно негативно относящийся к новым веяниям в обществе. Второе действие полностью посвящено диалогу знакомых, которые давно не виделись. Фамусов еще не знает, каким стал мальчик, которого тот знал близко.
С самого начала диалога Фамусов удивляются нежеланию главного героя прислуживаться. Не желая верить Андрею, он пытается научить его правильному поведению в обществе. По его мнению, лишь подобным путем можно добиться высокого положения в обществе, иного не дано. Однако Чацкий уверен, что общество Фамусова осталось в прошлом, а времена шагнули вперед. Этой сценой автор пытается показать, насколько высокое общество не хочет принимать новые веяния. Андрея Чацкого это сильно раздражает, в силу чего он эмоционально и пылко пытается донести свои мысли до Фамусова. Но тот его уже не слушает. Нежелание принимать перемены превращает их мир в рутину.
Не по душе Фамусову и ученость. Весь разговор сводится к словесной перепалке, которая не приводит к благополучному завершению. Герои не меняют свою точку зрения, изменив мнение друг о друге в худшую сторону. Грибоедов данной сценой хотел показать нежелание общества меняться в лучшую сторону, стремиться к большему, к знаниям. Это и становится их погибелью. Чацкий никоим образом не смог повлиять на Фамусова.
Всякая комедия, как вид драматического произведения, предназначена для постановки на сцене. Следовательно, чтобы понять комедию лучше, чтобы разобраться в ее ситуациях, характерах и идеях, мы должны при чтении комедии представить себе все лица, все диалоги и положения в соответствии с условиями сцены, в соответствии с развивающимся на сцене драматическим действием.
Чтобы понять, в чем заключается сущность конфликта между Чацким и Фамусовым, следует обратиться ко второму явлению второго действия. Именно здесь между Чацким и Фамусовым завязывается диалог, исполненный большого драматического напряжения. Сталкиваются герои, думающие о разном и по-разному. В начале разговора Чацкий говорит о Софье и только о Софье:
Уж Софье Павловне какой
Не приключилось ли печали?
У вас в лице, в движеньях суета.
Фамусов, имеющий свои планы относительно Софьи и боящийся Чацкого как возможного претендента на ее руку, о Софье с Чацким как раз меньше всего желает говорить. Он старается увести от этой темы:
Ах! батюшка, нашел загадку,
Не весел я. В мои лета
Не можно же пускаться мне вприсядку!
Чацкий точно не понимает Фамусова или не хочет понять. Мысль о Софье у влюбленного Чацкого — навязчивая идея. Он снова ведет речь о ней:
Никто не приглашает вас;
Я только что спросил два слова
Об Софье Павловне: быть может, нездорова?
Упорство Чацкого в избранной им теме приводит Фамусова в сильнейшее раздражение и гнев:
Тьфу, господи прости! пять тысяч раз
Твердит одно и то же!
То Софьи Павловны на свете нет пригоже,
То Софья Павловна больна.
Скажи, тебе понравилась она?
Обрыскал свет; не хочешь ли жениться?
Постепенно диалог между Чацким и Фамусовым становится все более острым. Словесная дуэль вокруг Софьи перерастает в столкновение воззрений, идей, нравственных понятий. Столкновение на личной почве делается по своему характеру столкновением политическим и мировоззренческим. Но резкая печать личного остается на этом споре и тогда, когда он становится совсем не личным. Тема Софьи отнюдь не исчезает вовсе: она уходит только в глубочайший подтекст. Именно этим объясняется предельная горячность спора и крайняя запальчивость спорящих.
Свежо предание, а верится с трудом.
Чацкий открыто издевается над идеалами Фамусова:
Хоть есть охотники поподличать везде,
Да нынче смех страшит и держит стыд в узде…
Слова Чацкого о смехе Фамусов, должно быть, принимает особенно близко к сердцу. Смех действительно страшит его больше всего. Недаром, когда Чацкий начинает иронизировать над ним и над его идеалами, гнев и раздражение Фамусова переходят всякие границы. Все, что он теперь говорит, он говорит вне прямой зависимости от слов Чацкого:
Ах! боже мой! он карбонари!
Что говорит! и говорит, как пишет!
Он вольность хочет проповедать!
Да он властей не признает!
И где не воскресят клиенты-иностранцы
Прошедшего житья подлейшие черты.
Монолог Фамусова учить из Горе от ума
Петрушка, вечно ты с обновкой, С разодранным локтем. Достань-ка календарь; Читай не так, как пономарь, * А с чувством, с толком, с расстановкой. Постой же. – На листе черкни на записном, Противу будущей недели: К Прасковье Федоровне в дом Во вторник зван я на форели. Куда как чуден создан свет! Пофилософствуй – ум вскружится; То бережешься, то обед: Ешь три часа, а в три дни не сварится! Отметь-ка, в тот же день… Нет, нет. В четверг я зван на погребенье. Ох, род людской! пришло в забвенье, Что всякий сам туда же должен лезть, В тот ларчик, где ни стать, ни сесть. Но память по себе намерен кто оставить Житьем похвальным, вот пример: Покойник был почтенный камергер, С ключом, и сыну ключ умел доставить; Богат, и на богатой был женат; Переженил детей, внучат; Скончался; все о нем прискорбно поминают. Кузьма Петрович! Мир ему! – Что за тузы в Москве живут и умирают! – Пиши: в четверг, одно уж к одному, А может в пятницу, а может и в субботу, Я должен у вдовы, у докторши, крестить. Она не родила, но по расчету По моему: должна родить…
Вот то-то, все вы гордецы! Спросили бы, как делали отцы? Учились бы на старших глядя: Мы, например, или покойник дядя, Максим Петрович: он не то на серебре, На золоте едал; сто человек к услугам; Весь в орденах; езжал-то вечно цугом; * Век при дворе, да при каком дворе! Тогда не то, что ныне, При государыне служил Екатерине. А в те поры все важны! в сорок пуд… Раскланяйся – тупеем * не кивнут. Вельможа в случае * – тем паче, Не как другой, и пил и ел иначе. А дядя! что твой князь? что граф? Сурьезный взгляд, надменный нрав. Когда же надо подслужиться, И он сгибался вперегиб: На куртаге * ему случилось обступиться; Упал, да так, что чуть затылка не пришиб; Старик заохал, голос хрипкой; Был высочайшею пожалован улыбкой; Изволили смеяться; как же он? Привстал, оправился, хотел отдать поклон, Упал вдругорядь – уж нарочно, А хохот пуще, он и в третий так же точно. А? как по вашему? по нашему – смышлен. Упал он больно, встал здорово. Зато, бывало, в вист * кто чаще приглашен? Кто слышит при дворе приветливое слово? Максим Петрович! Кто пред всеми знал почет? Максим Петрович! Шутка! В чины выводит кто и пенсии дает? Максим Петрович. Да! Вы, нынешние, – нутка!
А судьи кто? – За древностию лет К свободной жизни их вражда непримирима, Сужденья черпают из забытых газет Времен Очаковских и покоренья Крыма; Всегда готовые к журьбе, Поют все песнь одну и ту же, Не замечая об себе: Что старее, то хуже. Где, укажите нам, отечества отцы, * Которых мы должны принять за образцы? Не эти ли, грабительством богаты? Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве, Великолепные соорудя палаты, Где разливаются в пирах и мотовстве, И где не воскресят клиенты-иностранцы * Прошедшего житья подлейшие черты. Да и кому в Москве не зажимали рты Обеды, ужины и танцы? Не тот ли, вы к кому меня еще с пелен, Для замыслов каких-то непонятных, Дитей возили на поклон? Тот Нестор * негодяев знатных, Толпою окруженный слуг; Усердствуя, они в часы вина и драки И честь и жизнь его не раз спасали: вдруг На них он выменил борзые три собаки. Или вон тот еще, который для затей На крепостной балет согнал на многих фурах От матерей, отцов отторженных детей?! Сам погружен умом в Зефирах и в Амурах, Заставил всю Москву дивиться их красе! Но должников * не согласил к отсрочке: Амуры и Зефиры все Распроданы поодиночке. Вот те, которые дожили до седин! Вот уважать кого должны мы на безлюдьи! Вот наши строгие ценители и судьи! Теперь пускай из нас один, Из молодых людей, найдется – враг исканий, Не требуя ни мест, ни повышенья в чин, В науки он вперит ум, алчущий познаний; Или в душе его сам Бог возбудит жар К искусствам творческим, высоким и прекрасным, – Они тотчас: разбой! пожар! И прослывет у них мечтателем! опасным!! – Мундир! один мундир! он в прежнем их быту Когда-то укрывал, расшитый и красивый, Их слабодушие, рассудка нищету; И нам за ними в путь счастливый! И в женах, дочерях – к мундиру та же страсть! Я сам к нему давно ль от нежности отрекся?! Теперь уж в это мне ребячество не впасть; Но кто б тогда за всеми не повлекся? Когда из гвардии, иные от двора Сюда на время приезжали, – Кричали женщины: ура! И в воздух чепчики бросали!
Диалог Фамусова и Чацкого — это спор "отцов и детей", столкновение интересов "века нынешнего и века минувшего". Эти герои принадлежат к разным эпохам, поэтому их мировоззрение сильно отличается: Фамусов — дворянин с аристократическими взглядами, поэтому поддерживает монархию ("при государыне служил Екатерине") и те порядки, которые характерны для такого государственного строя: "н а золоте едал; сто человек к услугам; в есь в орденах; езжал-то вечно цугом". Даже важный и почтенный человек в те времена был вынужден "подслуживаться", строить из себя шута, чтобы заслужить благосклонность монарха: "был высочайшею пожалован улыбкой; изволили смеяться". В условиях абсолютной монархии — это условие для продвижения по карьерной лестнице, таких людей приглашали ко двору и в любой дом. При таком политическом строе недопустимы вольные суждения и свободомыслие, надо делать так, как "делали отцы". Чацкий — человек нового времени, он отрицает подчинение человека условностям, его возмущает раболепство и то, что делается "под личиною усердия царю", считает глупостью и шутовством "отважно жертвовать затылком" ради покровительства, богатства и чинов. Как свободомыслящий человек, либерал, он называет время монархии "веком покорности и страха", поэтому их диалог можно назвать политическим спором.
Читайте также: