Зверь в чаще краткое содержание
Обновлено: 07.07.2024
За Генри Джеймсом уже давно установилась репутация признанного классика мировой литературы, блестяще изображающего в словесной форме мимолетные движения чувств, мыслей и настроений своих героев, пристального и ироничного наблюдателя жизни, тонкого психолога и мастера стиля.В сборник вошли разноплановые произведения, представляющие многогранный и глубокий талант замечательного писателя. Дэзи Миллер - героиня одноименной повести - презрела светские условности, полюбила глубоко и искренне, и сполна расплатилась за свое чувство.Трагическое противоречие между художником и обществом - тема, поднятая Джеймсом в "Уроке мастера" и "Смерти льва". "Зверь в чаще" напоминает о том, что ни при каких, самых страшных жизненных обстоятельствах, человек не должен терять своего облика, а в основу повести "Поворот винта", легла история о злодеях-слугах, развративших оставленных на их попечение детей.Перевод с английского Н. Волжиной, Н. Дарузес, Э. Линецкой, Т. Литвинова.
В гостях у друзей Марчер встречает свою давнюю знакомую Мэй Бартрем, с которой его связывает давняя тайна. При встрече, обменявшись вежливыми и ни к чему не обязывающими фразами, у них возникла неловкость и Мэй напомнила о давнем разговоре, который позже связал их на всю жизнь. Разговор был о предчувствии Марчера своей предназначенности для чего-то необыкновенного, возможно — ужасного, чудовищного. Оно держит его за горло, сидит в нем и отравляет ему жизнь. Марчер боится, что оно сбудется, признается Мэй, что оно его сокрушит. Мэй не испугалась его признания и предлагат свою дружбу и вместе быть на страже вместе с ним в этом ожидании.
Она знала, знала, но не высмеяла, не предала его, и между ними почти сразу установились отношения, которые еще больше упрочились и превратились в крепкую дружбу. Они проводили время в беседах, прогулках, посещая Национальную галерею или Кенсингтонский музей и, как считал Марчер, теперь их лодка уже не мешкает в верховьях дружбы, а энергично плывет по ее течению. Их дружба строилась на тайне, которую хранит Мэй. Проходят годы, они старятся в этой дружбе и так и не устроили свою личную жизнь. Однажды, в день своего рождения Мэй спрашивает, не устал ли Марчер ждать прыжка зверя (так между собой они называют то мучительное предчувствие чего-то страшного, которое испытывает Марчестер). Но Марчер, по своему обыкновению опять не понял ее намека.
Признавшись в заболевании крови, Мэй угасает на глазах. Марчер же мучается только тем, что если она умрет, то так и не разделит с ним миг его падения (он все так же терзается мутным ожиданием чего-то неизвестного).
После смерти Мэй Марчер год путешествовал, но чем ярче был мир перед его глазами, тем больше ему хотелось его разделить с Мэй и его бесконечно тянуло к ее могиле.
На кладбище пришло озарение, открылась жгучая и уродливая истина -Марчер всю жизнь ждал, и именно это ожидание и было его уделом. Мэй вместе с ним несла стражу, но разгадав загадку захотела перехитрить судьбу.
Нет, все-таки я отношусь к Генри Джеймсу гораздо хуже, чем Лодж! Ну вот сами посудите: написал человек под старость повесть, вот она вам, пожалуйста, у Мошкова. Стилистически безупречную, грамматически сложную, с постоянной игрой в "догадайся, читатель, сам, что тут, собственно, происходит". Ну эталонный образец нелегкого, но доставляющего эстетическое наслаждение чтива. Для пересказа содержания позвольте обратиться опять же к Лоджу: вот как Теодора, преданная секретарша Джеймса, объясняет Минни, чего же та не поняла. Для единства текста вздохи Минни я пропускаю.
***
- А! Зверь в чаще - это просто метафора. Символ. Марчера всю жизнь преследовало предчувствие - ощущение, - что с ним должно произойти что-то необычное и страшное, и он сравнивает это нечто с диким животным, затаившимся для прыжка в ожидании добычи. Он до бесконечности обсуждает это нечто с Мэй - одержимо, эгоцентрично, разговор за разговором, год за годом. А потом она умирает. И только тогда, слишком поздно, он осознает, что она любила его. И понимает, что с ним никогда ничего не произойдет, потому что он неспособен к любви.
Теодора находит последнюю страницу повести и читает вслух: "Она жила - никому уже не узнать, как страстно и скорбно! - потому что любила его за его самого, а он думал о ней (как яростно надвинулась на него эта мысль!) с ледяным эгоизмом, греясь в лучах ее желания помочь ему". - Понимаешь?
***
Теперь замысел понятен даже Минни (которая, волею Лоджа, сама в своем роде находится в той же ситуации, что и Мэй). Отношение автора к героям вроде бы тоже прозрачно. Можно добавить, что книжная Мэй делает Джону Марчеру намеки, не понять которые действительно может только болван - и которых он тем не менее не понимает.
А теперь - козырь из кармана. Повесть автобиографична. И написана через девять лет после самоубийства Констанции Фенимор Вулсон. Между прочим, не заурядной Мэй, чьей-то бедной родственницы, получившей небольшое наследство - а внучатой племянницы Фенимора Купера, в наследство получившей прежде всего литературный талант. Признанной, коммерчески успешной писательницы, издававшейся гораздо бОльшими, чем Джеймс, тиражами - и тем не менее дружившей с ним на условиях постоянного самоуничижения и восхваления его гениальности.
Да пусть даже гениальность и была. Какая, к черту, разница, сколь совершенными фразами Генри Джеймс умел изъясняться и сколь тонкую игру с читателями вел, если за всю жизнь так и не полюбил ни Констанцию (которую называл мужским именем Фенимор), ни какую-либо другую женщину? Есть, правда, литературоведы, считающие, что не будь Джеймс столь пуритански воспитан, он полюбил бы вовсе даже какого-нибудь мужчину. Честно говоря, мне это кажется большой натяжкой: будь этот человек способен к бурным чувствам вообще, как бы он мог ни разу не проявить их за семьдесят с лишним лет своей жизни?
Был демонстративно слеп, питаясь восхищением умной женщины. Через многие годы встреч то там, то тут, прогулок по разным городам, переписки - она выбросилась из окна. Ее трагическая смерть настолько потрясла Джеймса, что он не смог заставить себя приехать на ее похороны (В. Рак, в комментариях к русскому изданию). Потом разбирал ее бумаги. Нашел, должно быть, многое.
Через девять лет написал повесть - безусловный шедевр. Что-то это мне напоминает!
Он умер с голоду, и на могиле
Гранитный бюст друзья соорудили.
А ведь при жизни ни один сосед
Не приглашал поэта на обед.
К несчастному несправедливо небо:
Он получает камень вместо хлеба!
Генри Джеймс - Зверь в чаще краткое содержание
Перевод: Эльга Фельдман-Линецкая
Зверь в чаще - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Короче говоря, оно привело его в тот октябрьский день к более близкому знакомству с Мэй Бартрем,[1] чье лицо, скорее помнившееся, чем памятное, поначалу будило в Марчере лишь смутно-приятные мысли, когда он взглядывал на нее через разделявший их длинный стол. Это лицо было связано с каким-то забытым начальным впечатлением. Марчер отдавал себе в этом отчет и приветствовал продолжение, хотя не мог вспомнить, чего именно; ему было тем более интересно или, скажем, занятно, что без явного подтверждения со стороны молодой женщины он догадался: она связующей нити не утратила. Да, не утратила, но не отдаст Марчеру, пока он сам не протянет руку; догадался он и о многом другом, и это было тем примечательнее, что, когда коловращенье гостей свело их лицом к лицу, он все еще не мог отделаться от мысли о незначительности их прошлого знакомства. Но если оно было так незначительно, как объяснить его нынешнее ощущение, говорящее как раз о противном? Ответ напрашивался сам собой: при той жизни, которую все они, видимо, ведут сейчас, вещи следует принимать, не вникая в их смысл. Марчер был убежден — а почему, он и сам не знал, — что молодая женщина живет в этом доме на положении, грубо говоря, бедной родственницы, что она не кратковременная гостья, а составная, даже рабочая, оплачиваемая часть всего механизма. Ей, надо полагать, оказывают здесь покровительство, а она рассчитывается за него, среди прочих услуг взяв на себя роль проводника докучных посетителей, которых надо водить по дому, и все им показывать, и отвечать на вопросы, когда что построено, и какого стиля те или иные предметы обстановки, и чьей кисти та или иная картина, и какие комнаты облюбованы привидениями. Не о том, конечно, речь, что кто-нибудь осмелится дать ей на чай — такое, глядя на нее, и представить себе немыслимо. И все-таки она неспешно направилась к нему — безусловно красивая, но старше, много старше, чем тогда, в прошлом, — может быть, как раз потому, что почувствовала: за последние несколько часов он посвятил ей больше мыслей, чем всем остальным, вместе взятым, и, таким образом, уловил истинную суть дела, которую другие по своей тупости проглядели. Да, она живет здесь на условиях куда более жестких, чем все прочие; она живет здесь из-за всего, постигшего ее за прошлые годы, и при этом помнит его, как и он ее, только гораздо лучше. Когда наконец они обменялись первыми словами, вокруг не было ни души, их друзья ушли из этой комнаты, где, кстати, над камином висел отличный портрет и особую прелесть всему придавал их молчаливый сговор отстать от других для беседы с глазу на глаз. Впрочем, по счастью, прелесть была и во многом другом — в Везеренде, пожалуй, любой закоулок стоил того, чтобы в нем задержаться. Прелесть была и в том, как, угасая, осенний день глядел в высокие окна, и в том, как багряные лучи, выбившись на закате из-под нависших угрюмых туч, широкой полосой проникали в комнату, и в том, как они играли на старинных стенных панелях, на старинных шпалерах, на старинной позолоте, на старинных потемневших красках. А всего более, вероятно, в том, как Мэй Бартрем подошла к нему: поскольку ее обязанностью было водить по дому людей скромного пошиба, Марчер при желании вполне мог бы приписать ее сдержанное внимание обычному в Везеренде ритуалу и таким образом свести их встречу на нет. Но едва она заговорила, как брешь заполнилась, все связалось воедино, и сразу потеряла остроту легкая ирония, сквозившая в ее интонациях. Он буквально ринулся в разговор, только чтобы опередить Мэй Бартрем.
— А мы с вами тысячу лет назад встречались в Риме. Я все отлично помню.
Она не скрыла легкого разочарования — у нее и сомнений не было, что он забыл, — и тогда, чтобы доказать ее неправоту, Марчер начал сыпать подробностями; стоило к ним воззвать, и они мгновенно возникали. Теперь к его услугам были ее лицо, ее голос, и под их воздействием произошло чудо, подобное тому, которое совершает в руках фонарщика факел, зажигая один за другим длинный ряд газовых фонарей. Марчер не без самодовольства полагал, что освещение получилось отменное, но, по правде говоря, был весьма доволен, когда с мягкой насмешкой она объяснила, как много он напутал и, торопясь все расставить по местам, почти все разместил наобум. Встретились они вовсе не в Риме, а в Неаполе, и не семь лет назад, а без малого десять. И была она там не с тетушкой и дядей, а с матерью и братом; вдобавок ко всему, он приехал туда из Рима с Бойерами, а не с Пемблами — на этом она, к некоторому его смущению, особенно настаивала и тут же доказала, что права: Бойеров она тогда уже знала, а Пемблов нет, хотя и слышала о них, меж тем представили их друг другу как раз те люди, в чьем обществе он находился. И под ту страшную грозу, которая так разбушевалась, что им пришлось прятаться в каких-то раскопках, они попали не возле Дворца Цезарей,[2] а в Помпеях, куда приехали по случаю очень интересной археологической находки.
Произведение Зверь в чаще полностью
Читать онлайн Зверь в чаще
| Генри Джеймс. ЗВЕРЬ В ЧАЩЕ. (рассказ) | ||
| 1 | 09.04.13 | |
| 2 | 09.04.13 | |
| 3 | 09.04.13 | |
| 4 | 09.04.13 | |
| 5 | 09.04.13 | |
| 6 | 09.04.13 | |
Ди-джей Расти работал в ночную смену. Однажды ему позвонила испуганная девушка и заказала песню. Она просто умоляла. А еще она сказала, что ее зовут Кендолл и что это назло ее бойфренду, который вчера жестоко ее избил. Две недели Расти мучился странными мыслями и воспоминаниями, он понял, что безнадежно влюбился в голос, который слышал по телефону. И вот спустя две недели она позвонила снова…
Гензерих, вождь вандалов, плывет в Рим. Он не подозревает, что среди его окружения – предатель, собирающийся отвести корабль в бухту, где Императрица сможет покончить с угрозой. Коварный план удался бы, если не помощь легендарного Ганнибала.
Майк Энслин автор книг, специализирующийся в жанре ужасов. Карьера Майка базируется в основном на исследованиях утверждений о том, что в том или ином доме, или месте водятся призраки. Многократные бесплодные попытки обнаружить следы привидений в таких местах сделали Майка Энслина закоренелым скептиком. В конце концов, через анонимные открытки, он узнает об отеле “Дельфин” в Нью-Йорке, в котором находится печально известная комната 1408, погубившая массу ни в чем неповинных людей. Полный скепсиса Майкл решает провести ночь в этом номере, несмотря на самые серьезные увещевания управляющего отеля Мистера Олина не делать этого.
Я ведь не сказал, что это возможно, — я сказал, что это произошло!Земля — арена вселенной, на которой продолжается борьба между добром и злом, та борьба, которая началась на небе. Исход этой борьбы имеет огромное значение для Вселенной. И поэтому каждый человек, живущий на земле, должен знать сущность этой борьбы, чтобы занять правильную позицию и не погибнуть.
Если вы хотите почитать настоящий русский ужастик, рекомендуем вам книгу Игоря Лесева “23″. Это дебютный роман молодого писателя, вышедший тиражом более 20000 экземпляров.Молодому и низкооплачиваемому служащему Виктору Лескову ночью снится страшный сон, в котором умерший одноклассник предсказывает ему смерть 23 апреля. С этого момента Лескова начинает повсюду преследовать число 23, превратившее его существование в сплошную борьбу за сохранение жизни. Лесков узнает тайну о существовании древних существ – гулу – которые стремятся овладеть телом Виктора. Помимо гулу, Виктора начинает искать милиция, объявив его в розыск по подозрению в серии жестоких убийств, а также странная женщина, появляющаяся всегда в красном платье…“Это первый за долгое время российский хоррор – не по языку или месту проживания автора, а по самой природе страха: все ужасы романа “23″ выросли на здешней почве, среди пятиэтажек и покосившихся автобусных остановок, и все они мгновенно узнаваемы – точно такой же, пыльный и серый, страх сжимал диафрагму, когда ребенком шел с родителями на кладбище” (Юрий Сапрыкин)
"Да воздастся каждому сыну, равно тому, что воздал он отцу своему!" - Загадочные слова Христа, найденные в зале святилища, должны открыть тайну "пятого уровня".
Крупнейший аналитик, глава управления X-5, ломает голову, пытаясь понять значение этих слов. Ведется крупномасштабное расследование с участием агентов управления и группы ученых. Одна из нитей расследования приводит в женский монастырь, расположенный в глубине Орловской области. В одной из комнат монастыря умирающая старуха бормочет странные слова. Слова старухи - ключ к разгадке. Но как понять значение этих странных слов? Новая головоломка ставит поиски в тупик. И тогда вспоминают рассказ русского архиепископа Сергия. Архиепископ рассказывал о мифе. Миф гласил: царь Иоанн Грозный приказал казнить главу опричников, князя Евстаса Мандрыгу. Гроб с телом князя приказал поместить в одном из подземелий кремля и окружить его иконами с ликами 25 святых.
Это — 1999 год. Год, который должен был стать временем Апокалипсиса — но не стал. Или все-таки стал, только мы пока не заметили этого — и не заметим, пока не станет поздно?
Это — 1999 год. Такой, каким увидели его величайшие из мастеров "литературы ужасов" нашего мира. Писатели, хорошо знающие: Апокалипсис начинается не с трубного гласа, поднимающего мертвых, но со Страха, живущего в душе у каждого из нас.
Это — 999 глазами непревзойденного Стивена Кинга. И мчится по дороге Смерть…
Это — 999 по Уильяму Питеру Блэтти. И те, что ушли, говорят с живыми…
Это — 999 Бентли Литтла. И исчезает грань меж явью и кошмаром…
Это — 999 год Дэвида Моррелла, Джойс Кэрол Оутс, Нэнси Коллинз. И еще многих из тех, кому нет равных в умении повергать читателя в черный, иррациональный Ужас…
When Morgan receives a shocking revelation about her family, she's thrown into a moral tailspin, believing that her essential nature is evil. Is her dark heritage too powerful to overcome?
В новой антологии собраны тридцать пять классических и современных историй о вампирах, принадлежащих перу таких известных авторов, как Клайв Баркер, Роберт Блох, Нил Гейман, Тацит Ли, Ким Ньюмен, Кристофер Фаулер, Брайан Ламли и других.Загадочные, жестокие, аристократичные, сексуальные, бесстрастные, как сама смерть, и способные па самую жгучую страсть;– вампиры уже не первое столетие остаются притягательной и модной темой мировой литературы и кинематографа.Исторгнутые извечной тьмой или порожденные человеческими суевериями; исчадия зла или жертвы рокового недуга; звероподобные кровопийцы или утонченные ценители алого вина жизни – вампиры обязательно завладеют если не вашей кровью, то неотступным вниманием.
Роберт Картер однажды сильно порезался во время бритья. Неожиданно он обнаружил, что в ране виднеются какие-то провода, а вместо крови из него течет машинное масло. Так кто же он такой?
Небеса возрождаются после свержения Верховного Зла. Совет Ангириса восстановил Тёмный камень душ и теперь неусыпно бдит над проклятым артефактом в глубине Серебряного Города.
Привлекая на свою сторону могучих союзников со всех концов Санктуария, Тираэль вновь собирает древнее братство Хорадрим и ставит поистине невообразимую задачу: выкрасть Камень душ из самого сердца Небес. Среди чемпионов, на кого возложена эта ноша, Джейкоб Столбрейкский, само воплощение Правосудия и хранитель ангельского меча Эль-Друин; Шанар, волшебник с феноменальными способностями; Микулов, гибкий и полный благоговения монах; Гайнвир, бесстрашный и закалённый в боях варвар; и Зэйл, таинственный некромант. Время и силы Добра и Зла против них, смогут ли герои сплотиться и выполнить свою опасную миссию до того, как Небеса падут?
Читайте также: